Чистилище

Это извечная ситуация. Последствие эгоистичного гена. В погоне за этим совершенством. Они существуют в усталой мечте. (Princess Chelsea — The Pretty Ones)

      Затянутое густыми серыми тучами небо, словно медленно оседающее на землю и сдавливающее всех прохожих на улице, из окна далеко не престижного университета выглядело еще более уныло. Туман путался в ветвях деревьев, скрывал за собой соседние строения, которые должны были бросаться в глаза достаточно ярко. Этим утром даже не пели птицы: слишком мерзко было вдыхать этот влажный воздух. От сложившейся картины Хистории хотелось кривить лицо, поскорее отворачиваться. Только вот по другую сторону от нее обстоятельства складывались ничуть не лучше. Сонные, недовольные жизнью студенты даже не думали вслушиваться в слова преподавателя. Каждый из них витал в своих облаках, кто-то вообще спал. Кому-то интереснее было пообщаться друг с другом, кому-то наоборот хотелось игнорировать весь мир. Среди этих людей была и Микаса. Она вычерчивала на полях тетради что-то совершенно непохожее на конспект лекции. Смотрела будто сквозь парту, каждые пару минут поднимала взгляд к стареньким часам над входной дверью, похоже, надеясь увидеть на них близящийся конец учебного дня. Что-то за пределами этого здания точно интересовало ее гораздо больше. Но время не играло на руку, оно тянулось мучительно долго, словно остановилось совсем.       Рейс это показалось отличной возможностью поговорить. Все-таки некрасиво они с Имир поступили, когда так выгнали ее среди ночи, совесть ужасно гложила. Пусть извинения и вряд ли ей чем-то помогут, есть шанс хоть попытаться наладить контакт, объясниться и разойтись на хорошей ноте. Хотелось в это верить. Хистория оглянулась сперва на преподавателя, затем на Микасу, а после осторожно проскользнула ближе к ней, прихватив за собой свою сумку. Место рядом с Аккерман так удачно пустовало, этим нельзя было не воспользоваться.       — Привет, — осторожно прошептала Хистория, коснувшись ладони Микасы, чтобы привлечь внимание. Та, явно не услышав присутствие человека рядом, дёрнулась и подняла взгляд как-то пугливо, словно совсем не ожидала встретить бывшую лучшую подругу. Спустя пару мгновений осознав, кто находится перед ней, она в отвращении скривилась и отвела взгляд на свое рабочее место. Рейс тяжело вздохнула, поджав губу. — Знаю, что мои извинения тебе не сдались, но я очень бы хотела поговорить с тобой, если ты не против.       — Говори. Это совсем не значит, что я буду говорить в ответ, уточню сразу. — На лице Микасы слишком ярко читалась неприязнь. Очевидно, они с Имир действительно задели ее очень сильно. Аккерман даже не выглядела вовлеченной в разговор или как-то заинтересованной в нем. Будто, что не произнеси сейчас Хистория, ответ будет один.       — Слушай, я знаю, что мы поступили просто отвратительно, выставив тебя за дверь ночью. И нас с Имир не оправдает ничего из того, что можно придумать, но… Я правда очень волнуюсь о том, где и как ты. — Хистория сложила руки на парте, опустив взгляд на свои пальцы, у которых уже начала рваться кутикула из-за ужасной привычки. — Вчера тебя не было на парах, я стала волноваться ещё больше. Всё ведь хорошо, правда?       — Слушай, прекрати делать вид, что тебе не все равно. Меня могли убить там где-то ночью, что ты сделала, чтобы предотвратить это? Оказалось недостаточно одного волнения? Представь, если бы я ночлег так и не нашла? Пришла бы на пары грязная, замерзшая и уставшая? И опять же, даже видя такую картину, ты бы пригласила назад? Не смеши меня. — Аккерман посмотрела на нее всего на долю секунды, пока цедила свою речь сквозь зубы.       Тон ее был таким угрожающим, будто всю злость, скопившуюся внутри, за стенами безразличия и холода, вот-вот она выплеснет прямо на Хисторию. Только этого не происходило. Самый страшный момент все оттягивался, тон не повышался, даже поза, в которой сидела Микаса, оставалась все той же.       — Мне правда не всё равно. — Хистория закусила губу, покачав головой. — Просто подумала, что если ты не нашла постоянное жилье, то, может, у меня получится уговорить Имир позволить тебе пожить у нас ещё месяц. Позже я сама готова помочь тебе с выбором жилья, если это будет нужно.       — О, как ты благосклонна. А когда я тебе сказала, что мне идти некуда, тебе доказательств не хватило? Знаешь, я на ремонт картонной коробки тебя позову, будем обои выбирать. Там вот точно без твоей помощи не справлюсь. — Ее уголок губ дрогнул в усмешке. Настолько абсурдным и бесполезным этот разговор для неё являлся. — Если на том твои услуги заканчиваются, можешь подавиться ключами от собственной квартиры, я из принципа порог ее переступлю.       — Хотя бы скажи, где ты живёшь. И безопасно ли там, — не теряя надежду, Хистория вновь коснулась ладони Микасы, но поспешила убрать, словно обожглась этим холодом. — Я правда волнуюсь, Микаса. Что мне сделать, чтобы ты простила меня хоть немного?       — Исчезнуть с глаз, Хистория. Просто отвали. Забудь, заботься о себе, слушай Имир. Делай все, к чему привыкла. — Сейчас Микаса шипела, как дикая кошка. Говорила четко, тихо, чуть скалясь. Снова возникали мысли, что ее терпению абсолютно точно придет конец. И даже преподаватель в дисциплину был совершенно не вовлечен, он не пришел бы на помощь.       — Можно тогда я просто посижу тут до конца пары? Я ничего говорить больше не буду, обещаю. — Хистория на мгновение встретилась с Микасой взглядом и неловко заправила светлую прядь за ухо.       — Сиди. — Она закатила глаза в раздражении, но почему-то не стала больше ругаться. Подвинула свой стул ближе к парте, подперла щеку кулаком и уставилась на свою тетрадь, в которой так и продолжала вырисовывать какие-то совершенно странные узоры, какие, кажется, самой Хистории в голову бы никогда не пришли.       И что с ней происходит вообще? Куда-то исчезла та Микаса, всегда усердно вникающая в лекцию, делающая самые качественные конспекты, которыми могла поделиться только с избранными: с ней и с Имир. А ведь прошел всего один день. И вот уже в их группе совершенно новый человек, полностью отстраненный, тихий, витающий в своих облаках. Только оболочка прежней осталась. Это настораживало и даже пугало. Хистория действительно беспокоилась о Микасе. Вопросы о месте ее проживания не были глупыми попытками оправдаться, Рейс последние два дня думала об этом все свободное время, вчера даже предложила Имир заявить в полицию о пропаже, но сразу услышала отказ на свой вопрос. Имир с Микасой больше связываться не хотела, ее нахождение в доме раздражало, а попытки Хистории вновь наладить общение остались отвергнуты.       А ведь как дружны они были раньше. Какой веселой, доброй и отзывчивой Микаса была в отношении Хистории. Они познакомились на одной из пар, едва Имир успели отчислить. Рейс тогда места себе не находила от волнения, то и дело путалась, не могла вникнуть в слова преподавателей. Микаса заметила за ней изменения, осторожно поинтересовалась, не нуждается ли она в помощи. И действительно, кажется, была готова выручить, если это было бы в ее силах. Она помогла догнать программу, обещала не оставлять новую подругу одну. Правда не оставляла. В учебное время везде ходила с ней, даже, бывало, защищала от парочки неприятных однокурсников, вечно лезущих не в свое дело. Микаса в два счета поставила их на место. Рейс никогда бы не смогла так же. Она просто мялась бы на месте, позволяла вытирать о себя ноги, пока Имир бы сама не заметила проблему и не пришла бы разобраться. Похоже, и она была благодарна Аккерман за помощь. Пусть и без ревности не обошлось. Когда Хистория познакомила их, Имир еще какое-то время фырчала в сторону Микасы, пока не поняла окончательно, что та не задумала ничего плохого и отбивать у нее любимую не планирует. Только тогда между ними возникло взаимопонимание и даже уважение.       Тогда они начали общаться намного теснее, проводить все свободное время вместе. Между ними завязалась крепкая, нерушимая дружба, которую Хистория старалась оберегать. Новые знакомства ей давались трудно еще с самого детства, когда отец контролировал каждый шаг, душил гиперопекой. Но когда был действительно нужен, становился недоступным и оставлял дочь на произвол судьбы. Поэтому, едва вырвавшись из-под родительского крыла, она поняла, что главной проблемой для нее была неспособность решить ни один из бытовых вопросов. В первое время было действительно трудно, но благодаря помощи Микасы и Имир Хистория смогла влиться в общество, как полноценный его член, давно обученный минимальным навыкам выживания. И Рейс была благодарна девочкам за то, кем стала. Была благодарна за дружбу, которая ускользнула от нее по собственной глупости, за любимую девушку, за теплые вечера, которые навсегда останутся лишь воспоминанием.       Один из таких вечеров стал крайним в сближении девочек. Хистория и Имир пригласили Микасу на просмотр фильмов, ставший уже традиционным. Как и всегда, Аккерман покупала, пусть и самые дешевые, но вполне вкусные чипсы в качестве гостинца. Девочки с удовольствием хрустели ими, пытаясь вникнуть в какой-то странный фильм из ряда боевиков, который Рейс даже пугал. И оживленно обсуждали его, успев найти так много общих тем для разговоров.       — Да говорю же, в конце они будут вместе. Ну, не могли ввести так много общих сцен персонажам, которые друг с другом никак не связаны, — пережевывая тонкий картофельный слайс, Микаса махнула рукой в сторону экрана.       — Если они будут вместе, это будет самый странный из сюжетных поворотов. У этого чувака химии больше с лучшим другом, чем с ней, — запротестовала Имир, запивая пивом чипсы, разъедающие нёбо от изобилия специй. — И я буду ужасно разочарована, если она выберет его. Полный подонок.       — Почему подонок-то? Ради нее готов как раз своего же друга подставить. Да, натворил достаточно, но это же и делает его интересным. — Аккерман вздохнула и сползла ниже по спинке дивана, сгибая ноги в коленях. — Видишь, как смотрит на нее? А она явно таит обиду. Проблематичные, но такие чувственные.       — Это его не оправдывает. Мне его друга тут жаль больше всего, — тяжело вздохнула Хистория, взяв горсть чипсов из шуршащей упаковки. — Зря доверился, он ведь обречён на страдания.       — Просто глупец. Еще в той сцене с их этим серьезным разговором стало ясно, что дружок так быстро от цели не отступиться. Это можно было понять. — Аккерман пожала плечами и сделала глоток газированного напитка. — О, они что сейчас начнут драться?!       Микаса с изумлением уставилась в старенький экран, даже села ровнее, чтобы быть к нему ближе. Словно боялась пропустить в этой банальной сцене с каскадерами хоть одну самую незначительную деталь.       — Говорю же, полный подонок! — Имир закатила глаза, особо не интересуясь происходящим в фильме. Словно давно знала исход этой глупой драки между персонажами. — Потом он с этим разбитым носом прибежит к ней просить помощи. И выдумает слащавую историю, в которой оказался бедным и несчастным. Уверена, во второй части они будут разгребать это дерьмо.       — А она не сможет ему отказать, потому что видит в нем ту доброту и искренность, которую больше не разглядит никто. В этом и их трагичность, — закивала Аккерман, не сводя взгляда с точеных ударов главных героев. — Разве это не круто? Не существует же плохих и хороших людей. Всем мил не будешь. Здесь как раз персонажи живые.       — Так-то светлое можно найти даже в самом настоящем дерьме. Но ужасное отношение и характер не оправдают даже травмирующие события и тяжёлое детство.       — И в отношениях с ней он будет отвратительным, — кивнула Хистория на слова Имир, с опаской глядя на экран и не оставляя попытки сгрызть ноготь прямо до мяса, как делала это всегда.       — Может, с ней он как раз и сойдется идеально. Какие-то вы категоричные, — хмыкнула Микаса, но после усмехнулась и взглянула на Рейс. — Прекращай ногти грызть, это ведь просто фильм. Лучше чипсы дожевывай.       Аккерман взяла ее руку в свою и опустила вниз. Всегда делала так, когда замечала проявления этой вредной привычки, что самой Хистории все никак не удавалось. Она благодарно улыбнулась, смущённо пряча ладони в рукавах тонкого гольфа, чтобы больше не возникало ужасно сильного желания зацепить кутикулу зубами.       — Он ведёт себя как последняя манипулятивная сучка, с таким начинать отношения полный бред, — Имир пожала плечами и на мгновение глянула на подруг, а затем вновь отвела взгляд к экрану. — Если, конечно, она не душевнобольная.       — А она и не глупая далеко. Рано или поздно сообразит ведь, что ею не удастся сманипулировать.— Поведя плечом, Аккерман снова уставилась на телевизор, где бой практически подошел к концу. — Смотри-ка, он побеждает!       — Ожидаемо, — Имир махнула ладонью в сторону экрана, ведь с самого начала знала исход этого боя. — Я даже не удивлена.       — Да ну тебя, — Аккерман рассмеялась, вероятно, уже приняв стабильный скептицизм подруги. Затем убрала в сторону подушку, которую обнимала до этого, и взглянула на время. — Думаю, мне уже неплохо бы домой возвращаться. Не хочу опоздать завтра. Еще снимут со стипендии…       — Уже поздно ведь, — Хистория перевела взгляд на часы, нахмурив брови. Район, в котором они жили с Имир, не отличался безопасностью и мысль пускать Микасу поздно вечером одну ужасно пугала ее. — Не хочешь остаться у нас? Имир, как думаешь, хорошая идея?       — Почему бы и нет? Диван раскладывается в полторашку, думаю, вполне неплохое место для ночлега. Если хочешь, можешь сегодня остаться. — Немного подумав, она пожала плечами и сама села ровнее, чтобы убрать пустые обертки и выбросить их.       — Да мне как-то неловко, — Аккерман замялась, уводя взгляд в сторону. Похоже, остаться она действительно была бы рада, но не хотела доставлять неудобств. — Уехала бы на такси, но в этом месяце уже заплатила за коммуналку, денег совсем в обрез. Не хотела заставить вас волноваться.       — Всего ведь на одну ночь, — Рейс улыбнулась, откинула длинные волосы Микасы на другую сторону и крепко обняла ее со спины. — Оставайся, мы ведь всё прекрасно понимаем, — словив взгляд Имир, Хистория кивнула, безмолвно прося поддержки ее словам. Очень не хотела отпускать Микасу одну в такую темень.       — Вот именно. Мы тоже люди, ничего особо страшного в этом нет. Расслабься. — Поднявшись, Имир ещё раз осмотрела диван на наличие крошек, а после направилась на кухню — к мусорному баку.       — Ладно, так и быть. Тогда завтрак с меня. Нужно же мне вас чем-нибудь отблагодарить. — Слабо улыбнувшись, Микаса погладила руки Хистории, как бы приобняв ее в ответ.       Рейс отстранилась, подняла пустые стеклянные бутылки из-под пива и весь мусор, собравшийся после просмотра фильма. Поручила Имир вытащить с верхней полки шкафа чистое постельное белье, когда та вернулась, и застелить постель, а Микасе предложила сходить в душ, пока он свободен, и не выстроилась очередь. Много времени всё это не заняло, девочки делали все дела слаженно и быстро, словно жили бок о бок несколько лет подряд и ни разу не сталкивались с разногласиями. Когда же Микаса в очередной раз поблагодарила за ночлег и стала подготавливаться ко сну, Имир и Хистория перешли на кухню, чтобы продолжить свою беседу уже там и не мешать Аккерман.       — Надеюсь, ты правда была не против, — прошептала Хистория, осторожно размешивая сахар в чашке, лишь изредка касаясь стенок и создавая лишний шум. — Арендодатель Микасы самый настоящий изверг. Как можно настолько повысить плату за квартиру, зная, что там живёт осиротевшая студентка? — Она вздохнула, бесшумно кладя ложку на стол.       — Будь я против, дала бы понять сразу. — Имир подтянула к себе колени и надпила чай из своей кружки, сразу морщась то ли от температуры напитка, то ли от его терпкости. — Да и арендодателю тоже есть хочется, я думаю. Сама не стала бы снижать цену только из-за семейного положения квартиранта. Не мои проблемы же.       — Ну он же должен понимать, что за такие деньги никто не снимет его квартиру, — Хистория поджала губу, покачав головой. — Красная цена ей — это те деньги, которые платила Микаса. Обычный косметический ремонт, ещё и соседи кошмарные.       — Ну, купить ей квартиру мы не сможем, уж прости. Сами едва с комуналкой справляемся. — Она усмехнулась и потянулась к окну, открывая его. Затем взяла с подоконника пачку сигарет и подкурила одну пёстрой зажигалкой, сразу пуская в воздух клубы белого дыма.       — Но я тут подумала, — задумчиво протянула Хистория, подтянув колени к груди, — может, нам предложить ей какое-то время пожить с нами? Ты сама знаешь Микасу. Она точно не из тех, кто будет водить парней или девушек, поздно возвращаться домой. А денег у нас у самих не так уж и много, если будем делить оплату за квартиру и деньги на продукты, это лишняя копейка в карман. И себя спасём, и Микасе поможем. — Она повела плечами, уводя взгляд на ярко-красный кухонный гарнитур, что совершенно не вписывался в общую картину однотонной кухни.       — Она все равно чужой человек. — Как и ожидалось, первой реакцией Имир было раздражение. Она глянула на Хисторию так строго и недовольно, словно намеревалась одним взглядом избавить ее от таких наивных мыслей.       — Она моя лучшая подруга, — Хистория свела светлые брови к переносице, видимо не одобряя то, в каком тоне говорит Имир. Рейс не любила идти против своей девушки, но сейчас обида за то, что она осталась непонятой, заметно ее всколыхнула. — И она поможет нам, а мы поможем ей. Разве это плохо, Имир?       — Мы ведь справляемся, в помощи не нуждались. — Имир обозленно рыкнула и сделала очередную затяжку, чтобы с её помощью вернуть эмоциям контроль. — Я понимаю, что она твоя подруга, но и ты пойми, что жить с чужим человеком как минимум дискомфортно. При ней же не походишь голяком, но обсудишь все, что хотелось бы. Даже в туалет постоянные очереди будут. Это сплошные неудобства.       — Хотя бы на месяц, — Хистория упрямо поджала губу. — Микаса разберётся с местом жительства, найдет новую квартиру или съедется с какой-нибудь новой подругой, парнем. Я волнуюсь за нее, понимаешь?       — Я тоже не хотела бы бросать ее, но ты понимаешь, что для этого придется собственным комфортом жертвовать? — Она посмотрела на нее какое-то время, будто все еще ждала, что в последнюю минуту Хистория откажется. Но когда ее упрямый взгляд стал еще напористее, закатила глаза. — Какая же ты добрая. Учти, если мы рассоримся, не сможем уделять столько же внимания друг другу, сколько прежде, или Микаса сядет нам на шею, отправим ее к чертям собачьим в тот же миг.       — Этого не произойдет, — Хистория сжала пальцы Имир, поднося их губам, чтобы оставить краткий поцелуй. — Всё будет хорошо, обязательно. Моё отношение к тебе ни за что не поменяется.       — Ладно. Только при этих условиях, помни. А еще честно разделим бюджет, не станем из жалости уступать себе во вред. Только если все будет справедливо. — Устанавливая свои рамки, Имир едва не обронила пепел с сигареты на пол. Потому быстро поднесла ее к пепельнице, отвлекаясь.       — Договорились. Я обязательно завтра поговорю с Микасой и скажу обо всех условиях, которые поставишь, — Рейс поспешила кивнуть, а ее губы растянулись в благодарной улыбке. Быть услышанной было приятно.       Уже через какое-то время Аккерман перебралась к ним. Жить всем вместе оказалось действительно гораздо выгоднее, даже удобнее. Распределять обязанности по дому стало проще, никогда не бывало скучно. Они втроем отлично проводили время, не могли даже подумать, что рассорятся вот так. И что же на самом деле послужило причиной таких разногласий? Точно изменения в Микасе. Она стала совершенно другой. Будто подменили, от прежней заботливой и всегда активной Аккерман не осталось совершенно ничего. Даже внешне стала другой. Изменился взгляд. Раньше был заинтересованным, мягким и открытым. Сейчас же стал таким холодным, темным и мрачным. Совершенно пустым. Когда она успела так потухнуть? Что ещё важнее, как хорошая подруга, разве Хистория не должна была заметить это раньше и найти способ все исправить?       Такой стала Микаса не после ссоры. Еще задолго до того, но Рейс упорно отрицала это. Бежала от проблем, пока не потеряла все шансы решить их. Ведь давно запереживала, даже обсудила с Имир, насколько отстранялась от них Аккерман. Постепенно она переставала интересоваться фильмами, глупой болтовней до утра, все глубже уходила в себя, в учебу. Словно все в мире давило на нее настолько, что даже выдавить из себя улыбку для приличия не хватало сил. И Хистория видела это. Только уж очень боялась, что их дружба закончится навсегда, подними она эту тему. Микаса будто уже совсем давно держалась на волоске от срыва, но этот волосок никак не рвался, не давал выплеснуть всю боль. Медленно, но так упорно она закрывала себя тысячей замков, отстранялась от подруг и тонула в рутине. Корень точно зародился еще там.       Но ведь сейчас она стала совсем другой. Срыв все-таки наступил? Микаса не удержала на себе всю ту тяжесть? Или стала игнорировать ее? Отказалась от ответственности, забылась или взяла отдых? Что именно случилось с ней? Прийти к окончательному выводу помешал преподаватель, сообщивший об окончании лекции. Микаса поднялась со своего места, небрежно закинула в сумку тетрадь, чего раньше не позволила бы себе никогда, и направилась к выходу. А Рейс так и продолжила буравить взглядом спины выходящих за ней из аудитории студентов.       Аккерман быть вырванной из мыслей понравилось даже меньше, чем Хистории. Но радовало, что эта пара была последней, на сегодня с учебой покончено и капать на мозги больше никто не будет. Разве что только дождь, в буквальном смысле, который так неудачно полил сильнее именно тогда, когда Микаса вышла из укрытия. А дорога до дома ребят была достаточно долгой, скучной. Казалась просто бесконечной, но до момента, пока не прозвучал победный скрип подъездной двери. Промокшая, измученная и уставшая, сейчас она была готова видеть Эрена и Жана хоть обкуренными, но только не целующимися. Так сладко припадали к губам друг друга, так морщились, точно цепляясь за собственные воображаемые облака где-то высоко над землей. К общему ощущению полной подавленности Микасы едва не добавилась тошнота.       — Фу, опять вы сосетесь тут. — Морщась от неприязни, она отвернулась от кухни, где голубки и затеяли свой романтический обед, и стянула с себя вымокшую насквозь ветровку. С нее, казалось, в любой момент была готова политься вода прямо на старенькую исцарапанную плитку, чего не хотелось совершенно, потому пришлось держать ее максимально осторожно.       — Не завидуй только. — приглушённо рассмеялся Жан в поцелуй, пока второй рукой выводил замысловатые узоры на пояснице Эрена где-то под футболкой. Оба выглядели ужасно довольными, так что позавидовать хорошему настроению можно было ещё как.       — Ты чего без настроения? — отстранив Кирштайна за плечи и поторопив его с приготовлением ужина, Эрен спрыгнул со столешницы и подошёл к Микасе. Забрав из ее рук ветровку, он повесил ее на спинку металлического стула, а затем ласково погладил по плечу. — Из-за погоды?       — Из-за погоды, из-за учебы, из-за своей любимой подружки, которая, само собой, прилипла ко мне при первой возможности. — Микаса раздосадованно вздохнула, перечисляя проблемы, которые навалились на неё за пределами этого дома. Уже сейчас начинала чувствовать себя гораздо лучше.       Пусть Жан и Эрен выглядели мерзко, когда без доли стеснения облизывались прямо на кухне, все равно они заряжали своим позитивом. Уложить в голове их странное влечение друг к другу было тяжело, но не тяжелее, чем возвращаться в реальный мир и совершать новые тщетные попытки найти себе компанию.       — Та сучка, которая выставила за дверь? — Эрен осторожно обнял Микасу со спины, утыкаясь носом в шею и с нежностью перебирая пальцами длинные пряди влажных от дождя волос. — Надеюсь, ты послала ее на чей-то хуй и не стала слушать.       — Именно она. — Под воздействием нежности Эрена Микаса сразу начала таять. Прикрыла глаза, наклонила голову, коснулась его рук своими. Вот и все напряжение сгорало, будто его совершенно не было. Словно весь груз с ее плеч Эрен сейчас постепенно снимал и выбрасывал куда-то, где его больше не достанет никто. — Она пыталась донести, что неимоверно переживала за меня, что хочет знать, как и где я теперь живу. Пусть эти переживания ее изнутри сожрут, ни слова больше не произнесу.       — Обед, между прочим, почти готов! — отозвался из кухни Жан, напоминая о себе. Теперь и он не мог жить без внимания к собственной персоне? Эта ситуация начинала смешить.       — Вот когда будет готов, тогда и придем. — Слабо улыбнувшись, Аккерман обернулась к Эрену и взглянула в его глаза с хитрым прищуром. Затем перешла на шепот: — Подогреем его ревность?       — Отличная идея, — Йегер рассмеялся и спустился нежными поцелуями по шее, сжимая ладони на тонкой ткани футболки со странным принтом. — У меня в фетишах заниматься тем, что ему не нравится.       — У нас много общего, — ухмыльнулась она, сжимая волосы на его затылке, притягивая ближе к себе и окончательно забываясь. Брошенная на тумбе сумка с тетрадями стала для неё прозрачной, об учебе или ответственности больше не напоминало ничего. Микаса чувствовала, что была рождена именно для такой жизни. Это ее дом.       Эрен подхватил Микасу за бедра, чтобы облокотить о ту же самую тумбу, которая протяжно скрипнула и пошатнулась под весом, но осталась стоять на месте. Сумка была с грохотом благополучно скинута на пол, а поцелуи уже покрывали грудь.       — Вы там издеваетесь надо мной что-ли? — многострадальный вздох стал очередной попыткой Кирштайна вымолить пощаду, но и он не повлиял на них. Слишком увлеклись друг другом.       Микаса томно выдохнула, обняла Эрена ногами, прижимая к себе крепче, затем подняла его лицо к своему за подбородок и увлекла в поцелуй. Мягко прикусила нижнюю губу, чуть оттянула ее, после провела по ней языком, пока не пробираясь им глубже. В который раз Аккерман убеждалась, что получать от жизни нужно все, только так удастся оставаться на плаву. Если бы села сейчас за изучение материала, который пропустила за день отсутствия, потеряла бы столько эмоций. Это только привело бы к нервному срыву, нельзя все время терпеть и работать. Зачем вообще делать что-то, что не приносит удовольствие, если жизнь без рамок так прекрасна?       — Отвали, — выдохнул Эрен, рассмеявшись, а затем вновь увлёк Микасу в поцелуй, проталкивая язык в рот. Момент казался неописуемо приятным, почти пьянил и туманил разум.       — Обед нам, кажется, не достанется. — Микаса тихо рассмеялась в губы Йегера и провела ладонью по его груди вниз, спуская ее на ребра, затем заводя за спину и прижимаясь лишь крепче.       — Куда он денется, — Эрен задрал футболку Микасы, старательно пытаясь нащупать застёжку на бюстгальтере, чтобы поскорее избавиться от лишнего элемента гардероба на ней. — Мы потребуем, правда? — обжигая дыханием ухо, Йегер широко провел языком по мочке, перехватив ее влажными губами.       — Само собой. — Она поджала губы и прогнулась в спине, чтобы оказаться еще ближе. Руками стала пробираться под футболку Йегера, плавно водила ногтями по его спине, ощущая подушечками пальцев тут же выступающие мурашки на коже.       Внутри так и разгоралось желание вызвать у него ещё более бурную реакцию, сделать ещё приятнее и получить удовольствие самой. Эрен точно выбрал отличный способ расслабить её после тяжёлого изнуряющего дня, который совершенно не вписывался в лёгкие будни парней. Теперь Жан на кухне перестал громко ругаться, поцелуи Эрена стали требовательнее, а касание передавали то, с какой жадностью хотели ее. И ощущать себя настолько желанной было приятно.       — Давай лучше в комнате, боюсь она нас не выдержит. — Когда тумбочка в сотый раз протяжно скрипнула, наконец обращая на себя внимание нетерпеливого Эрена, пришлось чуть отстраниться.       — Мне нужно сходить в душ, а еще по отношению к Жану это все же будет совсем некрасиво. — Напоследок прижавшись к его губам, Микаса села ровнее и сделала глубокий вдох, чтобы вернуть себе самообладание. Собрала все ещё мокрые волосы за спину, поправила футболку, пусть так и хотелось избавиться от нее окончательно, отдаваясь в крепкие мужские руки. Отвращение к самой себе никуда не пропадало. После учебного дня и пешей прогулки под дождем точно следовало позаботиться об опрятности. — Прости. Поздний вечер будет куда удачнее для этого.