***
Выпитая вместе бутылка вина дала толчок новым проснувшимся силам, и Геннадий, совершенно не чувствуя усталости за прошедший день, неспешными шагами вел женщину за собой. Хотя в выпитом вине ли дело? Нет. Весь прилив в ощущениях, чувствах, осознании, что он сегодня узнал. А вот с ней – наоборот. Сегодняшний день для Ирины был еще тем испытанием, и усталость отчетливо читалась на ее лице, но прерывать миг спокойствия и долгожданного счастья не хотелось. Она чувствовала, как уверенные руки обнимают ее за талию, а слегка уловимые взгляды только сильней заставляют уголки губ растягиваться в улыбке. – Узнаешь? – его голос прервал тишину, молчание которого хоть и было затянувшимся, но до боли счастливым. Им не нужно было говорить. Они говорили взглядами, улыбками, прикосновениями. Женский взгляд прошелся вокруг. Знакомое место… Место, которое все эти ненавистные года, прожитые в разлуке, посещали тайком и даже не догадывались, что для каждого оно имело свою силу. Место, которое нагоняло множество как приятных, так и не очень воспоминаний. Место, где было столько счастливых минут, но и секунды горьких минут, проведенных здесь, всплывали в памяти. Там, где они любили целоваться, где она призналась в своей измене, где они мирились. Есть еще одно подобное место, но об этом потом… А пока они на их набережной, вместе на которой были очень давно… – Жаль, что сейчас не лето, а то я бы обязательно накормил бы тебя мороженым, – воспоминания молодости вызвали улыбку на лице мужчины. – А если я хочу? – идея с мороженым показалось Ирине довольно интересной. Под восхищенные взгляды мужчины уничтожать сладкое лакомство и чувствовать прикосновение его пальцев, когда она очередной раз вымажется в пломбире, что может быть лучше этого? Всё, как было в их юности и тот трепет хотелось почувствовать вновь. – А я хочу, чтобы после ты не заболела. Поэтому нет, никакого мороженого, – довольно не свойственным для него категорическим тоном ответил Геннадий. Улыбнувшись, Ирина прижалась к его груди. Его забота приятна. Да и Бог с тем мороженым. Очевидно, что совсем скоро у них сложится небольшая традиция, подразумевая их приход именно на это место, а когда лето будет давать о себе знать в полной мере, его категоричность не будет такой показательной.***
Вечер всё никак не заканчивался, и Геннадий, войдя в кураж совместного времяпровождения на свежем воздухе, не упускал возможности насладиться теплым обществом женщины. Расхаживая уголки бесконечных коридоров вечерней природы, он восхищался ей. Вместе с теплой улыбкой он ловил ее усталый взгляд и понимал, что, конечно, женщина устала и им пора бы уже домой, но унять свое внезапно проснувшееся желание оказалось выше сил. Было еще одно их место, не менее волнующееся и запоминающееся, которое немедленно хотелось посетить. – Гена, куда ты меня тащишь? – ухватившись за руку впереди поспешавшего мужчины, Ирина еле за ним поспевала. – Сейчас, Ир. Почти пришли, – все его внимание было сосредоточено на преодолеваемом пути, и он не заметил, что сзади идущая, почти бегущая за ним женщина изрядно запыхалась. – Гена, я устала, я замерзла. Я спать хочу, есть хочу, под твое теплое крылышко хочу, – хныкала она, но все равно продолжала идти. – Всё! Пришли, – он остановился, – Что скажешь? – с улыбкой осматриваясь вокруг, Геннадий улыбался. Только сейчас, немного отдышавшись от столь долгой ходьбы, Ирина осмотрелась вокруг. Весь путь она совсем не заметила знакомую тропу, по которой ее вёл Геннадий. Такую знакомую им тропу. Лицо женщины, помахав еще недавней усталости и желанию оказаться в теплых стенах, возможно, теперь уже их семейного гнездышка, озарилось в улыбке. Они у ворот их университета. Вот то дерево, скрываясь за которым они в юности так любили целоваться. А чуть дальше клумба, которая благодаря романтичному тогда юноше, всегда имела шансы быть оголенный, потому что Гена очень любил воровать цветы и преподносить ей их. А чуть подальше, уже за воротами, скамейка, где он не уставал ждать ее, когда девушка, наконец, выйдет из стен учебного заведения. – Генка, – казалось, Ирина забыла обо всем, – это же оно! – оказавшись возле дерева, женщина ладонями провела по стволу дерева. – Это то дерево, о которое я платье когда-то порвала. В памяти сразу всплыл один из моментов их студенческой жизни, когда между парами они выходили за ворота и, скрываясь ото всех, предавались поцелуям. Облокачиваясь спиной о дерево, она подвергала платье быть испорченным. И однажды, зацепившись за небольшую корку, сквозь поцелуй послышался характерный звук, указывающий, что ткань не выдержала того напора. Того напора любви и нежности… Но в тот момент было плевать. Чувствуя, как руки молодого парня с неистовой силой прижимали к себе, она, путаясь пальцами в вихрастой голове, позволяла насладиться им обоюдной возможностью тепла. Теми счастливыми минутами. Но зато потом были слёзы, когда свисающий кусок ткани от платья, который еще недавно сидел безупречно на девушке, встречал ее совсем не радостной картиной. – Вспомним молодость? – озаряясь в хитрющей улыбке, Геннадий уже подводил женщину к дереву. – Гена, только имей в виду, что у меня новый брючный костюм, – строгий, но мягкий шепот вырвался с ее уст. О каком костюме может идти речь, когда только от одного прикосновения мужчины Ирина сразу же забыла обо всем и, заключив руки на мужской шее, приблизилась к его лицу. То самое дерево, которое помнило их молодыми и такими же влюбленными. То дерево, на траве возле которого они так любили сидеть и, держась за руки, делать вид, что готовятся к экзамену, а вместо этого весь учебный процесс забывался в первые минуты разговора и строились планы на выходные. То дерево, которое видело всё счастье в глазах девушки и слышало, как он впервые ей признался в любви. Именно здесь, возле этого дерева, которое, как оказывается, знало и помнило о них многое… Мысленно поблагодарив вечеру, что встречает их темнотой, пара позволила себе расслабиться и утонуть в собственных чувствах. Жадно обхватывая губы партнера, они довольствовались приятным моментом. Ирина, проскальзывая своим юрким языком к нему в рот, не уставала сплетаться с ним в теплом танце. – Ирка, заводишь же, – сквозь поцелуй прошептал мужчина, когда руки женщины, пробравшись к нему под пальто, начали водить по животу. – А я в вообще не понимаю, что мы здесь делаем! – давно хотелось оказаться в теплой квартире, в ее укромной спальне, где ничто не будет им мешать, где можно позволить реализовать все свои желания. Но вместо этого она пока лишь позволяет оказаться быть прижатой к дереву и, лишившись поцелуев, чувствует, как его горячие губы накрывают ее шею. – Мы вспоминаем наши студенческие годы, – и не важно, что кроме их места пребывания о том времени не было сказано ни слова. Само место и без слов позволяло навеивать те дни. – А я предлагаю продолжить наши студенческие воспоминания дома, – под напором его путешествующих по шее губ она чувствует, как таит, расслабляется еще сильнее в его объятия и откидывает голову назад, открывая ему больше пространства для поцелуев. Сколько сил стоит мужчине, чтобы собраться и оторваться от нежной кожи шеи, которая манит его до безумства. Он не в состоянии этого сделать, продолжая осыпать место жадными горячими поцелуями. Знает, что завтра останутся следы. Знает, что завтра она будет возмущаться и пытаться придать эффект незаметности его неудержимым попыткам показать свою любовь. Но сейчас его это не волнует… Будь проклята та бутылка вина, из-за которой им пришлось покинуть пределы квартиры. Чувствуя, как она теряет последние остатки благоразумия, Ирине не остается ничего лучше, как под напором своего нежелания все-таки отстраниться. Но надолго ли? Как только пара приземлилась на заднее сиденье такси, губы мужчины вонзились в женскую шею. В момент стало плевать, что бедный водитель весь покраснел от смущения. Ощущать его горячие поцелуи, возлагающие большее, было верхом блаженства. Но пока, довольствуясь малым, в предвкушении совсем скорого уединения, Ирина совершенно не стесняется и, откидывая голову назад, прижимает мужчину ближе к себе. Осталось потерпеть совсем немного. Они практически у дома…