***
Гоголю опять взбрело в голову пойти к Дазаю. У него даже не было какой-то определённой цели. Просто так прийти, просто так уйти. И следить за ним должен был, конечно же, Достоевский. Ну хотя бы потому, что никто больше никогда бы на это не согласился. А Сигма... Ему и так уже по горло сидит этот психо-клоун. — Напомни-ка ещё раз, зачем мы туда идём? — достаточно глупый вопрос, но Фёдор всё равно посчитал важным его задать. — Конечно, чтобы побесить их! Что за вопросы? — полный энтузиазма Николай потянулся к ручке двери, как услышал... — А-ах... Чуя, прошу, быстрее... Мгх, да-а, вот так... Гоголь застыл как вкопанный. Достоевский был удивлён не меньше. — Это Дазай?.. — вопрос был не то, чтобы от незнания действительности. Просто Гоголь не мог поверить в то, что он услышал. — Вот уж не ожидал... — присвистнул Фёдор. Гоголь ухмыльнулся. — Надо же, да вас двоих нагнули. — Если кто-то не замолчит, то сегодня нагнут его. — Дост-кун, напомни хоть один раз, когда я был против. — Жду в костюме горничной через десять минут. — Как скажешь, дорогой.***
— О-одасаку, прекрати... — Я ещё не закончил. — Не надо! Я сама могу с этим справиться! — Уверена? — Да. Поэтому... Больше не надо там трогать... — Щекотно? — Немного... Ай! Ода слишком сильно затянул бинты на руке девушки, отчего та айкнула. — Я ведь говорила, необязательно их менять... — Обязательно. Не надо мне повторять за Дазаем, который также отказывался, а в итоге чуть не заработал нагноение. — Одасаку полил спиртом свежие раны и промокнул ватным диском. — Нагноение от пореза ножом? Я тебя умоляю... И зачем тогда было трогать остальные повязки? — В них и дело. Когда ты последний раз их меняла? — Ну, неделю назад где-то... — Вот видишь. Хотя тут и моя вина. Мне нужно было это контролировать. — Не смей себя винить! Ты тут вообще не причём! — Причём. Я твой парень и должен следить за твоим состоянием. — Мне не нравится, как это звучит... — Предпочитаешь «муж»? — Да, звучит гораздо лучше. — Хорошо. Я вообще-то хотел сделать тебе предложение как только увидел. — Серьёзно? Между прочим я тогда была вся в чужой крови и с разорванной одеждой. — И выглядела ты потрясающе. Я не мог оторвать глаз. — О да, прохожие тоже. — Ну не нуди, лисёнок. — Одасаку поцеловал запястье Арисы, которое только что перебинтовал. — Они просто тоже оценили твою привлекательность. Девушка усмехнулась. — Ладно, пусть будет так.***
— Рампо, ты можешь уже меня отпустить... — Нет! Ни за что! Не отпущу! Эдгар вздохнул. Рампо с самого его возвращения всё время держал его за руку и не хотел её отпускать. Даже в туалет с трудом разрешал ходить. — Рампо, ну что такое?! Ты можешь объяснить?! — даже По уже не выдержал. Эдогава вздрогнул от громкого голоса и отдёрнул руку, будто от разгорячённой плиты. Он прижал её к груди и опустил голову. Эдгар тут же пожалел о сказанном. — Прости... — Нет-нет! Не извиняйся! Ты не виноват! Это я не должен был повышать на тебя голос. Ты ведь не сделал ничего плохого. — Правда? — Конечно. — По прижал к себе Рампо и стал гладить по голове. Писатель почувствовал, как Эдогава расслабляется. — Тут нет твоей вины. Я заставил тебя переживать. Прости, Рампо. Позволь спросить, почему ты так боишься меня выпускать? Я ведь никуда не уйду. — А если уйдёшь? — Рампо отстранился, и Эдгар увидел по его глазам, что он может вот-вот заплакать. — Если я куда-то уйду, то обязательно вернусь. — Обещай, что не оставишь меня. — Обещаю. Клянусь. Рампо поднял голову и улыбнулся. Эдгар не сдержался и поцеловал его. Эдогава закинул руки ему на шею и рывком сел на колени. — Ни за что не бросай меня. — Не брошу. Никогда.***
Ариса и Ода решили зайти к Ники и сейчас шли по направлению в её комнату. Но им на пути попались Достоевский и Гоголь, которые выглядели озадаченными. — Ариса! Ода-кун! — закричал Гоголь, увидев идущую пару. — Что у вас с лицами? — изогнула бровь девушка. — Сами послушайте. — Николай махнул рукой на дверь соукоку. Ариса и Одасаку подошли ближе и услышали стоны Дазая. — Какого?.. — хлопала глазами Ариса. — Неожиданно... — почесал затылок Сакуноске. — И сколько это уже продолжается? — спросила сестра Дазая. — Как минимум второй час. Даже мы уже успели... кхм... Короче, они решили на рекорд пойти. — сказал Гоголь. — Чуя-кун видимо вошёл во вкус. — улыбнулся Ода. — Плакала активная роль Дазая. Чуя его до смерти трахать будет. — не стесняясь подобранного выражения, сказала Ариса, получив тычок в бок от Одасаку. — Будет теперь чем его подкалывать. — злобно хихикнул Гоголь. — Тогда он будет подкалывать тебя в ответ. — усмехнулся Достоевский, и Гоголь сразу упал духом. — Вот блин! — Ладно, не будем им мешать. Мы к Ники собирались. Вы с нами? — предложила Ариса. — Конечно! Пошли! — воодушевился Николай. Все четверо зашагали к девушке.***
— Брат, ты случайно не видел мою... — Гин застыла на пороге и проморгалась. — О, привет, Гин! — поздоровался Ацуши. — Привет, Ацуши-кун. А что у вас тут?.. — Не задавай лишних вопросов, сестра. — отозвался Акутагава, который лежал на коленях Ацуши, а тот гладил его по голове трансформированными лапками тигра. — Боюсь, без них не обойдётся. — Просто Акутагава сказал, что хотел бы потрогать мои лапы. — объяснил Ацуши. — Они очень мягкие. — добавил Рюноске. — А мне можно? — вдруг спросила Гин. — Конеч... — Это моё. Ацуши и Гин синхронно посмотрели на Акутагаву, который слегка нахмурился. — Акутагава... — упрекнул парня Ацуши. — Не обсуждается. Я не буду делиться. — Акутагава Рюноске! — Тц... Ну ладно... Ацуши протянул одну лапу девушке, и та начала её гладить. — Вау! Она и правда очень мягкая. — Спасибо, Гин. — Ацуши слегка покраснел и смущённо улыбнулся. Акутагава хмуро посмотрел на сестру и, совершено ничего не стесняясь, притянул Ацуши к себе и поцеловал. Накаджима стукнул его в грудь, но на мафиози это абсолютно не подействовало. Гин даже почти не удивилась, поэтому просто поискала глазами вещь, за которой собственно и приходила, и ушла. — Акутагава Рюноске, может объяснишь, что это было?! — Только я могу смущать тебя. — Да ты ж собственник до мозга костей! — И только я могу трогать твои лапки. — Ты меня вообще слушаешь?! Гин уже в коридоре слышала этот диалог и слегка хихикнула. Зайдя в комнату, она упала на кровать. — Гинни, что-то случилось? — сразу спросила Хигучи. — Нет, просто мой брат собственник. — Так вот в кого ты пошла. — Эй! — шутливо крикнула Гин и посмеялась. Хигучи тоже непроизвольно улыбнулась. — Ты милая, когда улыбаешься. — А ты всегда милая. — Я люблю тебя, Гинни! — Ичиё налетела на Гин с объятиями. — И я тебя. А где-то там один Ацуши всё ещё доказывал одному Акутагаве, что он собственник.