Моё тело в клетке

Следующая неделя прошла примерно так же. Они просыпались, одевались, купались, ели фазана, проводили различные эксперименты со своим окружением, гуляли, ели фазана, пили и читали. Геральт тренировался на площадке, пытаясь поддерживать форму, и Эмгыр иногда спарринговал с ним, оказавшись более способным противником, чем Геральт мог себе представить. Единственное отличие от предыдущих ночей заключалось в том, что между ними больше ничего не произошло. Ну, это не совсем так. Они продолжали тянуться друг к другу ночью, часто просыпаясь, чтобы обнаружить, что они переплелись; рука сжимает бедро, а теплые губы на шее другого, но каковы бы ни были чувства Геральта по этому поводу, Эмгыр всегда вставал с постели, одевался и начинал свой день. По ночам Геральт также продолжал читать свою эльфийскую эротику, и Эмгыр читал ему больше чем до этого, и даже когда Геральт видел, как это повлияло на Эмгыра, как смягчилось его лицо, слышал, как его голос стал глубже и мягче, чувствовал запах его возбуждения, он просто желал ему спокойной ночи своим бархатным голосом, и на этом все. Несмотря на это он не переставал дразнить его, хотя к этому моменту все, что требовалось, это чтобы Эмгыр бросил на него особый взгляд или прошептал что-нибудь так близко к его уху, что он бы почувствовал его горячее дыхание, чтобы он мгновенно затвердел. Сказать, что Геральт испытывал смешанные чувства к Эмгыру, было бы преуменьшением. Он смутно понимал свое влечение – если быть честным с самим собой, он был удивлен, что оно никогда не проявлялось раньше, – но это не объясняло, почему он вдруг почувствовал такую жалкую нужду всего через неделю с этим мужчиной. Часть его задавалась вопросом, было ли это его попыткой просто цепляться за человека в месте где не было ни одной другой живой души, хотя он точно знал, что собственные достижения Эмгыра и то, как он дважды довел его до оргазма, открыли шлюзы, которые он теперь не мог закрыть. Геральт отчаянно жаждал большего, что должно было бы смутить его и смутило бы в любом другом контексте. Здесь с Эмгыром, он был почти уверен, что это был предполагаемый эффект. Тем не менее, было так много разочарований, которые он мог вынести, и он обнаружил, что ищет способы разозлить его в качестве своего рода мести. Геральт задирал ноги на каждый стол, который мог найти, каждый раз привлекая молчаливые взгляды, оставлял грязную посуду на полу спальни, что почти вызвало наказание, прежде чем Эмгыр казалось сдержался, но именно книги в конце концов подтолкнули его к краю. Геральт обожал книги, но он видел в них вещи, которые нужно трогать и использовать, а не просто хранить в красивых книжных шкафах, поэтому у него не было проблем с отметками в них во время чтения. В первый раз, когда он отметил свое место небрежным загибом страницы вместо закладки, он увидел как напряглась челюсть Эмгыра. Жестко. Геральт знал, что ему следовало бы стыдиться трепета, который прошел по его телу при осознании этого, но он был слишком занят планированием того как использовать это знание, чтобы завести его еще больше. Он проделал это с большим количеством книг, даже вытащил закладки, и как бы небрежно оставлял раскрытые книги на полу. Но только когда облокотившись на книжную полку, он достал перо и начал делать пометки на полях, Эмгыр сорвался. Ему более или менее удавалось игнорировать все его предыдущее плохое поведение, поэтому Геральт был удивлен, когда Эмгыр несколькими быстрыми шагами пересек комнату, пока не прижал Геральта к книжной полке, крепко держа его за горло. Это действительно было плохим оправданием для ведьмака, подумал Геральт, чувствуя, как быстро твердеет от ощущения тела Эмгыра, прижатого к нему силой с которой он держал его, и намека на настоящую опасность в его глазах. Мгновение никто из них не произносил ни слова, пока Геральт не выдержал и, оттолкнув руку Эмгыра, наклонился вперед, чтобы поцеловать его. К его ужасу, Эмгыр просто отстранился, продолжая изучать его лицо, на этот раз с чуть меньшей яростью и чуть большим любопытством. Как только Геральт открыл рот, чтобы заговорить, он был поражен подавляющей силой губ Эмгыра прижавшихся к его губам, сплошными зубами и эгоистичным голодом, когда его рука покинула его горло и обвилась вокруг задней части шеи, поворачивая голову Геральта все ближе и ближе, когда он целовал его с безрассудной самозабвенностью, заставляя Геральта стонать ему в рот, а затем громче, когда он почувствовал вкус крови. Эмгыр укусил его где-то, но в безумии своего поцелуя он не был до конца уверен, где именно. Поцелуй был яростным, собственническим и требовательным, именно таким, как и надеялся Геральт. Когда он схватил Эмгыра за одежду, пытаясь притянуть его ближе, Эмгыр внезапно переместился, проведя другой рукой по позвоночнику Геральта так, что у него защекотало, прежде чем положить ее на поясницу и прижать его к себе, пока их тела не оказались вплотную друг к другу. Геральт почувствовал, как его твердая, как камень эрекция прижалась к его бедру, и заскулил, его собственный член дернулся в знак сочувствия. Возбуждение волнами исходило от кожи Эмгыра, опьяняя Геральта. Внезапно он услышал низкое рычание Эмгыра в поцелуе, все в нем излучало жажду и голод, и Геральт был уверен, что если они сейчас остановятся, он будет умолять его. Умолять его о том, что он был готов дать. Он просто не мог больше выносить пыток. – Пожалуйста, – пробормотал Геральт между грубыми поцелуями, неосознанно покачивая бедрами. Он понятия не имел, о чем вообще просил. Он почувствовал, как пальцы запутались в его волосах, прежде чем Эмгыр дернул его назад за корни с достаточной силой, чтобы оказаться по другую сторону боли, но это только заставило Геральта сильнее закусить губу, чтобы сдержать стон. – Большинство из тех, кто молит о милости Императора, из вежливости делают это на коленях, – сказал Эмгыр низким требовательным голосом. Прежде чем он успел поспешить подчиниться, Эмгыр уже потянул его за волосы и грубо толкнул его на колени, как будто он не мог дождаться, когда он сам встанет на колени, и от этого жеста у Геральта вся кровь перетекла на юг так быстро, что у него закружилась голова. Теперь он стоял на коленях на полу, болезненно возбужденный и обезумевший от желания, глядя на Эмгыра снизу вверх – наслаждаясь непристойным образом, как его толстая эрекция натягивала штаны, – как будто ожидая дальнейших инструкций. Хватка Эмгыра в его волосах только усилилась. – После всех этих лет неповиновения, после каждого раза, когда ты отказывался даже поклониться мне, я, наконец, поставил тебя на колени, – сказал Эмгыр, его голос был веселым, возбужденным и более глубоким, чем он когда-либо слышал, с легким оттенком благоговения. – Может быть, ты просто раньше не давал мне должного стимула, – дерзко возразил Геральт, стараясь быть настолько наглым, насколько мог, поскольку это, казалось, заводило Эмгыра. – Я не предлагаю тебе ничего сейчас – голос Эмгыра приобрел опасный оттенок, когда он хищно улыбнулся, еще сильнее сжимая его волосы. – Ты найдешь хорошее применение своему дерзкому рту и доставишь мне удовольствие, как я захочу. Ты не кончишь до тех пор, пока я не позволю. Геральту пришлось на мгновение закрыть глаза от приступа вожделения, который вызвали в нем эти слова. Здесь все было так, как он представлял себе в своих самых грязных фантазиях, но почему-то даже лучше. Он чувствовал, как его болезненно твердый член дергается под бриджами, и ему не хватало сил, чтобы не чувствовать смущения от того, как его рот наполнился слюной по команде. Глаза метались между лицом Эмгыра, слегка раскрасневшимся – губы приоткрылись от возбуждения – и тем, как его член, всего в нескольких дюймах от лица Геральта, натянул его брюки. – А если я скажу нет? – бросил вызов Геральт, желая вывести Эмгыра из себя, хотя ему и не терпелось подчиниться. – Тогда я свяжу тебе запястья и заставлю тебя. От этих слов по спине Геральта пробежала дрожь, его возбуждение росло с каждым словом, и он не смог удержаться, чтобы не потянуться вниз и не провести ладонью по своей эрекции. Это ни на йоту не ослабило его желания, когда Эмгыр тут же отбросил его руку ногой. Напротив, он чувствовал себя почти истеричным от потребности и в этот момент знал, что даст этому человеку все, что он потребует. Геральт наблюдал, как сильные, изящные пальцы Эмгыра начали расстегивать свой ремень, медленно, словно дразня Геральта – или его самого, – прежде чем расшнуровать брюки, не отрывая пристального взгляда своих потемневших глаз от лица Геральта. Наконец, он развязал последнюю шнуровку, и Геральт жадно наблюдал, как его толстый, длинный член – твердый, как камень, и слегка покрасневший – появился из-под брюк. – Открой рот, – скомандовал он немного грубым голосом, когда он использовал свою хватку на волосах Геральта, чтобы притянуть его ближе, его глаза мерцали в нескрываемом желании. Геральт с трудом сглотнул и, не сводя глаз с Эмгыра, полный решимости заставить его потерять самообладание, наклонился вперед и мягко обхватил губами головку, мурлыча от удовольствия, когда вкус предэякулята взорвался у него во рту, наслаждаясь мягким, казалось бы, непроизвольным вздохом Эмгыра. Осмелев, он взял его не глубже, а начал ласкать снизу, не упуская из виду, как рука Эмгыра сжалась в его волосах. И все же Геральт чувствовал, что жаждет большего. Он жаждал сломать его, посмотреть, как он разваливается на части. Последние несколько дней он почти ни о чем другом не думал. Прошло много времени с тех пор, как он делал это для кого-либо, и он почти забыл, как сильно ему это нравилось. То, что он стоял на коленях перед Эмгыром вар Эмрейсом, делало это еще более захватывающим. Он не нуждался и не хотел власти для себя, но он не мог отрицать, особенно перед самим собой, что мало что так опьяняло его, как власть в других людях. Втянув щеки, он образовал плотное кольцо вокруг толстой головки, в то время как его язык продолжал блуждать по разгоряченной плоти, отмечая, как сердцебиение Эмгыра стало по-настоящему учащенным, а дыхание - более поверхностным и неровным. Когда он не сделал ни малейшего движения, чтобы взять его глубже, с блеском вызова в глазах, Эмгыр наконец сорвался, используя свою хватку на его волосах как рычаг, чтобы с низким стоном вонзиться в его рот, его губы приоткрылись в удовлетворении. Геральт вдруг вспомнил слова Эмгыра о том, чтобы связать ему запястья, и представил, как он будет трахать его в рот, непроизвольно постанывая вокруг его члена, когда он начнет покачивать головой, с каждым разом принимая его глубже. В тот момент, когда он почувствовал, что член коснулся задней части горла, он слегка поперхнулся, но был немедленно вознагражден пальцами Эмгыра, вцепившимися в его волосы, его тихий стон заставил Геральта болезненно напрячься, когда он начал слегка двигать бедрами, как будто потерялся в моменте. Геральт не мог удержаться от того, чтобы сунуть руку в штаны, предполагая, что Эмгыр был слишком отвлечен, чтобы заметить это, но был поражен, когда сразу же почувствовал, как ботинок отбросил его руку в сторону с впечатляющим контролем и немного большей силой, чем раньше. – Хорошая попытка, – сказал Эмгыр, его голос был хриплым и невероятно глубоким. В отместку Геральт отодвинулся назад, пока во рту не остался только кончик, дразня чувствительные линии вокруг головки, не делая ничего другого, когда он уставился на Эмгыра, приподняв бровь. К этому моменту Эмгыр тихо задыхался, и ему не потребовалось много времени, чтобы снова насадить его на свой член, когда он глубоко вошел в его рот со значительно меньшей сдержанностью, чем раньше. Геральт чувствовал, как его самообладание понемногу ослабевает, даже если в целом он оставался гораздо более сдержанным, чем ему хотелось бы. Что ж, он это исправит. Проглотив его полностью, он подождал, пока слегка затуманенные глаза Эмгыра снова сфокусировались на нем, зрачки полностью расширились и наполнились какой-то голодной напряженностью, которая преследовала сны Геральта, и поглощавший его член, целеустремленный и грязный в своем исполнении. На какое-то неопределенное мгновение глаза Эмгыра закрылись, его лицо исказилось от удовольствия, губы искривились в беззвучном стоне, дыхание стало поверхностным. Геральт отстранился, чтобы отдышаться, прежде чем снова проглотить его и повторить жест, наслаждаясь тем, как кожа Эмгыра вспыхнула коралловым румянцем на его щеках и шее, когда он тихо застонал сквозь стиснутые зубы. Как только показалось, что Эмгыр начал терять себя во влажном тепле и всасывании, Геральт полностью отстранился, выпустив член изо рта с непристойным звуком, и просто облизал головку, затаив дыхание наблюдая за реакцией Эмгыра, не упуская его разочарованного рычания. – Можно подумать, ты хочешь, чтобы твои запястья были связаны, – сказал он, его голос был таким хриплым от возбуждения, какого Геральт никогда не слышал. Изобилие его сексуального удовольствия, ясное из его голоса, его раскрасневшейся кожи, расширенных зрачков и прерывистого дыхания, делало это гораздо менее опасным и гораздо более многообещающим. Геральт ухмыльнулся и продолжил лизать, выпрямившись и заложив обе руки за спину, одна поверх другой, в явном знаке подчинения. Он не упустил из виду, как Эмгыр резко вдохнул, его глаза приобрели немного дикое выражение, прежде чем начал удерживать голову Геральта неподвижно, чтобы начать грубо толкаться в его рот, не сводя с него пристального взгляда. Он почти чувствовал, как Эмгыр пытается сохранить какое-то подобие контроля, но когда он втянул щеки от следующего толчка Эмгыра, он почувствовал, как последние оковы сдержанности покинули его издав почти дикое рычание и начал трахать его рот с неконтролируемой грубостью. Он завороженно наблюдал, как Эмгыр, казалось, утратил все остатки своего безупречного контроля, его движения были грубыми, непродуманными и чуть ли не болезненными. Геральт отказывался слишком задумываться о том, почему его, казалось бы, полное пренебрежение к комфорту Геральта так сильно заводило его, но он не мог отрицать, что это была одна из самых возбуждающих вещей, которые он когда-либо испытывал. Эмгыр застонал громче, толкаясь все быстрее и сильнее, с каждым толчком его бедра погружали член все глубже. Жесткий ритм заставлял его задыхаться, как только он начал ударять по задней стенке горла Геральта снова и снова, все тело Эмгыра напряглось в предвкушении, и с громким стоном он кончил в горло, толкаясь сквозь толчки, удерживая Геральта на своем члене, его глаза закрыты, спина слегка выгнута, голова мягко откинута назад. Все его поведение излучало развратное удовлетворение, даже когда он продолжал тихо пыхтеть. Наконец, он снова опустил взгляд, и их глаза снова встретились. В его глазах появилась неожиданная мягкость, ослабевшие пальцы в волосах Геральта массировали его кожу головы. В тот момент, когда его ослабленный член покинул его губы, Эмгыр потянулся вниз, чтобы мягко взять Геральта за подбородок, наклоняя его к себе. – Глотай, – тихо приказал он, его глаза на мгновение блеснули удовлетворением и чем-то еще, когда Геральт подчинился, прежде чем одарить его редкой довольной улыбкой, его пальцы почти ласково погладили его челюсть. Геральт остался лежать на полу, острая похоть вибрировала в его венах, возбужденная далеко за гранью здравомыслия. Эмгыр был лучше, чем его самые смелые мечты – намного лучше – и он был так болезненно тверд, что начал сомневаться, сможет ли он кончить без единого прикосновения к себе . Затем Эмгыр снова удивил его, опустившись на колени рядом с ним и притянув к себе для глубокого, страстного поцелуя; менее дикого, чем раньше, но такого же интенсивного. Он был уверен, что чувствует свой вкус на языке, и был удивлен, что ему похоже все равно. В этом было что-то непристойное, раскованное, что очень нравилось Геральту. С другой стороны, возможно, его не должно было удивлять, что Эмгыр будет исключительным в постели. Он никогда ничего не делал наполовину. – Эмгыр, – взмолился он, когда, наконец, прервал поцелуй, сопротивляясь желанию забраться на мужчину сверху, чтобы придавить его, наблюдая, как он поднимается и поправляет одежду. – Если ты сможешь отложить удовлетворение до конца дня, – ответил Эмгыр на невысказанный вопрос тем же тоном, которым можно было бы планировать ужин, – Я обещаю, что сделаю так, чтобы это стоило твоего времени. Геральт тоже встал, значительно менее элегантно, и посмотрел глубоко в его глаза, страх пробежал по спине от вызова в его глазах. – Ты серьезно? Он резко вдохнул, наблюдая, как на его лице появилась маленькая опасная улыбка, его пристальный взгляд не отрывался от него, когда Эмгыр наклонился и мягко провел пальцами по всей длине члена Геральта от корня до кончика, заставив его ахнуть, когда его колени подогнулись. – Ты серьезно... – Геральт еще раз постарался не дуться и представил, что у него, вероятно, ничего не вышло. Эмгыр бросил на него неожиданно нежный взгляд и без всякого предупреждения приложил губы к основанию его шеи и похотливо поцеловал его шею, его зубы слегка задели кожу, а язык прочертил узоры на коже, когда Геральт начал тяжело дышать, выгибаясь и запрокидывая голову, не раздумывая ни секунды, как дешевая шлюха. Наконец, он добрался до его уха, чувственно прошептав: – Ты будешь рад, что дождался. Геральт в отчаянии наблюдал, его дыхание все еще было прерывистым, как Эмгыр спокойно прошел через комнату, взял книгу и сел читать, как будто ничего не случилось. Он подумывал – серьезно подумывал – просто подняться наверх и снять невыносимое напряжение, но он помнил блеск вызова в глазах Эмгыра, и он ни за что не отступит от этого вызова. Геральт старался не раздражаться, когда взял с полки случайную книгу и сел в кресло напротив, пытаясь отвлечься на то, что ему случайно попалось в руки. Когда он повернулся, чтобы прочитать обложку, он не был слишком удивлен, обнаружив, что это была книга о методах пыток – это действительно казалось легким чтением для Эмгыра – но он, конечно, был удивлен увидев как глаза Эмгыра слегка расширились на краткий миг, когда он увидел название, его ноздри раздулись, прежде чем он быстро переключил свое внимание обратно на свою собственную книгу. Что это было? Геральт начал читать, надеясь, что наткнется на что-нибудь, что отвлечет его от острой потребности повалить Эмгыра на землю, как вдруг он почувствовал дуновение возбуждения и понял, что это не от него. Он вздохнул. – Конечно, ты получаешь удовольствие от пыток. Честно говоря, я даже не очень удивлен. Эмгыр мрачно посмотрел на него, но ничего не сказал, его глаза резко вернулись к своей книге. С другой стороны, такая реакция была неожиданной. Чувствовал ли он, что его осуждают за его предпочтения? Геральт полагал, что у него нет права судить, и вообще он считал себя очень непредубежденным, но, конечно, на пытках была проведена черта. У любого другого это было бы хорошо - немного странно, но, с другой стороны, в этом и был смысл кинка. Но это был тот, кто обладал властью подвергать людей пыткам и почти неограниченными ресурсами в отношении методов пыток. Неужели Эмгыру нравилось наблюдать, как по его приказу пытают реальных людей? От этой мысли у него по спине пробежал холодок, даже если там было что-то, против чего часть его – та, которая в данный момент была чрезвычайно возбуждена, - совсем не возражала. – Ты так громко думаешь, что отвлекаешь меня от моей книги. Если у тебя есть вопрос, задавай его – Эмгыр совсем не выглядел удивленным. Геральт глубоко вздохнул, уже смущенный. Он отстраненно думал, что это не его дело, хотя, с другой стороны, он думал, что это вполне разумный вопрос, чтобы задать его кому-то, с кем он вроде как трахался. – Хорошо. Ты когда-нибудь пытал кого-то для... – он съежился от мысли закончить предложение. – Сексуального удовлетворения? – Эмгыр закончил фразу, его тон был непроницаем, одна бровь приподнята. – Это то, что тебя интересует? Воздух в комнате внезапно стал намного холоднее. Не доверяя себе, чтобы говорить, Геральт просто кивнул. – Нет, Геральт, – начал Эмгыр ровным, но слегка раздраженным тоном и с легким намеком на что-то еще, что у любого другого было бы сродни печали. – Я никогда не пытал и не позволял, чтобы кого-то пытали ради моего сексуального удовлетворения. Да я и не хотел этого делать. Если ты хочешь знать – а похоже, ты должен знать, – я не получаю удовольствия ни от казней, ни от пыток, только от результатов, которые они дают. Первые несколько недель своего правления я провел в постоянной тошноте из-за огромного количества казней, многие из которых были необычайно жестокими. Это было необходимо, но это не делает их менее неприятными. Геральт выдохнул, сам не осознавая, что задержал дыхание. Он знал, что на данный момент было мало шансов на то, что он не заберется к нему в постель при первой же возможности – у него не было особого самоконтроля, когда дело доходило до этого, – но это, безусловно, сделало бы все это более неприятным опытом. Очень запоздало он понял, что Эмгыр всегда называл его по имени, когда он был серьезен, а в другие моменты - Ведьмак, что было почти игриво. Он хотел, чтобы он знал, что был неправ. Он понял, что это было важно для него, хотя и не был уверен почему. – Прости, – смущенно сказал он, даже когда Эмгыр махнул рукой, отмахиваясь от необходимости извиняться. Геральт нахмурился. – Но тогда почему такая странная реакция на книгу? На этот раз Эмгыр действительно закатил глаза. – Посмотри главу 12. Геральт сделал это и действительно пожалел об этом. Это была страница за страницей невероятно эротических иллюстраций мужчин и женщин в различных ограничениях. Казалось, что за эту главу отвечал другой иллюстратор, который видел в ней предлог для того, чтобы потакать своему фетишу рабства. Однако они действительно были прекрасны в своей мягкой, брутальной чувственности. Геральт обнаружил, что дышит тяжелее, представляя себя в одной из этих поз. Представляя Эмгыра в наручниках… Он поднял глаза, чтобы что-то сказать, но, казалось, Эмгыр уже прочитал его мысли, ухмыляясь в ответ со всей уверенностью хищника, который привык, что все его желания исполняются, включая все, что ему нравится на этих страницах. Геральт вдруг засомневался в своей способности пережить этот день. *** В том, что Геральт мог расценить только как чрезвычайно щедрый жест, чтобы отвлечь его от своих мыслей, Эмгыр предложил им попробовать приготовить что-нибудь другое, кроме фазана, с другими ингредиентами в этот день, сославшись на скуку от еды и отсутствие чего-либо лучшего. Геральт с энтузиазмом согласился. – Ты довольно хорош в этом. – Ты удивлен. Ты, кажется, забыл, что я провел большую часть своей юности, живя в дикой местности как проклятый зверь. Хотя, должен сказать, я рад, что даже ты видишь во мне совершенно другого человека по отношению к этому молодому человеку. Это было сделано намеренно с моей стороны. У Геральта было ощущение, что почти все, что делал Эмгыр, было преднамеренным, и именно поэтому он нашел это тем более интригующим, что неделю назад он назвал то, что не остановил себя от дальнейших действий, промахом в сдержанности. Но он так привык к тому, что Эмгыр все контролирует, что не мог не задаться вопросом, было ли это просто тем, что он сказал Геральту, потому что он правильно понял - это ему понравится. – Я снова слышу, как ты думаешь, – заметил Эмгыр, нарезая овощи, что само по себе было зрелищем, которое Геральт не думал, что когда-нибудь увидит. Геральт что-то неразборчиво промычал, добавляя к зернам немного измельченной зелени. В течение всего дня он обнаружил, что его мысли возвращаются к одному и тому же, приливы и отливы его возбуждения были постоянными, и даже когда он обнаружил, что его мысли блуждают где-то далеко, голос Эмгыра всегда возвращал его к этому. Он задался вопросом, было ли это тоже намеренно, и покачал головой при этой мысли. Время, проведенное с Эмгыром, сделало его параноиком. Он оглянулся, чтобы посмотреть, как Эмгыр готовит еду, восхищаясь линиями его тела, соблазнительными проблесками кожи там, где он закатывал рукава и расстегивал рубашку, с той же сосредоточенностью на лице, как будто он разрабатывал стратегию подавления восстания. Он не был до конца уверен, всегда ли он находил его таким притягательным и просто подавлял это чувство, или это новое сильное притяжение является результатом того, что он был рядом с ним и ни с кем другим, особенно после того, как стал… сексуально вовлеченный - вот лучший термин, который мог определить Геральт. Пока он продолжал наблюдать за ним, то, как двигались его ловкие пальцы, напомнило ему о других вещах, и у него возникло внезапное желание поцеловать его и почувствовать, как его тело – чувственное сочетание твердого и мягкого – крепко прижимается к нему. Внезапно Геральт понял, что он может это сделать. По крайней мере, он думал, что сможет это сделать. После того, что произошло в библиотеке, и обещания Эмгыра о том, что он сделает позже, он подумал, что имеет право сделать это, по крайней мере, в том смысле, что это не будет нежелательно. Сделав глубокий вдох, как будто собираясь подойти к бешеному троллю, а не к мужчине, которого он вроде как трахал, он встал позади него и положил руки ему на бедра, уткнувшись носом в изгиб его шеи. Он почувствовал, как Эмгыр застыл на полсекунды, прежде чем он – казалось, почти сознательно – заставил свое тело расслабиться. Он вспомнил, что вряд ли найдется много людей, у которых было бы желание и разрешение просто прикоснуться к нему таким образом, когда им захочется, так что это, должно быть, незнакомое чувство. Геральт задавался вопросом, есть ли кто-нибудь, кто подходит под это описание, и единственным человеком, который пришел на ум, была какая-то куртизанка, но когда он представил себе, как Эмгыр спит с кем-то подобным, он не мог представить его кем-то иным, кроме как полностью контролирующим всю встречу. Поскольку Эмгыр, казалось, был полон решимости игнорировать его, как будто из чистого упрямства, Геральт глубже прижался носом к его шее, глубоко вдыхая и бессознательно вздыхая от манящего запаха, который был уникальным для Эмгыра, с легким намеком на возбуждение. Он слышал, как его сердце забилось намного быстрее, даже несмотря на то, что он сохранял внешнее спокойствие, не выдавая ничего, что мог бы уловить кто-либо, кроме Геральта. Он пытался сохранить разумную целомудренность – даже если он чувствовал запах наслаждения Эмгыра, это было ново, и он не чувствовал себя комфортно, заходя слишком далеко без чуть более явного знака от Эмгыра – но когда он наклонился глубже, чтобы получить доступ к его шее, то не желая этого, коснулся своей эрекцей ягодицы Эмгыра. Он как раз собирался отстраниться, когда его чувства были ошеломлены внезапным сильным запахом его возбуждения. Он смутно уловил его учащенное сердцебиение и то, как он на долю секунды поддался прикосновению, прежде чем взять себя в руки, но потребовалось время, чтобы это просочилось сквозь пьянящий аромат. Эмгыр не пошевелился и не попытался высвободиться из хватки. Напротив, Геральт видел, как он опустил нож, который держал в руке, как будто не доверял себе, и положил руку на стол, глядя вперед. Геральт сделал бы все, что угодно, чтобы увидеть выражение его лица, но у него было больше, чем нужно. Рискнув, он отстранился всего на дюйм, прежде чем прижаться к нему бедрами, втирая в него свой твердый член более медленно и целенаправленно. Он услышал, как Эмгыр резко вдохнул, выдох вышел мягким вздохом, когда он слегка выгнул спину, отталкиваясь от Геральта, ища большего трения, сильный запах похоти просачивался из его пор. – Он позволил бы мне трахнуть его, – понял Геральт, и на мгновение его разум стал совершенно пустым. Ему пришлось прикусить губу, чтобы не застонать при этой мысли. Как только он подумал об этом, Эмгыр повернулся в его объятиях и, не говоря ни слова, поцеловал его беспорядочно, нетерпеливо, жесткими поцелуями с открытым ртом, то, как он исследовал рот Геральта своим языком, не оставляло у него никаких сомнений в том, что было у него на уме. Когда он отстранился, его лицо покраснело, дыхание стало прерывистым, Геральт едва мог думать. – Пойдем, – сказал Эмгыр, его голос был хриплым, когда он взял маленькую бутылочку с тем, что Геральт принял за растительное масло, и пошел наверх, не оглядываясь, явно надеясь, что Геральт последует за ним. Геральт последовал за ним.