Договор: Право на тебя

      Манхэттен, Нью-Йорк              — Вся соль в том, Леон, что пользоваться ножом не так-то просто. Это тонкое искусство, и следует хорошо разбираться в столовых приборах, — наставительно заметил черноволосый альфа, роясь в кухонных шкафах и стараясь говорить погромче, чтобы ждущий в столовой бета его расслышал. Звон и бряцание кастрюль и сковородок, стук открываемых и закрываемых ящиков разносился почти по всему огромному особняку Леона, расположенному в районе Верхний Вест-Сайд.              — А если подумать, сколько существует прекрасных, уникальных способов резать! Нет, кроме шуток!.. Нарезка ломтиками и кубиками, шинкование, рассекающие, разрывающие и колющие удары…              До слуха Леона донёсся звук открываемого холодильника.              — Привет, лапушка! — театрально воскликнул альфа, после чего дверца захлопнулась.              По деревянному полу мягко зашлёпали босые ноги, звук становился всё ближе, и вскоре гость беты вывернул из-за угла. В ночном сумраке комнаты в его бордовых глазах вспыхивали красные отблески.              — Ох, сколько чудесных вещей можно проделать с помощью ножа, Леон…              Он зарычал и вдруг метнулся через всю комнату, напрыгнул на Леона и уселся сверху. Связанный мужчина глухо застонал сквозь кляп, в панике вытаращил глаза, часто, судорожно задышал.              — Итак, с чего же нам начать? — хихикнул альфа, игриво помахивая остро наточенным ножом. Поставил на пол рядом с собой принесённую с кухни банку джема.              — Я всегда предпочитал делать неглубокие порезы острым лезвием. Конечно, тупой нож поначалу причинит больше боли, но он менее точен, — поделился альфа, внимательно глядя на Леона и легонько проводя кончиком ножа по его губам. — Понимаешь, Леон? Острым ножом можно нанести намного больше порезов, а значит, и веселье затянется подольше.              Он склонился к уху беты:       — Весь фокус в том, чтобы резать в правильном месте, где боль будет сильнее всего… как физическая, так и психологическая.              — Ммф… ммм!.. — забился Леон.              Альфа неодобрительно поцокал языком.              — Лапушка, — искривив губы в безумной ухмылке, он медленно обвёл ножом вокруг глаза пленника. — Если будешь сопротивляться, я сделаю тебе гораздо больнее.              Леон перестал мычать и дёргаться, но по его лицу потекли слёзы.              — Кого я обманываю? — темноволосый человек сел прямо и пару секунд смотрел в потолок. Потом с его губ сорвался низкий, горловой смешок, и он вновь уставился на связанного мужчину холодными, мёртвыми глазами. — Я в любом случае сделаю тебе очень больно, Леон Ларсен.       

***

      В самолёте              — Привет, Веди. Полагаю, будь новости хорошими, я бы тебя не услышал? — сказал L, глядя на экран своего ноутбука со спутниковой связью.              Сейчас он находился в небольшом кабинете, расположенном в хвосте самолёта. Пользовался он им крайне редко, предпочитая устраиваться с ноутбуком в любом месте салона. Однако в такие моменты, как сейчас, когда требовалось уединение, он был рад, что кабинет у него есть.              — К сожалению, L, — ответила эксперт по взлому и слежке. Сейчас с её стороны экрана чернела готическая буква L, однако Веди была одной из тех избранных, кто встречался с детективом лично. Своё дело она знала превосходно, результаты давала отличные, и L очень её ценил, несмотря на то, что её методы работы зачастую были не совсем законны… К сожалению, в погоне за справедливостью мораль и этика не всегда могли оставаться непоколебимыми. L давно уже смирился с необходимостью привлекать к своей работе таких людей, как Веди, однако далеко не каждому он мог доверить свои секреты так, как ей.              — Как ты просил, я мониторила аэропорт Хитроу, и с сожалением должна сказать, что безопасность там подорвана. Настоятельно рекомендую тебе перенаправить рейс в другое место.              — Ватари, пока я говорю с Веди, сходи к пилоту и определи с ним изменение маршрута полёта. Оцени, какие нам доступны варианты. Чем ближе к Великобритании, тем лучше. Предпочтительней город, где у нас есть недвижимость, и где мы смогли бы при необходимости задержаться.              — Да, L. Займусь немедленно.              Детектив вернул своё внимание к Веди, которая как раз подкуривала сигарету.              — Есть идеи, это одиночка или организация? И как они смогли узнать, что я направляюсь туда? — L задумчиво прикусил палец, перебирая в уме своих многочисленных врагов.              — В течение двух последних дней в частных зонах посадки и выхода были установлены несанкционированные камеры видеонаблюдения. Кроме того, в этот же временной период аэропорт принял на работу нескольких человек, у которых есть доступ к этим зонам. Их имена и лица я отправила Мэтту, и он проверил их сегодня утром.              — Нашёл что-нибудь?              — Их документы и всё прочее на первый взгляд показались в порядке. Даже слишком безупречны. Поэтому я спросила Мэтта, не сможет ли он прогнать их через систему распознавания лиц, взломав…              — Не уверен, что я хочу про это знать, Веди… правдоподобное отрицание и всё такое… но продолжай, пожалуйста.              — В общем… короче, оказалось, что это члены синдиката «Западный Берег», — вздохнула Веди, окутав себя сигаретным дымом.              — Вот как. Что ж, любопытно, но не совсем неожиданно. Они входят в тот небольшой перечень группировок, у кого хватает людей и влияния, чтобы предпринять в отношении меня хоть какую-то реальную попытку возмездия.              Несколько лет назад L раскрыл ряд преступлений, в результате чего пятеро членов синдиката отправились за решётку пожизненно. Обвинения в убийствах, мошенничестве, грабежах, сутенёрской деятельности, подкупе государственных чиновников… L нашёл все улики, которые не смогла найти полиция, и связал их с конкретными людьми. Его работа нанесла синдикату непоправимый ущерб, однако тот сумел сохранить влияние и с тех пор планомерно восстанавливал свою силовую структуру.              — Есть какие-нибудь признаки того, что они точно знали, когда должен прибыть мой рейс?              — Нет. Я пыталась заполучить аудиозаписи их переговоров, но пока безуспешно. На данный момент по их действиям можно предположить только одно — они отслеживают местоположение тех, кто может быть тобой, и они в курсе, что в ближайшую пару дней ты рано или поздно будешь здесь, — ответила Веди, явно расстроенная, что у неё нет для L более конкретных ответов.              — Да, полагаю, они скорее всего возьмут под наблюдение частные посадочные площадки и будут периодически сужать круг возможных целей до тех людей, кто вероятнее всего может быть мной.              «Даже если это значит, что им придётся выслеживать и убивать каждого подходящего, по их мнению, человека», — глаза L расширились, когда он представил себе число возможных жертв.              В кабинет вернулся Ватари и встал в сторонке, ожидая, пока детектив закончит разговор.              — Веди, мы изменим наш маршрут. Пожалуйста, проследи, чтобы установленные синдикатом видеокамеры убрали или уничтожили. Это минимизирует риск того, что по ошибке пострадает невинный человек. Также, если это возможно, необходимо получить список всех людей, кто мог попасть на видео за последнюю пару дней, и пусть за ними незаметно понаблюдают. Возможно, синдикат уже заполучил записи со своих камер, и все эти люди могут оказаться под угрозой. И последнее. Отправь Ватари всю информацию о членах синдиката, выдающих себя за сотрудников аэропорта. Подключим МИ-5, пусть там решат, как их лучше всего задержать. Отличная работа, Веди.              — Спасибо. Да, кстати, поздравляю с бракосочетанием, — усмехнулась Веди и отключилась.              «Сука», — хмыкнул L про себя.              — Ватари, ты не мог бы заняться информацией, которую пришлёт Веди?              — Свяжусь с МИ-5 сразу же, как её получу. Мы смогли определить несколько приемлемых вариантов для альтернативной посадки. Думаю, аэропорт Шарль-де-Голль будет самым подходящим. Мы сможем остановиться в парижской квартире. Если ты согласен, я могу связаться с кем-нибудь из наших людей в Париже, попросить их подготовиться к нашему прибытию, проветрить квартиру и закупить все необходимое.              — Давай. Побудем в Париже, а как только найдём подходящий, безопасный транспорт, отправимся домой.              L задумался над возникшими проблемами, и в его умнейшем мозгу один за другим начали крутиться вопросы.              «Откуда они узнали, что я отправлюсь в поездку? И знали ли, что я полечу в Японию? Могли ли новости об условии договора просочиться в синдикат из правительства одной из стран или из стаи… неужели они смогли подкупить или запугать какого-то чиновника? Сколько им известно… обо мне вряд ли много, но что касается Лайта, найти информацию о нём и его семье труда не составит. Всё, что им нужно знать — это его имя и лицо… а через него и его родных они могут попытаться добраться и до меня».              — Ватари, пожалуйста, организуй в Японии команду для охраны семьи Ягами и объясни им, что с нашей стороны было нарушение безопасности. Чтобы не привлекать к родным Лайта лишнего внимания, пусть держатся в тени и ни в коем случае не показываются им на глаза, если только это не потребуется для их защиты, — L обхватил руками колени и принялся обдумывать меры нападения и защиты, к которым придётся прибегнуть в случае необходимости.              — Я за этим прослежу.              L, перейдя в рабочий режим, как всегда делал во время долгих перелётов, начал перебирать в ноутбуке файлы с делами, связанными с синдикатом.              — L? К Лайту вернуться не собираешься? — поинтересовался Ватари.              — А, да, спасибо, что напомнил… привычка, полагаю, — виновато поднял глаза детектив.              — Да, необходимо будет приспособиться, но я уверен, что ты найдёшь баланс, — мягко улыбнулся пожилой мужчина.              — А куда мне деваться? Я не хочу, чтобы наличие супруга влияло на мою работу, и не хочу, чтобы Лайт был несчастен.              Ватари одарил его понимающим взглядом.              — Что? Я просто забочусь о своём рассудке, только и всего, — принялся оправдываться L, не желая признавать, что он начал что-то чувствовать к Лайту. — Знаешь же, как говорят: «Жена довольна, и жизнь привольна».              Он усмехнулся, представив, как отреагирует Лайт, если он вдруг назовёт его «женой» в лицо.              — У меня просто складывается впечатление, что он способен сильно осложнить мне жизнь, если почувствует себя заброшенным. Тем более что он, похоже, был в центре внимания с самого детства. Я просто не хочу потом с этим разбираться, — пренебрежительно закончил L.              — Хм… разумеется, всё дело в этом, — покладисто ответил Ватари, подавляя усмешку и отворачиваясь, чтобы пойти распорядиться о смене маршрута. — Не может же быть, чтобы он начал тебе нравиться.              L обернулся, чтобы что-то сказать, но Ватари уже ушёл. «Иногда ты чересчур наблюдателен, старик».              Оставив ноутбук работать, чтобы Ватари смог им воспользоваться, когда вернётся, L поднялся на ноги, сладко потянулся и зашагал обратно в салон. «Интересно, захочет ли Лайт продолжить игру в шахматы?» Сам L получил от их игры огромное удовольствие, и по нескольким причинам. Во-первых, ему нелегко было найти достойного соперника, и Лайт в этом отношении не разочаровал. А во-вторых, L был в полном восторге от их будоражащего обмена меткими комментариями и мыслями. Их юмор странным образом дополнял друг друга.              Подойдя к двери, ведущей в салон, он вдруг поймал себя на том, что улыбается, как дурак. «Ты его едва знаешь, соберись! Неужели твои дела уже так плохи?»              L стёр с лица идиотскую, как он был уверен, улыбку, и толкнул дверь, начав говорить ещё до того, как она закрылась:       — Лайт, я прошу прощения, что так внезапно ушёл, видишь ли…              — Ничего страшного. Я и не заметил, что тебя нет, — прохладно, с нотками раздражения ответил Лайт, не поднимая глаз от книги. Он сидел на диване, укутавшись в несколько пледов, и выглядел очень по-омежьему. Рядом стоял графин с виски и стакан. «Интересно, сколько ты выпил, Лайт?» — прищурился L.              — Я хотел узнать, не желаешь ли ты продолжить нашу игру?              — Нет, я занят, — отрезал Лайт, продолжая читать.              «Ух-ты… я что-то сделал не так? Такое чувство, что да. Но я же детектив, я способен разобраться, в чём дело, — сказал себе L и задумался. — Возможно, я смогу вернуть его интерес к разговору, если расскажу об изменении полётных планов, и тогда он даст мне ключ к разгадке своего душевного состояния».              Подойдя ближе, L сел на диван лицом к Лайту.              — Combien français parlez-vous? (Насколько хорошо ты знаешь французский?) — спросил он.              Лайт удивлённо вскинул голову.              — Je peux parler français couramment (Я свободно говорю по-французски).              — Хорошо. Я спрашиваю, потому что мы перенаправляем наш рейс в аэропорт Шарль-де-Голль, и ненадолго задержимся в Париже.              — Правда? — застенчиво улыбнулся Лайт. — Я всегда хотел туда съездить.              — Да, правда, — улыбнулся в ответ L. «Ну вот, всё получилось. Может, всё это супружество не такое уж трудное дело».              — Но почему мы меняем маршрут посреди полёта? Как-то странно, — слегка нахмурился юноша.              — Это, хм… сложно, Лайт, — замялся L. По возможности он не хотел волновать своего омегу понапрасну.              Лайт сердито сузил глаза и процедил сквозь зубы:       — Я уверен, что в состоянии понять. Если ты намерен и дальше что-то от меня скрывать, то так не пойдёт.              Он снова демонстративно уставился в книгу. L протянул руку и накрыл страницы ладонью, привлекая его внимание.              — Лайт…              Юноша поднял на него глаза, выражение его лица было холодным и нечитаемым. L скрестил руки на подтянутых к груди коленях, опустил на них подбородок.              — Я тебе уже говорил, что засадил за решётку несколько очень опасных преступников. Уверен, что ты в курсе того, чем я занимаюсь. Логично предположить, что существует большое количество людей, желающих выяснить, кто я и как выгляжу, чтобы найти меня и убить. Затем и нужна вся эта анонимность, для поддержания которой я прилагаю огромные усилия.              Лайт отложил книгу и слушал теперь очень внимательно.              — Звонок, который только что поступил, был от моего эксперта по слежке. В качестве меры предосторожности она наблюдала за аэропортом Хитроу со дня моего отлёта в Японию. Её задачей было отслеживать любую необычную активность, — L помолчал, пытаясь решить, как много деталей он может открыть Лайту. — Оказалось, что в Хитроу небезопасно. Одна из преступных группировок, с которой я имел дело несколько лет назад, каким-то образом сумела узнать, что в ближайшие дни я буду возвращаться через этот аэропорт. Они незаконно установили несколько своих видеокамер и даже смогли внедрить в персонал аэропорта своих людей, получив таким образом доступ к частной посадочной зоне.              — Ясно… и часто такое случается? Какие-то люди, преступники, способны настолько близко подобраться к раскрытию твоей личности? — тихо спросил Лайт.              — Нет. Так близко никто не подбирался уже много лет. Но сейчас важнее всего то, как они узнали. Подозреваю, что очень приблизительная информация о моих перемещениях могла попасть к ним в руки от некоего чиновника из правительства, — L задумчиво прикусил большой палец. — Если учесть, что для перелёта туда и обратно я использовал личный самолёт, а в Японии проживал у себя на квартире, им было очень трудно, если не невозможно передать преступникам точную информацию. Нет, скорее всего, они смогли выдать только примерные сроки моего прибытия и отлёта.              L взглянул на юношу и заметил, как у того в голове завращались шестерёнки. Он умолк, решив не мешать. Пусть это будет проверкой дедуктивных навыков Лайта. Интересно, придёт ли он к аналогичным выводам касательно безопасности его…              — L! Моя семья! Что, если о них тоже стало известно? Если преступники узнают, что я твой супруг, они могут попытаться добраться до тебя через моих родных! — запаниковал Лайт.              — Я уже распорядился отрядить команду, которая будет круглосуточно охранять твоих родных. Им приказано работать скрытно, так что ни твои родители, ни сестра о них не узнают. Эти люди — профессионалы, и я уверен, что они легко справятся с любой возможной угрозой.              Лайт сделал глубокий вдох, судорожно выдохнул. В его глазах мерцало беспокойство.              — Мы не допустим, чтобы с ними или с тобой что-нибудь случилось, ясно? — заверил L. Юноша поднял на него глаза и кивнул, постепенно успокаиваясь. Потом неуверенно взял руки детектива в свои. L с любопытством заглянул ему в глаза, и Лайт ответил полным благодарности взглядом.              — Спасибо, что присматриваешь за моей семьёй, L, — тихо, но искренне сказал он и нежно погладил альфе костяшки пальцев.              L не имел ни малейшего намерения отнимать от него свои руки. Прикосновения омеги успокаивали. Его очень тронули выказанные Лайтом эмоции, поскольку он подозревал, что юноша не часто позволяет увидеть их другим людям.              — Не за что, Лайт. Они ведь теперь и моя семья.              Лайт притянул обе его руки к своим губам, склонил голову, и его волосы упали на лицо, закрывая его золотисто-каштановым занавесом.              — Мой альфа… — собственнически шепнул он, поочерёдно целуя тыльную сторону каждой ладони. От этих слов сердце детектива пропустило удар. Лайт положил подбородок на его руки, заглянул в глаза, и L, не в силах больше сдерживаться, наклонился и нежно прижался к нему губами.              Поцелуй начался мягко, неспешно. L задал медленный темп, наслаждаясь простым ощущением податливых губ юноши, льнущих к его собственным. Воздух наполнился звуками их тяжёлого дыхания. Не разрывая поцелуя, L мягко высвободил руки. «Мне нужно прикоснуться к нему, нужно получить больше…» Обняв лицо юноши одной ладонью, он нежно провёл большим пальцем другой руки по его шее. Горячий, влажный язык Лайта пробежал по его нижней губе, побуждая сделать то же самое. L принялся лизать и покусывать его губы, после чего полностью пленил его рот глубоким, жадным поцелуем. Чувствуя на языке вкус виски, он гадал, от того ли пьянеет или же причина в дурманящем вкусе самого Лайта. Поцелуи с ним были головокружительны, тихие вздохи и стоны омеги отдавались в паху детектива сладкой пульсацией. Он продолжал дразнить и ласкать рот и язык Лайта, и тот пылко, безудержно отвечал. Их губы не отрывались друг от друга, дыхание становилось всё более разгорячённым, и всё же…              «Я хочу больше, мне нужно больше…» L протянул руку, чтобы сдёрнуть с Лайта пледы, продолжая целовать его, не желая разрывать контакт ни на мгновение. Казалось, он разворачивает свою любимую конфету, только на этот раз — он знал — будет гораздо вкуснее. С губ Лайта слетело полное желания поскуливание, и для L это стало погибелью. Издав низкое рычание, он быстро сменил положение тела так, чтобы усадить юношу себе на колени, позволяя ему оседлать себя.              — L… — выдохнул омега, глядя на него затянутым дымкой похоти взглядом, зарылся пальцами в его мягкие чёрные волосы и притянул к себе, вновь с жадностью встречая его губы. Качнул бёдрами, прижимаясь к растущей эрекции альфы своей собственной. Издав низкий стон, L переместил руки ниже, положив их на упругую задницу омеги, чувственно помял ему ягодицы.              «Дааа… вот так… ох, блять…» Его пальцы впивались в Лайта так сильно, что наверняка оставляли синяки. L крепко удерживал парня за бёдра, чувствуя, как их напряжённая плоть прижимается друг к другу сквозь одежду. Несколько тонких слоёв ткани были единственным барьером, удерживающим их от более близкого контакта.              Протянув руку, L провёл пальцами по волосам юноши, собирая их в горсть, решительно оттянул его голову в сторону, открывая доступ к ароматической железе.              — Ты пахнешь клубникой, Лайт… я хочу попробовать тебя, — его голос был грубым от жгучей потребности.              С полуоткрытых губ юноши слетел дрожащий вздох, он опустил веки, шепнул:       — Пожалуйста…              «Господи, он просто идеален».              L начал с его ключицы, лаская кожу языком, прикусывая и продвигаясь всё выше. Время от времени он чуть отклонялся назад, чтобы полюбоваться дорожкой из тёмно-багровых меток, украшающих теперь гладкую кожу его омеги.              — Альфа… — выдохнул Лайт, и для ушей L это прозвучало, как благословение. Его язык прошёлся по ароматической железе, в ответ юноша теснее прижался к нему пахом и застонал. «Мой…»              L лениво убрал вторую руку с бедра парня, перемещая её выше, с удовольствием исследуя его крепкое, подтянутое тело, провёл ладонью по торсу…              — Нх, — дёрнулся от боли Лайт. L тут же убрал руку, чуть отстранился, с беспокойством заглядывая парню в глаза. «Значит, он всё же ранен».              Дыхание Лайта всё ещё оставалось неровным, он изо всех сил старался скрыть дискомфорт.              — Почему ты остановился? Ничего страшного, — он снова начал целовать детектива, но тот положил ладонь ему на грудь и мягко оттолкнул.              — Лайт, прошу тебя, не лги мне, — его взгляд умолял юношу сказать правду.              — Уж кому-кому, но не тебе уличать других во лжи, Рьюзаки, — прошипел Лайт, прожигая альфу презрительным взглядом. Упершись ему в грудь ладонями, он столкнул себя с его колен и встал на ноги, кратко, мучительно простонав от резкого движения. L тоже вскочил с дивана, протянул руку, чтобы поддержать парня, но тот слабо отмахнулся и отступил подальше.              — Лайт, я ещё раз по-хорошему прошу тебя быть со мной честным, в противном случае я перестану быть милым, — предупредил L. — Я узнаю, что происходит, так или иначе.              «Может, тебе и плевать на своё самочувствие, но я не дам тебе сидеть и страдать из-за собственного упрямства».              Лайт скептически на него покосился и принялся наливать себе виски.              — Не веришь мне, Лайт?              Парень поставил графин на место, снова посмотрел на детектива и пренебрежительно фыркнул.              — Хотелось бы посмотреть, как ты попытаешься, — сказал он со снисходительной улыбкой. Повернувшись к детективу спиной, он поднёс стакан к губам и махнул перебинтованной рукой. — В любом случае, валяй, L, покажи, на что ты способен.