Вишня, кофе, сигареты

Будильник вырвал из объятий Морфея, напоминая о долге и обязанностях и заставляя нехотя подниматься на учебу. Господи, если я стану педагогом, то мне придется ходить в учебное заведение всю жизнь. Брр. Откинув тупые, омрачающие рассудок мысли, начал собираться на учебу. И видимо, я собрался очень быстро, ибо, зайдя в привычный кабинет химии, не обнаружил никого. Ну, кроме пепельноволосого, который возился с какими-то тетрадями. Как я понимаю, Якову просто в ломоту таскать с собой тетради для проверки, отчеты и прочую бурду, поэтому он просто приходит рано и разбирается с этим. Умно. Мне же такая стратегия не подойдет. Ненавижу рано вставать. Тихо пройдя на свое место, уселся за конспекты по математике. Экзамен, нервируя уже своим существованием, будет уже послезавтра. Так как данный предмет я хотя бы понимал, в отличии от некоторых других, к примеру ненавистная и не понимаемая химия, то и сдать его было проще. Однако повторить упущенный материал стоило. Тяжело вздохнув, не зная от чего именно, отвлекся от нудятины, рассматривая пейзаж в окне. На небе не было ни облачка, а солнце только недавно оторвалось от горизонта, освещая мир ярко-желтым цветом. Ну или пытаясь сжечь. Серый город становился более насыщенным, но свою блеклость не терял, да и не потеряет никогда. Я невольно вернулся к разглядыванию пепельноволосого педагога, пьющего горький кофе, аромат которого разносился по аудитории и глушил запах сигарет. Да, он слышался. И это было неестественно. Обычно в аудитории есть только дух кофе, но сигарет… Их можно было чувствовать только при близком контакте с парнем. Не больше. Яков стопроцентно видел мое залипание, но не реагировал как-либо. Думаю, он предполагает, что задел меня вчера. И не буду скрывать, так оно и есть. Но есть одно большое «но». Мне сейчас не до этого. И, твою мать, до конца нашего коннекта остается восемь дней. Восемь. После я буду полноценно жить без парня, к которому мне хочется сейчас. Меня в данный момент вообще гнев и обида ебать не должны. Но должен кое-кто другой. Я помню, как говорил, что не буду делать шагов к Якову. Я это прекрасно помню. Еще раз вздохнул, но в этот раз еще тяжелее, и вернулся к конспекту. Однако мой взгляд периодически скользил к преподавательскому столу. Черта с два я буду проебывать свои возможности в пустую! Резко поднявшись с места, направился к педагогу, останавливаясь напротив. Возможно, от меня разило агрессией, возможно, я действительно ее испытывал, и, возможно, это самая ужасная ошибка, но сейчас мне плевать. Яков поднял на меня внимательный взгляд еще при моем приближении, но сказать ничего не успел, так как я, опираясь ладонью на стол и схватившись за воротник белой рубашки, буквально вжался в чужие губы, мягко, но по-собственнически целуя. Боже, как давно я не ощущал эту горечь на рецепторах и сладость на душе. Внутри пылал огонь, поджигая все органы чувств, обостряя ощущения. Яков замер, видимо, не просчитав такой исход событий. Хах. Удивлять я умею. И не только других, но и себя. Быстро обогнул стол и вновь примкнул к родным губам, садясь на бедра мужчины. Сердце грозило выпрыгнуть из груди, разбивая ребра своим упорным и тяжелым стуком. Ладонь нежно огладила щеку. Яков вначале медлил, сомневался, но потом холодные руки обвили талию и притянули ближе. Язык беззастенчиво раскрыл мои губы и проник внутрь, по-хозяйски проходя. Я ловил каждый миг, ощущая тихое удовольствие от происходящего. Сидеть на парне и прижимать его к себе, пока он бессовестно заставляет млеть в его руках, является счастьем. Счастьем этой секунды, дающей новую поставку кислорода в легкие, обновляя, исцеляя, согревая. Яков перешел на мою шею, то целуя, то мягко покусывая оную. Морозный нос вызывал легкое покалывание. Мои ладони спустились на грудную клетку, вздымающуюся от глубокого дыхания. — Н-немо, — Я замер, будто пойманный преступник. Тихий хрипловатый голос над ухом вызвал трепетную дрожь. А то, что сказано, давало еще больше желания прижаться к мужчине и не отпускать. — зачем ты это делаешь? Я чуть отстранился и заглянул в черные агаты, которые внимательно, с оттенком разочарованности, смотрели на меня. В груди стало неприятно тесно от такого взгляда. — Потому что люблю, Яков. Потому что люблю. — Ответил я и ласково провел большим пальцем по скуле мужчины. Я не мог рассмотреть что-либо в агатах, как не пытался. Там нет пустоты, но и чего-то понятного, привычного там тоже нет. Уткнулся в ключицы и обнял парня, ощущая исходящее от него тепло. Как бы от него не разило холодом, но он согревал. Не только физически, но и душевно. С ним хорошо, спокойно, несмотря на все выходки и заскоки. Руки мужчины легли, обнимая, а одна из ладоней зарылась в мои волосы и начала перебирать их. Тело окончательно расслабилось, наслаждаясь легкими поглаживаниями по голове. — Дурак ты. — Слабо усмехнулся Яков, но радостным или озорным настроением от него не веяло. Я вдохнул крепкий аромат кофе, дополняемый запахом сигарет и едва уловимым парфюмом. — Знаю. — Согласился я, представляя, как настоящая ухмылка играет на светлых губах. — Но и ты не лучше. — Добавил и посмотрел на мужчину, закатившего глаза. Наглая улыбка действительно была на месте. — Я-то почему? — За компанию. — Улыбнулся я и потянулся к пленительным губам, мягко касаясь. В коридоре послышались голоса приближающихся студентов. Расстроенно отстранившись, посмотрел на, видимо довольного таким раскладом, мужчину и, слезши, направился к своей парте. На глаза попалась тетрадь с математическими формулами, возвращая в реальность. Я кинул еще один взгляд на Якова, который не отрывался от меня. Нижняя губа была закусана, выдавая задумчивость, которой также были покрыты агаты. Дверь в кабинет открылась после небольшого стука, заставляя отвести взгляд. Сидя в столовой, я бездумно мешал ложкой сладкий кофе, размышляя о произошедшем. Что это было? Что теперь будет? Что-то изменится или нет? В голове крутилась уйма таких вопросов, но ответов нет. — Тэр, а ты что думаешь? — Только сейчас я заметил сиреневые глаза, глядящие на меня. Лиен сидел рядом, хотя откуда он вообще здесь взялся? Как давно я ушел в свои мысли? И почему даже такой вещи, как чей-то приход, не заметил? — П-по поводу чего? — Запустив ладонь в волосы, неловко спросил, желая провалиться под землю. — Простите, задумался. — Сирень стала темнее, превращаясь в лилии, или мне так показалось. И в данной ситуации я понимал отношение Лиена. После тех слов Якова можно считать не только эгоистичным ублюдком, но и редкостной мразью, считающей себя центром вселенной. Брюнет периодически после этого мне писал, но каких-то глубоких разговоров у нас с ним не было. Видимо, он все же «играл» героя. Мысль отдалась неприятно на корню языка, вызывая тошноту. Лиен закатил глаза, но следом прояснил обстановку разговора. Вещь была незначительной, кажется, парень специально вырвал меня из раздумий. За это я ему был благодарен, так как уходить в свои мысли было сродни самоубийству. Ничего хорошего бы это не принесло, кроме бичевания. День прошел довольно спокойно, я запретил себе думать о той ситуации, отвлекаясь на общение, занятия и прочее. Вечером мы с Дорис поехали к ней, закупившись попкорном и колой. Как же я обожаю вечера фильмов с подругой, которая постоянно мешает смотреть. Нет, конечно, это может раздражать, но ее шутки или замечания всегда вызывали улыбку, хоть и портя атмосферу, но создавая свою собственную. Теплую, уютную и комфортную. — Нет, Омен, мы не будем смотреть это. — Скрестив руки, недовольно проговорила Дорис, глядя на заставку нового триллера. — Да почему нет, то? — Уже с оттенком досады спросил я. Пульт от телевизора пребывал в моей руке, следовательно предложения шли с моей стороны, но девушка их все отвергала. Это был уже седьмой фильм, получивший отказ. — Он скучный, я уже прочитала на него рецензии. Главный герой просто на протяжении всего фильма орет, а в конце все остаются живы и здоровы. Ску-учно. — Воскликнула подруга на последнем слове, сделав акцент. — Да, но я думал ты любишь такой жанр. — Немного растеряно проговорил я. Искал причину такого поведения, ведь Дорис всегда была за такие фильмы. Да, иногда просто хочется посмотреть что-то ужасное, чтобы потом изредка наслаждаться хорошим кино, это нормально, это бывает. Девушка подтянула ноги и обвила их руками. Мы уже располагались на широком бежевом диване выполненном в модерн стиле. Вся квартира, вместе с залом, была огромной и выполненной в бежево-молочных тонах, что делало ее еще больше. Периодически встречались предметы из темно-красного дерева, к примеру шкаф с различными статуэтками, стоящий недалеко от широкоформатной плазмы, висящей на стене. Плед, среди многочисленных подушек в тон дивана, выделялся своим бардовым цветом, а также мягкой ворсистостью. Прозрачная большая чаша с попкорном стояла, между нами, на диване, пока кола разместилась на кремовом паркете, рядом. Класть ее рядом с попкорном было опасно, не сколь для дивана, сколь для Дорис, которой явно может за это прилететь в несчастном случае. Девушка же была одета в умеренно-облегающие голубые джинсы, осветленные местами. Кстати, этим осветлением подруга занималась сама, и меня тоже подключила для помощи, хотя ее от меня там не было. Она прекрасно справлялась, но благодарность я почему-то все же получил. В шлевках был кожаный бурый ремень с масштабной и обделанной какими-то старинными узорами пряжкой. Сверху же мягкий свитер из тонкой ткани свободного покроя и цвета ириски. Девушка, на фоне всей этой царственности и интеллигентности обстановки, выделялась. От нее, в отличии от квартиры, ощущалось тепло и некая доброта, располагающая к себе. Длинные роскошные русые волосы были собраны в высокий хвост. На самом деле, сперва это был пучок, но большая часть прядей распустилась и создала легкий беспорядок на голове. — Люблю. — Отрезала подруга, чем ввела меня в еще большее недоумение. Я удивленно смотрел на Дорис, чем намекал, что не понимаю ее. Она, хоть и не смотрела на меня, но мой озадаченный взгляд ощутила и подняла на меня чем-то опечаленные глаза. — Омен, скажи, я глупая? — Мое удивление переросло в шок, пока мысли выстраивали предположительную картинку. Том бы явно такое не сказал. Оливер тоже. Я перенес попкорн на край дивана и подсел поближе к девушке. Моя ладонь легла на открытое плечо. Девушка грустно и задумчиво смотрела перед собой. Я обнял ее и заглянул в глаза, пытался привлечь ее внимание. И это у меня получилось. — Дорис, ты самый удивительный и интереснейший человек из всех, кого я знаю. Ты веселая, добрая и креативная, но никак не глупая. — Мягко говорил я, чем старался не только успокоить, но и выразить свою действительную точку зрения. Передавал все самое искреннее и честное по отношению к подруге. В глазах осенней травы искал обозначение того, что девушка верно восприняла мои слова. И нашел. Конечно, там существовали остатки причиненной боли родителями, но она мне верила. Она доверилась мне и моей правде. Я обнял девушку и ощутил легкий аромат какао со сливками. В основном, это был шампунь, но и само какао часто было частью наших посиделок. Обязательно со сливками и корицей. — Тогда давай посмотрим предыдущий. — Подруга ласково обняла в ответ. Теплый нос уткнулся в ключицу, из-за чего голос, в котором слышалась улыбка, был немного приглушенным и невнятны. Но только немножко. Такая улыбка всегда была заразительной, и вскоре на моем лице расцвела такая же. Я притянул попкорн и взял пульт, настроил нужный фильм и включил, продолжая легкое полу объятие с девушкой. Вечер прошел в мягкой обстановке, несмотря на то что мы смотрели как выпиливают главных героев ужастика.