Nothing New

Видеть Илью перед собой, а не на экране, помигивающем пикселями, — странно и одновременно как-то привычно: будто встречались уже раз сто, просто разнесло их ненадолго по разным концам земли, вот и общались по видеосвязи, а на самом деле… Они толком не поговорили, когда увиделись в первый раз в холле отеля: команда США отправилась по своим номерам, команду России как раз стали заселять. — Ты разве не с Марком должна была? — удивилась Софа, когда им вручили ключи-карточки от их комнаты, и Саша замотала головой, не в силах разъяснять, почему селить их в один номер — идея невозможная на всех уровнях. Саша ещё как-то могла себе это представить в начале января, когда Марк приезжал на Рождество. Тогда было комфортно и спокойно — так, как раньше ни с кем и никогда. Тогда верилось, что Марк отлично смотрится в её семейном кругу: быстро поладил с братьями, мама его тепло приняла, папа вроде тоже. И казалось, что всё теперь будет правильно, что наконец нащупала то, чего не хватало все годы до этого, что теперь станет сильнее, увереннее, титулованнее даже, ведь будет не одна. Казалось. Сомнения стали расти с Европы. Мелькали на Олимпиаде. Вернулись в Новогорске и никак не хотели исчезать. Саша усаживала на тумбочку у кровати плюшевого далматинца — того самого, которого Марк подарил на Рождество — и не могла понять, о чём в этот момент думает. Что чувствует. Щенок смотрел совершенно пустыми глазами — как будто его подменили. Щенок смотрел — и в голове всплывали слова из Таллина, из Пекина. Такие, от которых было обидно. Которые вроде сгладились всем, что было после, но всё равно отпечатались. Саша глядела на щенка в ответ и слышала всё снова. Слышала, что ей стоит уважать соперниц и состязаться с ними, а не с самой собой. Что ей нужно облегчать программу до трёх четверных. Что ей не нужно прыгать триксель. В Монпелье Саша ехала без глобальной цели. Стать чемпионкой мира — звучит, конечно, привлекательно, но реализм брал верх: два крупных титула подряд для неё — за гранью возможного. Ну не везёт ей так. Она не Аня, не Женя и не Алина. Она, как говорили в зарубежных трансляциях, a machine, a jumping machine. Об этом ей Илья рассказал, ещё когда созванивались. Посмеялся, что его так же назвали, когда комментировали его произвольную на Чемпионате США. Саша её только после этого посмотрела — понравилось. Музыка красивая, прыжки как по учебнику. О чём? Да неважно. Смотрится, технически сложно — уже хорошо. Ещё там критиковали его компонентность, но об этом он ей ничего не сказал. Сама узнала, начитавшись всякого: на слух английскую речь всё ещё на таком уровне не воспринимала. Вот и ещё одно совпадение — дурацкое такое, грустное. Наверное, потому и не рассказал, чтобы не расстраивать — и самому лишний раз не расстраиваться. В Монпелье Саша ехала без глобальной цели — ну, если не считать ту, которая вечная и на всех стартах. Попытаться сделать этот чёртов тройной аксель. Не верила, что получится, но и не думала, что это очень нужно. Вряд ли ведь совсем развалится в программах — наверняка нормально всё будет, а Олимпиаду уже ничем не перекроешь. Это то, что навсегда останется. Так её и этот её соревновательный сезон и запомнят. Можно не волноваться. — Всё хорошо? — спросила Софа, которую, видимо, напряг тот факт, что Саша уже слишком долго смотрела на плюшевого щенка. Саша тут же встрепенулась, махнула рукой. — А нам уже выдавали расписание тренировок? — спросила она, поворачиваясь к Софе. Та стояла у шкафа, держа в руках стопку своих футболок, и смотрела так, будто Саша что-то совсем глупое спросила. — В чате есть же всё, — напомнила она. — А, — только и сказала Саша и быстро кивнула. В чате. Переписки в телефоне как-то уж слишком прочно стали ассоциироваться с общением с Ильёй. Раньше — наверное, всё-таки с Марком. Марк кидал странные стикеры и жаловался, что вконтакте их не так много, как в телеге, и вообще вконтакте в основном дурацкие, но Стич вот хороший. Марк кидал мемы, и Саша понимала не все из них, но над теми, где коты и собаки прятались от учёбы и прочих дел, смеялась искренне. Марк пару раз на пробу скидывал треки, и Саше понравился из них всех какой-то от Stromae: звучал красиво, музыка там, голос. Марк удивился: сказал, что это песня от лица женщины, которая жалуется на то, какие все мужчины одинаково плохие. Саша сказала, что не искала перевод. И после этого не стала искать — тоже. Это уже потом она так нашла текст Running Up That Hill, потому что сама захотела очень. А к старому не возвращалась. Надо ведь двигаться вперёд, да? Быстрее, выше, сильнее. В какой-то момент Саша стала добавлять к пожеланию спокойной ночи не три красных сердечка, а два, а потом и вовсе стала использовать не красные, а фиолетовые, оранжевые — как придётся. Марк подхватил, перенял эти правила игры. Разнообразие же. Три красных сердечка больше не ощущались так, как на первых порах, когда добавляли их постепенно по одному, когда вкладывали в них эти чувства и эмоции сильные, которые так ярко горели — так, что казалось, что не погаснут никогда. Но лёд ведь скользкий. Когда целовались в Новогорске, Саша уже чувствовала, что поцелуи приелись. Думала о чём-то стороннем — о том, что скоро тренировка, о том, что не разложила сумку, о том, что надо подготовить одежду на завтра, чтобы с утра с ней не возиться. Они целовались быстро, не переходя никаких границ, которые и так не переходили никогда. Саша не считала, но подозревала, что целовались и вовсе раз пять за всё пребывание там, а ведь это как-то, ну, немного совсем, да? Целовались в её комнате — к Марку в итоге вообще пару раз заходила только, на пару минут. Целовались так, что не запоминалось. Вернее, Саша что-то помнила. А вот насчёт того, помнил ли что-то Марк, она что-то сомневалась. Он в вечной спешке. Схуднул ещё будто бы. Прятался всё в толстовках этих огромных, но Саша по лицу заметила, что изменился. Вот и тут, в Монпелье, Марк заглянул к ним с Софой, а не наоборот. Зашёл через минут сорок после того, как заселились. Отшутился о чём-то, а ещё удивился, когда увидел далматинца на тумбочке. — Мне прогуляться где-нибудь или… — начала свой вопрос Софа, уже будучи готовой выйти из номера, чтобы оставить их наедине. — Нет, я ухожу уже, — тут же остановил её Марк. — Мы ещё… вещи не все разобрали, и… вы вроде… У стены действительно стоял неразобранный Сашин чемодан. Она кивнула, коротко улыбнувшись. Мол, всё так, да, ещё буду вещи разбирать, так что лучше не мешать. Только вот разбирать она его на самом деле и не планировала. Мы у Марка — это, конечно, он и Женя. Их заселили вместе, совсем как в Таллине. Ничего удивительного. Саша заметила, что они стали общаться больше, ближе, трепетнее как-то даже. Саша помнила, как Женя всегда говорил о Марке. Саша была спокойна: наконец-то у Марка есть такая вот поддержка в его лице. В том же Пекине словно не до конца готов был ему открываться, а после что-то поменялось. Женя хороший. Жене самому выступать, программу новую показывать, а у него откуда-то ещё столько сил есть для того, чтобы с Марком время проводить и видеть, что там у него на душе творится. Саша же тогда, в Пекине, вовремя не разглядела. В Монпелье Саша ехала без глобальной цели. Но, уже приехав, поняла, что даже на таких не особо важных для себя соревнованиях останется всё той же собой, какой была на всех прошлых, а значит, предстояло снова и снова слушать все те слова, о которых вспоминала, смотря на плюшевого щенка. И в этом она не сомневалась. — Саша! — услышала она за спиной своё имя, выйдя из номера, чтобы немного пройтись, обосноваться. Уже знакомое произношение — только теперь в жизни, в реальности, так, что развернёшься с закрытыми глазами, откроешь, а там и… Илья остановился шагах в трёх. Видеть Илью перед собой, а не на экране, помигивающем пикселями, — странно. Но как-то привычно. На Илье — тёмно-синяя кофта на замке с нашивкой сборной. Вроде не соревнуются ещё, а уже готов честь отстаивать, кататься, то ли ради собственных рекордов, то ли за страну. Неважно. Марк бы вот расхаживал в худа каком-нибудь с очередным мудрёным или андер… андерграундным принтом, да. По-другому. Саша и сама вот — в свитере голубом. Кто-то из болельщиков писал, что она в нём на Блум похожа. Надо спросить Камилу, похожи ли они по характеру, Ками ж разбирается. — Привет, — поздоровалась Саша, пряча руки за спиной, и Илья сделал ещё один шаг вперёд. Небольшой совсем, так, чтобы, может, и незаметно было, но Саша всё равно заметила. — Не хочешь погулять? — тут же предложил Илья без особых вступлений. — Последний вечер без тренировок, вот я и подумал, что можно… чуть-чуть… Так мило и смешно у него выходило это «чуть-чуть», что сдержать улыбку было невозможно. Но Саша мигом спохватилась: вдруг это расценится как согласие? А соглашаться сейчас на прогулку вот так просто ей было… трудновато. — И с Марком, — продолжал тем временем Илья. — Хочу с ним познакомиться. Хитрый ход, видимо — выманить ту, с кем уже знаком, чтобы познакомиться с тем, с кем ещё не. Саша замялась. Что-то подсказывало, что прогулка втроём весёлой не будет. Или Марк будет молча ходить рядом с ним, не зная, как подступиться, или Саша станет третьей лишней и будет плестись позади них, краем уха улавливая, о чём они будут там болтать на смеси русского с английским. — А ты не против, если… — начала придумывать она на ходу более оптимальное решение, — если мы возьмём и Женю? Семененко. И Софу, ну, Самоделкину. Про Лизу говорить не стала — они с Сашей, может, и общались, но у Лизы точно было чем заняться, вместо того чтоб с ними возиться. Илья будто прогружался, пытаясь вспомнить, о ком вообще речь. — На Олимпиаде оба со мной были, — стала объяснять Саша. — У Софы серебро, Женя восьмой… — Знаю, — не дал ей договорить Илья, и Саша быстро кивнула. Это хорошо. Вспомнил, наверное. — Давай. Саша удивилась. Думала, он дольше не соглашаться будет или позовёт ещё кого-нибудь. Грассля, например. Наверное, не стал, потому что русский остальные, кого позвать мог бы, не знают. Тому, что и Марк, Женя и Софа согласились, Саша немного удивилась — тоже. Встретились все на первом этаже, у выхода. Женя одет был в ту же куртку красную, как год назад, когда на прошлый Чемпионат мира ездили — Саша с ним практически не общалась, но, конечно, поездку помнила. Надо же — и он, и Миша, и Лиза — таким составом второй раз уже. Но теперь без Ани. Снова — мимолётно — стало странно, снова вспомнилась их дружба, снова… — Дождь по прогнозу, — пояснил Марк, когда Саша задержала взгляд на зонтах в руках у него и у Софы. Сама-то посмотреть не догадалась. Представила вдруг, как бы было прикольно погулять в парке где-нибудь в Москве. На катке. Как перед Новым годом, когда её позвали Марк, Ками и Артур. Сохранились же видео все. Пересмотреть бы, отвлечься. Парк был, но не такой, как в Москве. Всё другое — сложно было даже вокруг как-то смотреть. Темно уже, всё равно очертания не запомнишь. А ребята рядом вот. Марк воодушевлённо говорил что-то о том, как этот парк называется — какой-то Жорж Шар… парк… Саша не понимала, не концентрировалась на этом. Неважно. По сторонам стояли какие-то высокие статуи-истуканы — что-то из шаманских штук, не иначе. Женя сравнил с кем-то из аниме. Снова имя из головы вылетело. Всё перемешано, всё глупо, но почему-то даже хорошо. Саша всё равно шла чуть позади: отстала немного, когда вышли на аллею. Софа увлечённо рассказывала про фехтование и свою сестру, Илья слушал, периодически прося повторить какие-то слова, а Марк тут же вмешивался, объясняя их на свой лад. Женя смеялся. И Саша смеялась. Поднимала голову, всматриваясь в уже тёмное небо. Дождь не шёл и даже не намечался — хорошо. Не всегда ведь всему идти по плану. — Такое в «Наруто» было, — вдруг услышала Саша слова Марка, не зная, о чём уже шла речь. — Ну в первых сериях, там… — Да-а-а, — протянул Илья. Щёлкнул пальцами в воздухе даже. — Ты что, смотрел «Наруто»? — встряла Саша, протискиваясь между Марком и Женей, который тут же быстро отпрянул — виновато как будто. — Женя в Новогорске показал, — весело пояснил Марк. — Ну мы немного посмотрели совсем, там же типа… серий четыреста? — Больше, — негромко отозвался Женя, спрятав руки в карманах куртки. Дальше тему не развивал. Саша чуть замедлила шаг снова, обошла сзади Марка. Втиснулась теперь между Софой и Ильёй — Софа, судя по всему, тоже была не особо в теме, зато Илья готов был и дальше об этом всём болтать, но не стал. Встретились с Сашей взглядами. Улыбнулся мягко — просто так. — Ты как? — спросил Илья, и Саша чуть дёрнула плечами. — Перелёт, наверное, — сказала, что первое в голову пришло. Повернулась к Софе — а та хмурилась как-то. Саша тогда под руку её ухватила, как в детстве с друзьями, хихикнув. Всё хорошо же, да? Ничего страшного не происходит. Левее Софы Марк что-то рассказывал Жене, активно жестикулируя, а тот слушал, наклонив к нему голову, и поддакивал. — Понимаю, — сказал Илья, и Саша снова к нему повернулась. — У нас ещё... разница во времени... — Ну, хоть у меня и тебя её наконец-то нет, — заметила Саша, и Илья снова расплылся в улыбке. Саша опять отвернулась, опять на Софу посмотрела. А она всё ещё хмурилась, точно что-то понять пыталась. — Всё хорошо? — спросила на сей раз Саша. — Просто не верится, что мы все здесь... вот так... таким, ну, составом... Затараторила практически, набалтывала. Что-то в этом было, конечно. Ещё до Чемпионата России можно было воображать вообще любой другой состав. Да и про Илью как-то не думалось. Саша, Аня, Камила, Женя, Миша — да, вполне предсказуемо. И кто-нибудь ещё из мальчиков. А оно вон как всё сложилось. Вышли уже к небольшим фонтанам — совсем как где-нибудь на курортах у моря, где всё включено. Саша вспомнила, как братья по таким прыгать любили, когда ездили в отпуск. Да и сама, когда младше была, тоже. Марк снова о чём-то смеялся, а потом — Саша успела увидеть боковым зрением — вдруг как-то поскользнулся, не заметив лужи на асфальте от фонтана, и чуть было не навернулся. Чуть было. Женя подхватил сразу, обнимая, и Марк повис, обнимая в ответ и всё ещё смеясь, будто и не было падения никакого. Саша снова вспомнила Новый год. Подумала о том, как это было бы на катке. А потом припомнила, как в Новогорске, когда снимали тренировку Марка с её присутствием, что-то подобное уже было. Просто без объятий и без смеха, но всё равно — Женя оказался рядом, не дал упасть. Женя всегда был рядом. Женя всё видел. Интересно, а с девушкой он себя так же вёл? Вопрос так и застрял в голове и не исчезал, пока Илья — в шутку — ухватил Сашу за руку, предлагая побегать вокруг фонтанов, и Саша быстро ухватила за руку и Софу. Вопрос не исчезал, пока Марк — Саша видела издали — что-то показывал Жене в телефоне, держась за рукав его куртки. Вопрос не исчезал, пока у Саши в голове стали всплывать случайные воспоминания обо всём на свете. О том, как Женя писал Марку, когда у них с Сашей был шанс остаться наедине в Пекине. О том, как Марк держался Жени за завтраком перед показательными в Таллине — промямлил тогда что-то, мол, надо побыть с ним, чтобы не расклеился совсем. Саша тогда понимала — друзья же, почему нет, — но в то же время не совсем. Обидно всё ещё было. Помирились с Марком по сообщениям, но медаль же от этого цвет не поменяла. Потом вспоминала, как смотрели интервью Софы в Пекине. Как Женя сторонился Марка и вообще всех — непривычно. Обычно спокойный, а там тревожный какой-то был. Сам не свой. О том, как Саша фотографировала их с Марком на олимпийских кольцах в последний день — вроде снова общались нормально уже, а может, только начинали заново. Что-то же случилось тогда, да? Перед интервью Софы. У нас перерыв, сухо сказал тогда Женя про девушку. Не потому что она какая-то не такая. А потому, что... ... это я не такой, то есть... Саша даже остановилась вдруг резко, и Илья с Софой возмутились тут же, еле успев притормозить. Саша встряхнула головой, мол, не обращайте внимание. Так, мысли странные просто. Так же не может быть, правда? Оно ведь легче, когда одним делом горите, да? Да, думала Саша. Да, Марк же любит четверные. Да, Марк же любит катать так, чтобы наотмашь и с достижениями. Но Саша не учитывала много чего другого. И сейчас, в этом парке какого-то там Жана или не Жана, неважно совершенно, это всё вдруг стало складываться в какую-то новую картинку, которая раньше не возникала в мыслях никогда. Саша пыталась веселиться сейчас, но краем сознания всё равно уже была в приближавшихся «Фриде» и «Круэлле». Марк пытался веселиться — и действительно веселился. До упаду. Саша не менялась, Марк не менялся, но они изначально сидели на каких-то разных звёздах, которые совпали... ну просто совпали. Случайным образом. Так бывает же? Если на небо долго смотреть. Всякое привидеться может. Но ведь поддерживал. Был рядом. В семье так хорошо смотрелся. До гостиницы обратно так и шла в спутанных мыслях. Марк впервые за вечер взял её за руку, Саша сжала его ладонь — как будто в первый раз. Сердце чаще билось. Будто подглядела за чем-то, что для её взгляда не предназначалось, а теперь не знала, как об этом молчать. — Илья такой... с приколом, конечно, — сказал ей Марк, когда они чуть отстали от Ильи, Софы и Жени, нашедших какую-то очередную тему для разговора. — Подружились? — буднично спросила Саша. — Ну, в теории можем, — усмехнулся Марк. — Вот выступлю нормально, и подружимся, а там... — Марк, мы можем поговорить? — перебила его Саша, смотря прямо в лицо. — А сейчас мы что, не говорим? — вопросом на вопрос ответил Марк, всё так же улыбаясь и явно не чувствуя подвоха. — Не... не тут, — решила Саша, потому что на улице и в присутствии других — это не то. Тут серьёзно надо. — Ладно, — пожал плечами Марк и отвернулся. Руки не разняли, но Саше почудилось, что появился в этом всём какой-то холод. А может, просто становилось холоднее под вечер, а она без шарфа и без шапки. Тут теплее, чем в Москве ведь. На улице. А так всё — холоднее, чем погода в России. Песня какая-то такая дурацкая, у Камилы играла когда-то. Запомнилось. Софа всё быстро поняла. Предложила Илье с Женей посидеть на первом этаже ещё немного, те согласились. Саша успела уловить недоумевающий Женин взгляд — кажется, Марк ответил ему каким-то взглядом, но этого Саша уже не видела. Пришли снова в номер к Саше, как на сборах. Декорации менялись, суть... тоже. Суть разговора, по крайней мере. Сняли куртки — Марк положил свою на тумбочку под вешалками, сбросил кроссовки, как и Саша. Замер. Стояли и смотрели друг на друга. Саша не решалась заговорить, Марк — не понимал. Хмурился, почти как Софа — сроднились уже, что ли, пока в штабе одном находились? Потом потянулся вдруг, чтобы Сашу обнять, но она чуть ли не отскочила. Прошла в глубь комнаты, присела на отставленный от стола стул. Марк медленно подошёл к стене, не решившись приближаться. — Что-то произошло? — спросил он. Саша не видела, как именно он задал этот вопрос. Уткнулась взглядом в колени свои. — Волнуешься перед тренировками? Да всё нормально будет, все настроимся, тут же лёд похожий на... — Марк, — остановила она его поток речи, всё так же не поднимая головы. — Я не об этом. — А... а о чём? Марк действительно не понимал — или боялся понимать. Саша всё-таки посмотрела на него. Смешение эмоций — смешение красок. Стоило раньше задуматься, да? — О нас. Марк подошёл ближе, ещё, вот совсем. На корточки присел перед ней, за руки взял — Саша не сопротивлялась. Всё равно не понимала, что будет дальше. — О... нас? — переспросил Марк, заглядывая в глаза. — О нас с тобой, о наших... — Ты ничего не хочешь мне рассказать, нет? — собравшись с силами, спросила Саша. А Марк снова хмурился. — Нет? — А если не о себе? — решила не отступаться Саша. — Хорошо, если не о нас, то вот... помнишь, ты говорил, что у Жени девушка есть? Марк руки её всё же отпустил. — Он мне сказал, что у них перерыв, — сказала Саша. — Это правда? Марк посмотрел в сторону. Пальцы в замок сцепил. — Понимаешь, — начал он, потом снова замолчал ещё на несколько секунд. — Это неправда, потому что... — Потому что её не существует, да? — догадалась Саша. И точно была права, потому что Марк тут же к ней повернулся, улыбаясь так криво — не радостно. — Почему ты обо всём этом спрашиваешь? — негромко спросил Марк. — Потому что мне кажется, что... — Саша сделала глубокий вдох. Выдох. — Мне кажется, что у вас что-то происходит. В смысле... в смысле у него, может, не у тебя, я просто... пытаюсь понять, как быть с нами, вот и вспомнила для примера... Марк уже просто сел на пол, прижимаясь спиной к ножке стола. Ноги вытянул перед собой, рукой одной в волосы свои зарылся. И глаза закрыл. Кажется, поймал наконец волну разговора. — Я не знаю, что сказать, — тихо проговорил он. — У меня есть... предложение, — сказала Саша, не отрывая от него взгляда. Марк всё так же не открывал глаза. Прятался — совсем как в худи своих. — Если перерыва нет у Жени, то перерыв может быть у нас. Соревнования же. Горько усмехнулась на последних словах. Потому что знала, как всё обернётся. Предчувствовала. — Перерыв, — эхом повторил за ней Марк, а потом открыл глаза наконец. Развернулся. — Так же лучше будет, нет? — сказала Саше уже менее уверенно. — Ты же должен за себя переживать, это важные для тебя соревнования, а если думать обо мне, то... — Саша, вопрос не в том, о ком я думаю на соревнованиях, — не дал ей договорить Марк и подтянул к себе ноги, обнимая колени. — Я всегда буду переживать за твои прокаты, понимаешь? Неважно, кем мы друг другу будем, потому что ты как фигуристка для меня — одна из лучших. Это не изменится. Саша вдруг вспомнила, как Марк на радио однажды говорил о том, что Саша ничего не боится. А они тогда и не общались толком. Да даже не так — Саша вообще узнала об этом уже незадолго до того, как они сблизились в общении. И за его катанием она столько не следила. А он вот следил. Восхищался — как спортсменкой. Это же другое что-то, нет? — Но... — Это тебе в этом плане будет легче, если мы расстанемся, — продолжил вдруг Марк. — Потому что я, ну... я же всегда говорю тебе делать всякого меньше, а ты злишься. Это же было уже. — Злюсь, — согласилась Саша. — И эта злоба мешает. — Не всегда, у меня же получились пять четверных, — криво усмехнулась Саша. — В том числе потому, что я вспомнила твои слова про лутц. Замолчали. Запутались снова. — Они получились, потому что не могли не получиться, — сказал вдруг Марк. — Ты слишком долго работала, чтобы этого не произошло. И дело не в каких-то моих словах. Дело просто в том, что... — Тебе не кажется, что мы всё-таки поторопились всем рассказывать об отношениях? — внезапно возник у Саши вопрос. А ещё — ещё голос подрагивал немного. Ведь тогда, когда в интервью Матч ТВ об этом сообщила, всё было так светло, радостно, эйфория от победы. А теперь было непонятно, зачем. Ради очередной тонны статей, ради того, чтобы на чемпионате мира все смотрели на них, ради того, чтобы... ... чтобы самим — остыть? — Поторопились, — согласился на сей раз Марк. — И я... — Наверное, нам лучше совсем расстаться, — заключила Саша, поднимаясь со стула. Чтобы тоже присесть на пол, чтобы взгляды на одном уровне. Прижалась спиной к кровати. Сидели друг напротив друга теперь. Дистанция. — Прости, — быстро сказал Марк. — Ты хорошая, ты добрая, ты печёшь вкусное печенье, ты делаешь невероятные вещи в фигурном катании, но я... я просто не знаю, что я сейчас чувствую, вот и всё. Саша опустила взгляд. Увидела, что её руки подрагивают. — Я тоже не знаю, — призналась наконец. — В январе было легче. — Было, но... — Мы старались, да? — спросила Саша, вспомнив, как всё вообще у них началось. Как обещали друг другу постараться. Марк замер. Потом понял, закивал медленно. — Мы очень старались. Может, даже перестарались. Засмеялся нервно. Саша закрыла лицо руками. Осознание того, что они только что натворили, приходило медленно. Но приходило. Накатывало. Было тяжело. Потом уже вспоминала, как Марк обнимал её после, снова и снова извинялся, как Саша обнимала его в ответ и понимала наконец, что чувствует что-то близкое и родное, но по-другому. Понимала, что ничего сильно страшного не происходило, потому что сами друг от друга отдалились, даже если пытались доказать всему миру обратное. Понимала, что всё равно будут друг друга поддерживать. А пока что стоило сконцентрироваться на соревнованиях. А чувства — а чувства, пожалуй, подождут. Потому что это — тоже работа, на которую, кажется, уже не хватало сил. И плюшевый далматинец с ней, кажется, соглашался.