Давай спасём нашу любовь?

Ольга поменяла подгузник у Кирилла, укачала и вернулась к Косте и Рае. — Извините, ребенок сигнализирует, что сделал свои дела — сказала с улыбкой Оля и выкинула использованный подгузник. — Какого оно? — спросил Костя. — Что конкретно? Какого справляться одной с двумя детьми? — спросила Оля. — Я же сама этого захотела — ответила сразу она на этот вопрос. — Ну не совсем про это — с улыбкой сказал Костя. — Какого оно — быть матерью, менять подгузники, кормить — сказал Костя. — Это большое счастье — ответила Оля и расплылась в улыбке. — Ну и здорово, мы уже поедем, а ты всегда звони, поможем, чем сможем — сказала Рая и приобняла Олю. — Спасибо вам, Паше ни слова — сказала Оля. — Даю слово — сказал Кулыгин. — Скажу, что мои дети — с усмешкой добавил он и Рая быстро зарядила ему шарфом. — Я тебе дам, вообще ничего не скажешь ему про детей Оли, тем более он даже не в курсе, что ты была беременна — сказала Рая. — Вот и пусть дальше не знает — сказала Оля. Кулыгин протянул ей листочек с номером телефона. — На тот случай, если всё-таки решишь сказать ему — сказал Костя и вместе с Раей вышел из квартиры. Оля не хотела ещё спать, поэтому решила просмотреть отчёты по работе, потому что ей кое-как удалось договориться о слегка странном рабочем графике. Она не могла сконцентрироваться на работе, потому что её снова глушили мысли о Паше, рядом лежал тот номер, который ей дал Костя. В Москве было 22:40, а на Камчатке уже 8:40. Оля взяла листочек с номером, взяла телефон и позвонила по тому номеру, чтобы просто услышать голос…голос своего Рыкова, которого сама же бросила, предала что-ли, но она не могла ничего с собой поделать. — Алло — строгим тоном сказал Павел, который уже ехал на работу. Оля молчала и улыбалась, сквозь слезы, которые шли сами по себе. Она выключила микрофон, чтобы Паша не услышал ничего. — Аллооо — строго сказал Паша. — Вас не слышно, если вы разыгрываете, то полетите в черный список, а если что-то важное, то перезвоните, пожалуйста — добавил он и отключился. Паша, за такой недолгий период, успел измениться в голосе. Оле голос казался абсолютно чужим, она не узнавала голос своего родного Рыкова. Оля положила телефон около ноутбука. — «Не перезвоню, Паша, ты совершенно чужой уже… Буду любить тебя только как отца своих детей, а мое сердце больше не будет разрываться от одной мысли или одного слова о тебе. Ты же знаешь мой характер, я выстою» — подумала она и с этими мыслями позвонила отцу. — Алло, доченька — сказал Кирилл, который только-только заснул. — Пап, извини, я разбудила? — спросила Оля. — Нет, нет конечно, я просто лежу и такой голос — ответил Кирилл, он не хотел грузить дочь тем, что она его разбудила и она после испытывала бы чувство вины. — Ты что-то хотела? Что-то случилось? Что-то с малышами? — Нет, всё в порядке, малыши спят, я тебе звоню сказать, что…я бы хотела узнать, как далеко ваш дом будет находиться от подстанции? — спросила Оля. — 15 минут пешком — ответил Кирилл. — А в чем дело? — Боюсь, что без вашей помощи мне не справиться, поэтому покупай дом, а я с внуками перееду к вам — сказала Ольга и Кирилл улыбнулся. — Я очень счастлив, доченька, от таких новостей я теперь не усну. — Сейчас закажу снотворное — успехнулась Оля. — Не стоит, доброй ночи, моя девочка — сказал Кирилл, который был невероятно счастлив, ведь у него с Олей отношения в разы лучше, чем у Оли с матерью. — И тебе — сказала Оля и положила трубку. — Всё, не хочу работать, пойду посплю — сказала она и прошла в спальню. Как только ее голова коснулась подушки, она сразу же узнала, а Кирилл-младший и Амелия также крепко, как и их мама, спали, но каждые три часа Оле приходилось их будить, чтобы накормить.