Старые чувства

      За те несколько часов, что пришлось провести мужчине в операционной, его не слишком выразительная мимика, хоть и скрытая под медицинской маской, явно чувствовалась коллегами. Он тяжело вздохнул, когда только появился, а по завершению всего облегченно выдохнул. Был раздосадован, что возможность провести вечер в кругу близких людей оказалась так бесцеремонно нарушена просьбой о помощи со стороны его коллег. Ничего не оставалось, как смириться с данным исходом и идти по зову истинного предназначения, которому он посвятил практически всю жизнь.       И если еще недавно Геннадий мог похвастаться обилием трудоспособности и своей сосредоточенностью, то как только за его спиной захлопнулась дверь предоперационной, его работоспособность значительно понизилась. И, сославшись на плохое самочувствие, мужчина всеми правдами и неправдами выскользнул из лап любимой работы. Окольцованный мыслями о скорых приятных минутах в кругу дочери и любимой, по дороге ему встретился цветочный. И дабы снова стать спутником приятной улыбки Ирины, белоснежные ромашки, которые она так любила, вмиг стали красоваться в его руках.       Радостный и воодушевленный, он так спешил домой. Так хотел поскорее оказаться в квартире, которая за последние месяцы прям расцвела, стала напоминать не просто одинокую берлогу, а то, где хранится нечто теплое, что заставляло улыбаться, наслаждаться, подпитываться всем необходимым.       Но как только нога мужчины переступила порог собственной квартиры, вся улыбка с лица мужчины спала. Внезапно в нос ударил совершенно чужой запах парфюма. Однозначно мужской. И такой неприятный. До боли знакомый. Непонятное чувство поселилось внутри, явно подсказывая, что запах, четко ощущаемый в прихожей, он уже где-то чувствовал, но где и от кого он исходил, Геннадий так и не смог понять.       Внимательный взгляд прошелся по прихожей. Чужая обувь и портмоне на тумбе указывали, что его квартира сейчас является центром гостеприимства. И что-то мужчине подсказывало, что гость не является слишком желанным.       В следующую секунду тихое пространство прихожей озарил звонкий звук от броска ключей на тумбу, а мужчина быстрым шагом прошелся вглубь квартиры. Несколько шагов, тянущихся секунд и его взору представляется неприглядная картина. Глаза Геннадия расширяются, а тело пробивает судорогой. В таком состоянии, явно не ожидая увидеть подобного, он замирает на несколько секунд и непрерывно смотрит на впереди сидящую перед ним на диване пару.       – Что здесь происходит? – презрительный мужской взгляд путешествует по комнате, где собралось все семейство.       Буквально за несколько секунд до появления в комнате отца свидетелем всего происходящего оказалась и Юля. Девушка, которая исчезла из гостиной, где еще совсем недавно не было видно такой прелестной и доброжелательной, кой казалась на первый взгляд вся картина, сама знатно удивилась. Выглядывая из-за двери и придерживая ее одной рукой, она наблюдала за происходящим. Все было в новинку, и разъяренный ревностью отец имеет возможность представиться девушке совсем в ином обличии.       Она видела расширившиеся глаза отца, испуганный взгляд Ирины, как Артем с Николаем, явно почувствовав свою вину, внезапно подорвались с дивана, и каждый отошел в сторону. Она чувствовала всю обстановку, которая обрастала накалом.       – Геннадий Ильич, послушайте… – чувствуя за собой вину, Артем, первый из их троицы посмел нарушить молчание.       Геннадий не дрогнул. Его взгляд полностью был сосредоточен на мужчине, который уже оказался к нему спиной и пристально смотрел в окно. Ревность, гнев, непонимание – все это будоражило, выворачивая все наружу. Тот самый букет ромашек не самопроизвольно выскользнул с его рук, а кулаки стали сжиматься. Новый виток внезапно образовавшихся сил позволяли прорваться хриплому голосу, дать волю эмоциям.       Но он молчал. А стрела сузивших карих глаз не переставала путешествовать по спине нежданного гостя.       – Гена, послушай! – не заприметив никакой должной реакции за мужчиной, голос подала уже Ирина.       Геннадий даже не взглянул на Ирину, а его вытянутая вперед ладонь позволила погасить женщине весь возможный порыв объяснений. Будучи в полном охвате разбушевавшейся бури внутри, он не заметил бледного оттенка лица Ирины, от вида которой, если присмотреться более внимательно, можно было бы с легкостью предположить, что еще недавно женщине нездоровилось. Он не смотрел на нее и неторопливыми шагами сокращал расстояние с Николаем.       – Папа! – очередь, дабы показать свое присутствие, подоспела и к девушке. Понимая, что центр стойкости отца пошатнулся, она предполагала, что может последовать дальше.       Но не подействовало. Как бы Геннадий прекрасно не относился к дочери, как бы он не желал, чтобы она становилась свидетелем подобной картины, свой порыв погасить он не смог. Хотелось вблизи взглянуть на Николая...       – Молчите все! – в запале мужской голос поразил секундную тишину, а он за мгновение оказался у нужного объекта.       Несколько минут Николай делал вид, что все происходящее за окном имеет особую для него заинтересованность – бегущие люди, проезжающие автомобили, мило беседующие старушки на скамейке. Только холод, чувствующий на спине, ясно давал понять мужчине, в каком ключе он находится. И как бы не старался абстрагироваться от ситуации своей отстраненностью, она оказалась неизбежна. Молчание за спиной нарушилось тяжелым дыханием приближающегося Геннадия, который всего за секунду оказался возле него.       Еще с самого начала Николай запрещал себе думать о том, что будет, если дома окажется Геннадий, и прекрасно понимал, что на его появление не последует дружеской реакции. Что ему говорить, каким способом можно будет достучаться до обиженного сознания мужчины и объяснить, что он появился с благими намерениями, Николай не знал. Поэтому и позволил отпустить ситуацию, давая ей течь на самотек. А с появлением Геннадия очень надеялся, что момент встречи сам что-то да подскажет. Но он и предположить не мог, что окажется в подобной ситуации. Николай хотел всего лишь побыть подольше с сыном, познакомиться с его девушкой, постараться наладить контакт с бывшей супругой и ни коим образом не предполагал, что окажется в подобной ситуации, благодаря которой центр спокойного равновесия Геннадия возвысит его к подступающему чувству ревности.       Вечерняя листва, прослеживающая сквозь окно, кажется неимоверно красивой и завораживающей, но боковым зрением Николай видит, каким пристальным, изучающим взглядом Геннадий просверливает его. Вдобавок ко всему, он чувствовал спиной еще три пары волнующихся взглядов. Прошла почти минута, прежде чем мужчина решил унять заинтересованный взгляд с улицы и посмотреть на Геннадия. Их взгляды соединились. Сузившийся мужской взгляд, совершенно лишенный такой привычной для него теплоты, не унимал попыток испытать соперника, коим почему-то на мгновение посчитал Николая.       – Они молчат, – за спиной Геннадия хранилась окольцованная тишина. – И правильно делают. А вот ты, мой дорогой и древний товарищ, – крепкая хватка мужских пальцев окольцевала плечи Николая, – говори.       Николай почувствовал, как пальцы Геннадия цепко вжались в его плечи, как грань спокойствия, до недавнего времени еще удачно им сохраняющаяся, начинала нарушаться, как его лицо с каждой секундой все сильнее наполнялось оскалом. Он чувствовал, что еще буквально несколько секунд и все спокойствие покинет мужчину.       – Гена, все в порядке, – несмотря на бурю, четко читающуюся на лице Геннадия, Николай оставался на удивление спокойным. – Я пришел познакомиться с твоей дочерью. Она ведь с Артемом встречается. Только и всего. А то, что ты видел, – Николай замялся, слегка прикусывая собственные губы и думая, как бы правильнее все объяснить, – ты немного все не так понял.       – Не так понял? Теперь это так называется? – в один миг вскипел, а голос его значительно повысился.       Какая-то секунда и полному спокойствию Геннадия пришел крах. Комната резко наполнилась громким звуком падения чего-то тяжелого. Послышался облегченный выдох одного мужчины, а затем еле слышный стон другого.       – Давно хотел это сделать, – явно оставшись довольным, Геннадий отряхивал одну руку, которая всего пару секунд назад удачно запечаталась на физиономии Николая.       Если Ирина знала и прекрасно помнила с их юности, что периодами характер Геннадия мог позволить утратить крах равновесия, то для Артема с Юлей такое поведения было в новинку. Девушка только сильнее вжалась руками в дверь, а Артем, на несколько секунд замерев как вкопанный, не мог произнести и слова. Однозначно такого он не ожидал от, казалось, пропитанного насквозь спокойствием Геннадия, коим до этого момента таким и считал.       – Пап, вставай! – Артему понадобилась минута, прежде чем прийти в себя. Он за миг оказался возле отца. – Давай, аккуратно, – удерживая отца под локоть, он помогал ему подняться.       – Юля, в комнату! – только сейчас, измеряя периметр квадратных метров собственной квартиры, Геннадий заметил дочь, которая мертвой хваткой вцепилась в дверь и с расширившимся взглядом наблюдала за всем происходящим.       Таким разъяренным отца девушка еще не видела. Всегда стараясь мирно решить любые проблемы, он выглядел совсем иным. С неимоверным блеском в глазах, девушке он казался даже пугающим. Не смея перечить мужчине, когда он был не в самом одухотворенном виде, дверь за девушкой прикрылась.       На секунду его взгляд задержался на Ирине, которая продолжала сидеть на диване. Слегка взъерошенные белокурые локоны и бледный оттенок лица он подметил сразу, но стон в углу комнаты не позволил окольцевать его внимание на продолжительное время. Взмах его руки и шаг на сторону придвинул к источнику проблемы.       – Ты, кажется, Артем, забыл наш с тобой утренний разговор, – оставляя за своей спиной Ирину, Геннадий оказался возле парня с мужчиной. – Я говорил тебе, чтобы ты не упоминал при мне Николая? Говорил? А ты что сделал? Ты ослушался меня. Ты не то, что упомянул его, ты привел его домой. Ты привел домой шакала! – эмоционально размахивая руками, Геннадий наматывал круги вокруг Артема с Николаем.       – Геннадий Ильич, – после того, как парень помог подняться отцу, он обнимал его одной рукой за плечо, – как бы и что ни происходило – это мой отец, который имеет право присутствовать в моей жизни.       – Да, пожалуйста! – эмоциональность мужчины и не думала заканчиваться. – Общайтесь, присутствуйте вдвоем, где хотите, но только не на моей территории, – несмотря на свое прекрасное отношения к парню сейчас Геннадий явно показал, что он ждет от него. Взмах руки в сторону двери только подтвердил все его намерения.       – Вы меня выгоняете? – пытаясь поверить в происходящее, Артему пришлось нервно сглотнуть. Такого исхода он точно не ожидал.       А на кону парня теперь стояла дилемма, что выбрать: отца, в жизни которого, кроме Артема, никого нет, или семью, посмевшую в последнее время обрасти новыми лучами счастья в виде счастливой улыбки матери и трепещущей в его объятиях девушки.       – Гена, – Ирина, которая все это время оставалась за спиной мужчины, наконец, подала признаки жизни, – пожалуйста, не нужно, – она окольцевала свои руки вокруг его тела, а голову уложила между лопаток.       – Ир… – чувствуя, как весь гнев по отношению к парню начинает покидать его только от одного теплого прикосновения женщины, досадно протянул Геннадий, – ты ведь знаешь, я просил его.       – А еще знаю, что только вчера говорила, что кроме тебя мне никто не нужен и еще скажу... – намек явно указывал на картину, недавно представившуюся его глазам и вполне возможным, совсем скорым вопросам, которые обретут шанса адресоваться ей, когда посмеют остаться вдвоем.       Руки женщины, вцепившиеся в замок на его животе, и ее теплые прикосновения сзади разбавляли всю не дающую покоя бурю. Геннадий понимал, что ситуация, свидетелем которой он стал им посмела объясниться совсем не так и богатое воображение с проснувшимся чувством ревности позволило взять вверх. Руки не самопроизвольно спустились ниже и накрыли женские.       – Коля уже уходит, а Артем остается, – выглядывая из-за мужчины, Ирина подбородком уткнулась в его плечо. – Ведь так? – адресовав вопрос бывшему супругу, ее шепот прошелся у уха будущего, от которого Геннадий сразу же растаял. Ирина почувствовала, как по напряженному телу мужчины прошла успокаивающая нить, и он обмяк. От того, как удалось выйти из ситуации, женщина не смогла сдержать улыбки.       Николай смотрел на завораживающую картину, сложившуюся между Ириной и Геннадием. Он никогда не станет ближе, чем есть на самом деле. И память всегда будет напоминать о былом поступке мужчины и возводить их к прошлому. Ничего не забыто…Много ошибок было сделано, прощения которым нет даже спустя столько лет.       Смирившись с участью, что он никогда не сможет почувствовать себя полноценной ячейкой общества в кругу семьи сына, Николай поспешил сбросить руку сына с плеча и стал держать путь из медленных шагов на выход. Как будто выдерживал паузу и внутри хранил надежду, что его остановят. Но, не получив желаемого, у выхода он все-таки остановился и, обернувшись, посмотрел на Геннадия.       – Я на самом деле не хотел ничего плохого, и рушить то, что есть между вами, в мои планы никак не входило. Вы заслужили этого, как никто. Поэтому искренне желаю вам счастья. И на этой для меня грустной, а для вас счастливой ноте вынужден откланяться, – легкая тень слегка заметной улыбки на мгновение озарила лицо мужчины, а всего за несколько секунд он растворился с их видимости.       Прошло совсем немного времени, как из прихожей послышался звук закрывающейся входной двери, а комната все также наполнялась тишиной. Ирина продолжала прижиматься к спине Геннадия, а мужчина не унимал внимательного взгляда от парня, который явно был не в самом радужном настрое от всего происходящего. Чувства Геннадия он понимал, но и свои на замок закрыть не мог. Жалость к отцу заставляла взыграть совесть. Все-таки он его отец… Какой бы плохой ни был, а отец…       – Ты куда? – Ирине совсем не понравилось, что Геннадий попытался выбраться из охвата ее рук.       – Сейчас, – улыбнувшись женщине, Геннадий держал путь к парню. – Прости, Артем, – оказавшись возле парня, глаза Геннадия слегка забегали из стороны в сторону. – Не сдержался, – вздох мужчины с низким баритоном его голоса указывал на небольшое, но все же присутствующее в нем чувство вины. Геннадий и не думал выгонять Артема, но понимал, что на эмоциях вполне мог это сделать, о чем несказанно жалел.       – Я понимаю, – внезапно отмерев от ступора после ухода отца, Артем согласно закивал, соглашаясь с мужчиной. – Но, Геннадий Ильич! – в один миг глаза парня засверкали, – мы единственные, кто у него остались.       – Проснулись внезапные чувства к отцу? – совершенно несвойственная для мужчины колкость все же достигла своего адресата и реакции в виде резко поднятых глаз со стороны комнаты на мужчину. – Что-то раньше я за тобой этого не замечал, – продолжил он, как будто испытывая парня.       Не считая того момента, когда Геннадий только узнал об его отношениях с Юлей, их разговор за все время со дня знакомства впервые начинает приобретать более эмоциональных красок. Оба открываются друг другу. Оба узнают друг друга с новой стороны, до этого неведомой.       – Извини, – после небольшой паузы Геннадий все же решил, что перегнул палку.       Вся ситуация и само появление Николая позволило освободить весь нахлынувший клубок нити, связанный с ним, о котором он всегда молчал. А кому, собственно, было говорить? Отцу? Дочери? Бывшей супруге, когда она была еще жива и которую он так пытался полюбить? Отец бы посмеялся и назвал его дураком, до сих пор хранящий романтичность с юности. Дочери, которая всегда была в неведении относительно личной жизни отца, не посмел бы. А жене… он и так был виноват перед ней. Только мать, наблюдая за карой, бездной пропитанных болью глаз сына, могла прижать вихрастую голову к груди и сказать несколько успокаивающих для него слов. Ни слова о том, что его волновало, но оба понимали, о чем идет речь. Но совсем скоро мамы не стало, и все, что творилось внутри, закрылось на замок только в нем самом.       Эта омерзительная и самодовольная улыбка бывшего однокурсника, хранящаяся памятью со студенческой скамьи, очень часто всплывала перед глазами Геннадия. Но со временем все же образ самодовольного парня сошел на нет и с его памяти. А он, охваченный проблемами работы и собственной жизнью, сам позабыл о тех нелестных воспоминаниях.       До тех пор, пока в его жизни вновь не появилась Ирина. До тех пор, пока перед ним не открылась вся правда. До тех пор, пока спустя столько времени встреча двух соперников не стала реальностью.       Появление мужчины позволило приблизить память не самого лучшего его отношения к Николаю, которое до этого времени жило в нем. А с учетом того, какая правда вскрылась перед мужчиной совсем недавно, то и так не самое приятное отношение Геннадия к Николаю заострилось в еще более негативном ключе. Он не хотел о нем знать… ничего.       – Знаешь ли, Артем, я тоже в свое время был один и ничего, как видишь, справился, – конечно же, в нем говорила обида, позволившая все человеческие чувства по отношению к Николаю закрыть на замок. – А отец твой…       – Вы были не один, – не дослушав мужчину до конца, в мгновение прервал его парень. – У вас была семья: отец и мать. А потом вы женились, и Юля родилась. Поэтому вы были не один, а отец один, – не желая воспринимать ситуацию в угодном для Геннадия ключе, Артем стоял на своем.       – Возможно, – замечая действительную правоту в словах парня, мужчине пришлось согласиться. – Но, по сути, я был один, как загнанный зверь в клетке.       – Геннадий Ильич, какой вы все-таки самовлюбленный, да еще и злопамятный. Поразительно! – Геннадий все сильнее открывался парню с новой стороны. – Но мир не состоит только из вас. И если вы думаете, что все эти года казались мучительными только для вас, то глубоко ошибаетесь. Для меня, для мамы, отца, деда они тоже были не столь счастливыми, но мы ведь не жалуемся. Мы стойко принимаем и понимаем ситуацию и стараемся выйти из нее, – в надежде хоть как-то достучаться до сознания мужчины, Артем не унимался. – Нас впереди ждет много радостных и счастливых моментов, но то, что осталось позади, всегда будет тормозить и возвращать в былое. Заметьте, что я повторяю ваши же слова, что смириться с ситуацией, которую уже невозможно изменить, является единственным выходом из всего происходящего. Так почему вы, советуя мне все это, не хочет отпустить старые обиды и забыть все былое? От этого станет лучше всем. И в первую очередь вам, – Артем, совершенно себя не контролируя, выливал все, что у него творилось в душе. Эмоционально размахивая руками и периодически то повышая, то понижая тональность голоса, он жил надеждой вызвать в мужчине хоть какое-то сожаление по отношению к Николаю.       Внимательно слушая всю наступательную речь парня, на лице мужчины не дрогнул ни один мускул. Его лицо сосредоточено и в какой-то момент, погружаясь в темноту, глаза мужчины прикрываются. Она нужна ему для большей осмысленности всей ситуации, чтобы больше почувствовать, что на самом деле исходит от сердца. И понимает, что Артем все-таки прав, а он руководствуется лишь обиженным разумом и старыми обидами.       Кто сказал, что чувство глубокой несправедливости и потери счастья испытывал только он? Не зная всей ситуации, он сам пришел к таким выводам. А после того, как правда вскрылась, предпочитая окунуться в долгожданное счастье, Геннадий об этом не задумывался. А стоило… Поступок влюбленного в юности Николая поставил крест на всех троих и окольцевал их в знаменную нить.       Геннадий был несчастлив, потому что лишился всего и жил с пониманием того, чего на самом деле нет. Ирина была не счастлива, потому что позволила связать себя узами брака с нелюбимым. А главное, виновник всего произошедшего так и не смог почувствовать себя счастливым. Он очень четко ощущал, что каждый раз, когда тело чувствовало женские прикосновения, а губы – поцелуй, она представляла на его месте совершенно другого, о ком постоянно и думала. Все были несчастливы…       Глаза мужчины медленно приоткрылись, и он словил пронзительный взгляд парня на себе. Артем сразу понял, что до Геннадия ему удалось достучаться, но мужчина упорно продолжал молчать. Ощущение пересохшего горла не давало сказать и слова. Он хотел, но не мог. Чисто на подсознательном уровне что-то останавливало.       – Все хорошо? – Ирина, которая оказалась рядом, успела испугаться за мужчину. Его поведение, лишенное любых действий и сосредоточенный взгляд породил массу предположений, благодаря чему несколько метров, разделяющих их, оказались преодолены за миг, а ее рука упокоилась на мужском плече.       – Да, – немного прокашлявшись, мужчины осиплым голосом все же смог выдавить из себя еле слышное согласие.       – Вы думайте, Геннадий Ильич, – обозначая свое присутствие из окольцованных теплых взглядов матери и мужчины, подал свой голос Артем. – А я пойду прогуляюсь, – после всего сказанного парню захотелось исчезнуть из видимости и дать в полной мере все переварить.       – К ужину ждать? – голос Геннадия догнал Артема уже почти у выхода.       – Нет, – резкий ответ не заставил себя долго ждать. – Хочу побыть один и подумать, чего и вам советую, – нить напряжения и некая затаенная обида на мужчину все же не дает вернуться прежней теплоте, до этого создавшейся между ними.       Артем долго злиться не сможет и сам чувствует, как та самая нить обиды сходит с него, возвращая все прекрасное, что между ними было. Но старается выдержать ту грань поведения, которая сложилась между ними в последние полчаса. Знает, что только таким способом сможет повлиять на мышления Геннадия и заставить рассмотреть ситуацию с разных ракурсов.       – Еще, – рука парня коснулась ручки двери, не решаясь покинуть комнату, – обратите внимание на маму, – притаившись, добавляет он. – Все, что вы видели, произошло только из-за того, что маме стало плохо. А мы с отцом пытались ей помочь, – как только последнее сошло с уст парня, он, так и не повернувшись к Ирине с мужчиной, толкнул дверь вперед и за мгновение растворился с их видимости.       С досадой сжимая губы лицо мужчины сразила гримаса самоедства на самого же себя. Он недовольно цокнул языком, ругаясь же, что из кольца охваченным ими чувств злости и ревности, оказался ими окольцованным, и не заметил, что женщина действительно выглядела неважно.       – Прости, Ир, – под ее еле слышное мычание, что она лишается мужских объятий, Геннадий предпринимает попытку повернуться к женщине. – Я дурак, – и пусть она улыбается, он все равно опускает голову вниз, явно испытывая чувство вины за весь разыгравшийся в комнате спектакль. – Ревнивый осел, – чуть тише добавляет он, – каким и раньше был.       Ирина не может сдержать улыбки, которая разит на ее лице только сильнее. «Ревнивый осел» – сколько раз она слышала это выражение, которое, невзирая на всю серьезность ситуации, все равно отдавалась теплотой в их юности, когда неоднократно ревность преобладала над разумом.       – Не изменился, – уголки губ, совершенно не подчиняясь женщине, только сильнее растягиваются, а рука так и тянется в его шевелюру, в которую она благополучно запускает свои пальцы.       – Чего ты смеешься? – немного обиженно проговаривает мужчина и поднимает взгляд. Смотрит из под опущенных бровей, а взгляд все больше напоминает вид обиженного школьника.       – Потому что ты правда смешной, – путешествуя в его волосах, улыбку ей так и не удается подавить. – Прям как студент-первокурсник, который боялся подойти и познакомиться с понравившейся девушкой, – картина все больше начинала приобретать нежности, когда женские пальцы спустились с волос и коснулись мужского подбородка.       Как кот Геннадий позволил себе прикрыть глаза и чуть ли не замурлыкал, когда Ирина слегка ощутимыми прикосновениями подушечками пальцев стала поглаживать его подбородок. Давая пальцам Ирины скользить по подбородку сильнее, он легонько замотал головой из стороны в сторону.       – Котяра! – такое умиротворенное лицо с блаженной улыбкой мужчины позволило Ирине прийти именно к таким выводам.       – Да, – наслаждаясь такими легкими и приятными прикосновениями, протяжно протянул мужчина.       – Сметанки хочешь? – казалось, вся накопившаяся до этого усталость и еще до недавнего времени плохое самочувствие вмиг покинуло женщину. Ее руки с подбородка опустились на мужскую грудь, пальцы затеребили верхнюю пуговицу его рубашки, а глаза загорелись, явно представляя, как довольно грустный вечер в скором времени приобретает возможность перерасти в фееричный.       Понимая, на что намекает Ирины, глаза Геннадия медленно приоткрылись. Он несколько секунд ловил ее игривый, с озорной искоркой взгляд на себе, за которым все же виднелась тень усталости, после чего предпринял попытку разорвать объятия ее рук со своей грудью и прислонил женскую ладонь к своим губам, целуя каждый палец.       – Ириш, нужно отдохнуть. Ты выглядишь совсем уставшей, поэтому давай лучше быстро поужинаем и в люльку, – какой бы желанной она ни была, а ее здоровье было в приоритете.       Ирине ничего не оставалось, как согласиться. Но все же отказать себе, дабы не вырвать еще несколько минут приятной для нее нежности, Ирина не смогла. Женская голова вмиг оказалась упокоена на мужском плече. Ощущение его рук на спине и теплое дыхание, ощущаемое у виска, позволило расслабиться, а она в который раз убедилась в том, какой же он все-таки чуткий и небезразличный. Минута блаженства с растягивающейся улыбкой и прикрытыми глазами проснулась возможностью утонуть в любимых объятиях…