Finally someone let me out of my cage! Now, time for me is nothing cos I'm counting no age. Now I couldn't be there, Now you shouldn't be scared. I'm good at repairs.
Gorillaz — Clint Eastwood.
Добрался Мёрдок до своего дома в полусознательном состоянии. Ноги заплетались, руки тряслись, как у припадочного, а во рту царила засуха похлеще, чем в саванне. Он не любил пить в шумных пабах, предпочитая надираться в одиночку, но вечер был настолько херовым, что Мёрдок изменил своим принципам. Добравшись до виннебаго, Никкалс со второго раза открыл дверь и завалился внутрь. Стаскивая ботинки на ходу, Мёрдок двигался по направлению к кровати, желая окунуться в приятную мягкость египетского хлопка и подушек с распродажи. — Кар! — прозвучало со стороны. Повернувшись, Мёрдок заметил тёмный комок перьев. Перед глазами всё плясало, поэтому Никкалс не сразу узнал своего ворона, которого прозвал Кортезом. Вновь звонко каркнув, ворон подлетел к Мёрдоку, усаживаясь на плечо. У этой птицы имелась одна очень неприятная привычка. Когда он был голоден, то начинал щипаться, ловко орудуя клювом в копне волос и выдёргивая их. — Ауч! Всё-всё! Я понял! — причитал Мёрдок, отбиваясь от достаточно крупного и упитанного ворона. Кортез, пожалуй, съедал в день больше, чем его хозяин, не говоря уже о сородичах. — Получай, неблагодарная птица! — Открыв холодильник, Мердок выудил оттуда ломтик бекона, кидая в сторону пернатого друга. Кортез ловко словил подачку и вылетел через приоткрытое окошко, недовольно каркнув напоследок. — Наглец, — прошипел Никкалс, но на губах играла нежная улыбка. Он любил своего ворона, несмотря на то, что последний откровенно пользовался им, вымогая последние крохи еды. Вытирая жирные пальцы о собственную серую кофту, Мёрдок поплёлся дальше к своему лежбищу. Прежде чем завалиться на мягкие хлопковые простыни, Никкалс запутался в «ёлочках», прикреплённых кучей к потолку виннебаго, споткнулся об толстенную книгу на полу и рухнул в кипу несвежего белья, чуть не расхерачив новую гитару. — Га-а-адство, — простонал Никкалс, приподнимаясь и усаживаясь удобнее на грязном и почему-то липком полу. Вытащив гитару из-за спины, Мёрдок посмотрел на неё, проводя пальцами по гладкому красному корпусу. Об этом я мечтал? — Хах, конечно! Кто не мечтает о такой крошке? — усмехнулся Мёрдок, прижимая к себе гитару, как самое ценное, что у него было в жизни. Он пьяно хрюкнул, представив, чтобы бы было, если бы его гитара умела превращаться в горячую цыпочку с внушительными буферами. Захихикав, Мёрдок принялся осыпать музыкальный инструмент поцелуями. Вдоволь обслюнявив корпус гитары, Никкалс оторвался от неё, припоминая, что в недрах шкафа должна быть бутылочка коньяка, оставленного на чёрный день. День и правда был критическим, а потому, не раздумывая, мужчина аккуратно отложил гитару и пополз в сторону небольшого шкафчика с одеждой. Повиснув на дверцах, затрещавших от невыносимой тяжести, Мёрдок распахнул шкаф, из которого сразу же поползла различная живность. Никкалс и бровью не повёл на это явление, имея твёрдое намерение отыскать заветное пойло. Перебирая вещи и распугивая оставшихся паучков, рука мужчины наконец-то наткнулась на что-то твёрдое и холодное. — Нашёл! — победно объявил Мёрдок, поднимая квадратную бутылку с бурой жидкостью ввысь. Подобное действие напомнило ему сцену из диснеевского мультика, где бабуин точно так же держал львёнка, показывая его остальным животным. Кому именно Мёрдок показывал своё бухло, он не знал, но ситуация была забавной, а потому вскоре мужчина завалился на спину, истерично смеясь и хрюкая. Кое-как отдышавшись, Мёрдок забрался на кровать, сминая пурпурные простыни и пустую пачку сигарет. Мужчина откупорил крышку коньяка, сразу же вдыхая резкий аромат с нотками кислинки. Из-за плохого освещения жидкость за стеклом бутылки казалась чёрной. Смотря на неё, Мёрдок кое-что вспомнил. В голове сразу же созрел грандиозный тост. — За Стю-Пота, величайшего идиота на моей памяти! — удивительно, но Никкалс помнил имя синевласого паренька с глазами-впадинами. Хотя, если так подумать, такого образину хрен забудешь. Отсалютовав бутылкой своей любимой гитаре, Мёрдок отпил прямо из горла. По ощущениям в желудок устремилось самое настоящее пламя, убивая на своём пути не только микробов, но и всё остальное живое, что могло быть в человеке. Мёрдоку нравилось. Завершив первый глоток приступом икоты, Никкалс отставил алкоголь, собираясь заняться вещами поважнее. Новая гитара продолжала ютиться в уголке на месте старой, той самой, которую Мёрдок днями назад разбил вдребезги и закопал где-то рядом с кладбищем. Иными словами, похоронил прошлое. — Давай-ка протестируем тебя, крошка, — облизывая мокрые губы, Мёрдок потянулся к гитаре, как маньяк к своей жертве. Когда инструмент оказался в руках, Никкалс наконец-таки почувствовал себя дома. Собравшись с мыслями, Никкалс подключил гитару к старым колонкам и начал играть. Мелодия выходила совершенно другая по сравнению с тем, что напридумывал Мёрдок у себя в голове. Сколько бы мужчина ни пытался поймать ритм, последний ускользал от него, а звук начинал жутко фальшивить. — Ну же, — Мёрдок начинал терять терпение, заметно нервничая. Руки начали дрожать, ухудшая и без того плачевную ситуацию. — Почему не получается?! — Попытавшись вновь, Никкалс потерпел очередное фиаско. Чувство удовлетворённости внезапно улетучилось, а разум начал угасать на фоне гнетущих мыслей. Отложив гитару в сторону, Мёрдок погрузился в себя, обхватив голову руками. — Кто на такого, как ты посмотрит? — смеялся отец. — Чёрт, — прошептал Никкалс, чувствуя, как к горлу начинает подступать ком. Лоб внезапно покрылся испариной, а ногти впились в кожу головы, желая заглушить душевную боль физической. — Проблема была не в инструменте! — скалился Генри. — Заткнись, — проскулил Мёрдок, балансируя на грани вменяемости. Ему казалось, что он слышит голоса, казалось, что не хватает воздуха. По щекам потекло что-то тёплое и едва знакомое, отсылающее в далёкое прошлое, в детство. — Это твоя мечта? — вопрошал Стюарт. — Не знаю. Я не знаю! — бредил Мёрдок, отвечая голосам в голове, будто бы они были реальными людьми. Грудную клетку сдавило чем-то тяжёлым, из закрытых глаз с подрагивающими веками продолжали течь солёные слёзы, а губы были искусаны до крови. Сейчас сердце Никкалса ощущалось, как миллион осколков битого стекла, склеенного воедино и готового вот-вот рассыпаться. Ужасно больно. Набат в голове затих, прервавшись глухим ударом чего-то весомого. Послышался свист и активное хлопанье крыльев, прежде чем Мёрдок разлепил слегка опухшие веки. Перед взором предстала старая, потрёпанная книга, об которую Никкалс имел удачу запнуться и запахать носом. Приглядевшись, мужчина заметил источник шума. Серебряный кинжал лежал поверх книги, едва сверкая в приглушённом освещении. Кинжал был чем-то новеньким в фургоне Мёрдока. Рядом лежало иссиня-чёрное перо. Всё сложилось воедино. Этот кинжал притащил пернатый друг Никкалса, имевший привычку тащить всё блестящее своему хозяину. Вещи не всегда были стоящими, как например обычная фольга, которую Кортез таскал чаще всего, но иногда он приносил настоящие «жемчужины». Шмыгнув носом, Мёрдок сполз на пол, собираясь присмотреться к вещице как следует. Всё-таки, это занятие было лучше, чем ныть и слушать надоедливые отголоски прошлого. Если кинжал окажется ценным, то Никкалс знает, кому его можно будет впарить за неплохие бабки. Взявшись за рукоятку, Мёрдок сощурил глаза, стараясь сфокусироваться на чуднòм орнаменте. Кинжал становился всё более странной и странной находкой, когда Никкалс осознал, что высечено на его рукоятке. «Momento Mori» и череп с глазницами, выполненными из какого-то красного камня, возможно из рубина. — Кортез, откуда ты это стащил? — поражённо зашептал Мёрдок, догадываясь, что кинжал мог принадлежать к атрибутике какого-нибудь сатаниста или маньяка. Зачем-то Никкалс поднёс кинжал ближе к лицу, принюхиваясь. Он знал, как пахнет кровь, но ни следов, ни привычного запаха не было. Кажется, кинжал был совершенно новым, либо идеально вычищенным. — Кар! — внезапно раздалось в абсолютной тишине виннебаго. Вздрогнув, Мёрдок заметил Кортеза, сидевшего на кухонной столешнице. Кажется, этот пернатый рецидивист никуда и не улетал, всё это время наблюдая за своим хозяином с новой находкой. — Кар! — Мёрдок понятия не имел, чего хочет от него эта надоедливая птица, откладывая кинжал в сторону. Смахнув перо Кортеза, Никкалс принялся за книгу. Старое издание, возможно единственное в своём роде. «Сатанизм и семь смертных грехов. Пособие для начинающих.» — именно эта вещь стала роковой для жизни Никкалса и его мировоззрения. Сейчас, Мёрдок держал именно ту самую книгу, которую купил на распродаже ещё в школьные годы. Былые времена навевали ностальгию и приступ рвотного рефлекса. Желая отвлечься, Мёрдок открыл книгу. — Кар! — вновь прозвучало, но уже намного ближе. Кортез слетел со столешницы, прыгая перед Никкалсом, будто бы желая привлечь его внимание. — Кортез, проваливай! — отгонял птицу Мёрдок, размахивая рукой. Кортез недовольно закаркал и распушил свои идеально гладкие перья. Взлетев, он, наперекор своему хозяину, остался в фургоне. На место Кортеза Мёрдок водрузил здоровенную книгу, продолжая её листать. Она всегда помогала ему в трудные времена, может быть поможет и сейчас? — Заключить сделку с дьяволом? Звучит заманчиво, — бормотал Мёрдок себе под нос, вчитываясь в скачущий перед глазами текст. Для большего удобства Никкалс вёл под строчкой пальцем, но всё равно раз за разом сбивался и перечитывал одно и то же несколько раз. Это начинало раздражать. — Принести в жертву животное, — читал Мёрдок, хмурясь. Глянув на Кортеза, он заметил, как распушился его ворон. — Ладно, ладно! Расслабься! Не собираюсь я тебя сжигать… — Через полчаса изучения способов призыва демона, Мёрдок наконец-то нашёл тот самый, на который был вполне способен. Сделка с Дьяволом посредством продажи собственной души. Отчаянно, опасно и больно, — Мёрдоку нравится.***
Воск капал на пол, свечи стояли в определённом порядке и отбрасывали длинные тени, Никкалс крутил кинжал в руке, перечитывая ритуальные слова раз за разом и стараясь их запомнить. Перед глазами продолжало плыть, Мёрдок вообще не был уверен в своей затее, отдаваясь полностью на волю случая. Всё равно ему нечего терять. Собравшись с духом, мужчина протянул свои костлявые ладони, выставив их прямо над книгой. В одной руке был зажат кинжал, светившийся зловещим блеском в свете свечей. Помни о смерти, помни о смерти… Шум вновь начал сгущаться в голове. Голоса вопили о том, чтобы он остановился, чувство самосохранения пыталось заставить тело оцепенеть. Всё его нутро хотело сдаться. — Нет, не в этот раз, — проговорил Мёрдок, делая надрез на внутренней части ладони. В этот раз он пойдёт до конца. Кровь потекла из глубокой раны узкими ручьями, окрашивая всё собой в красный… …Окровавленный пол гостиной. Перевернув ладонь, кровь стекала прямо на пожелтевшие страницы, осыпая их крупными каплями кровавого дождя. Произнося слова, Никкалс ни о чём не думал. В голове была тишина, дышалось легко и свободно, боль в руке практически не чувствовалась. Он будто бы очутился в другом мире, в мире, где всё было иначе, где не было ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Был лишь Мёрдок Никкалс. Была тишина. Прикрыв глаза, мужчина продолжал читать мантру. Кортез беспокойно закаркал, послышались хаотичные хлопки крыльев, в лицо подул ветерок, будто бы Никкалс оказался на улице, страницы книги зашелестели. В нос ударили запахи сырой земли, затхлого воздуха, ржавчины и разложения. Привычная смесь для Мёрдока, проводящего большую часть своего времени на кладбище. По этой причине, он даже не сморщился, вдыхая столь отвратительный аромат. — Так-так-так, кого я вижу, — внезапно прозвучало зловещим и совершенно незнакомым голосом. — Мёрдок Альфонс Никкалс… Мёрдок резко распахнул глаза, отскакивая от раскрытой книги, из которой на него выглядывало чёрное существо с безумным красным глазом. В руке был по прежнему зажат кинжал, чей острый конец указывал на темный образ, подернутый лёгкой дымкой. — Кто ты? — прорычал Никкалс, пришедший в состояние нервозности. О чём он только думал?! Может быть всё это окажется очередным бэд-трипом? Или алкогольной комой? Может он вообще сейчас дрыхнет в какой-нибудь подворотне на кучке мусора? — Мёрдок, какая разница, кто я? — начало существо, вытягиваясь из книги. Теперь оно возвышалось над Никкалсом своеобразной тенью, заставляя последнего сильно задрать голову. Мёрдок чувствовал, как по спине проносился табун мурашек, а ноги были готовы бежать куда угодно, лишь бы подальше от этого нечто. — Оу, так ты боишься меня? Интересно. — — Вопросы тут задаю я, — пригрозил Никкалс, хотя звучал не очень-то угрожающе. Что способно прикончить демона? Святая вода? К сожалению, Мёрдок навряд ли был способен добыть подобное в час ночи. Кинжал продолжал жалко указывать прямо на демона, будто бы это имело смысл. Сгусток нечисти протянул что-то на подобии руки. — Я слушаю, Мёрдок, — проговорил демон, соглашаясь с условиями игры, которые ему выдвинул мужчина. — На самом деле, тебе не нужно говорить. Я и так про тебя всё знаю, но если тебе так угодно…начинай. — — Что именно…ты знаешь? — Никкалс осторожно отложил кинжал в сторону, вглядываясь в протянутую «руку». В доме стало ужасно тихо, казалось, что Мёрдок слышит капание воска свечей. Сердце загонялось в бешенном ритме, тело дрожало, а мысли путались. Внезапно Никкалс вернулся в реальность, ощущая ужасную боль от режущей раны на руке. Он зашипел, осторожно прикасаясь к засохшей крови, которая покрылась своеобразными «хлопьями». — Я знаю, что ты родился в месте под названием Сток-он-Трент 6 июня 1966 года, — начал демон, не отрывая своего взгляда от кровоточащей раны. Мёрдок нахмурился, продолжая слушать и параллельно думать, чем бы перевязать руку. — У тебя было тяжёлое детство, твой отец… — — Достаточно! — резко прогремел Никкалс, инстиктивно сжимая ладони в кулаки. Боль импульсами распространилась на всю левую руку, заставляя вновь стиснуть зубы вместе, дабы противный скулёж не вырвался наружу. Ему не хотелось, чтобы кто-то лез ему в душу настолько глубоко, не говоря уже о том, чтобы так открыто обсуждать детство с каким-то «чёртиком из табакерки»! — Ты прав, я и правда пока что всего лишь «чёртик из табакерки», — внезапно произнёс демон каким-то обречённым голосом, совсем как человек. Он перевёл своё внимание на кинжал и потянулся к нему, будто бы хотел поднять, но вместо этого его рука прошла сквозь предмет. — Когда-то я мог гораздо больше, чем сейчас. Знаешь, мы могли бы помочь друг другу, Мёрдок. — Помочь?.. — О чём ты? — оторопело спросил Мёрдок, понимая, что со стороны должно быть выглядит, как тот ещё идиот. При таком сравнении на ум приходил только Стю-Пот. Его образ начинал действовать на Никкалса, как красная тряпка на быка. Демон, услышав чужие мысли, навострил своё «ухо», продолжая вещать: — Ты вовсе не глупый, Мёрдок, и прекрасно понимаешь, о чём я, — демон улыбнулся, по крайней мере попытался это сделать, обнажив острые клыки. — Ты же хочешь показать этому миру, что из себя представляешь? Хочешь утереть им всем нос? — Никкалс сложил руки на груди, стараясь унять зарождающуюся бурю ярости. Выпитый алкоголь, казалось, выступал горючим в данной ситуации, а слова демона адским пламенем. — Допустим, — деловито согласился Мёрдок, но после продолжил уже более язвительным тоном. — Но мне не шесть лет. Я знаю, что ничего не бывает так просто. Демон кивнул, соглашаясь со словами человека. — Ты прав. Всё гораздо сложнее. Может быть ты сам ответишь на этот вопрос? Чего ты хочешь, Никкалс? — Чего…я хочу? Мёрдоку всегда было тяжело определиться со своими желаниями. Порой, он хотел слишком многого, а иногда ему и вовсе ничего не хотелось. В одни дни, ему хотелось зажигать на сцене, а в другие сдохнуть в канаве. Заключать сделку с дьяволом, желая себе смерти, Никкалс не хотел. Он вполне способен убить себя сам, без посторонней помощи. — Это твоя мечта? Играть на гитаре? — спросил Стюарт, оглядывая Никкалса с непонятным блеском в глазах. Он будто бы увидел то, чего не мог в себе разглядеть сам Мёрдок… Играть на гитаре… — Я хочу уметь играть на гитаре, — твёрдо произнёс Никкалс, смотря прямо в красные глаза напротив. — Это не всё, — произнёс демон, махнув рукой в сторону гитары. — «El Diablo» — это не единственное твоё желание. — — Хочу играть и собирать целые стадионы. Хочу быть кумиром, идолом, хреновым богом! — начал Мёрдок, ненароком вкладывая в свои слова всю боль и обиду, которые накопились в нём за годы длительных издевательств и травли. Иногда Мёрдоку казалось, что ему просто было не суждено вырасти порядочным и хорошим человеком, учитывая, что всю его жизнь сохранность собственной шкуры во многом зависела от того, кто первый успеет вмазать или огрызнуться. Демон внимал словам Никкалса, наслаждаясь злобой, которая помещалась всего лишь в одном человеке. Он с удовольствием отмечал, что наткнулся на того самого. — Твоя игра на гитаре очарует любого, а группа, в которую ты попадёшь или соберёшь самостоятельно, мгновенно прославится на весь мир. Все услышат о тебе, Мёрдок Фауст Никкалс, — говорил демон, вытягиваясь из книги. В лицо вновь подул лёгкий ветерок, разнося затхлый воздух по виннебаго. Демон протянул руку, ожидая того же от Мёрдока… …И он не ошибся, предполагая, что Никкалс пойдёт до конца.***
Очнулся Никкалс на полу. В воздухе пахло горячим воском и ржавчиной. Тело отзывалось ужасной ломающей болью, во рту скопилась неприятная вязкая слюна, было тяжело дышать. Мёрдок не помнил, что произошло, и как он оказался у себя дома. Единственное, что запомнилось мужчине, так это боль, сравнимая разве что с самой смертью. Мёрдок, правда, никогда не умирал, но сейчас ему казалось, что он на том свете, а точнее в аду. — Ты ещё не в аду, — проговорил до жути знакомый голос. — Поверь, там…намного хуже. — Мёрдок открыл глаза, стараясь приподняться. Внезапно воспоминания прошлой ночи врезались в память, как ядовитые стрелы, отравляя и так тяжёлую голову Никкалса. Он застонал, вспоминая, с КЕМ именно умудрился заключить сделку, и как его разрывало на части, пока это существо с упоением высасывало из него последние частички души. — Ну что? — прохрипел Мёрдок, осматривая собственное жилище. Судя по освещению, по большей части поступавшему из небольшого окошка, сейчас было утро. Должно быть, Кортез уже проклял его за отсутствие положенного завтрака. — Всё плохо, — ответил демон, заставляя Никкалса поперхнуться собственным зевком. — Что?! — злобно рыкнул Мёрдок, рывком усаживаясь перед раскрытой книгой. Демон выглядел каким-то больно спокойным, что ещё больше раздражало Никкалса. — Как понять «всё плохо»? Хочешь сказать, я зря скормил тебе свою душу?! — — В том-то и дело, что твоей чёрствой душонки было недостаточно. Я не смог, — демон подозрительно запнулся, но сразу же взял себя в руки, продолжая: — Я не смог наделить твою гитару качествами «El Diablo». Твоей души недостаточно, Никкалс. — Мужчина резко подскочил на ноги, зарывая руки в волосы. Ему хотелось что-нибудь сломать. На уме заманчиво мелькало разорвать книжку в клочья или добыть святую воду и напоить ею никудышного демона. — Стюарт Гарольд Пот, — внезапно проговорил демон, уставившись на Никкалса. — Причём здесь этот пацан? — раздражённо прохрипел Никкалс, сжимая кулаки. Ему сейчас было куда интереснее узнать, что стало с гитарой и его душой, а не трындеть про какого-то там умтсвенноотсталого Стю-Пота. — Принеси его в жертву, — отчеканил демон, немигающим взглядом наблюдая за реакцией мужчины. — Убей мальчишку этим кинжалом. — Убить?... Демон метнулся к серебряному ножичку. В гладкость серебра стало что-то просачиваться, напоминая чёрную кровь. Демон определённо шаманил над кинжалом, пока Никкалс пытался переварить услышанное. Мне надо…убить…человека? Мёрдок занимался жертвоприношением и раньше, но за своих жертв брал исключительно животных. Он никогда не думал об убийстве человека. По всему телу пробежал неприятный холодок. Никкалс осторожно забрал кинжал, притрагиваясь к заточенному лезвию пальцами. На нём застыла его кровь… …А вскоре будет и кровь Стюарта. — Почему именно его? — серьёзно спросил Мёрдок, прикидывая варианты, как именно он может это провернуть. Единственное, что он знал про Стю-Пота, так это его место работы. Точнее прошлое место работы. Навряд ли этого мальчишку оставили после произошедшего инцидента. — Его душа — это самое чистое и невинное, что ты встречал в своей жизни. Она сильнее твоей, а потому более желанна для меня, — говорил демон, пока Мёрдок всё более погружался в свои размышления. В сердце было пусто, а потому Никкалс, пожалуй, был вполне вправе совершить что-то настолько ужасное и похожее на убийство ангела воплоти. — И тогда, ты сможешь отдать мне «El Diablo»? — — Конечно. — — Я найду его, можешь на меня рассчитывать, — прошептал Никкалс, осматривая своё отражение в кровавой глади лезвия. Ведь он пообещал идти до конца.