Моё тело в клетке

Когда он, наконец, немного пришел в себя, Геральт лениво открыл глаза и, повернувшись, обнаружил Эмгыра, лежащего на спине, его мятая рубашка была широко распахнута, обнажая грудь и живот, мятые брюки были расшнурованы, его кожа раскраснелась, а волосы в беспорядке завивались вокруг лица. Он смотрел в потолок с выражением расслабленного удовлетворения, которое было самым довольным, что Геральт когда-либо видел у мужчины, чья твердая, как камень, эрекция упиралась в живот. Он выглядел до боли красивым в этом неряшливом, распущенном виде. На данный момент Геральт обладал лишь самым малым контролем над своими конечностями, все еще не оправившись от оргазма и слишком уставший, чтобы думать, была ли это плохая идея, перевернулся, пока не смог положить голову на грудь Эмгыра, прямо над сердцем. К его удивлению, Эмгыр не только позволил это, но и обнял его, как только он положил голову, тихо вздыхая в волосы Геральта. — Полагаю, теперь моя очередь задать вопрос? — прошептал Эмгыр. Геральт грубо кивнул ему в грудь. — Расскажи мне одну из своих мыслей, которой ты не поделился бы со мной иначе. Геральт тихо застонал от усилий, которые сейчас требовались для размышлений, прежде чем ответить: — Ты исключителен в постели. — Что в таком случае мешало тебе поделиться этим со мной? — Эмгыр усмехнулся. — Твое эго. Моя очередь. Ты когда-нибудь позволишь мне связать тебя? Он скорее почувствовал, чем услышал, как Эмгыр сглотнул. — Я думаю, что мог бы. Похоже, он был удивлен этим почти так же, как и Геральт. — Ты никогда не делал этого раньше? — Эмгыр покачал головой. — Это нарушение придворного этикета или что-то в этом роде? — Несмотря на неумелость многих убийц, которые покушались на мою жизнь на протяжении многих лет, некоторые из них – хотя и далеко не все – справились бы, если бы я позволил им сначала связать меня. — Геральт не мог не заметить, как он, казалось, был почти разочарован качеством покушений на него, как будто это было личное оскорбление. — Но ты позволишь мне? — Это было похоже на огромное признание — Я сомневаюсь, что ты попытался бы убить единственную живую душу в этом месте. — Мысли Геральта сразу же вернулись к страху, который испытал, когда не смог сразу найти Эмгыра, и задался вопросом, думал ли он об этом тоже. — В любом случае, я полагаю, что если бы ты действительно хотел убить меня, ты бы легко выполнил свою задачу, не прибегая к уловкам, чтобы переспать со мной. — Почему это производит на тебя впечатление? — А не должно? — Эмгыр бросил на него быстрый взгляд. — Я уважаю талант, даже если этот талант может быть использован против меня. Как бы ты это сделал, из любопытства? — Эмгыр, у меня никогда не было никаких замыслов на твою жизнь, и вопреки некоторым мифам обо мне, я не цареубийца. — А как же Радовид? — нахмурился Эмгыр, который явно получал противоречивые сведения. — Ну, я был вовлечен в покушение на убийство... — неуверенно начал Геральт, внезапно пожалев, что так решительно отрицает, что он цареубийца. — Но я лично не убивал его. Филиппа это сделала. — Я не знал об участии леди Эйльхарт в этом деле. Нужно не забыть поблагодарить ее, но я обязательно поблагодарю тебя за твою помощь в этом. — Его тон не оставлял сомнений в том, как он намеревался выразить свою благодарность. — Это помогло переломить ход войны. Вполне возможно, что я жив сегодня только благодаря твоему вмешательству. — Это как? — Если бы мы проиграли войну, был очень хороший шанс, что я был бы свергнут несчастными дворянами, которым, наконец, надоело. Выигранная непопулярная война - это одно. Проигранная - совсем другое. — Рад быть полезным, — двусмысленно ответил Геральт. — Итак, как бы ты это сделал? Рассматривай это как испытание моих защитных систем. Геральт сделал паузу, чтобы обдумать это. Он не лгал, когда говорил, что, как бы сильно ему ни хотелось задушить этого человека, на самом деле он никогда не думал о том, чтобы убить его. — Вероятно, поднимусь по стене в твои покои. Это невозможное восхождение для любого, кроме ведьмака, поэтому я предполагаю, что ты не принял никаких мер предосторожности против этого. — Он еще немного подумал об этом. — Все остальное будет зависеть от того, какие гвардейцы у твоей комнаты и находятся ли они в твоей спальне. — На самой кровати и вокруг нее есть сильные обереги. Ночью мои гвардейцы дежурят снаружи комнаты. — Геральт был удивлен, что он так открыто рассказал ему обо всем этом. Должно быть, настолько верил, что он не станет убивать его, и задавался вопросом, скольким людям он доверял до такой степени. — Хм, ну, в таком случае мне пришлось бы найти подходящую возможность. Может быть, когда ты с кем-то близок. Защита на кровати была бы снята, и ты бы отвлекся. — Тебе даже не приходило в голову использовать наши отношения с этой целью? — Эмгыр казался озадаченным. — Есть гораздо более простые способы убить меня с тем доступом, который у тебя есть ко мне. Ты мог бы перерезать мне горло во время игры в Гвинт или подсыпать яд в мое вино, пока я не смотрел. Ты, должно быть, заметили, что я не полагаюсь на дегустатора рядом с тобой, отчасти потому, что я верю, что твои чувства предупредят тебя о любой попытке другого человека отравить меня. Это даже не пришло ему в голову, хотя, конечно, Эмгыр был прав. Это не пришло ему в голову, потому что у него не было таких отношений с этим человеком, где он попытался бы убить его. Поерзав, чтобы устроиться поудобнее, Геральт не мог не заметить, что возбуждение Эмгыра ничуть не ослабло во время разговора о его собственной смерти. Когда рука случайно коснулась напряженного члена, у Эмгыра на мгновение перехватило дыхание. — Пожалуйста, скажи мне, что все эти разговоры об убийствах тебя не заводят. — Нет, — ухмыльнулся Эмгыр. — Дело в прекрасном послеоргазменном мужчине, который в настоящее время лежит обнаженный на мне, и множество недавних, очень эротических воспоминаний, на воспроизведении которых настаивает мой разум, хочу я этого или нет. — Итак, э-э, тебе нужна помощь с этим? — новая волна возбуждения. — Очень даже, — ответил Эмгыр, его голос внезапно понизился, когда его рука протянулась и взяла флакон с маслом, вложив его в руку Геральта, — если ты согласишься. Геральт был более чем сговорчив. Он остался в том же положении, наслаждаясь тем, как сердце Эмгыра, прямо под его головой, ускорилось, и капнул немного масла себе на руку. Он обхватил рукой член Эмгыра, заставив его тихо ахнуть, и начал двигать рукой, поглаживая твердыми, но медленными движениями, запах возобновившегося возбуждения Эмгыра уже ударил ему в голову. Несмотря на то, что казалось попыткой сдержать себя, даже после всего, что они сделали вместе, Эмгыру не потребовалось много времени, чтобы начать толкаться в руку в поисках большего трения, его бедра слегка покачивались с рукой Геральта. — Сильнее, — потребовал Эмгыр напряженным голосом. — Попроси вежливо, — поддразнил его Геральт, но все равно сжал его крепче. — Очень хорошо, — прохрипел он, более крепкая хватка подталкивала ближе к краю. — Сделай это сильнее, или я заставлю тебя пожалеть в следующий раз, когда мы поменяемся местами. Геральт не смог сдержать смешка, вырвавшегося из его груди при мысли, что это была идея Эмгыра вежливо попросить. К счастью, Эмгыр, похоже, не возражал, так как начал толкаться в его руку с большей силой. Геральт, однако, возражал против того, что Эмгыр все еще способен произносить полные предложения. Он начал надрачивать быстрее, смазанное скольжение его руки по твердой эрекции казалось божественным, и когда он повернул запястье вверху, Эмгыр действительно застонал, что было самым пьянящим звуком для ушей Геральта. Он подумал о том, чтобы притормозить, чтобы подразнить его, но сейчас было неподходящее время для этого. Это казалось почти неторопливым в своей простоте, и когда он почувствовал, как сердце Эмгыра забилось под ним невероятно быстро, он почувствовал, как его желудок сжался от нежности, и захотел просто доставить ему удовольствие, легкое и незамысловатое, в отличие от самого мужчины. Слегка приподнявшись, чтобы видеть его лицо, Геральт ускорил движение рукой. Геральт знал, что он был близок к этому, по усиливающемуся запаху его возбуждения и напряжению его мышц, и он сжал его сильнее, почти слишком сильно. Казалось, это все, что потребовалось, когда Эмгыр внезапно впился ногтями в спину Геральта и, в последний раз дернув бедрами, кончил ему в руку с грязным стоном, который донесся прямо до члена Геральта, его лицо исказилось от удовольствия, прежде чем все напряжение покинуло его тело, и он откинулся на подушку с удовлетворенным выдохом. Его рука оставалась обвитой вокруг Геральта, возобновив свои нежные ласки, успокаивая маленькие отметины, оставленные его ногтями в пылу момента. Геральт снова положил голову на его грудь, очарованный медленно падающим сердечным ритмом. — Я не хочу добавлять тебе шрамы, - пробормотал он. — Я не возражаю, - настаивал Геральт. Он не добавил, что ему нравится чувствовать, как его ногти впиваются в кожу, и надеется, что это повторится. Он был уверен, что это каким-то образом будет использовано против него. — Хотя на мне не так легко оставить шрамы. Если ты хочешь отметить меня, тебе придется постараться еще больше. Геральт почувствовал, как сердце Эмгыра забилось чуть быстрее, прежде чем вернуться к своему нормальному ритму. Он должен был ожидать, что тот проявит интерес к тому, чтобы пометить его. — Как ты получил свои? — спросил Геральт, зная, что он затрагивает деликатные вопросы, но это был идеальный момент, чтобы спросить. Эмгыр молчал так долго, что он было подумал, что тот ему не ответит. Когда он наконец заговорил, его голос был тише и ровнее, как будто приготовился к ответу, который только что мысленно подготовил. Геральт инстинктивно обнял его крепче. — Некоторые в результате пыток по приказу Узурпатора. Почти все остальные - от игл, когда я был проклят. — Он сделал паузу, словно взвешивая, стоит ли сообщать больше подробностей, прежде чем объяснить: — Они прокалывали мою кожу каждый раз, когда я обращался. — Эмгыр, — выдохнул Геральт, не находя слов. — Это было каждый день. — Так и было. — В течение многих лет. — Пятнадцать, на самом деле. Геральт даже представить себе не мог, что ему приходилось проходить через что-то настолько болезненное каждый божий день в течение пятнадцати лет. Его переполнял вихрь эмоций, от жалости и всепоглощающей печали из-за того, что он прошел через это, до жгучей ярости из-за того, что кто-то посмел так поступить с ребенком. Ребенок, который вырос и стал мужчиной, с которым сейчас был рядом. Он хотел разорвать того, кто это сделал, на куски. Медленно. — Маг, который проклял тебя… Я полагаю, он мертв? — Очень даже, — усмехнулся Эмгыр, как будто почувствовал гнев Геральта и сделал предположение о причинах. — Ты, наверное, знаешь, что он проклял меня так, потому что мое имя с нильфгаардского наречия переводится как "ёж". Когда я занял трон, я отплатил ему тем же. — Как его звали? — Браатенс. Его имя примерно переводится как "жечь", и кто я такой, чтобы стоять на пути поэтического правосудия? Я приказал сжечь его заживо. — Он заслуживал худшего, — пробормотал Геральт, сила его ярости по отношению к этому человеку застала его немного врасплох. — Возможно. Они лежали в уютной тишине, пока Геральт не обнаружил, что зевает. Они так и не поужинали, но он, как ни странно, обнаружил, что совсем не голоден, несмотря на то, что в тот день ел очень мало. Он пошел мыться, не заботясь об одежде, а когда вышел, то обнаружил Эмгыра все в том же положении, в каком он его оставил, почти голым, читающим книгу о макроэкономике, что бы это ни значило. Это была настолько нелепая сцена, что он улыбнулся, увидев ее. Геральт на мгновение задумался, не надеть ли ему какую-нибудь одежду, но решил, что Эмгыр уже много раз видел его голым, и в любом случае так будет удобнее. — Ванна в твоем распоряжении, — сказал он сквозь очередной зевок, забираясь в постель и беря книгу Эмгыра, чтобы пролистать ее, когда Эмгыр уйдет в другую комнату. Геральт уже начал дремать, когда Эмгыр наконец вернулся в постель, снова одетый в рубашку, на этот раз в прозрачно-черную. Он сел на кровать, отвернувшись от Геральта, и снял тапочки. — Ты собираешься спать в этом? — сонно спросил он. — Да, — ответил Эмгыр, приподняв бровь. Его "да" прозвучало скорее как вопрос, чем утверждение. — Знаешь, ты мог бы спать голым. Тебе было бы удобнее. — Ты не возражаешь? Геральт рассмеялся. — Я думаю, что этот корабль отплыл, когда ты кончил мне в рот. — Хорошо, — вздохнул Эмгыр, хотя он все еще выглядел немного неуютно. Именно в этот момент Геральт понял, насколько это странно. Не то чтобы он чувствовал дискомфорт, но показывал это или, скорее, не пытался скрыть. Он наблюдал, как Эмгыр глубоко вздохнул, словно готовясь к битве, и Геральт, наконец, понял, что делало его таким сдержанным, когда он почувствовал, что его сердце немного разбилось. Как только он начал поднимать ткань, Геральт подошел и обнял его сзади, его пальцы переплелись с пальцами Эмгыра, чтобы помочь с задачей, нежно поцеловав его в затылок. Он почувствовал, как его сердце внезапно забилось быстрее, прежде чем медленно успокоиться. Как только рубашка была снята через голову и упала на пол, Геральт отодвинулся на несколько дюймов, чтобы посмотреть на его спину, колени все еще сжимали бедра Эмгыра. Шрамы были обширными. На коже не осталось и дюйма без отметин. Осознание того, какую агонию он перенес, что привело к появлению шрамов, делало это зрелище еще более душераздирающим. Он ожидал, что Эмгыр отодвинется, но тот остался сидеть, даже если Геральт все еще чувствовал легкое беспокойство. Он доверял ему. Геральт намеревался доказать, что достоин этого доверия. Он осторожно положил руки на спину, подушечки пальцев мягко коснулись множества шрамов, покрывающих его спину. Эмгыр резко вдохнул. — Это больно? — Нет. Уже нет. Продолжая обводить узоры пальцами, Геральт прижался губами к поврежденной коже и медленно осыпал спину Эмгыра множеством нежных поцелуев, взрыв нежности и ликования поселился в его животе от того, как Эмгыр медленно выдохнул и заметно расслабился под его пальцами и губами. В этот момент он был настолько человечен, что Геральт почувствовал, как опускает обычную защиту, которую воздвиг вокруг себя. Он почувствовал сильный инстинкт защиты, который выходил далеко за рамки физической безопасности, и в тот момент, когда на него снизошло это прозрение, он понял, что его хорошо и по-настоящему трахнули. Геральту потребовалось совсем немного, чтобы влюбиться в кого-то. Несмотря на все разговоры о ведьмаках и отсутствии у них эмоций, он скрывал свое сердце, и если быть честным с самим собой, он провел свою жизнь, обнажая себя перед любым, кто проявлял к нему хоть каплю интереса, особенно если они были в некотором роде уязвимы и нуждались в нем, в то же время непоколебимо не боящиеся его, и если они также были каким-то образом могущественны и опасны, он раз за разом влюблялся по уши. И теперь, проведя с Эмгыром всего неделю или около того, он был готов отдать ему все, даже несмотря на то, что не мог не задаваться вопросом, не манипулируют ли им снова. Он прожил слишком долго, чтобы принимать что-либо подобное за чистую монету, даже несмотря на то, что сердце и тело жаждали просто взять то, что он мог получить. Возможно, именно это и делал Эмгыр. Просто брал то, что мог получить в этом пугающем, одиноком месте. Он заснул, обняв Эмгыра, прижавшись лицом к его покрытой шрамами спине, чувствуя себя избранным, что его вот так впустили, и спал так хорошо, как не спал уже много лет. *** Похоже, Эмгыр тоже хорошо спал, потому что в кои-то веки он все еще спал, когда Геральт проснулся, что заставило его задуматься, не плохо ли ему. Ночью они, как обычно, поменялись местами, Эмгыр оказался на боку, прижавшись лицом к груди Геральта, а его рука дразняще легла ему на поясницу. Он почувствовал, как его эрекция прижалась к бедру, в то же время, поток желания внезапно нахлынул на него, полностью пробудив ото сна. Он почувствовал мгновение, когда Эмгыр проснулся, слегка пошевелившись рядом с ним. Ожидая, что тот отстранится или, по крайней мере, изменит свое положение, но дразнящая рука на его пояснице опустилась только ниже, пальцы превосходно впились в его левую ягодицу. — Я не могу дождаться, чтобы трахнуть тебя, — тихо пробормотал он, его голос был хриплым от сна, только наполовину проснувшимся. — И тебе доброе утро, — ответил Геральт, заставив Эмгыра тихо посмеяться, прижавшись к нему. — Но сначала я заставлю тебя подождать. — Угу — Геральт нисколько не удивился, услышав это. На самом деле это было ожидаемо. Хотя не мог отрицать, что небольшая часть его была очень довольна тем, что первые мысли Эмгыра после пробуждения были о нем. — Но до тех пор... — сказал он, потянувшись за маслом и отдав его в уже протянутую руку Эмгыра. После того утра он понял, что его любимый способ начать день - это сонная, неторопливая дрочка от Эмгыра. Он начал понимать, что, несмотря на время, которое обычно соблюдал, Эмгыр не был жаворонком, поэтому редко просыпался достаточно, чтобы дразнить его как обычно это делал. Казалось, его обычные запасы терпения и самоконтроля просто были не так доступны с самого утра. Что ж, это вполне устраивало Геральта. Несколько дней спустя, также утром Геральта разбудили губы Эмгыра вокруг его члена, и ему пришлось пересмотреть свою предыдущую оценку. Он не только мгновенно проснулся, но и был внезапно накрыт цунами удовольствия, что заставило кончить почти сразу. Это сразу же превзошло все остальные любимые способы просыпаться. Примерно неделю спустя Эмгыр разбудил его посреди ночи, когда ему приснился первый кошмар с тех пор, как они начали делить постель. Геральту пришлось разбудить его еще раз, ненавидя страх, который он увидел в глазах Эмгыра, когда тот наконец открыл их, и еще больше ненавидя исходящий от него запах. Долгое мгновение они просто смотрели друг на друга, пока дыхание Эмгыра не начало стихать. Геральт сделал единственное, что пришло ему в голову, и поцеловал его в щеку, потом в нос, потом в рот, а потом в челюсть. Как раз в тот момент, когда он добрался до ключицы, Эмгыр запустил пальцы в его волосы и дернул его ниже. Геральт сразу понял, чего он хотел, что заставило его застонать, когда он скользнул вниз по его телу и погрузил его член в рот, позволяя Эмгыру удерживать на своем члене, пока грубо трахал его в рот, прежде чем кончить в горло с низким стоном. После этого Эмгыр притянул Геральта к себе и обнял его с почти удушающей нежностью, что было здорово, это действительно было так, только теперь Геральт был болезненно твердым, и казалось, что Эмгыр вот-вот снова заснет. Поэтому Геральт сделал единственное, что пришло ему в голову, и поцеловал его с такой страстью, что Эмгыр не мог упустить намек. Геральт вздохнул с облегчением, когда почувствовал, как Эмгыр усмехнулся ему в губы и обхватил рукой его член. После этого он блаженно заснул, и, к его облегчению, Эмгыр тоже.