Вишня, кофе, сигареты

Подъем в воскресенье был ранним. В основном из-за необходимости не опоздать на поездку в другой город из-за каких-то примеченных Дорис аттракционов. Признаюсь, меня заставили, делая разочарованную грустную мордашку, которая после «добровольного» согласия окрасилась улыбкой. Да, меня эксплуатируют, спасите. Стоя в рань собачью уже собранным, одетым в высохшую от вчерашнего дождя толстовку и черные джинсы, в тон которых была спортивная сумка, висящая на плече, со всем необходимым, быстро закрыл дверь, не забывая проверить, и топая по ступенькам, быстро спустился вниз. Открыв нелегкую железную дверь, увидел беспроглядное небо, затянутое светло-серыми облаками. Было свежо, но не холодно. Огромные лужи застилали дороги, отражая небесную дымку, а также туман, обволакивающий верхушки многоэтажек. Прижав посильней сумку, направился к остановке дожидаться маршрутку, в которой, на половину седьмого в воскресенье, практически никого не оказалось. Сев у окна, достал телефон и наушники, включая музыку. В плейлисте выпала песня «Одиночество» qwazar. Что же, можно скатываться в депрессию. Ехать нужно было минут десять до автовокзала, а там, встретившись с ребятами, сесть на другую маршрутку и около полутора часа до центра. Следом оставшийся недлинный путь пешим шагом. Какая-то женщина под боком нервно и громко трындела по телефону про какую-то «лживую и подлую Светку, которая сделала что-то нехорошее. «К сожалению», из-за эмоциональной выразительности говорящей понять, что именно, было нельзя. Перекрикиваемая музыка перешла на максимум, но изредка заглушалась такими фразами как: Что-о? Да я ж тебе говорю! **** она! — и тому подобное. Накинув капюшон, облокотился головой на стекло, прикрыл глаза, наслаждаясь тихим запахом сигарет. Перед лицом мелькала ехидная улыбка, с которой прекрасно сочетались чертята, живущие в агатах. Хотя черт был всего один, и очень хотелось его увидеть. На губах была слабая улыбка, а на душе тихое спокойствие, смешанное с малозаметной тоской. Причиной расслабления стало принятое решение в отношении пепельноволосого парня. За эти десять дней, начиная с сегодняшнего, я могу отдаться своим чувствам, а также верить в шанс на взаимность, но по истечению этого непродолжительного времени — обрыв. Обрыв связей, обрыв надежд и новая жизнь, без черных агатов, наглой физиономии и глупой нерешенности. Моя жизнь не оборвется без Якова только по одной причине. Я не позволю себе это допустить. Не позволю волочить свое жалкое существование, ища ответа человека, которому на меня плевать. И ни за что не позволю повториться своей второй реальности. Откровенно говоря, первую пару дней я был раздавлен, напоминая мертвую биомассу, практически не вставая с кровати, занимаясь самокопанием и самобичеванием. Считал себя доверчивым ничтожным придурком, доверившимся не тому человеку. Лицемеру, лжецу и эгоисту. Однако ничего из этого не было правдой. Я не являюсь идиотом из-за того, что люблю другого человека и доверился ему, даже если тому на меня плевать. Яков же мне не лгал, да и не предавал, говоря еще в самом начале, что так и будет. В тот момент я пытался выплеснуть боль и злость с обидой на всех окружающих, друзей, обвинял себя и Якова, так как больше ничего не мог сделать. Бессилие. Удушающее и жалкое. Наконец доехав до места встречи, огляделся в поиске остальной группы. Начался мелкий моросящий дождик. На одной из скамеек, возле двухэтажного серого здания, сидело уже больше половины группы, не хватало только Тома и Дорис. Главные инициаторы поездки являлись опаздывающими. Что за наглость. Я подошел к ребятам, присоединяясь к общей беседе. В сиреневых глазах, слегка посеревших от дождливой обстановки, приметил появившуюся задумчивость, аналогичную той, что видел в прошлый раз. Видимо, Лиен все еще не забыл про ту ситуацию. Может он теперь захочет поговорить? Однако помутнение сиюминутно прошло и следом брюнет вернулся к активному спору с Софией по теме причины поездки. Парень, в принципе, как и большая часть собравшихся, не находил смысла ехать куда-либо. На носу экзамены, у некоторых еще и окончание универа, а у меня перевод. Гораздо лучше было бы остаться и готовиться к предстоящему, уже в этот четверг, экзамену по математике, обозначающему начало кругов ада. Оставшаяся часть коллектива, а именно Дорис, Том, Руф и София, говорили, что сейчас нужен перерыв для мозгов, иначе перенапряжение и прочая бурда. Когда такое «запугивание» кого-то останавливало?! Дождавшись нашу опоздавшую парочку, быстренько оккупировали маршрутку. По-другому никак не назвать то, как заходит стадо подростков в эту мини-перевозку. Первые пятнадцать минут мы еще болтали, но потом каждый увлекся своим делом. Руки потянулись к спортивной сумке, открывая и доставая сапфировую книгу в древней, но довольно изысканной обложке. Рядом со мной сидел Ганс, выпросивший места у окна, смотря на проезжаемые одноцветные блеклые здания с слишком вычурными вывесками, на быстро проезжающие авто и на посветлевшее небо. От парня не было никаких приставаний, как было бы с Дорис или Руф. Первая бы, не замолкая, говорила о всем на свете, вторая же заставила бы играть в карты. Я глянул назад, где сидела Руф с Элиасом, у девушки в руках уже была колода. Тут я могу только посочувствовать. Отвернувшись обратно, открыл книжонку, которую давно уже не брал в руки. И, черт, я не мог начать ее читать. Каждое слово слышалось в ушах низким хрипловатым голосом. Смирившись, продолжил чтение, стараясь не отвлекаться на это или хотя бы наслаждаться происходящим. Приехав, направились в центр ОГРОМНОГО парка, ища хоть какие-нибудь указатели или что-то, что подсказало, где искать нужное. Спустя тридцать минут брожения мы все же решились спросить хоть у кого-то. Отправлен был Элиас, как самый адекватный, ибо первая попытка была у Руф, которая буквально заставила какую-то девчонку в начале побледнеть, а потом та просто обошла красноволосую, игнорируя. Что сказала Руф, мы не знаем. Она отказалась делиться такой информацией. В итоге, через час мы дошли до аттракционов, на которых весело катались дети, смеялись и улыбались. Но соль была вот в чем, аттракционы огромные. И быстрые. И, сука, небезопасные. Увидев открытые кабинки на колесе обозрения, мои ноги отказались шагать в этом направлении. Они, блять, нихуя не открытые, это просто приделанные к железке сидения, а это колесо размером с тридцатиэтажку, а то и выше. Однако мое мнение никто не спросил, так как Руф уже тащила застывшего меня в сторону этой махины. Сознание вернулось только когда я уже оказался там. Вцепившись посильней в ручки, приделанные для, сука, безопасности, начал чуть быстрей дышать, но пытался успокоиться. Как, блять, я поговорю с Яковом, если не доживу! Колесо начало свой оборот, заставляя мурашки нестись по коже вместе с холодным потом. Сердце стучалось быстрее, отдаваясь в висках. Медленно, точнее насколько получилось, выдохнул, глядя на остальных. Красноволосая выглядела беззаботно, улыбаясь и глядя по сторонам, Дорис же сильней сжимала держатели, но сохраняла спокойное выражение лица. Многие просто спокойно реагировали на происходящее. Ганс же выглядел, наверное, самым счастливым, кайфуя от происходящего. У всех есть инстинкт самосохранения, но почему его нет у моих друзей?! Доехав до верха, колесо слегка притормозило, или так показалось, но начало потрясывать. Дыхание перехватило. Не только из-за высоты, но и из-за отрывающейся картины. Слегка проглядывающие сквозь тучи разных оттенков практически белые лучи озаряли парк, который был как на ладони. Нефритовые деревья двигались на ветру, пока темный от дождя асфальт, проглядывал сквозь шелестящие листья. Большая часть была в зелени, но если смотреть под ноги, то легко увидеть немалое количество людей. Воздух казался свежее и… не знаю, как описать, но тело наполнялось легкостью, а душа восторгом. Невероятные ощущения. Погуляв еще пару часиков, перекусили в ближайшей фастфудной и вернулись обратно в парк. Проходя мимо тира, за который зацепился мой взгляд, закусил губу, смотря, как какой-то блондин пытается покорить девушку, стреляя. Но выходит у него не очень. Перед глазами появился серебряный револьвер, состоящий всегда при пепельноволосом парне. Интересно, Яков умеет стрелять? Нет, в принципе, просто носить и не уметь стрелять — глупо, но тогда насколько хорошо? Что, если бы я притащил его в тир? Жалея, что провернуть такого не получится, вернулся к общему обсуждению. Обратно мы вернулись к десяти вечера. Побитые, изнеможденные, но счастливые и довольные. Ехали обратно в тишине, пока за окном яркие желтые фонари освещали темный город, запуская периодически свои лучи в полупустую темную маршрутку. Читать я уже не решался. Во-первых, ничего не видно, во-вторых, голова уже не работала, получив большое количество впечатлений за день. Завтра нужно было на учебу, домашка была сделана, поэтому, вернувшись домой, можно сразу завалиться спать. Утро понедельника прошло не самым гладким образом. Отбитая поясница из-за пробуждения на полу неприятно побаливала. Однако не это было самым страшным. Взглянув на время, подскочил, направляясь в ванную. Проспал! Да еще и большую часть пары. Пары химии. Яков меня убьет. Нет! В начале попытает, потом убьет. Быстро почистив зубы и умывшись, напялил белую рубашку с привычными старыми джинсами и подхватил рюкзак, собранный, большое спасибо, еще с субботы. Вылетев из квартиры, закрыл дверь на замок и бегом выскочил из подъезда, направляясь в универ. Ноги несли быстрым шагом. Это заставило бок через пять минут начинать колоть, что замедляло движение. Все же через двадцать минут я дошел до университета, а еще через три был у кабинета химии, стуча в дверь цвета горького кофе. Видимо, специально для Якова выбирали. Дернув ручку и продолжая держаться за нее, пытаясь отдышаться, зашел в аудиторию. Пепельноволосый привычно сидел на рабочем столе, лицом к группе, значит, я пропустил какое-то важное объявление. Пролетело небольшое чувство дежавю. Черные агаты впились в меня, как только я зашел. А можно просто пройти, не испытывая на себе гнев их обладателя? Пожалуйста! — Простите за опоздание, разрешите войти? — Проговорил я, наблюдая, как пепельноволосый педагог привычно закатил глаза. — Можно только пройти. — Скучающе проговорил Яков, глядя на мое недоумение. — К доске, Майер. Будем на тебе отыгрываться за всех опоздавших. — Устало откинув голову, но не отрывая от меня взгляда, продолжил пепельноволосый. Видимо, опоздал не только я. Досадно выдохнул, и бросив рюкзак у своей парты, прошел к доске, получая задание по недавно пройденной теме. Спасибо, что еще в пятницу мне это объяснили, иначе мой средний балл канул бы в Лету. Сев обратно за парту, быстро вытащил необходимое и начал включаться в тему. Через полчаса прозвенел звонок, оканчивая изучение химии. Мне нужно было поговорить с Яковом, однако это лучше сделать наедине, и время после дополнительных, является лучшим вариантом. Поэтому я спокойно вышел с кабинета, направляясь в другой. После дополнительных, сидя за партой и ОЧЕНЬ медленно собирая сумку, ждал выхода остальных. Яков явно приметил мою заторможенность, и, вероятно, искал ее причину, хоть внешне и не показывал. Наконец дождавшись, поднялся с места, направляясь к светло-сером столу, за которым сидел педагог. В нос ударил крышесносный аромат кофе. Черные агаты безразлично поднялись на меня, отрываясь от каких-то документов на рабочем столе. Год подходил к концу, и работы у преподавателей значительно преувеличилось, о чем свидетельствовало большее количество макулатуры, но мне сейчас было не до нее. — Профессор, — Начал я, сжимая лямку рюкзака. Яков не собирался перебивать, внимательно, хоть и не показывая этого, слушал. — вы мне должны вопрос. Чужие брови приподнялись, но парень на мгновение отвел взгляд, вспоминая. Следом он быстро вернул взор и слегка кивнул. — Что ты сказал Лиену? — Выпалил я, сосредоточенно изучая лицо собеседника, ища хоть какую-то подсказку на ответ. Появилась насмешливость. Парень по-кошачьи склонил голову, опираясь подбородком на скрещенные ладони. — Мистер Майер желает знать только это? Неужели у тебя нет никаких других вопросов ко мне? — Нагловато проговаривал Яков, не отводя взгляда. Приподнявшись, педагог приблизился, оперся ладонями на стол. Ситуация была схожей с той, когда Лиен «разговаривал» с Яковом, но сейчас на месте брюнета я. И меня не убивают взглядом, агаты искушают своим магнетизмом, заставляя сомневаться во всех решениях. — Ну же, не спросишь, люблю ли я тебя? Или, почему не хочу отношений? — Приторно-сладко проговаривал Яков, изучая черты моего лица взглядом. — А может, думаю ли я о тебе? Вспоминаю? — Давление со стороны парня затормаживало все мыслительные процессы, сбивая с мысли. Он уходил от ответа. — Ну или на крайний случай, почему я больше не зову тебя «Немо»? — Яков улыбнулся, попадая по больной точке. Я немного вздрогнул, заглядывая в черные агаты, которые явно что-то скрывали и не хотели открывать это. — Нет, меня сейчас волнует именно этот вопрос. — Продолжил я, возвращая оборону. Бледные губы на секунду стиснулись, выдавая недовольство. Но мягкая, в сравнении с недавней ситуацией, ядовитость вернулась на лицо. — Подумай. — Продолжил Яков, не сводя с меня взора. — Не трать свой вопрос на это. Оно того не стоит. — Усмехнувшись, мужчина вернулся обратно к бумагам, обрывая диалог. Но я не закончил его. — Что ты сказал Лиену? — Продолжил напор я, держась ладонью за светлый стол, собираясь. Отступать было нельзя. Яков уже раздражался. Что он прятал? — Тебе процитировать? — Подняв на меня холодный взгляд, высокомерно проговорил парень. Я слегка распахнул глаза, не ожидая такого вопроса. Кивнул, направляя все свое внимание на пепельноволосого парня. В аудитории пахло кофе, а белая лампа изредка помигивала, пока часы тихо тикали в гробовой тишине. Все это давало ощущение чего-то родного и ценного. Яков незаметно выдохнул. Лицо стало бесстрастным. — Он единственный сломан, Лиен, окончательно и без возможности на восстановление. Сломан. Моими руками. Не играй героя, не починишь. Я продолжил пялиться на Якова, пребывая в шоке. Четкий голос просто отчеканил слова, не выдавая каких-либо эмоций. В горле встал ком, который было невозможно проглотить с первого раза. Педагог также равнодушно смотрел на меня. В агатах не было наслаждения от произведенного эффекта или какого-то стыда. Я не видел там ничего. Воздуха стало не хватать, а тело стало тяжелей раз в пять. Даже моргать стало трудно. Яков продолжал сохранять молчание, либо теряя интерес, либо давая время собраться. Однако его взор все еще принадлежал мне. — Т-ты знаешь? — Все что смог выдавить я, постепенно отмирая. Он видел. Он все видел. Он видел, что мне плохо. Он видел, к чему это может привести. Он знал о моих кошмарах. И я сам попросил у него револьвер, когда он уходил. Это не было открытием. Если бы я до этого об этом подумал, то не удивился, но я не думал. — Без возможности на восстановление, говоришь? — Усмехаясь, скорее от нервозности, чем от чего-то смешного, проговорил я. Кажется, начиналась истерика. — То есть, ты меня сломал, так получается? Окончательно, да? — Я смотрел в черные агаты, которые были бесчувственны. Я замолчал, собираясь с мыслями и прикрыв глаза, тихо выдохнул, снимая напряжение. Нельзя. Не сейчас. Яков молчал, явно не собираясь отвечать на мои вопросы. — Знаешь, Яков, — Спокойно начал я, отходя от стола и возвращая взгляд к педагогу, которому было плевать, в отличии от меня. Было больно, но ненавидеть я его не мог. — это лишь твоя теория. — Усмехнулся, замечая некую внимательность в чужом взгляде. — И, к твоему сожалению, она неверна. — Не дожидаясь ответа, вышел из аудитории, направляясь на выход. В груди жгло, а дышать было невыносимо тяжело. Я, видите ли, сломан. Да еще и его руками. Хотелось рассмеяться от такого эгоизма. Я такой крутой, использую людей, ломаю их. Да просто невероятен. Ублюдок! Выскочив из универа, направился домой, желая вернуться обратно в этот гребаный кабинет химии и придушить этого урода. Еще больше злило осознание, что я не смогу так сделать. Чертов Яков! Хотелось ломать все, стоящее на пути и рядом. Агрессия кипела в венах, пока разумом руководила злость. Раздражало все, однако больше всего поражала его безразличность. Этот чертов похуизм с его стороны. Вечный. Нет, ну а что, правильно. Меня не ебет. А что с остальными? Да хер с ними! Я знал, что Якову, откровенно, поебать на остальных, но не предполагал, что он будет пороть настолько самоуверенную дичь. Сука, да он, блять, кто? Я резко остановился, чуть не спотыкаясь. Мысли буквально включили красный свет, сбивая с шага. В голову лезли все моменты с Яковом, от самых лучших до недавних. А также периодически проскакивали сны, которых в последнее время не было. Неужели то небольшое волнение Якова обо мне было игрой? Просто поддержу мальчишку, пока ему сложно, а мне скучно. Так? А открытия? Перчатки, револьвер… прошлое? Он всегда говорил с таким равнодушием об этом, но я всегда видел настороженность на дне черных агатов. Да, он мне не доверял, но почему рассказывал? Данные воспоминания были ему безразличны? Возобновляя ход, делал пару глубоких вдохов, восстанавливая рассудок и освобождая от каких-либо эмоций. Нужно было все взвесить. Однако голова отказывала работать, заставляя прикладывать больше усилий на раздумья. Яков не будет говорить о себе кому попало, на это наводит его взаимоотношения с Лиеном, которые я пока понять не мог. Брюнет явно ненавидел, учитывая наш разговор после произошедшего, но что испытывает Яков? Нет, не в смысле каких-либо чувств. Кажется, мужчина испытывает только безразличие и страх за свою шкуру, но как он относился к Лиену. Если он когда-то согласился «попробовать», то их отношения явно были другими тогда. Тогда почему от Лиена исходило столько агрессии, а от Якова столько яда? Он буквально был мразью в те секунды. Хотя что мне тут говорить, Яков меня сейчас даже по имени не называет. Ну… в смысле по кличке-имени. А что, если через три года его отношение ко мне будет таким же, как к Лиену? А я его буду люто ненавидеть? В голове появилась оглушительная пустота, а перед глазами предстала подобная картинка, где вся ядовитость и убийственность черных агатов направлена на меня. Нет. Ненавидеть я его не могу. Могу злиться на его холодность и презрительность к остальным, могу психовать из-за непонятных поступков с его стороны, могу проклинать момент его ухода, но ненавидеть… Не могу. Оставалось всего девять дней на возможность улучшения отношений с пепельноволосым, но стало все только хуже. А еще этот придурок сейчас считает, что я от него зависим. Данная фраза вообще вызывала смех. Оказывается, Яков не всевидящий. Вот это открытие. То, что я люблю Якова, не означает, что я от него завишу. Или, как он выразился, сломан им. Такая постановка вызывала отвращение. Просто я верю, что парень ко мне хоть что-то, но чувствует. А десять дней «разлуки» станут хорошей проверкой этого. Более долгое время было бы бесполезно. Если Якову я не нужен сейчас, то потом и подавно. Я не знаю, последний ли это был наш с ним разговор наедине о… нас? Но заводить их еще раз я больше не буду, передавая инициативу парню. Может, он сам начнет делать шаги в мою сторону, а может, отдалится навсегда.