Вишня, кофе, сигареты

Я остолбенел. Как такое могло произойти? Даже не так. КАК ЭТО, ТВОЮ МАТЬ, ПРОИСХОДИТ? Среди огромного количества народа, на окраине города, на широкой улице, которая из-за осени стала полностью серой. Мокрый грязный асфальт с лужами, темные одноцветные куртки людей, затянутое тучами небо и сильный ливень. Пепельные волосы были слегка мокрыми, а рыжие сухими из-за капюшона чужой черной толстовки. Я не мог оторвать взгляда от счастливого лица Якова. Та невинная и жизнерадостная улыбка цвела на очерченных губах и радовала спутницу. Та улыбка, которая проявляется раз в пару дней при огромных усилиях ее вызвать. Та улыбка, которую я никак не могу выбросить из головы. Черные агаты не видели меня, не только из-за толпы, но и из-за увлеченности собеседницей. Перед глазами слегка плыло, а по голове тарабанили неприятные капли дождя. Ощущалась отвратная сырость не только здесь и сейчас, но и внутри и навечно. Хотелось подбежать, хотелось обнять и прижать, хотелось дозваться, но не получилось сделать ничего. Ни шага, ни крика, ни вдоха. — Омен. — Тихий настороженный голос отдавался в ушах, пока кто-то дергал меня за плечо. Я потер глаза ладонью и медленно сел, поднял взгляд на обеспокоенную девушку. Все сонное состояние медленно проходило. Я находился на привычном матрасе на полу в мало освещенной комнате Дорис. Подруга включила стоящую на рабочем столе лампу, дающую немного белого света, что помогало не споткнуться при ходьбе в темноте. Также с приоткрытого балкона с широким окном через опущенный в пол тюль, слабо проникала луна. Комната девушки была выполнена в тех же светло-бежевых тонах, как и вся квартира, но эту холодность подруга разбавила яркими стикерами на пробной доске, висящей над столом, цветными гирляндами, пущенными по полу и изголовью кровати, которые в данный момент были выключены. По центру располагался белый ворсистый ковер. Планировал ночевать на нем в первый раз, но Дорис с радостным видом откуда-то притащила светлый матрас. Откуда, спрашивать не хотел. Кровать же вообще была отдельным видом искусства. Большая, с мягким воздушным матрасом, заваленная огромным количеством подушек и парочкой плюшевых котиков. — Я тебя разбудил? Извини. — Все еще пытался прогнать остатки сна и встряхнул головой. Не помогло. В глазах только помутнело, а мозги стали чугунными и бились по стенкам черепа. Дорис не отпускала мое плечо и тревожно поглядывала на меня. — Омен, ты кричал. — Мои глаза распахнулись и смотрели на подругу. Еще и этого не хватало. Теперь я понял, почему Яков со мной не спал, я ему просто не давал нормально выспаться своими воплями. — Ну, точнее звал, но это было громковато. — Дорис ласково поглаживала мое плечо в попытке успокоить или поддержать, но мне сейчас не до этого. — Звал? — Переспросил я. Мысли бурлили в голове, как я не пытался их разложить по местам, они не укладывались и начинали бежать по кругу, возвращать меня в сон, который застревал комом в горле. Противно. — Да, ты… — Девушка немного замялась, но потом вернула мягкий взгляд и продолжила успокаивающие поглаживания. — … звал Якова. — Подруга смотрела мне в глаза. Она давно подметила, что со мной происходит, но не говорила на эту тему. Девушка давала мне право не рассказывать, если я не хочу, и за это я был ей крайне благодарен. Я тяжело выдохнул и устало положил голову на девчачье плечо. Почувствовался привычный аромат шампуня с какао, но добавился запах, напоминающий кокос. Он был тонко уловимым и в меру сладковатым. — Ты же помнишь, что я всегда тебя выслушаю? И если Яков тебя обидел, то мне придется с ним серьезно поговорить. — С скромной улыбкой добавила девушка, пока ладонь лежала на моем плече, приобнимая. Я слабо усмехнулся. — Нет, Дорис, мне не из-за чего обижаться на Якова. Теплое одеяло согревало накрытые ноги, пока покалеченное сердце согревали дружеские объятия. Не знаю, что бы мог делать без поддержки близких мне людей. Конечно, я скучаю по Якову, но что бы со мной было, не будь рядом Дорис? Руф? Эти девушки мои психотерапевты, иначе сказать никак. От них веет некой заботой. От Дорис, конечно, чаще, но и Руф проявляет поддержку по-своему. — Тогда почему ты такой грустный, Омен? — Голос прозвучал тоскливо и расстроено. Девушке, хоть она и давала мне возможность не рассказывать, было обидно из-за моей скрытности. Ей не привычно такое поведение, пока я смирился с ним из-за одного пепельноволосого парня, чья жизнь — сплошная загадка. — Я люблю, Дорис. Иногда этого достаточно, чтобы погрустить. — Слабо улыбнулся. На душе было немного легче, но до парения в облаках было далеко. Все же жизнь не была полноценно ужасной. Сегодняшняя, или уже вчерашняя, ситуация с Яковом в кабинете давала надежду на то, чтобы все было как прежде. Но так я не хотел. Мне мало безразличного отношения, чередующегося с горячим сексом. Мне нужны искренность и любовь Якова, чего достигнуть в открытом диалоге было невозможно. Его извечные подколки и постоянная поддержка, на которую я всегда могу рассчитывать, его холодность и обволакивающая душу забота. Что не так? Неужели он действительно ничего не чувствует ко мне? Только сексуальное влечение? Подруга на мой ответ никак не отреагировала, а просто положила свою голову с густыми распущенными русыми волосами поверх моей и негромко вздохнула. Я не знаю, сколько мы так просидели, но за горизонтом начинало светлеть. Зайдя в универ, мы с девушкой быстро переобулись и направились к нужному кабинету. И на мою счастливую голову свалилось мимо проходящее пепельноволосое чудо, чьи агаты приметили меня сразу, и которые немедля приметил я. Вчерашняя ситуация приятно растекалась перед глазами, вызывая невольную улыбку. В непроглядных агатах при виде меня появилась легкая насмешливость и практически секундная ухмылка, направленная только мне. Боже, можете меня выносить. Зрительный контакт был не долгим, но даже так он заставил сердце биться чаще, а меня краснеть от переполняющего удовольствия. Муторная учеба шла довольно медленно, а я постоянно отвлекался на лезущие в голову мысли об обладателе черных агатов. Экзамен по математике висел Дамокловым мечом над головой, но даже он не возвращал меня в реальность. Первую пару часов. А потом холодные аметистовые глаза преподавателя математики подметили мое витание в облаках, и девушка пригласила меня к доске. Отказаться от такого я не мог. Как бы не хотел. После занятий я замер у расписания, размышляя над дальнейшими действиями. Идти? Или не идти? Черные агаты встретили меня и следом вернулись к рабочему столу, уже практически пустому. Небо за окном было затянуто серыми облаками, а капли дождя шумели, ударяясь об стекло. Даже в здании ощущалась предстоящая ночная гроза, которая медленно накатывала на город, забирая всю ничтожную красочность городка. Кажется, Яков заканчивал и собирался уходить. Значит, я вовремя. Подошел к пепельноволосому и встал сзади. Ладони расположились на спинке стула, пока я склонился к чужому уху. — Как дела? — Прошептал и ожидал хоть какую-нибудь эмоцию на мое действие, но ее не было. Яков выглядел уставшим, хоть увидеть это с первого взгляда было невозможно. — Жить можно. — Педагог развернулся в мою сторону, а губы с слабой ухмылкой оказались напротив моих. Дыхание перехватило от мягкости обстановки. Часы тихо тикали, создавая единственный звук в аудитории. На меня спокойно смотрели черные агаты, а лицо напротив выражало расслабленность. Все выглядело довольно по-домашнему. И это тревожило. Яков заметил мои размышления и подался вперед. Губы накрыли мои, а одетые ладони зарылись в волосы и притягивали к обладателю. Я неуклюже плюхнулся на чужие бедра и отодвинул от себя Якова за руки. На его лице появилась подозрительность, которая сменилась на недовольство. Я продолжил держать ладони и начал вглядываться в тая́щие секреты агаты. Искал в них правду, которую прятал парень. Верхняя губа слегка вздернулась, а брови сблизились. Яков негодовал от моего поведения, однако мне было плевать. Меня тоже в нем много что раздражало. — Майер, если ты пришел просто полюбоваться моим великолепием, то сядь где-то подальше, а не отвлекай меня от дел. — Мужчина попытался скинуть мои руки, но я не позволил отстраниться. — Как ты себя чувствуешь? — Фраза слетела с языка необдуманно и заставила настороженные агаты метнуться в мою сторону. Яков уже более внимательно на меня смотрел. Он чувствовал угрозу. Кто-то пришел на его территорию и теперь наводит свои порядки, задает ненужные вопросы и проявляет помощь. А также подмечает то, что не должен видеть. Все мои действия для парня выглядят подозрительными, это уже привычно, но он к ним адаптироваться не мог. Хотя даже не пытался. Яков тихо выдохнул и чуть опустил подбородок. Ладони в моих руках стали расслабленными. Бездонные агаты все также не отрывались от меня. В них было понимание того, что я этот вопрос без внимания не оставлю и буду докапываться до искренности. А может Яков просто решил мне довериться?! — Отвратительно, Немо. — Небольшая болезненная ухмылка дополнила негромкую откровенную фразу. Я смотрел в замученные агаты. Причины такого состояния не знал, но сейчас хотел оказать поддержку, чтобы мужчине стало хоть немного легче. Положил одну из удерживаемых ладоней на свою макушку, что дало ей возможность зарыться в волосы, а с другой переплел пальцы. Подался вперед и уткнулся в шею, вдохнул ярый аромат сигарет. Послышался тихий выдох, а напряженное тело стало более расслабленным, хоть и не до конца. Пепельные волосы щекотали нос. Переплетенная ладонь начала оглаживать холодную и хрупкую. Тихо шли висящие на стене часы, а звук дождя за окном перебивал их стук. Я передавал мужчине тепло. Нет надежды войти так в его сердце или заставить верить мне. Он ко мне безразличен. Тут все ясно. Поэтому я мог только дарить свое тепло и любовь этому замерзшему парню. Виска едва коснулись грубые губы, что вызвало стадо бабочек в животе. Я обожал эти действия со стороны Якова. Они больше всего наполнены чувствами и искренностью. — Могу я как-то помочь? — Выдохнул я и все еще не отрывался от мужчины. На голове ощущались аккуратные поглаживания, но покоя не было. Тревога росла в груди и вынуждала мозг искать причину и решение данной ситуации. — Ты уже помог, мистер шпион. — Кажется, в голосе сквозила слабая улыбка. Я чуть отстранился и заглянул в бездонные агаты. Прочитать что-либо невозможно. Глаза разглядывали мужчину и подмечали все больше деталей. Кожа стала более светлой, а синяки темней. Привычный контраст стал ярче. Вероятно, бессонная ночь. Или ночи. На тонких губах проявилась небольшая ухмылка. Якову не хватало сил ехидничать в полной мере. Такие догадки неприятно кололи бок, пока я не отрывался от немного задумчивых агатов. Закусанная губа показывала раздумья. Данная привычка всегда выдавала размышления парня, а также умиляла. Мои ладони продолжали покоиться на грудной клетке, и одна из них спустилась ниже к груди. К месту, где билось сердце. Глаза напротив потеряли всю оставшуюся отрешенность и на мгновенье распахнулись, а следом показался хитрый прищур, правая бровь насмешливо приподнялась. Шершавая ладонь опустилась на мою, приостанавливая. На бледных губах заиграла ухмылка. -Шпион, прекращай домогаться. — Я отдернул руку, чуть не свалившись с чужих бедер из-за сильного рывка, и прижал к груди. Злорадство в агатах возрастало пропорционально красноте моих щек. — Я не домогаюсь. — Недовольно воскликнул, пока пытался испепелить наглую физиономию взглядом. — Конечно нет. Ни капли. — Надменно протянул Яков с садисткой улыбкой и самоуверенным прищуром, склонив голову вбок. — Ну знаешь… Твои руки на моей талии доверия тоже не внушают. — Скрестив руки на груди, рассерженно высказал я. Смешок сорвался с изогнутых в ухмылке губ, а хватка на тазобедренных косточках стала сильнее. — Что-то не устраивает? — Яков сделал серьезное лицо и приподнял бровь в вопросительном жесте. И мне чертовски захотелось ударить его за это. — Да, твое чувство юмора. — Досадно отметил я, отвернув голову в сторону, но продолжая поглядывать на пепельноволосого. — Ну раз так… — Задумчиво произнес Яков и посмотрел куда-то вбок. Лицо стало более задумчивым. Он начал уходить в свои мысли. Черт, неужели задел. Краткий вскрик, сорвавшийся с моих губ, раздался по аудитории, разрушая тихую атмосферу, навеянную шумом дождя, бьющего по окну. Я вцепился ладонями в плечи парня в попытке не грохнуться. Опора подо мной буквально разъехалась в разные стороны и заставила провалиться, но благодаря хватке на талии, притянувшей к мужчине, и рефлексам я остался на месте. Сердце бешено колотилось, пока перед глазами чуть не проскочила жизнь. Дьявольские агаты выражали открытую торжественность своим поступком, а на лице Якова играло лукавство. Расстояние между нами стало намного меньше. После такого действия я ни за что не собирался убирать хватку на пиджаке из черной офисной ткани, приятной для кожи. Я замер на пару мгновений и смотрел в черные агаты, переводил дыхание и собирал мысли в кучу. Из-за положения я практически лежал на мужчине и располагался чуть выше. Руки обвили чужую шею, повторить этот выпад еще раз я не хотел, поэтому спасался любыми способами. Мое сбившееся дыхание опаляло очерченные губы, находящиеся в покое. В агатах уже не играло озорство, а руки обвили и прижали еще ближе, хотя казалось, что ближе уже некуда. Яков рассматривал меня. Его лицо не показывало ничего, кроме умиротворенности. Мужчина был расслаблен. Он в открытую любовался мной, что заставляло тупо робеть, а щеки пылать. Вся сердитость на него пропала во мгновение ока. Бескровные губы нашли мои и соприкоснулись с ними. Сердце, только успокоившееся, опять начало постукивать, а пульс отдавался в висках. Я прикрыл глаза и склонил голову, углубляя поцелуй, который ощущался каждой клеточкой губ, пылающих от данных действий. Яков мягко раскрыл мои губы и проник внутрь языком. Действия были неторопливыми и чувственными. Мысли испарились и отдали меня на расправу тихому наслаждению, которое растекалось по венам и заставляло чувствовать себя живым. — Яков, ты представляешь, что эти су… — Громкий резкий голос заставил вздрогнуть. Дверь, которую всегда закрывали на ключ, сегодня осталась открытой. И самое страшное, я знал, кому этот голос принадлежит. Я соскочил с мужчины, чуть не упав, и развернулся в сторону вошедшего педагога математики. Боже, можно провалиться под землю? Перед глазами уже проплывало мое отчисление, отказ в переводе, а также увольнение Якова. Вот как рушится вся жизнь из-за одной оплошности в мгновение ока. Дыхание стало глубоким и быстрым, воздуха не хватало, а ноги подкашивались. Было страшно даже поднимать взгляд, но я все же это сделал. Лицо Хельги выражало удивление, но оно было секундным. Ни шока, ни крика. Просто, твою мать, секундное удивление. Следом девушка скучающе скрестила руки и с малым негодованием смотрела на Якова, который был, спокоен, а на его губах была легкая ухмылка. Небольшое подозрение проскакивало в голове и пыталось объяснить ситуацию. — А если бы это была не я? — Недовольно проговорила девушка, а следом перевела оценивающий взгляд на меня. — Умаляю, если бы это была не ты, то это был бы он. — Яков подложил под голову руку, упираясь ею в подлокотник стула, и указал пальцем на меня. Сука, Яков, я тебя когда-нибудь придушу. Я чувствовал, как горели мои щеки, а взгляд просто упал в пол и начал рассматривать паркет цвета темного шоколада, на котором были заметны пылинки и пара фантиков под первой партой. Секунды текли очень, даже очень-очень, медленно. Тяжесть чужого взора придавливала к земле, грозя превратить в раскатанный блинчик. — Кстати, я вас не представил. Как невежливо. Немо, это Хельга, педагог математики, Хельга, это Немо, студент второго курса, планирующий переводиться на другой факультет. — Длинноволосую девушку, видимо, такой спектакль раздражал не меньше, чем меня. Но следом она закатила глаза, а на губах, покрытых матовой помадой, появилась тень улыбки. Да что это такое?! — Майер, а у тебя разве завтра не экзамен по моему предмету, к которому ты сейчас должен готовиться? — Боже, еще этого не хватало. Я осторожно кивнул, пока смотрел в слегка сощуренные глаза учителя математики. Скованность все еще продолжала жить в теле, но первичная паника отступила. Девушка скрестила руки на груди и изобразила недовольство. Теперь я знал, что было общего между двумя педагогами, находящимися в этой аудитории. И этого «общего» было немало: пристрастие к курению, холод в глазах и любовь к наигрыванию эмоций точно. — И вместо подготовки к математике ты набираешь себе дополнительные баллы по химии? — Прищуренный взор аметистовых глаз открывал хитрость. — Это никак не связано. — Я выпрямился и скрестил руки на груди аналогично девушке. Голос четко и даже немного резко, но холодно отверг данные слова. Это не было криком. Уверенное заявление, не более. Раздался тихий смешок Якова, слышный только мне. Через пару секунд я все же вспомнил, с кем говорю, и отвел взгляд, но телу запретил двигаться и сжиматься в привычную позу. Тяжесть чужого взора спала с моих плеч. — Поговорим завтра, и чтобы больше я этого здесь не видела. — Проговорила девушка Якову и указала пальцем на нас двоих, но в аметистовых глазах не было агрессии или угрозы на разоблачение. Яков улыбнулся и удовлетворенно кивнул. Я же вообще не осознавал, что делать. Кому-нибудь объясняли, как поступать в ситуации, где тебя с твоим преподавателем спалил другой педагог? Лично мне нет. Педагог развернулась и, под тихий звук каблуков, которые не цокали по лошадиному, а отдавались тихим стуком, словно по кафелю, вышла из кабинета. Я еще пару секунд смотрел на дверь и осмысливал произошедшее. Все же в голове была грубая куча вопросов, и поэтому я посмотрел на Якова и указал на дверь, через которую вышла Хельга. Попытался задать вопрос, но ни одного слова вымолвить не получилось. — В следующий раз забудешь про дверь, влетит не только от нее, но и от меня. — Мелодично протянул Яков, наслаждаясь моей реакцией. В черных агатах плескалась издевка. — Что? А ты? — Слова все разбежались из головы, но парочка все-таки вышла на свет с открытым протестом. — А я что? — Ты тоже в этом участвовал. — Мистер шпион, так это вы ворвались ко мне и начали домогаться. — Яков самодовольно откинулся на спинку кресла. На красивых очерченных губах появилась ухмылка, участвовавшая в плане по выводу меня из себя. — Сколько еще раз тебе говорить, я не домогался. — Твердо произнес я, сверля агаты недовольным взглядом. — Ты не был против. Яков закатил глаза, но ничего не сказал. Ну да, на это ответа не было, или он его просто не захотел озвучивать. — Тебя подвести? — Спросил мужчина, глядя в окно, за которым тихо постукивал дождь. — Не, пешком пройдусь. — Проговорил я и подхватил рюкзак. Подошел к мужчине и склонился к его губам, оставляя невесомый поцелуй, радующий душу. — До свидания, самый горячий профессор. — Ласково усмехнулся, наслаждаясь секундным удивлением в черных агатах, за которым последовало самодовольство. — Будешь осыпать меня комплиментами, оценку за экзамен не только не завышу, но и занижу. — Надменно проговорил мужчина, не отрывая взгляда от моих глаз. — Тогда мне нужно придумать, как сдать экзамен на отлично и плюс то количество баллов, насколько ты мне занизишь. — Удачи в поисках невозможного. Я закатил глаза и вышел из кабинета.