Божественная сова

      Ребята позавтракали очень быстро, неустанно осматриваясь и не забывая поглядывать на зачарованный потолок. Видя такой настрой гриффиндорцев, первыми напряглись старшие слизеринцы. Уж они-то знали, что когда львиный факультет напряжен, значит грядет что-то нехорошее. К обеду это напряжение передалось старшим рейвенкловцам и хаффлпаффцам. Все они, начиная с третьего курса, старались не подавать виду, чтобы младшие курсы не паниковали и чувствовали себя в безопасности. Но делать это было сложно, когда у некоторых сдают нервы. К вечеру все курсы с третьего по седьмой усиленно взялись за подготовку к Хэллоуину. И нет, они готовились не к празднику. А к тому, что собиралось прийти вместе с ним.       Гарри Поттер вместе с Армией Дамблдора, которая была успешно переименована в Армию Фортуны, прочно поселились в обновленной Выручай-комнате. Их переименование было совместным решением, ведь как показал опыт — Армии Дамблдора и его Ордену Феникса никогда не везло. Зато их настоящий лидер действительно был любимцем трех Матерей Мира. Особенно его любила Фортуна, старшая из трех сестер, ставшая причиной появления всего сущего, в том числе и самой Земли. Иначе они никак не могли объяснить подобную живучесть Поттера, его поразительную способность выходить сухим из любых неприятностей и абсолютную устойчивость к непростительным заклятиям. Потому и Армия Фортуны, чтобы великая мать полюбила и их — людей, следущих за ее любимым сыном.       Вита наблюдала за всем этим, лежа на удобном диване в полный размер своего тела. Она снова выросла. Теперь она достигала в длину все два метра, а размах крыльев был все четыре, а то и пять метров. Но это ее не сильно волновало, ведь в обычное время она была крошечной, всего каких-то двадцать пять сантиметров. Да и на этих тренировках она была просто для компании, ну и как подмога Рональду Уизли. Рыжий товарищ ее хозяина вызвался быть медиком для армии на тренировках. И Вита одобряла поведение Рональда.       И Гарри видел, как старается друг, чтобы пойти учиться на колдомедика. Он усиленно взялся изучать зельеварение, где-то откопал маггловские учебники по химии и биологии, древние трактаты с медицинскими чарами тоже взялись не пойми откуда, а еще появился манекен. Парень своего верного соратника таким никогда не видел, Рон буквально стал отражением Гермионы. Они теперь вдвоем засиживались в библиотеке допоздна, читали во время перерыв на еду, между уроками, перед сном. Гарри уже запарился их чуть ли не за шиворот вытаскивать из кабинета Снейпа. А ведь всего две недели прошло с решения Рона стать колдомедиком.       Гарри теперь завидовал не Вите, а своим друзьям. Они с профессором проводили больше времени, чем он. Да любой ученик кажется проводил с зельеваром больше времени, чем он, влюбленный в него. И ревность эта никак не может успокоиться. В защиту Снейпа он мог назвать только тот факт, что теперь по выходным они пили чай и болтали о защите от темных искусств и о Вите.       Вита рассказала ему и профессору все, что видела и слышала в той темноте. И разумеется передала Гарри благодарность от воплощения Магии. Парень с мужчиной тогда только переглянулись, но говорить ничего не стали. Только пару раз задавали вопросы об утерянных знаниях, на которые сова разумеется ответила.

※※※

      С той ужасной грозы прошло два дня. Утро тридцать первого октября началось почти для всех поздно. Все-таки суббота. Хотя учителя в восемь уже были в Большом зале, большинство учеников все еще спали в своих кроватях. Но это не касалось почетных участников войны. Гарри, Рон и Гермиона в Большом зале оказались раньше преподавателей и активно обсуждали очередную стратегию обмена информации через Виту, которая невозмутимо сидела на плече хозяина и по очереди вещала одному из троицы друзей мысли других. Сегодня небо с самого утра снова было затянуто тучами, дождь лил всю ночь и не собирался заканчиваться. Молния сверкала очень часто. Гарри волновался. И даже мысленные послания от Снейпа, переданные через Виту, ему совсем не помогали. Он снова чувствовал тревогу. Порой он даже задумывался о том, что его судьба ненавидит приемы пищи. Иначе как объяснить, что почти все странные вещи с ним случались либо во время завтрака, либо во время обеда, либо во время ужина?       И сейчас эта теория славно подтвердилась в очередной раз. Когда сверкнула очередная молния, все свечи потухли одновременно, и в Большом зале наступила кромешная тишина. Благо, малышей еще не было. Только несколько десятков старших учеников, проснувшихся рано, да учителя, которые сразу же додумались применить люмос. Почти пять десятков огоньков появляющихся то тут, то там в большом зале смотрелись даже немного атмосферно. И казалось, что все это часть большого представления.       Но игры кончились, как только сверкнула новая молния. Посреди большого зала стоял человек в черной мантии с капюшоном, скрывающей все тело и лицо. На его плече сидел маленький беркут, размером с Виту. Все, что видели учителя и ученики — глаза незнакомца. Наполненные жаждой жизни, абсолютно белые глаза, фофоресцирующие в тени капюшона. Человек протянул руку вперед, а затем медленно повернулся в сторону Поттера. — Наш ритуал не закончен, Поттер Гарри. — Это был женский, на слух молодой, голос. Он казался таким склизким и противным, что даже Амбридж бы поежилась, а Гарри даже внимания не обратил. Он внимательно смотрел на эту фигуру, едва освещаемую светом от волшебных палочек. В любой момент он был готов приказать Вите разорвать эту женщину в клочья. Но она словно прочитала его мысли. — Не стоит этого делать, молодой человек. Я знаю твою слабость, твое слабое звено сейчас стоит в этом зале. Твоя Вита ведь слышит его, не так ли? — «Хозяин, Северус просил передать, чтобы ты был спокоен. Он говорит, что защитит тебя, но ты и сам должен быть рассудителен и не поддаваться эмоциям», — как только Вита передала послание профессора, Гарри сжал палочку посильнее, чтобы не сорваться, как малолетний идиот. Он должен быть сдержанным, чтобы не повторить тех глупых поступков прошлых семи лет жизни. Он не должен действовать импульсивно, чтобы не стать предсказуемым. Он должен думать. Гермиона и Северус не зря тратили на него все эти годы, они учили его думать. — Правильно, Поттер Гарри, — в этот момент в речи «гостьи» Гарри услышал знакомый акцент, который не мог никак вспомнить. — Будь рассудителен и не поддавайся эмоциям. Так будет только веселее. Твоя слабость так заботится о тебе, дорогой. Когда-то и мой муж был таким, как ты. А я была, как твое слабое звено. Мой муж славился своей любовью к благотворительности. Как жаль, что благодаря тебе, он уже никогда не вернется ко мне. — Чего ты хочешь от него? — Рональд встал перед Гарри, закрывая его собой. В этот момент Гарри вспомнил, что друг пообещал быть его щитом. Но тогда это казалось одним из тех обещаний, которые забудутся, как только появится Вита. Но сейчас Рон стоял перед ним высокий и худой, как фонарный столб. Была бы возможность, Поттер бы улыбнулся. — О, сегодня, ничего особенного. Сегодня я пришли поздороваться — Гость повернулась лицом к столу преподавателей и сразу же нашла взглядом Снейпа. — И лишь напомнить Поттеру Гарри, что я еще жива. Ему не стоит расслабляться. Если Волдеморт не смог его убить, то это попробую сделать я. Но не из-за глупых пророчеств, а потому что месть должна подаваться холодной. Я мщу тебе, Поттер Гарри. Знай это и бойся меня. Помни, что я где-то рядом, не забывай оглядываться по сторонам и спи с одним открытым глазом. И знай, однажды я отберу все, что тебе дорого. И начну я с твоей божественной птицы. Она станет моей.       Как только она закончила говорить, свечи в зале неожиданно зажглись одновременно, ослепляя своей яркостью других. Это были жалкие десять минут, но Гарри чувствовал себя так, словно вечность провел в аду и еще не вернулся обратно. Он еле дошел до скамьи и сел. — Какого Мерлина, ну почему я не могу просто жить спокойно, — пролепетал он, закрыв лицо руками. Снейп появился рядом с ним почти сразу же. Он схватил его под руку и потащил в кабинет. Гарри плелся скорее на автомате. И почему встречи с его врагами всегда такие выматывающие?       В кабинете Снейпа теперь восюду можно было ощутить защитные чары. Вита чувствовала их все и сразу же отчиталась о них хозяину. Гарри усмехнулся и покорно сел на стул, который ему подвинул профессор. — Поттер, что означали слова той женщины. — Церемониться зельевар никогда не любил. Особенно с ним, с Гарри. Просто не считал нужным тратить время на расшаркивания. Поттер решил ответить ему тем же. В конце концов, ему только что угрожали. Мало ли, когда он может просто не проснуться утром. А Северус сидит перед ним на коленях, весь такой… Такой Снейп. — Все просто, профессор. Я испытываю к вам весьма сильные романтические чувства. — Поттер мысленно похвалил сам себя. Вон как загнул. «Сильные романтические чувства». Легче было сказать «я вас люблю», но ведь это так банально. Да и кто поверит. Полгода всего прошло с их более-менее нормального примирения. — Она назвала вас моей слабостью, потому что я дорожу вами сильнее, чем своей жизнью. — Это не смешно, мистер Поттер. — Голос Снейпа показался Гарри очень грубым в этот момент. Профессор был напряжен. Сомневается небось. Только зря надеется, что Гарри сейчас действительно из этого шутку сделает. — А я и не шучу, сэр. С такими вещами я вообще предпочитаю не шутить. — Гарри подался вперед, касаясь своим носом носа профессора. — Я в любой момент могу отдать душу трем великим, потому я лучше скажу это сейчас, чем в посмертии буду жалеть о не высказанном. А теперь простите, профессор. Мне лучше уйти. Ваше лицо явно говорит о том, что вам нужно побыть одному.       Уже стоя в коридоре, Гарри осознал, что сделал. Стукнув себя кулаком по лбу, парень еле сдержал стон. Ну почему у него все не как у людей? Даже признаться красиво не смог, а ведь такие планы были. Он шел в башню Гриффиндора, размышляя о гостье. Кем могла быть эта женщина? У него был только один вариант ответа на этот вопрос: она была той самой бурей, которую он предчувствовал. Буря в плаще.