Aliis inserviendo consumor (Служа другим, расточаю себя)

Тело под пальцами напряглось, и Локи, поняв, что больше не нужен, неслышно вышел в коридор, давая ученику время собраться с мыслями и привести себя в порядок. Почувствовав, как с плеча пропала знакомая тяжесть, Стивен наконец медленно отвел руки от лица, устало потер переносицу, окончательно возвращая себе самоконтроль. Вонг все так же мирно лежал под капельницами и приборами и просыпаться в ближайшее время явно не собирался — так что доктор, проверив показатели и навесив на друга сигнальные чары, тихо вышел вслед за учителем. Тот ждал его в коридоре, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, и придирчиво рассматривал собственные ногти. Заметив ученика, он поднял голову и, окинув его оценивающим взглядом, вопросительно выгнул бровь. Стрэндж приблизился. — Спасибо, учитель, — тихо, но веско проронил он слегка хриплым после долгого молчания голосом, прямо смотря в изумрудные омуты. Уголок губ дернулся в улыбке. — Всегда пожалуйста, чернокнижник, — привычно насмешливо ответил бог, но Стивен видел, знал, что говорит он всерьез. Локи перевел взгляд за спину ученика, туда, где за деревянной дверью мерно пикали приборы, поддерживая чужую жизнь. — Что на этот раз произошло? — в глубокий голос уже привычно скользнула прохладная строгость, вытесняя насмешку, — и доктор неловко отвел взгляд. — Ну… — он кашлянул, скрывая некоторую нервозность, прекрасно понимая, что соврать и отмахнуться все равно не сможет — да и не станет. — Ничего кардинально нового: меня предупреждали, я полез, меня чуть не приложило откатом, но Вонг закрыл меня собой, — он с извиняющейся улыбкой развел руками, как бы говоря: ну, такой вот я бедовый, что уж тут — но Локи видел, что вся эта бравада сейчас больше напускная, по привычке, что Стрэндж на самом деле сам себя корит, хотя никогда не скажет этого вслух. Бог обреченно вздохнул. Как там смертные говорят? Можно до бесконечности смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как чернокнижник в очередной раз находит приключения на свою голову. Или не свою. Или не голову… — Всыпать бы тебе за такое сумасбродство… Авось мозги на место вернутся, — мрачно изрек Локи без особой, впрочем, надежды — и Стрэнджу неожиданно стало смешно, потому что такая ну очень человеческая реакция была ему даже слишком знакома: в этот момент его наставник как никогда напомнил ему Древнюю, уставшую от его постоянных споров, бравады и авантюр, но с бесконечным терпением по сто раз втолковывающую ученику очевидные истины. Тогда у нее был точь-в-точь такой же взгляд — как у замученного родителя после целого дня с непоседливыми детьми. — Поверь: не ты один об этом мечтаешь, — с веселой иронией заметил доктор — как вдруг Локи прищурился и оценивающе посмотрел на ученика, словно примеряя на него подобную роль, так что Стивен невольно отступил на шаг, чем изрядно позабавил уже бога. — Зато я буду первым, кто эту мечту реализует. Пойдем-ка поговорим, чернокнижник, — и, махнув ему рукой, неспешно зашагал по коридору в сторону своей комнаты. Доктор застыл в ступоре, во все глаза глядя на учителя так, будто увидел его впервые. Локи что, пьян или головой ударился? Что за нелепые фантазии еще и двусмысленного содержания? — Ты же не серьезно? — догнав наставника, поинтересовался Стрэндж, явно сомневаясь в душевном здоровье бога. — Что на тебя вдруг нашло, учитель? — Это не на меня нашло — это от меня ушло, — с кривой усмешкой ответил Локи, бросив косой взгляд на ученика. — Терпение от меня ушло. Сколько можно дурь творить, а отдуваться нам с Вонгом! — он всплеснул руками и, вдруг развернувшись на ходу, жестко ткнул еле успевшего затормозить Стрэнджа в грудь, пронзительно и строго глядя в удивленные и опасливые льдисто-серые глаза. — Так что все, чернокнижник, хватит. Пора браться за ум, пока от твоих авантюр еще кто-нибудь не пострадал. И, небрежным жестом распахнув дверь, как ни в чем не бывало зашел в комнату, оставив дверь открытой, будто ни капли не сомневался, что ученик последует за ним. Доктор замер на пороге, гипнотизируя взглядом светлый проем так, словно он, как дикое животное, мог в любую секунду на него наброситься. Локи не звал его, не настаивал, не тащил за шкирку — хотя мог бы и не раз такое проворачивал, не чураясь пользоваться учительской властью, когда надо было охладить его горячую голову или выдернуть из очередных неприятностей, — и все же Стивен чувствовал, как его тянет невидимая нить — будто поводок, который он сам же на себя надел. Это было странно — понимать, что непоколебимая уверенность Локи имеет под собой все основания. Понимать, что все его самомнение, эго, упрямство, которыми он так гордился, так или иначе разобьются о железобетонное «Ты сам меня признал — так не иди теперь на попятный» или насмешливое «Тебе решать» — и причем неизвестно, что хуже. Понимать, что рано или поздно он все равно зайдет в комнату, а сейчас просто отчаянно тянет время перед неизбежным. Зайдет, потому что это учитель, потому что ему и только ему можно практически все — а еще потому, что в комнате на том конце коридора спит нездоровым сном Вонг, который пострадал по его, Стивена, вине — и еще не раз пострадает, если он так и продолжит сумасбродно влезать в каждую заварушку. Понимать, что и эту битву он проиграл, даже не начав, — да и есть ли вообще смысл в этой непрекращающейся войне с собственной тенью? Доктор глубоко вдохнул. — Ты, учитель, будешь не только первым, но и единственным, — насмешливо прокомментировал он. И переступил порог. Локи встретил его на кровати, подогнув одну ногу под себя, с одобрительной полуулыбкой наблюдая за тем, как его ученик закрывает за собой дверь и навешивает на нее запирающие чары. — Я польщен! — фыркнув, ответил он на последнее замечание Стрэнджа и приглашающе махнул рукой. — Садись, чернокнижник, и рассказывай: куда ты полез, чем тебя чуть не приложило и откуда тебя пришлось вытаскивать Вонгу. Стивен недовольно скривился: вспоминать свой недавний вояж в соседнее измерение не хотелось категорически — но все же послушно взял ближайший стул и, развернув его спинкой вперед, сел. — Да нечего особенно рассказывать, — вздохнув, начал он. — Поступила информация, что в седьмом измерении появилась книга Вишанти — ну я и решил ее достать. Вонг предупреждал, что это наверняка ловушка и лучше дождаться тебя, но я его не послушал и полез сам. А там защитный массив оказался с подвохом: массив в массиве, я так и не разобрался до конца, как их так друг на друга увязали, чтобы не возникло отторжения, — я внешний деактивировал, а внутренний проглядел, — он поморщился и цокнул, досадуя на собственную недальновидность. — В итоге меня почти приложило отдачей, но в последний момент появился Вонг и отшвырнул меня за пределы ударной волны, — и после небольшой паузы тихо добавил, отведя взгляд: — А сам скрыться не успел. Пальцы пробила мелкая дрожь, и он поспешно сжал руку в кулак, прекрасно понимая, что от Локи не укрылась его реакция. Бог подался вбок и подпер голову кулаком, с какой-то усталой обреченностью глядя на горе-ученика. — Ну и зачем ты полез в одиночку? — спросил он без особой надежды. Доктор неопределенно пожал плечами. — Думал, что справлюсь, — на что Локи длинно выдохнул с раздраженным стоном. — Нет, чернокнижник, ты не думал, — тихо, но веско опроверг он извечное оправдание ученика. Сколько ж можно-то, а, на одни и те же грабли… — Не думал, что можно подождать меня и попросить о помощи, раз уж тебе так уперлась эта книга, не думал, что там может быть ловушка, не думал, что, если ты там сгинешь — совершенно бессмысленно, прошу заметить, — я потом даже твой труп не найду, — поначалу негромкий голос набирал силу с каждым недовольным словом, в нем все отчетливее сталью звенело негодование. И Стивену бы вскинуться по привычке, заспорить — но он только ниже опускал взгляд, старательнее рассматривая невидимую пыль на светлых рукавах домашней кофты: возразить было нечего. — Я понял тебя, учитель, — выдавил он наконец, когда в тираде наставника наступила небольшая пауза, — и признаю, что это было не лучшее мое решение. Локи скептически выгнул бровь на такое обтекаемое признание, но не стал как обычно ехидничать: в этот раз чернокнижник и так все прекрасно понял и сделал выводы. — В таком случае зачем ты здесь, Стивен? Услышав, как мгновенно изменился тон, Стрэндж резко вскинул голову — чтобы наткнуться на пронзительный и строгий взгляд учителя. Губы скривились в фальшивой усмешке. Его строптивая часть порывалась по привычке съязвить, выкрутиться, поиграть словами — все что угодно, лишь бы не падать еще ниже, не давать тот ответ, который от него ждут. Но в то же время другая его часть — уставшая от потерь и испытывающая угрызения совести, осознающая в глубине душе, что так больше продолжаться не может, — надежно удерживала его ядовитый язык. Эта игра в гляделки продолжалась долго — пока доктор наконец не выдохнул, сгорбился, как-то потерянно взъерошил волосы. — Потому что, как ты выразился, пора мне браться за ум, пока от моих авантюр не пострадал еще кто-нибудь, — со вздохом признался он неожиданно откровенно и прямо и измученно посмотрел на учителя. Сопротивляться уже не осталось ни сил, ни желания. Уголки губ дрогнули, изумрудные глаза сверкнули одобрением, и бог в излюбленном жесте заинтересованно склонил голову набок. — А почему люди страдают, Стивен? — вопреки ожиданиям доктора продолжил он свой допрос — и Стрэндж, не выдержав, посмотрел на него как на дурачка. — Потому что они пытаются мне помочь, — медленно и раздельно ответил он, все еще недоумевая, чего пытается добиться от него наставник. — Почему? — тут же прилетел следующий вопрос — и тут Стивен окончательно впал в ступор, не зная, как еще это можно прокомментировать. Потому что что? Потому что хотят? Просто потому что? Локи на это показательное недоумение раздраженно выдохнул. И почему его ученик вроде умный, но такой дурак, когда речь заходит об очевидных вещах? — Потому что ты им дорог, бестолочь, — почти по слогам проговорил он, как-то жалостливо глядя на ученика. Казалось, еще немного, и он ему по лбу постучит — узнать, кто дома. — И они не хотят, чтобы ты бессмысленно сгинул по собственной глупости Хель знает где. А ты все равно раз за разом с упорством Тора испытываешь на прочность собственную шкуру. Вот только чего ради? Изумрудные глаза смотрели пронзительно и очень проникновенно, без капли издевки — и Стрэндж в который раз за этот недолгий разговор отвел взгляд. Почему-то при всем его гоноре именно такие простые выводы никогда не приходили ему в голову — и сейчас это осознание одновременно грело душу теплом и терзало чувством вины. — Я сожалею, — все же проронил он после долгого молчания, исподлобья смотря на непривычно серьезного учителя. Локи криво улыбнулся. — Вонгу об этом лучше скажи, когда он очнется, — на что Стивен упрямо мотнул головой. — Ты же тоже меня не раз вытаскивал. Извини, учитель, — он усилием воли заставил себя посмотреть в бездонные омуты напротив. Улыбка разгладилась, бог лукаво прищурился, с явным одобрением глядя на сильно повзрослевшего ученика. — Открой-ка тот шкаф, чернокнижник, — вместо ответа велел он, глазами указывая на дальний угол комнаты. Стрэндж оценил изменившееся настроение наставника и закатил глаза, скрывая невовремя проснувшуюся нервозность. — И принеси ремень, — с иронией прокомментировал он, тем не менее послушно поднимаясь с насиженного места и направляясь к шкафу. За спиной раздался веселый смешок. — Ну, почти, — в тон ответил ему Локи — и, видя, что доктор раскрыл створки и теперь вопросительно смотрит на него, подсказал: — Вторая полка сверху. На искомой полке лежала только тяжелая деревянная щетка — и Стрэндж высоко вскинул брови, не зная, смеяться ему или злиться на специфическое чувство юмора наставника. Внимательный взгляд жег спину, а на душе настойчиво скребли кошки — руки сами потянулись к щетке, и он, подчиняясь непонятному, совершенно дикому для себя порыву, не стал их останавливать. Он закрыл шкаф и, на негнущихся ногах приблизившись к учителю, отдал ему орудие будущего наказания, все отчетливей чувствуя себя не то нашкодившим ребенком, не то героем бредового фильма. Локи отложил щетку и непривычно мягко посмотрел на какого-то по-детски потерянного, но все еще старательно храбрящегося ученика. — Ну, чего стоим, кого ждем? — он выгнул бровь. — Ложись, — и похлопал себя по бедру. Стивен едва не отшатнулся от такого приглашения. — Да ты издеваешься, — прозвучало скорее утвердительно, чем вопросительно. — Это что за сомнительный БДСМ? — в голосе против воли прорезалась язвительность, которая уже давно и надежно стала его защитной реакцией. — Предпочтешь воспользоваться стоп-словом? — ровно ответил бог вопросом на вопрос, требовательно глядя в непривычно уязвимые льдисто-серые омуты — и доктор подавился воздухом: бог слишком хорошо его знал, знал, на что надавить. Стрэндж раздраженно поджал губы и ненадолго прикрыл глаза, собираясь с силами, с каким-то безнадежным смирением понимая, что повернуть назад уже просто не сможет. — Да я же не умещусь даже, — проворчал он, в то время как ноги сами несли его к коленям учителя — на что тот понимающе усмехнулся. — Вот и проверим, — и подставил руку, помогая ему устроиться поудобнее. — Руки прячь, — тихо велел он, когда доктор наконец вытянулся на кровати во весь свой немалый рост. — Что? Зачем? — тот, пришибленный своим положением, даже не сразу сообразил, чего от него хотят. — Я не хочу случайно попасть тебе по рукам, — терпеливо пояснил Локи, как-то разом растеряв всякую насмешливость, будто чувствуя, что ей сейчас не место, — так что или прячь их под себя, или давай мне. Стивен замер: это было слишком близко. Руки всегда были его слабым местом, от которого он, наверное, не избавится никогда, — и сама перспектива даже ненароком подставить их под щетку страшила даже больше, чем сама ситуация — более чем заслуженная, со скрипом признавал он. Он никому не доверял свои руки — но почему-то сейчас, вместо того чтобы спрятать их под себя или обхватить ими подушку, он в каком-то неясном порыве положил одну под голову, а вторую, свободную, не думая протянул учителю, буквально затылком чувствуя, как тонкие губы изгибаются в мягкой понимающей улыбке, и его кисть бережно, но твердо прижали к пояснице. Нить в груди дрогнула, безмолвно благодаря за доверие, и доктор прикрыл глаза, отдаваясь на волю наставника. Наконец-то он может отпустить.