Моё тело в клетке

К тому времени, как он вошел в комнату, Эмгыр нетерпеливо смотрел на него, как будто Геральт опаздывал. Мягкий свет, который вполне мог бы быть заходящим солнцем, если бы солнце вообще было видно, освещал его фигуру так, что Геральт чуть не упустил веревку в его руке. Это было похоже на пояс от халата, и тот факт, что он держал его сейчас, всего через мгновение после того, как поднялся наверх, означал, что он либо нашел его раньше и спрятал, пока не представился удобный момент, либо он бросился искать его прямо сейчас. Геральт практически чувствовал, как от него исходит нетерпеливое предвкушение с легким намеком на что-то еще, когда Эмгыр выжидающе смотрел на него. — Не мог бы ты разжечь камин? —  мягко спросил Эмгыр, его голос стал уже тише. — Я хочу видеть тебя, — добавил он более спокойно, но без всякой сдержанности. Геральт подошел и зажег его, все это время не сводя глаз с Эмгыра. Он почувствовал, как по его телу пробежала странная дрожь: желание, трепет неизвестности и совсем немного чего-то, что было не совсем страхом, но все равно заставляло адреналин бурлить в его теле. — Хорошо, — ехидно улыбнулся Эмгыр. — Я хочу раздеть тебя. Ты сможешь оставаться неподвижным ради меня? Тон его голоса заставил разум Геральта с трудом составить словесный ответ, поэтому он просто кивнул, наслаждаясь приятным предвкушением. Он не сводил взгляда с Эмгыра, когда тот подошел к нему, пока не оказался всего в нескольких дюймах от него, возбуждение в его глазах заставляло его дыхание сбиваться, и он старался держаться как можно тише, пока Эмгыр медленно развязывал завязки на его рубашке, пальцы Геральта ласкали его бока. Отбросив одежду в сторону, он наблюдал, как Эмгыр грациозно опустился на колени и начал расшнуровывать ботинки Геральта, отчаянно пытаясь не думать о том, как близко его соблазнительный рот был к его члену. Похоже, Эмгыр подумал о том же, потому что, как только второй ботинок был снят, он похотливо обвел взглядом тело Геральта, задержавшись на том месте, где его член выпирал через ткань. Он почувствовал мягкие пальцы на поясе и только тогда понял, что Эмгыр скоро узнает, что на нем не было нижнего белья, волны возбуждения исходили от его кожи, но когда он посмотрел на него вот так, подняв бровь в явном вопросе, Геральт обнаружил, что ему не хватает сил, чтобы смутиться. — Пожалуйста, — прошептал он, проклиная себя за то, что уже умолял, и за то, как возбужденно это прозвучало даже для его собственных ушей. Эмгыр медленно спустил мягкую ткань к лодыжкам, его взгляд метался между глазами Геральта и его членом, который теперь напряженно прижимался к его животу. Он почувствовал новую волну возбуждения Эмгыра, заставившую его член дернуться. На восхитительную секунду ему показалось, что он собирается взять его в рот, когда он придвинулся чуть ближе, и Геральт почувствовал, как его желудок приятно сжался, но Эмгыр просто элегантно поднялся и одарил его дразнящим взглядом, который ясно дал понять насколько он наслаждается. Как сильно ему нравилось мучить его. Геральт вздохнул, но это вышло больше как нуждающийся выдох. — Эмгыр, если это... — Могу я привязать твои запястья к кровати? Геральту пришлось закрыть глаза и сделать глубокий вдох, прежде чем смог ответить. Он не мог вспомнить, когда в последний раз ему чего-то так сильно хотелось. У него почти кружилась голова от желания, и он без тени сомнения знал, что Эмгыр заставит его пройти еще через многое, прежде чем он даст ему хоть какое-то облегчение. Чего он не знал до этого момента, так это того, насколько сильно его завела эта идея. Он определенно многое узнал о себе в этом месте. Геральт вдруг вспомнил, как Эмгыр спрашивал, может ли он трахнуть его связанным, и ему пришлось сделать еще один глубокий вдох. — Ты так приятно отзывчив, — ухмыльнулся Эмгыр, когда Геральт ответил недостаточно быстро, коротко проведя большим пальцем по обнаженному соску почти небрежно. — Но я действительно требую ответа. Только тогда Геральт обрел дар речи. — Да, да, ты можешь... — На спину. Геральт плюхнулся на кровать, болезненно осознавая свою наготу и то, как его член начал течь, в то время как Эмгыр оставался полностью одетым, хотя то, как глаза Эмгыра скользили по его телу слегка голодным, одобрительным взглядом, странным образом заставило его чувствовать себя менее уязвимым. Он резко выдохнул, почувствовав, как руки Эмгыра умело обматывают пояс вокруг его запястий и проверяют прочность, прежде чем привязать его к изголовью кровати над его головой. Осознание того, что у Эмгыра, похоже, был большой опыт в таких узлах, только усилило его возбуждение. Геральт на пробу размял запястья. Он отлично справился с узлами и сделал мысленную заметку спросить, какие виды узлов он использовал. Геральт мог бы освободиться от них, если бы ему пришлось, но это потребовало бы гораздо больше сил, чем у него сейчас было. Даже зная, что он мог бы сбежать, если бы от этого зависела его жизнь, он чувствовал, что таким образом наэлектризовал каждое его нервное окончание. Он чувствовал, что находится в его власти; во власти Эмгыра, самого могущественного человека в мире, который привык, чтобы все его потребности удовлетворялись, не обращая внимания на других. Он приятно вздрогнул при этой мысли. Он наблюдал, как Эмгыр склонился над ним, одна из его рук потянулась к голове. Несмотря на то, что он знал, что согласился на это, и несмотря на то, что был очень, очень увлечен происходящим, он почувствовал легкий толчок от незнания того, что собирался сделать Эмгыр, он не помнил как задержал дыхание, когда почувствовал, как тот снимает завязки удерживающие его волосы, наслаждаясь ощущением его пальцев, проходящих сквозь волосы, когда он распустил их. — Ты действительно очень красив, — прошептал Эмгыр так тихо, что Геральт не был уверен, что он собирался сказать это вслух. — Поцелуй меня, — Геральт попытался попросить размеренным голосом, но это все равно вышло больше похоже на скулеж. Эмгыр слегка улыбнулся ему и грациозно оседлал его. Запустив пальцы в его волосы, он поцеловал его сначала почти целомудренно, прежде чем поцелуй быстро стал более жарким, Эмгыр захватил его рот с почти безрассудной самоотверженностью. Геральт застонал, когда почувствовал, как он прижался к нему, как будто без раздумий, как будто потерявшись в поцелуе, который казалось захватил Эмгыра ровно настолько, чтобы он отстранился. Какое он представлял собой зрелище. Его губы припухли от поцелуев, на щеках легкий румянец, появились маленькие завитки волос вопреки укладке, губы слегка приоткрыты, дыхание одновременно глубокое и поверхностное. Внезапно Эмгыр отстранился и сел на колени в конце кровати, расстегивая рубашку, не снимая ее полностью, в то время как Геральт впитывал каждый дюйм обнаженной плоти, прежде чем высвободить свой возбужденный член из брюк, не снимая их, все это время его пристальный взгляд не отрывался от него. Он наблюдал, как Эмгыр потянулся в сторону и взял бутылку с маслом, и Геральт не мог не представить, как он почувствует движение внутри себя, прикусив губу, чтобы удержаться от мольбы. Он видел, насколько возбужден Эмгыр, почти отчаянную потребность и желание в его глазах и густой аромат его вожделения. Он сомневался, что ему придется долго ждать, судя по исходящему от него нетерпению. Он не мог не сравнить Эмгыра в этом состоянии с тем, как он вел себя на публике и даже наедине, во всех взаимодействиях, которые у него были с ним раньше. Он всегда был таким спокойным, таким собранным, таким, казалось бы, равнодушным к мелочам, которые касались смертных. Так что видеть его сейчас в таком состоянии — расслабленного, уже слегка распущенного, безошибочно возбужденного — опьяняло Геральта. Он завороженно наблюдал, как Эмгыр налил немного масла себе в руку, распределил его между пальцами и обернул их вокруг собственного члена, резко вдохнув, когда начал неторопливо поглаживать себя, эти элегантные пальцы двигались с медленным контролем вверх и вниз по его твердой длине, прерываясь только его прерывистым дыханием, иногда и разочарованным рычанием Геральта. Он двигался так, как будто был один – каждый дюйм его тела излучал комфорт и удовлетворение – даже когда он не сводил глаз с Геральта, его глаза жадно блуждали по его телу, прежде чем вернуться к глазам. Где-то в глубине души Геральт осознавал уровень комфорта и доверия, который требовался, но он отложил это, чтобы подумать об этом позже. Эмгыр в этот момент полностью сосредоточил свое внимание. Геральт предполагал, что тот готовится трахнуть его, и достиг такой острой точки потребности, что даже не возражал, если бы его взяли без какой-либо подготовки, даже если бы знал, что пожалеет об этом на следующий день. Поэтому, когда он увидел, как рука Эмгыра ускорилась с большей настойчивостью, хотя и с меньшим изяществом, он был слегка сбит с толку. — Так ты собираешься трахнуть меня или нет? — Геральт тут же мысленно пнул себя за раздраженный тон. — Я трахну тебя, — прошептал Эмгыр, теперь тихо задыхаясь. — Должен признаться, я думал об этом с частотой, граничащей с неприличием, с тех пор, как я спросил тебя. Геральт сглотнул и глубоко выдохнул, чувствуя, как его член дернулся, прежде чем Эмгыр добавил: — Но у меня другие планы на сегодняшний вечер. Он ничего не мог сделать, кроме как жалобно скулить, его позвоночник выгибался в попытке найти какое-то трение, когда он наблюдал, как Эмгыр быстрее надрачивал себе, дыхание становилось все более резким, пока бедра не напряглись, и он кончил в свою руку и на живот с низким стоном, его глаза закрылись, яркий румянец расцвел на груди. Геральт был в агонии. Одно дело, когда тебя безжалостно дразнили весь день и отказывали в облегчении. Совсем другое дело — наблюдать такое мучительно эротичное зрелище, да еще будучи привязанным к кровати, не меньше. Он инстинктивно натянул путы, не в силах больше этого выносить. — На твоем месте я бы воздержался от разрыва, — практически промурлыкал Эмгыр, открывая глаза, чтобы посмотреть на него, каждый дюйм его тела излучал какое-то развратное удовлетворение. — Или в следующий раз я свяжу тебя так, что ты не сможешь убежать, и буду дразнить тебя часами, пока ты не научишься кончать от одного моего голоса. Геральт зарычал и крепко зажмурился, хотя и заставил себя не бороться с путами. Самое худшее в этой угрозе — это то, насколько привлекательно она звучала, а также устрашающе, и тот факт, что он отстраненно задавался вопросом, действительно ли Эмгыр сможет ее осуществить. У него действительно был самый великолепный голос. Он почувствовал, как Эмгыр пошевелился на кровати, тело одновременно расслабилось и приятно напряглось, когда почувствовал его рядом с собой, и поднял глаза, чтобы увидеть, как Эмгыр проводит пальцами по его волосам и массирует кожу головы почти успокаивающим, но в то же время слегка возбуждающим образом. Выражение его лица было почти ласковым. — Эмгыр, пожалуйста. Я не могу… Я согласился позволить тебе связать меня, а не дразнить меня этим зрелищем, пока я едва могу думать. Сделай уже что-нибудь. Пожалуйста. — Я так понимаю, тебе понравилось? — спросил Эмгыр, его низкий голос был самодовольным и самоуверенным. — Ты знаешь, что да. Черт, Эмгыр, как будто целого дня было недостаточно. — Что ж, возможно, ты удивишься узнав, — начал он непринужденным тоном, — что это было сделано не только для твоей пользы. Как я уже говорил, у меня есть на тебя планы. Планы, которые я не хотел торопить из-за собственного нетерпения. Даже в своем почти пьяном состоянии Геральт понял. Для кого-то, кто так озабочен сохранением совершенного контроля над собой и проецированием этого образа на мир, признать, что нетерпелив в отношении того, что он планировал, было чертовски непростым признанием. То, как мягко он это сказал, создало у него впечатление, что понимает, что раскрывает, и что он решил открыть это Геральту… эту маленькую слабость. Этот крошечный кусочек признания. В тот момент Геральт мог поверить или заставил себя поверить, что, по крайней мере, часть этого как-то связана с ним. Однако, прежде чем он успел слишком глубоко задуматься об этом, он почувствовал руку Эмгыра на своей ключице, его умелые пальцы блуждали так, что было почти щекотно, прежде чем двигаться все ниже и ниже, пока не остановились на его бедре, серия прикосновений и близость положения к его эрекции заставили голову кружится от желания. Прежде чем он успел что-либо сказать, Эмгыр поднялся с его бока и устроился у него между ног. Как только он положил обе руки на бедра, Эмгыр остановился и, встретившись с ним глазами, наклонился для еще одного поцелуя, медленного, затаив дыхание. Геральт застонал в поцелуе, прижимаясь к нему в попытке найти хоть какое-то трение, застонав, когда Эмгыр в тот же момент отстранился. Вожделение, горящее в его венах, усилилось, когда почувствовал запах свежего возбуждения Эмгыра, так скоро после оргазма, его глаза восхитительно потемнели, а член уже наполовину затвердел. Он заметно вздрогнул. Эмгыр ухмыльнулся ему, прежде чем снова устроиться между его ног, руки обхватили бедра Геральта и уверенно раздвинули их шире. Он чувствовал себя еще более беззащитным, что только усиливало желание. Эмгыр поймал взгляд и удержал его, пока откупоривал бутылку и наливал еще масла одной рукой. Отстраненно Геральт вспомнил, что это была рука, в которую кончил незадолго до этого, которую он не потрудился почистить, и задался вопросом, должен ли он чувствовать себя обеспокоенным тем, насколько сильно это его заводит. Прежде чем смог ответить себе, он почувствовал, как Эмгыр обхватил его член рукой так нежно, что подумал, что умрет от разочарования в этой постели, даже когда почувствовал, как член дернулся в его руке, прежде чем неторопливо, почти экспериментально погладил его. Такой незначительный жест, но он все равно заставил Геральта тихо застонать выгнувшись в позвоночнике, даже когда Эмгыр плавно отстранился ровно настолько, чтобы не позволить ему усилить давление. Он закрыл глаза, когда запах возбуждения Эмгыра усилился, и в этот момент он понял, что именно так его возбуждало, как раз когда его дразнящие пальцы медленно пробежали по всей длине его члена, танцуя вокруг головки так, что Геральт уже был безумно близок к оргазму. За свою долгую жизнь он был со многими, многими людьми, и обостренные чувства, которые позволяли ему точно знать, что кто-то чувствует в постели, были таким же проклятием, как и благословением. Он знал, когда кто-то просто выполнял свои обязанности. Он знал, когда кто-то отвечал взаимностью только из чувства долга, и ненавидел это, хотя худшими были страх и отвращение, даже дуновение того и другого заставляло его немедленно остановиться. Так что даже слабый запах остаточного возбуждения был мощным афродизиаком для его чувств, и быть с Эмгыром было все равно, что тонуть в нем. Он никогда не встречал никого, кто, казалось, наслаждался бы каждым прикосновением, каждым звуком, каждым вздохом в такой степени, как он. Когда Геральт представлял себе секс с Эмгыром, который, как теперь должен был признать, представлял себе еще до того, как они прибыли сюда, он представлял, что им командует кто-то, кто эгоистично заботится только о своих собственных потребностях. Даже Геральту это нравилось. Когда он представлял Эмгыра в роли любовника, он и за миллион лет не мог подумать, что тот так заводится, доставляя удовольствие другому. Возможно, речь шла о власти, просто о другом виде власти. Сила заставить кого-то умолять о твоем прикосновении. Словно прочитав его мысли, рука Эмгыра отпустила его, заставив Геральта в знак протеста натянуть путы. Он открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эмгыр медленно опускает губы к его члену, непристойно посасывая головку, в то время как Геральт застонал и закрыл веки совсем по другой причине. Это было так... так хорошо, и если бы он просто двигался немного быстрее, погрузился бы немного глубже.… Геральт почувствовал тонкий слой пота, который осел на его коже, отчего волосы прилипли к вискам, заставляя чувствовать себя диким. — Пожалуйста, — прохрипел он, напряжение от того, что его держали на краю пропасти, начинало сводить его с ума. Он встретился с ним взглядом как раз в тот момент, когда Эмгыр облизал головку и начал невероятно медленно заглатывать, и он мог бы поклясться, что почувствовал, как Эмгыр ухмыльнулся вокруг члена от недостойного звука, сорвавшегося с его губ. Влажный жар ощущался восхитительно вокруг его разгоряченной плоти, и когда Эмгыр продолжил посасывать мучительно медленно, он почувствовал, как член дернулся у него во рту, доводя до отчаяния. — Трахни меня, — снова взмолился он, не заботясь о том, насколько отчаянно это звучало. В тот момент, когда слова слетели с его губ, Эмгыр застонал вокруг его члена и внезапно засосал его сильнее, как будто на короткое мгновение потерял себя, прежде чем восстановить контроль, и когда бедра Геральта дернулись в его рот в качестве инстинктивного ответа на божественный отсос, Эмгыру потребовалось чуть больше времени, чем прежде чем отстраниться, как будто наслаждался этим слишком сильно. Что ж, с этим Геральт мог бы поработать. — Я знаю, что ты этого хочешь, — пробормотал он, голос был задыхающимся и глубоким, еще больше, когда глаза Эмгыра распахнулись, и он уставился на него с почти пугающей выраженностью, в то время как горячие губы и ловкий язык продолжали ласкать его член. — Я чувствую это по твоему запаху. Ты представляешь это сейчас? Представляешь, как мои бедра обвиваются вокруг твоей талии, когда ты входишь в меня в первый раз, пока я вот так привязан к кровати? Запах возбуждения Эмгыра теперь был почти ошеломляющим, когда он фактически зарычал вокруг члена и, к огорчению Геральта, медленно отстранился от него, но с еще большим всасыванием, пока кончик не выскользнул из рта с влажным звуком, его лицо покраснело, нос и подбородок покрылись слюной, а глаза заблестели с опасностью. Геральт чуть не кончил от одного этого взгляда. — Я не люблю, когда мной манипулируют, — сказал он грубо, но с тем же оттенком озорства в голосе. — Я не буду трахать тебя, Геральт, но я благодарю тебя за то, что ты напомнил мне о дополнительных ресурсах, имеющихся в моем распоряжении, которыми я намерен воспользоваться в полной мере. Сердце Геральта упало, когда он задался вопросом, возможно ли умереть от разочарования. Эмгыр, с другой стороны, не теряя времени, раздвинул бедра Геральта шире. Он понял, что собирается сделать, в тот момент, когда увидел, как он еще раз смазал свою руку маслом, опуская ее ниже, прежде чем внезапно почувствовал, как кончик одного пальца дразнит его вход. Геральт вздрогнул и изо всех сил постарался не поставить себя в неловкое положение, сопротивляясь этому. Глаза Эмгыра были прикованы к лицу Геральта, когда он мягко проник в него, и начал дышать более резко. Он почувствовал, как растягивается и медленно входят в него, прежде чем добавить второй палец с чуть меньшей осторожностью. Если и была какая-то боль, то это была пустая оболочка чувства, которое он едва замечал. Это было хорошо, так хорошо... и когда его пальцы начали резкие движения, открывая понемногу, он жадно захотел большего. Эмгыр с дьявольским выражением на лице вытянул оба пальца, прежде чем согнуть, пока внезапно разряд электричества не пронзил тело Геральта, заставив выгнуться на кровати с произвольным стоном до звездочек в глазах. Он попытался насадиться на пальцы, чтобы повторить ощущение, когда Эмгыр оттянул их назад ровно настолько, чтобы отказать ему с самодовольной ухмылкой. — Ох, черт, — выдохнул Геральт, почти сходя с ума от желания. — Не останавливайся... Эмгыр снова сжал пальцы, с большей силой, когда Геральт дернулся так сильно, что почувствовал, как кровать сдвинулась. Ему так сильно нужно было кончить, что он был готов сделать почти все, чтобы добиться этого. Как только он подумал об этом, Эмгыр снова опустил губы к члену, одновременно сжимая пальцы, хотя и с меньшим нажимом, двойные ощущения влажного всасывания и электризующие толчки чистого экстаза от его пальцев сводили его с ума. — Знаешь, я мог бы заниматься этим часами, — прохрипел Эмгыр, слегка отстранившись, его голос не оставлял места для сомнений относительно того, насколько это повлияло на него. Хотя Геральт был уверен, что он произнес это как угрозу, по его тону это прозвучало гораздо больше как обещание. Эмгыр продолжал в том же духе, нежно касаясь того маленького комочка нервов, который заставлял Геральта видеть звезды, когда он дразняще брал в рот, умело удерживая его на самом краю кульминации в течение, по ощущениям, нескольких часов. Геральт уже изрядно вспотел, волосы растрепались, голос охрип от стонов, а густой аромат возбуждения Эмгыра опьянил его до такой степени, что он почувствовал себя пьяным. Он, естественно, не мог не представить, что это был член Эмгыра внутри него, и когда он продолжал представлять, каково это... Геральт был так болезненно возбужден, что думал, что может потерять сознание. Словно прочитав его мысли, Эмгыр приподнял губы ровно настолько, чтобы прошептать: — Ты воображаешь, что это мой член входит в тебя вместо моих пальцев? Геральт почувствовал, как на глаза навернулись слезы, двойственные ощущения захлестнули его до такой степени, что он испугался, что действительно может потерять сознание. — Пожалуйста. Он скорее почувствовал, чем услышал, как Эмгыр застонал вокруг его члена, когда его пальцы начали входить быстрее и сильнее, в то же время он втянул щеки и начал насаживаться с большей интенсивностью, с непристойным влажным звуком его рта, страстно работающего с членом Геральта, смешиваясь со все более прерывистыми стонами Геральта и быстро достигая кульминации. Он чувствовал, как напрягается каждый мускул, как пот струится по его вискам, и когда продолжал извиваться на умелых пальцах, доводящих его до экстаза, одновременно толкаясь в порочный рот Эмгыра, он почувствовал, как что-то сломалось. Он почувствовал, как его мышцы содрогнулись, когда он кончил так сильно, что это было почти больно, его зрение на мгновение побелело, когда он почти полностью выгнулся над кроватью, его глаза остановились на расширенных похотью зрачках Эмгыра, когда излился в горло и на язык несколькими сильными толчками, прежде чем упасть обратно на кровать. Полностью опустошенный и тяжело дышащий, его глаза автоматически закрылись. Содрогаясь с тихим стоном, когда Эмгыр держал его опадающий член во рту, прежде чем, наконец, оторваться, посылая через него электрический разряд, когда осторожно вытащил пальцы. Он почувствовал, как Эмгыр пытается развязать путы, но это оказалось безнадежным делом. Эмгыр просто срезал их с кровати, а затем с его запястий. Он смутно осознавал, что Эмгыр устроился рядом с ним, в то время как Геральт дремал в коконе невероятного удовлетворения, каждый дюйм его тела вибрировал от блаженства.