Моё тело в клетке

– Пожалуйста, – захныкал Геральт. Ему даже не пришло в голову спросить, что он имел в виду. В этот момент он почувствовал, что скажет да абсолютно на что угодно, лишь бы это привело к оргазму. Определенно дьявольская улыбка появилась на лице Эмгыра, и он быстро откинул одеяло, укрывавшее их обоих, прежде чем обхватить рукой шею Геральта и притянуть его к себе для поцелуя. Поцелуй был на удивление нежным, прежде чем он не прикусил нижнюю губу. Только когда он начал водить кончиком языка по губе, Геральт со стоном приоткрыл губы, наслаждаясь тем, как у Эмгыра перехватило дыхание, прежде чем он скользнул языком в рот Геральта и чувственно обвил его вокруг своего языка. Это было опьяняюще, но он почувствовал какое-то напряжение от Эмгыра, как будто он сдерживался, и в тот момент, когда Геральт попытался углубить поцелуй, Эмгыр отстранился. Неохотно, если судить по тому, как его глаза все еще задерживались на его губах. – Сними рубашку, – тихо приказал он, заставив Геральта застонать, когда он бросился выполнять приказ. В тот момент, когда он бросил оскорбительный предмет на пол, Эмгыр оседлал его с удивительной грацией, запустив пальцы в его волосы, чтобы грубо наклонить его голову в сторону обнажив шею. Прежде чем Геральт понял, что происходит, Эмгыр начал покрывать поцелуями его шею, останавливаясь, чтобы нежно прикусить самые чувствительные места, прежде чем успокоить укусы языком. Геральт чувствовал, как волна за волной удовольствия проходит через него, сжимая простыни, когда вздыхал от удовольствия, не уверенный, оценит ли Эмгыр, что он впивается ногтями в его кожу. Эти губы двинулись ниже, теребя сосок зубами, в то время как его язык одновременно касался бугорка, заставляя Геральта смущающе громко стонать, запах возбуждения Эмгыра усиливал его в геометрической прогрессии. Он повторил действие с другим соском, на этот раз поглаживая его, прежде чем переместиться вниз, чтобы провести пальцами и языком по стройным бедрам Геральта и нижней части пупка. В тот момент, когда он почувствовал, как его ловкие пальцы чуть-чуть оттягивают пояс его свободных брюк, а губы касаются вновь открывшейся кожи, Геральт понял, что задумал Эмгыр, и чуть не кончил на месте. – Можно? – хрипло спросил Эмгыр, его пальцы теребили пояс, ясно давая понять, о чем он просит. Геральт сделал паузу, пытаясь сделать несколько глубоких вдохов, его дыхание было прерывистым и поверхностным. Когда он снова встретился взглядом с Эмгыром, то обнаружил, что его янтарные глаза почти полностью черные, на щеках легкий румянец, а прядь волос, падающая на лицо, уже волнистая от легкого блеска пота на висках. Он никогда раньше не находил его таким привлекательным, но в этот момент, когда он смотрел на него вот так, ожидая разрешения сделать то, чего, судя по его запаху и расширенным зрачкам, отчаянно хотел, он был поразительно красив. Геральт твердо кивнул, готовясь к приступу удовольствия. Такими темпами он вообще долго не протянет. На самом деле, он был удивлен, что продержался уже так долго, а Эмгыр даже не начал. Он наблюдал, как Эмгыр уверенно стягивает пояс до бедер, и еще один всплеск возбуждения повис в воздухе, когда он увидел, как член Геральта – твердый, как камень, – выскочил из-за пределов брюк и уперся в живот, оставив брюки как ловушку в его ногах. Геральт смутно задавался вопросом, не должно ли это ограничить его передвижение, но он был далек от того, чтобы полностью обдумать это. Когда он наблюдал, как Эмгыр присел между его ног и взял его член в руку, мягко проводя рукой вверх и вниз по твердому стволу, прежде чем поднести его ко рту, он почувствовал, как в его мозгу произошло короткое замыкание, когда он попытался вдохнуть через первые признаки гипервентиляции. Никогда в жизни он не мог себе представить, что Эмгыр вар Эмрейс, император Нильфгаарда и все остальные титулы, будет стоять перед ним на коленях, глядя на него с таким желанием, с каким он собирался… – Мне остановиться? – спросил Эмгыр, его голос был хриплым от возбуждения и легкого веселья. – Я в порядке, – выдохнул он в ответ. – Пожалуйста, не останавливайся. Просто нужно было время. Я, э-э, не думаю, что долго продержусь. – Ты продержишься столько, сколько я пожелаю, – ответил он голосом, в котором была отчасти угроза, отчасти обещание, прежде чем возобновить то, что он делал. Эмгыр придвинул член ближе к себе, медленно обхватил губами набухшую головку и начал слизывать предэякулят своим явно ловким языком, заставив Геральта заскулить, когда его голова упала на кровать, а глаза закрылись сами по себе. Он почувствовал, как Эмгыр полностью оторвал свои губы, в то время как его язык просто исследовал головку, слегка облизывая, задерживаясь на щели и нижней стороне, пока Геральт не начал тяжело дышать, чувствуя, что он уже на краю пропасти. Внезапно Эмгыр взял его в рот и одним плавным движением проглотил до основания, когда Геральт громко застонал и выругался, прежде чем начать двигаться вверх, его язык пробежался по нижней стороне члена, пока в горячем рту не остался только кончик. Геральт был так близко, что знал: достаточно одного повторения этого жеста, чтобы он перелетел через край. Похоже, однако, что Эмгыр тоже это знал, так как он мог бы поклясться, что почувствовал, как тот ухмыляется вокруг его члена, и как только у него возникла эта мысль, он полностью оторвался, подняв голову, чтобы посмотреть на Геральта. – Какие у меня титулы? – хитро спросил он, и у Геральта кровь застыла в жилах. Блядь. Он должен был ожидать этого. С Эмгыром никогда не было легко, так почему же секс должен быть каким-то другим? Конечно, он хотел бы сыграть в игру. Конечно, он хотел бы помучить Геральта. Однако легче от этого не стало. Он чувствовал, что вот-вот расплачется. – Эмгыр, пожалуйста... – Я предупреждал тебя. Начни с простого. Геральт зарычал, прежде чем ответить: – Император Нильфгаарда. – Он задавался вопросом, действуют ли в этом месте обычные законы об убийстве. В ответ Эмгыр прижал кончик языка к основанию его члена и медленно, даже с наслаждением провел по нему, обвел языком головку и отстранился как раз в тот момент, когда Геральт неосознанно брыкался ему в рот. – Продолжай, – приказал Эмгыр, его голос был еще более хриплым, чем раньше. Геральт не мог не задаться вопросом, был ли он так возбужден тем, что делал, мучая Геральта или слыша его титулы. Наверное все вместе. – Белое пламя, Пляшущее на Курганах его... э-э... врагов, – выдавил Геральт, когда Эмгыр снова обхватил его губами и наклонил голову с таким невероятным нажимом, что Геральт чуть не кончил. – Если ты сможешь сказать это на языке Старшей речи, – произнес Эмгыр, заставив Геральта заскулить, – Я позволю тебе кончить. О, ради всего святого... Он знал это. По крайней мере, он был почти уверен, что знал это, даже если сейчас это ускользало от него. Геральт проклинал Эмгыра за то, что тот ожидал, что он что-нибудь вспомнит, когда его чрезвычайно талантливые губы были на его члене, но он понял, что его легко отпустили. Его больше не просили перечислить все титулы, что было облегчением, потому что он был уверен, что не сможет вспомнить последние два. – Дейтвен Аддан, – начал он дрожащим голосом, – ын... Карн аэп Морвудд. – Он вздохнул с облегчением. Он был вполне уверен, что это было правильно. – Очень хорошо, – промурлыкал Эмгыр, его рука нежно поглаживала его болезненно твердый член в дразнящей манере. – Пожалуйста, Эмгыр... В тот момент, когда слова сорвались с губ, Эмгыр снова обхватил его с низким рычанием, голова Геральта откинулась на подушку, когда он дернулся в чужой рот, обнаружив, что его бедра удерживаются руками Эмгыра, вдавливая их в матрац. На этот раз он, не теряя времени, втянул щеки, двигаясь все быстрее и быстрее, заглатывая до самого основания. Когда он опустился еще раз, он остался там на короткое мгновение и сглотнул вокруг него, мышцы горла сжались вокруг члена Геральта, заставив еще сильнее застонать, рука рефлекторно вплелась в волосы Эмгыра, в то время как другая отчаянно вцепилась в простыни. Как только он начал задаваться вопросом, разрешено ли это – он был уверен, что это преступление, но он не знал, возражал ли Эмгыр, что было совсем другим вопросом, – он возобновил свой интенсивный ритм, посасывая его с таким наслаждением, что потребовалось только еще одно скольжение его рта, чтобы толкнуть его через край. Его мышцы напряглись, когда он на мгновение замер и с гортанным стоном невероятно сильно кончил в горло Эмгыра, его позвоночник выгнулся дугой над кроватью, а пальцы непроизвольно вцепились в его волосы, когда Эмгыр нежно посасывал его сквозь толчки. Все еще тяжело дыша, каждый дюйм его тела гудел от удовлетворения, Геральт открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть как Эмгыр сглотнул, отчего по его спине пробежала скрытая дрожь вожделения, рука в волосах ослабла, когда он задумался, не является ли кончить в рот Императору тоже преступлением. Он ожидал этого, если бы кому-нибудь когда-нибудь пришло бы в голову ввести это в закон. К счастью, Эмгыр не выглядел так, будто раздумывал, казнить ли его. Напротив, он выглядел очень довольным собой – и не без оснований, подумал Геральт, – и все еще невероятно возбужденный с его потемневшими глазами и румянцем, который теперь распространился на шею. Когда Геральт опустил взгляд ниже, он увидел характерную выпуклость, натягивающую ткань его ночной рубашки, и бессознательно облизнул губы. После интенсивности оргазма, который он только что подарил ему, он был очень готов ответить взаимностью любым способом, который пожелал бы Эмгыр, низкий уровень возбуждения все еще согревал его вены. – Спасибо, – прошептал он. – Всегда пожалуйста, – ответил Эмгыр, отступая на свою сторону кровати на спину, его глаза были устремлены в потолок, как будто он глубоко задумался. – Могу ли я... я имею в виду, могу что-нибудь сделать... – начал Геральт, запинаясь на словах. – Нет. Спасибо. Геральт нахмурился. Он знал, что Эмгыр возбужден, и, судя по густому запаху его возбуждения, его тяжелому дыханию, раскрасневшейся коже и расширенным зрачкам, очень возбужден. Он не мог понять, почему отказывает себе. Геральт задался вопросом, так ли сильно он заботится о сохранении контроля, особенно над собой, что не позволит кому-то другому вывести его из себя, а затем чуть не рассмеялся при этой мысли. Судя по сегодняшнему выступлению, он знал, что Эмгыр очень опытен, и сомневался, что накопил этот опыт без чего-то более взаимного. Он не был настолько самоотверженным. Затем он задался вопросом, не хочет ли он унизить себя перед ведьмаком, но этот корабль, несомненно, уплыл, когда он высосал его досуха и проглотил все, что он ему дал, даже без намека на сдержанность или отвращение. Он решил попробовать еще раз. – Я действительно хочу, ты знаешь. Я не предлагаю просто из вежливости. Эмгыр повернулся к нему с легкой, ласковой улыбкой, в которую Геральт никогда бы не поверил, что этот человек способен на такое, если бы не видел ее собственными глазами. – Я знаю, Геральт. Мой ответ по-прежнему отрицательный. – Скажи мне, почему, – настаивал он, морщась от того, как жалобно это прозвучало. – И не говори мне, что тебе это не интересно, потому что я могу прочесть это по тебе, даже если не чувствую твоего запаха. – Почему тебя это так интересует? – внезапно спросил Эмгыр, слегка наклонив голову от любопытства. Это был справедливый вопрос. Геральт понятия не имел, почему это его так беспокоило. Вероятно, потому, что он никогда раньше не был в таком положении; никогда не было никаких обязательств отвечать взаимностью ни с одним из его любовников, но было взаимное желание сделать это, особенно когда другой человек был так возбужден, как очевидно, был Эмгыр. Небольшая часть его также понимала, что с тех пор, как Эмгыр показал ему эту свою сторону, он не мог перестать думать о нем и хотел его. Он хотел заставить его развалиться на части таким же образом. Он хотел видеть, как его лицо морщится от удовольствия, и слышать звуки, которые он издаст, когда потеряет контроль. По большей части, он был просто сбит с толку. – Я просто хочу понять. Пусть это будет моим следующим вопросом. Ты сказал, что доверяешь мне, так что доверься мне в этом. – Геральт понял, что давит, и не был уверен, хорошая ли это идея. Он переступал черту, но был чертовски любопытен, чтобы позволить этому случиться. – Скажи мне, или я прочитаю тебе из книги и посмотрю, сколько времени тебе понадобится, чтобы сломаться. Эмгыр только поднял бровь. – Я только что почувствовал, как ты кончил мне в рот, когда извивался подо мной и издавал самые соблазнительные звуки, но ты думаешь, что книга - это то, что сломит мою сдержанность? Геральт молча признал его правоту, даже когда почувствовал, как возбуждение снова забурлило в его венах только от этих слов. Он наблюдал, как Эмгыр полностью повернулся к нему лицом, и подавил желание поцеловать его. – Хорошо, – тихо и смиренно сказал Эмгыр. – Однажды ты сказал мне, что иногда люди ищут тебя из-за твоей экзотичности. Что они видят в тебе извращение или фетиш – трахаться с большим, сильным ведьмаком – и что все у них начинается и заканчивается этим. Помнишь, что еще ты сказал? – Я не помню, чтобы использовал именно эти слова. – Геральт был уверен, что он был менее красноречив, но он помнил тот разговор за пьяной игрой в Гвинт, когда ему только что сделала предложение дворянка с блеском в глазах, несмотря на легкий страх, исходящий от нее, и ему пришлось объяснять Эмгыру, почему он отверг ее наотрез. – Но да, я помню. Я сказал, что для женщин это значит, что над ними доминируют. А для мужчин... – Это острые ощущения, которые заключаются в попытке приручить тебя, доминировать над тобой с помощью грубого обращения и даже насилия. Геральт был сбит с толку. Он не ожидал, что Эмгыр даже вспомнит то короткое, небрежное замечание, которое он сделал несколько недель назад, не говоря уже о том, чтобы придавать такое большое значение тому, что он сказал. Тем не менее, он все еще не видел связи, его разум все еще был затуманен их действиями. – Я все еще не понимаю, какое это имеет отношение к делу. Ты хочешь сказать, что фетишизируешь меня и видишь во мне... – Не смеши меня, – фыркнул Эмгыр. – Так в чем же тогда дело? Эмгыр вздохнул и сделал паузу, прежде чем объяснить, выглядя при этом нехарактерно неловко.– Мои предпочтения лежат на более грубом конце спектра. Я разделяю склонности этих мужчин, если не их мотивацию. – Тебе нравится грубый, доминирующий секс и силовые игры, – прямо резюмировал Геральт. Эмгыр кивнул ему в подтверждение, его брови удивленно нахмурились. – Эмгыр, я мог бы догадаться об этом еще до того, как мы прибыли сюда. Это не объясняет, почему у тебя такой вид, будто ты разглашаешь государственные секреты, и я до сих пор не понимаю, какое это имеет отношение ко мне. Эмгыр выглядел так, словно он кипел под своей в остальном невозмутимой внешностью. Он понял, что ему действительно не нравится говорить об этом. – После этого я задам тебе один чертовски важный вопрос, и ты на него ответишь, – пригрозил он. Геральт, ошеломленный тем, что все, что Эмгыр хотел ему сказать, требовало такой высокой цены, кивнул. – Хорошо. Спрашивай меня о чем угодно. Даже два вопроса, и я отвечу на них так подробно, как тебе захочется. Просто скажи мне, ради всего святого. – Твоя реакция на то, что я наставил на тебя нож, когда ты разбудил меня в первую ночь, сказала мне, что есть очень хороший шанс, что ты согласишься на такие предпочтения и будешь наслаждаться ими. То, как ты смотрел на меня той ночью… Мне не нужны были твои обостренные чувства, чтобы почувствовать твое возбуждение. Я был на волосок от того, чтобы приказать тебе встать на колени. Геральт тихо застонал, закрыв глаза от головокружительного образа, вызванного этими словами. – Так почему же ты этого не сделал? – Он приложил много усилий, чтобы тон его слов не прозвучал как жалобный. – Я запомнил твои слова, – сказал Эмгыр более спокойно, его голос был тщательно взвешенным и неестественно ровным. – Я не хотел показаться тебе одним из этих людей. Я не хотел удовлетворять свои потребности только для того, чтобы утром ты увидел во мне идиота с фетишем на ведьмака, хотя я признаю, что это очень близко к правде. Даже если бы я сдерживал свои наклонности, я боялся потерять контроль в тот момент, и ты поймешь, что это не то, чего я часто опасаюсь. Геральт моргнул, потеряв дар речи, когда его сердце неожиданно сжалось. Это было гораздо больше, чем государственная тайна. Это было так близко к тому, чтобы почувствовать его душу, насколько Эмгыр когда-либо доверял, по крайней мере, с ним, хотя он не мог себе представить, кому еще Эмгыр мог бы раскрыть что-то подобное. Он был шокирован тем, что Эмгыр подчинил свои собственные сексуальные желания в пользу того, что он воспринимал как эмоциональные потребности Геральта. Возможно, это было только потому, что они могли застрять здесь вместе, рассуждал он про себя, а Эмгыр не настолько глуп, чтобы рисковать гневом единственного человека, который составляет ему компанию. Он вдруг вспомнил его легкую сдержанность, когда они целовались, и понял, что сдерживался даже тогда. Невольная дрожь пробежала по его телу, когда он представил, как мог бы целоваться, если бы не сдерживался. Отогнав от себя более похотливые мысли, он наклонился и запечатлел легкий, нежный поцелуй на лбу Эмгыра. Выражение его лица, когда он отстранился, должно быть было выражением слезливой нежности, потому что Эмгыр внезапно посмотрел на него так, словно предполагал, что он будет наказан за это, что к ужасу Геральта, если не к удивлению, только сделало его тверже. – Я ценю твою заботу, Эмгыр, но она неуместна. Возможно, ты заметил, что я люблю секс. Я наслаждаюсь грубым сексом. Возможно, ты также заметил, что меня довольно трудно ранить, так что ты не сломаешь меня, если увлечешься. – Он не добавил, как сильно ему хотелось увидеть, как он действительно теряет контроль, хотя бы один раз, вероятно потому, что если бы Эмгыр об этом знал, он бы упрямо посвятил всю свою энергию предотвращению этого. – Принято к сведению, – сказал Эмгыр после долгой паузы, затем перевернулся и начал читать ту книгу, которую читал до этого. – Итак, теперь, когда все улажено, скажи мне, чего ты хочешь. Эмгыр улыбнулся и снова повернулся к нему лицом. – Ты нетерпелив. Не сегодня, ведьмак. Мне нужно время подумать. – Геральт, должно быть, скорчил гримасу, потому что добавил: – Некоторые из нас думают, прежде чем прыгнуть с кем-то в постель. – У тебя во рту все еще остались следы моей спермы, – криво усмехнулся Геральт. Эмгыр на самом деле усмехнулся над этим. – Как бы то ни было, никогда не поздно действовать осторожно, несмотря на мою слабость в сдержанности. Я задам тебе два вопроса, которые ты обещал мне сейчас, если ты согласишься? – Спрашивай прямо сейчас. – Как ты думаешь, мы сбежим из этого места? – Мне нравится так думать. Я не могу себе представить, что есть место, куда Цири не может добраться, и я уверен, что она сделает все, что в ее силах, чтобы найти нас. Но я также чувствую… Я не могу выразить словами, почему именно я так себя чувствую, но это кажется неизбежным. Глубоко внутри я чувствую, что мы здесь в ловушке. Но, возможно, это просто атмосфера дома действует на меня. Кажется, это сделано для того, чтобы внушить чувство безнадежности. Эмгыр кивнул, ничего не сказав. Геральт задался вопросом, чувствует ли он то же самое, но воздержался от озвучивания. Твой второй вопрос? – Ты позволишь мне связать тебя и трахнуть в наручниках, из которых ты не сможешь вырваться? Геральт перевернулся и застонал в подушку. То, что вопрос был задан таким же серьезным тоном, каким-то образом усугубило ситуацию. Он обнаружил, что его ослабевающее возбуждение вернулось в полную силу, как раз когда он готовился ко сну. – Да, – сказал он сквозь стиснутые зубы, звук был слегка приглушен подушкой. – Превосходно. Спокойной ночи, Геральт. Он едва заметил, как Эмгыр погасил последние огни, поскольку держался к нему спиной и делал все возможное, чтобы думать о чем-то другом, кроме того, что он только что предложил. Ничуть не помогло и то, что он уловил свежее дуновение возбуждения от Эмгыра при его ответе. Ему потребовалась целая вечность, чтобы заснуть, но когда он это сделал, его сон был нарушен множеством снов об Эмгыре во всевозможных компрометирующих позах, каждая грязнее предыдущей, и даже во сне у него было достаточно осознания, чтобы задаться вопросом, как он оказался в положении вожделения к Белому Пламени. *** Когда он проснулся, то понял две вещи. Эмгыр, как обычно, уже проснулся перед ним. Однако, как ни странно, он не был полностью одет и готов к этому дню, потому что лежал на спине в своей смехотворно прозрачной ночной рубашке. Во-вторых, необычно, что Геральт лежал на нем, его лицо покоилось на его шее и сердце, одна рука была вытянута на животе, его колено поднято так, что их ноги переплелись, его бедра вплетены в одну из ног Эмгыра. Он быстро сравнил преимущества и недостатки притворяться мертвым или, в данном случае, спящим, по сравнению с тем, чтобы как можно быстрее убраться с колен Эмгыра. Если бы ему было неудобно, он бы ожидал, что тот громко разбудит и пошевелит его, если понадобится - силой, и он предположил, что Эмгыр заметил бы момент, когда он проснулся, потому что это было бы не похоже на него - пропустить такие вещи. Однако самым большим осложняющим фактором было то, что он проснулся в болезненном возбуждении, и он был уверен, что это не останется незамеченным. Это поставило его в тупик. И тогда Эмгыр сделал то, чего он никогда не ожидал от него за миллион лет. Он легонько поцеловал его в лоб. – Я знаю, что ты не спишь, ведьмак. Не смущай себя еще больше, притворяясь спящим. Когда Геральт попытался грациозно повернуться к нему лицом, он непреднамеренно задел бедром то, что безошибочно было твердой, как камень, эрекцией Эмгыра, и Геральт почувствовал, как по его телу пронеслась вспышка вожделения, и довольно возбужденно молился никому в частности, чтобы его не вышвырнули из постели, потому что Эмгыр изменил мнение обо всем этом. – Итак, – пробормотал Геральт, его голос все еще был хриплым со сна, – у тебя была возможность подумать? – Да, хотя я еще не закончил. – Это не так сложно. – Он старался не скулить, и ему это только что удалось. – А тебе, наоборот. Возможно, это был комплимент. Геральт оказался в положении, которого никогда не ожидал, обняв самого могущественного человека в мире, где-то между теплым удовлетворением и острым возбуждением, с оттенком почти тошнотворной домашней обыденности. Прошло так много времени с тех пор, как его просто удерживали, что он не хотел испытывать судьбу и уж точно не хотел давить на Эмгыра, пока тот не был готов. Во всяком случае, слишком сильно. Он чувствовал запах своего возбуждения, но каким-то образом знал, что сейчас не время для этого. Мгновение спустя он оказался прав, когда Эмгыр осторожно высвободился из его объятий и принялся одеваться, а Геральт старался не дуться. Он наблюдал, как тот надел черную льняную короткую рубашку и сшитые на заказ брюки, на безумный миг напомнив Геральту кого-то в отпуске, взял книгу и направился к выходу. – Ты найдешь меня в библиотеке. У меня есть эксперимент, который я хочу провести. Геральт посмотрел, как он опустил голову, все еще голый в постели, все еще очень возбужденный, и раздраженно вздохнул. Эмгыр может безупречно владеть собой. Геральту страстно хотелось сломать его. А пока ему придется довольствоваться тем, что у него было, а что у него было, так это уединение и чрезвычайно яркие воспоминания о прошлой ночи. Едва Эмгыр вышел из комнаты, как Геральт взял себя в руки и грубо погладил себя, вспомнив, как Эмгыр отсасывал ему с таким энтузиазмом. Как только он вспомнил вопрос Эмгыра и представил, как тот погружается в него, пока он был привязан к кровати, он почти сразу же кончил с удовлетворенным стоном, уставившись в потолок, переводя дыхание и пытаясь вспомнить, когда в последний раз все было нормально. *** Геральт не торопился одеваться. Не похоже было, чтобы ему было чем заняться в этот день, поэтому он не видел смысла торопиться. Постоянное чувство беспокойства, которое он испытывал, на самом деле никогда не покидало его, но оно отступило своего рода до фонового шума. В основном ему было скучно, беспокойно и он был полон какой-то низкой безнадежности, которая никогда не предвещала ему ничего хорошего. Если бы он мог просто занять себя, если бы был хотя бы один или два контракта, которые он мог бы выполнить в этом месте, какого-нибудь монстра, которого нужно убить, он мог бы держать пессимистические мысли в узде, но, к его огромному разочарованию, в явно, очевидно, безошибочно посещаемом поместье не появилось ни одного призрака. Он еще раз задался вопросом, знает ли кто-нибудь в реальном мире, как он начал думать об этом, где они были или что произошло. Он считал это маловероятным; если бы они это сделали, то наверняка пришли бы их спасать или, по крайней мере, послали сообщение. Ему было интересно, как дела у Цири. Он не сомневался, что она более чем справится с этой работой, но от Эмгыра он знал, какой порочной может быть придворная жизнь, и ей придется прибегнуть к другим методам, кроме как пронзать их мечом, чтобы справиться с теми угрозами, с которыми она сейчас столкнулась. Он даже представить себе не мог, как ей, должно быть, трудно пытаться сохранить контроль и власть после исчезновения Эмгыра. Геральт взял со стола немного фазана, оставшегося несъеденным со вчерашнего вечера, обнаружив, что он гораздо менее голоден, чем обычно, и спустился в библиотеку. У него было иррациональное желание избегать лиц предков Эмгыра; он представлял, что они были бы крайне недовольны тем, что грязный варвар-ведьмак с Севера сумел пробраться в постель к их потомку и наследнику, но если Эмгыр не боялся их воображаемого гнева, он не видел причин, по которым его это должно волновать. Наконец, он добрался до библиотеки и почувствовал вспышку паники, когда не смог увидеть Эмгыра. Он увидел несколько книг рядом со стулом, предполагая, что он был там, но Геральт не мог вспомнить, были ли они там днем ранее, так что это ему ничего не сказало. Рассудив, что он просто пошел за едой, он направился на кухню, изо всех сил стараясь не бежать, и, проверив там и столовую, начал обыскивать помещения для прислуги, но снова оказались пустыми. Неожиданный, всепоглощающий страх охватил его и проник глубоко в кости. Мутации, которым он подвергся, ограничили его способность испытывать панический страх, который испытываешь оказавшись лицом к лицу с непосредственной и смертельной угрозой, но он все равно испытывал страх. Он боялся потерять самых близких ему людей в битве при Каэр Морхене. Он боялся, что Цири потерпит неудачу в своей битве с Белым Хладом и никогда не вернется к нему. И теперь он боялся, что Эмгыр ушел или просто исчез, оставив его одного в мире, которого не должно было существовать. Это было намного хуже, когда страх не мог быть преодолен, вонзив меч во что-то большое и опасное. Ему удалось сдержаться, чтобы не окликнуть его, но все равно на грани. Как раз в тот момент, когда он представил, что ему придется есть в одиночестве, спать в одиночестве и иметь в компании только книги, сам объект его страхов небрежно вошел в парадные двери, едва оторвав взгляд от книги в руках, когда они автоматически открылись. Выражение лица Эмгыра быстро изменилось, когда он увидел его, внезапно настороженное и вопрошающее. Выражение лица Геральта должно быть говорило о том, что он распознал угрозу, и Эмгыр не пережил бы бесчисленных покушений на свою жизнь, слишком медленно реагируя на потенциальную опасность. – Да? Геральт на мгновение замолчал, глубоко смущенный своей реакцией на то, что он не смог сразу найти Эмгыра. Прошло всего три дня с тех пор, как они прибыли сюда. Он категорически отказывался признавать это, но Эмгыр ожидал оценки угрозы, а не признания Геральта в самых глубоких страхах и тревогах. – Ничего. Это пустяки. Лицо Эмгыра смягчилось, как будто он понял, что произошло. Геральт подавил желание попросить его больше так не выходить из поля зрения. Это звучало нелепо в его собственной голове; ему не нужно было слышать это вслух. Он был до абсурда благодарен Эмгыру за то, что тот оказал ему милость и не озвучил свое осознание. Они устроились в библиотеке и просто читали, как им показалось, несколько часов, хотя здесь не было хорошего способа определить время. Геральт заметил, что Эмгыр сел ближе к нему и, казалось, старался оставаться в пределах его поля зрения, что заставило его почувствовать себя жалким, но в то же время благодарным. Он не мог не зациклиться на том факте, что паника, которую он испытал, оставшись здесь совсем один после такого короткого промежутка времени, была тем, от чего Эмгыру было суждено страдать всю оставшуюся жизнь, если бы Геральт случайно не последовал за ним сюда. Это заставило его невольно содрогнуться. Это казалось излишне жестоким. Это была самая худшая пытка, которую он мог себе представить. – Кто ненавидит тебя настолько, что поместил тебя сюда? – спросил он ни с того ни с сего. Эмгыр даже не вздрогнул. Очевидно, у него были похожие мысли. – Это очень длинный список и, следовательно, бесполезная линия расследования. Лучший вопрос заключается в том, у кого есть средства для этого. Должен признаться, в последнем я ничего не понимаю. Это выходит за рамки возможностей даже самых искусных магов и волшебниц на Континенте. Чтобы создать целый мир… На ум приходит только одно имя, хотя я и представить себе не мог, как мое заключение здесь может принести ему пользу. – Аваллак'х, – внезапно понял Геральт, и Эмгыр подтвердил это кивком. – Может быть, он хотел убрать тебя с дороги, чтобы добраться до Цири? Он был очень заинтересован в ее способностях. Даже одержим. – Я думал об этом, но из того, что я знаю о нем, я бы ожидал, что он нацелится на тебя, а не на меня, чтобы добиться этого. Ты - еще большая преграда для его доступа к Цири, учитывая его способности. – В его голосе не звучало радости от признания того, что Геральт смог защитить ее от него лучше, чем он сам, даже с его властью над большей частью мира. – Если это был он, то он получил нас обоих по цене одного, – мрачно размышлял Геральт. – Однако я должен сказать, что Аваллак'х никогда не казался мне садистом. Если бы это был его план, я не вижу причин, по которым он включил бы все детали. Портреты. Виселица. Его подход был бы... – Более практичный. – Да.