Договор: Право на тебя

      Размытость. Всё будто в тумане. Лайт не мог сказать, чем вызвано такое состояние — алкоголем или же близостью стоящего рядом альфы. Даже сквозь боль и гнев он чувствовал желание и похоть, взыгравшие в нём после того, что можно было бы описать только как…              «Лучшая серия поцелуев в моей жизни…» — подумал Лайт, поднося к губам стакан и отмахиваясь от детектива рукой. L тут же ухватил его за ладонь. — Эй!              — Что это за чёрт, Лайт? — спросил альфа, глядя на проступившую через бинты кровь.              «Ага, становится всё лучше и лучше». Лайт попытался вырвать руку, но L ожёг его сердитым взглядом и издал предупреждающее рычание, заставив тотчас прекратить сопротивление.              — Похоже, это не сейчас произошло, — детектив прищурился. — Нужно сменить повязку.              — Всё нормально.              L оскалился:       — Ты. Позволишь. Мне. Сменить. Повязку. Всё ясно? — раздельно и чётко проговорил он, глядя на юношу сверху вниз.              Глаза Лайта расширились, и он молча кивнул. «Он нешуточно разозлён, проклятье».              — Пошли найдём Ватари, он знает, где аптечка, — резко приказал L, жестом велев Лайту следовать за собой.              Пожилого джентльмена они нашли в кабинете, где он занимался исполнением полученных ранее приказов.              — Ватари, где аптечка? Нужно сменить Лайту бинты, — досадливо спросил L. Он явно был раздражён.              — Идём.              Ватари поднялся из-за стола, прошёл в коридор и открыл один из шкафчиков.              — Спасибо, — L забрал протянутую коробочку. — Мы будем в спальне. Лайт, пошли.              «Обращается со мной, как с ребёнком», — насупился Лайт, но послушно пошёл следом за L, с трудом сдерживая зевоту. «Вот почему я хотел вскоре лечь спать… естественные последствия принятия алкоголя, — раздражённо подумал он. — Грёбаный L… идиот…»              Он снова подавил зевок. L открыл дверь, ведущую в спальню, указал Лайту на постель:       — Садись вон там.              — Как скажешь, только давай побыстрей, — буркнул Лайт, намеренно пихнув детектива плечом, когда протискивался мимо, и встретил его сердитый взгляд своим таким же. «Я чувствую... честно говоря, я не очень уверен, что сейчас чувствую… просто хочу ненадолго прилечь и не шевелиться… так больно, когда я двигаюсь».              — Знаешь, что? Пожалуй, я вздремну, — заявил Лайт, присаживаясь на край кровати и скидывая ботинки.              — Лайт… — детектив предупреждающе сощурился.              — Если хочешь позаботиться о моей руке, делай это, пока я сплю, — поднял на него глаза юноша. — Мне наплевать. Тебе, видимо, нет, так что развлекайся.              Схватив сложенное на постели покрывало, Лайт расправил его и пронзил L острым взглядом.               — Я не шучу. Давай, перевязывай мне руку, раз это для тебя так чертовски важно. Или угомонись, ты не мой грёбаный папочка, — забравшись на постель, Лайт укрыл ноги покрывалом, лёг и закрыл глаза.              — Думаю, с меня хватит, — сказал L низким голосом.              Лайт, не открывая глаз, засмеялся и тут же поморщился от пронзившей тело боли. Честно сказать, бок начал болеть так невыносимо, что Лайт начал сомневаться, сможет ли вообще заснуть. Ему отчаянно хотелось принять какое-нибудь обезболивающее. «Просто оставь меня в покое, L, чтобы я мог отрубиться».              — И что ты со мной сделаешь, папочка? Отшлёпаешь? Ха!              Лайт почувствовал, как прогнулась постель, и понял, что L тоже залез на неё, однако сейчас он был полон решимости не обращать на него внимания. И у него это получалось ровно до той минуты, как он почувствовал движение, а после — руки и ноги L по обе стороны от себя. Всё тело немедленно задрожало от тревоги и предвкушения. Волосы альфы защекотали ему щёку, тёплое дыхание коснулось уха.              — Думаю, что нам обоим бы понравилось, если бы я и впрямь тебя отшлёпал, Лайт. Но давай отложим это до того времени, когда тебе станет получше, — промурлыкал L. — Так же, как и потакание твоему дэдди-кинку.              — Нет у меня никакого дэдди-кинка! — запротестовал Лайт, распахивая глаза. И вдруг осознал своё положение и то, что альфа буквально лежит на нём. По лицу юноши немедленно расплылся розовый румянец, и он посмотрел на L. Глаза детектива весело блестели, на губах играла усмешка. «Не знаю, чего я хочу больше — поцеловать его или скинуть с кровати».              — Что ты… — непонимающе начал Лайт, когда L откинулся назад и сел ему на бёдра. Его чернильно-чёрные глаза словно гипнотизировали, и Лайт чувствовал, что вот-вот потеряется в них. L положил ладони ему на живот и вдруг начал задирать джемпер. У парня перехватило дыхание. Он поднял руки, и L, полностью стянув с него джемпер, отбросил его в сторону, после чего молча начал вытягивать края рубашки из брюк. Лайт испуганно схватил его за руки, но детектив взглядом остановил его.              — Я должен увидеть твою травму, Лайт. Не сопротивляйся мне больше.              Лайт вздохнул и расслабился, не в силах спорить с детективом прямо сейчас. «Ну, мне хотя бы не нужно будет больше это скрывать», — потёр он усталые глаза.              L воспринял его покорность, как разрешение продолжать, и принялся расстёгивать рубашку снизу. С каждой пуговицей его взгляду открывался новый участок кожи, покрытой огромным, свежим синяком, полученным вчера ночью. Оценив весь масштаб повреждений, L резко втянул в себя воздух. Со временем синяк нальётся фиолетовым, а позже перейдёт в зелёный и блёкло-жёлтый. Но сейчас он был красным, и этот цвет отражал гнев, горящий в глазах разглядывающего его альфы. От L волнами исходила ярость.               «Прости! Я должен был сказать раньше, прости!» — Лайт непроизвольно заскулил от страха, решив, что исходящий от альфы гнев направлен на него. L, услышав его, моментально пришёл в себя, усмирил свою ярость, его взгляд смягчился.              — Ш-ш-ш, я злюсь не на тебя. Я злюсь на ублюдка, который это сделал. Он чересчур легко отделался, надо было вышибить из него дух, — с разочарованием пробормотал L и осторожно провёл кончиками пальцев по коже, обводя контуры синяка. Осмотрев повреждения, он представил, какую боль Лайт, должно быть, скрывал весь день, и его взгляд стал сочувствующим.              — Нет! Не смей относиться ко мне, как к чему-то жалкому, слышишь, L? Немедленно прекрати! — сердито воскликнул Лайт. — Потому я и не хотел ничего показывать, знал, что ты начнёшь смотреть на меня, как на плаксивого, беспомощного омегу, о котором нужно заботиться.              Он попытался спихнуть с себя альфу и сесть, но тот быстро прижал его к кровати за плечи.              — Заткнись, Лайт, — с досадой сказал L, едва сдерживая раздражение от очевидной глупости этой ситуации. — В том и есть причина твоего поведения? Лайт, с такой травмой не имеет значения, альфа ты, бета или омега. Это серьёзное повреждение, требующее надлежащего лечения. Тебе нужен лёд, отдых, обезболивающее и забота со стороны твоей пары… и твой пол здесь не имеет никакого значения.              L понемногу расслабил руки, переставая удерживать юношу за плечи.              — Не похоже, чтобы у тебя были сломаны рёбра, но что, если бы так и было? Могло возникнуть множество осложнений, — он смотрел на юношу серьёзным, обеспокоенным взглядом.              Лайт лежал неподвижно, больше не делая попыток встать, однако отвернул голову в сторону.              — Ладно, я понял, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ты, кстати, уже можешь с меня слезть.              L улыбнулся.              — Нет, я, пожалуй, останусь на месте. Отсюда открывается отличный вид, к тому же так мне будет гораздо удобнее обработать твою руку, — чуть сдвинувшись, он дотянулся до аптечки, одновременно с этим умудрившись легонько потереться о Лайта. — А что? Тебе неудобно?              Лайт не смог определить, случайно L это сделал или же намеренно, а вот детектив точно понял — сейчас, лёжа под ним, юноша более чем возбуждён… и это при всех своих травмах.              «Интересно, тебе нравится, когда к удовольствию примешивается немного боли? Или ты просто ничего не можешь поделать? Возможно, я не так уж ошибся, предположив, что тебе понравится порка», — размышлял L, аккуратно срезая с ладони парня бинты.              — Мне казалось, ты собирался вздремнуть? — заметил он, намеренно игнорируя взгляд Лайта и сосредоточившись на перевязке.              — Немного трудно это делать, когда кто-то сидит на тебе с таким видом, словно собирается отъездить, — саркастически ответил Лайт. С губ детектива слетел удивлённый смешок. Он осторожно опустил руку юноши на постель. «Такое я ему не спущу…»              — Ох, Лайт… — проговорил он низким, чувственным голосом и склонился к самым губам парня, упираясь в кровать локтями. — Полагаю, мы оба знаем, кто на ком будет ездить. И поверь мне, когда ты будешь скакать на моём члене, я прослежу, чтобы ты наслаждался каждой секундой.              Ухмыльнувшись омеге, он поцеловал его в кончик носа.              — Ч-чёрт… ты так в себе уверен, да? — чуть дрожащим голосом выговорил Лайт, тяжело сглатывая и отчаянно краснея.              Эл почувствовал, что возбуждение юноши стало ещё сильнее. Любопытно, что Лайт не стал спорить с его заявлением о том, кто будет «держать поводья», так сказать. «Похоже, ему нравятся грязные разговоры…»              — Хмм, можно и так сказать, — усмехнулся L, сел обратно и продолжил снимать с ладони парня старые бинты. Покончив с этим, он взял дезинфицирующее средство, поскольку кровящую рану следовало очистить.              — Будет немного жечь, — предупредил он.              — Давай просто покончим с этим, — ответил Лайт, прикрывая лицо другой рукой. L начал быстро очищать порез, старясь не обращать внимания на стиснутую челюсть парня.              — Так, теперь осталось только нанести мазь с антибиотиком и заново всё забинтовать. На вот, выпей таблетки от боли, — он помог Лайту сесть и протянул ему открытую бутылку с водой. — Я дал бы тебе что-нибудь посильнее, но большинство имеющихся у нас анальгетиков плохо реагируют с алкоголем…              «Вряд ли эти таблетки вообще ему помогут».              — Ничего, — заверил его юноша, укладываясь обратно.              L быстро забинтовал ему ладонь, убрал всё обратно в аптечку:       — Готово. И чтоб никаких больше окровавленных рук.              Лайт слабо улыбнулся. Он выглядел измученным.              — Спасибо за помощь, — тихо сказал он.              — Не за что, — ответил L, размышляя над тем, что ещё он мог бы сделать. — Лайт, мне кажется, есть ещё кое-что, что помогло бы справиться с болью. Я хотел бы попробовать, если ты позволишь.              — Ладно, — настороженно посмотрел на него Лайт. — Но если ты задумал какое-то извращение, то мне плевать, сколько боевых искусств ты знаешь, я всё равно надеру тебе задницу, понял?              — Понял… просто давай попробуем, хорошо? — настойчиво сказал L и лёг на постель рядом с ним. — Так, ложись на бок спиной ко мне.              Лайт с подозрением прищурился, но сделал, как просили. Детектив придвинулся к нему, осторожно обнял, стараясь не задеть ушибленный бок.              — «Ложки», L? Не уверен, что эта поза поможет от боли… это, конечно, мило и всё такое, но… — саркастически начал юноша, но почти сразу осёкся, ощутив, как по телу пробегает лёгкая вибрация.              L закрыл глаза, сосредотачиваясь лишь на прикосновениях и ощущениях, и принялся нежно массировать заднюю часть шеи Лайта, проходя по всем нужным точкам, помогающим снять напряжение и облегчить боль. Другой рукой нашёл его запястье, легонько, круговыми движениями начал потирать ароматическую железу.              Лайт счастливо вздохнул, и L почувствовал, что как тело омеги расслабилось, дыхание выровнялось, синхронизировавшись с его собственным. «Ух-ты… никогда бы не подумал, что напев альфы может быть настолько эффективен».              Пометив эту полезную информацию себе на будущее, L приподнял голову и увидел, что Лайт уже крепко спит. Он выглядел таким мирным и невинным.              Детектив лёг обратно, прислонился лбом к затылку юноши, продолжая напев. Его ноздри вновь наполнил чудесный аромат ванили и клубники. L глубоко вздохнул, накрыл их обоих одеялом и вскоре тоже крепко заснул.