Вишня, кофе, сигареты

— Профессор… — Тихие слова вырывались со слабыми стонами девушки, сидящей на белом полупустом столе. Красноволосая запрокинула голову, открывая шею для поцелуев. Ее руки возились с белыми пуговицами мужской рубашки. — Да, Руф? — Не отрываясь от тонкой шеи, низко прошептал мужчина. Губы грубо искусывали ключицы, оставляя яркие алые следы. Тихая ходьба и привычка не стучать сыграли свою роль. В аудитории, заполняемой ярко-рыжим светом солнца, шокировано смотрел на происходящее. Сердце отбивало ритм в висках, а в голове не было ни единой мысли. Кажется, подкашивались ноги. — Я хорошая ученица? — На середине фразы девушка громко простонала. Мужчина повалил красноволосую на стол и навис сверху, искусывая ее ключицы. Меня не замечали. — Очень хорошая. — Хрипло произнес мужчина, расстегивая одной рукой светлую рубашку девушки, которая выгнула спину навстречу. Следом брякнула застежка лифчика. Следовало уйти, отвернуться или заявить о своем присутствии, но… Ни тело, ни мозг не функционировали. — Самая хорошая. — Я вас люблю. — Тихо простонала девушка, зарывшись руками в пепельные волосы, откинув голову. Руки мужчины расположились на открывшихся от юбки бедрах красноволосой, сжимая. — Руф, не неси ерунды. — С нескрываемым раздражением проговорил мужчина, спускаясь ниже, к открывшейся груди. Холодные губы ласкали сосок, пока руки стянули черные кружевные стринги и отбросили их в сторону. — Это правда. — Рвано выдохнула девушка, выгибая спину. — Я знаю. Но она бессмысленна. Распахнув глаза, увидел привычный потолок. Боже, что это было? На языке ощущалась тошнотворная кислота, а сердце постепенно усмирялось. Довольно яркий кошмар. Потерев глаза, сводя наваждение, поднялся с кровати и направился на кухню. Заварив черный чай, сел за стол, перемешивая ложкой пару кубиков сахара, которые неторопливо разваливались на дне. Может ли сон являться той частью реальности? Неужели даже живописные сны имеют свойства заканчиваться и ломаться? Поднялся с места и открыл окно, впуская в затухшую кухню свежий воздух. Сел обратно, тарабаня пальцами по столу. Периодически возникало желание обратиться к психотерапевту, а лучше к психиатру, но, во-первых, не на что, а во-вторых, родители явно не поймут такого желания, гулять по мошенникам. На светло-голубом небе не было ни одного облачка, только небольшое солнце, расположившееся вдали. Яков был прав, я стал зависим. Поэтому он ушел? Любит свободу? Ну конечно, это же Яков. Нам никто не нужен, кроме себя. В затылке ощутил ноющую боль. Приоткрыл глаза, потирая голову. Комнатный ковер не спас от неприятного пробуждения. Хотя проснуться сейчас было самым лучшим выходом. Перед глазами стояла картинка из сна, вызывая тошноту. Царило полное непонимание. Где я — я, а где нет? Яркие солнечные лучи слепили, заставляя щуриться. Поднялся с холодного пола, покрытого ворсистым ковром, и направился на кухню, потирая глаза в попытке снять видения. Проходя мимо зала, наткнулся взглядом на красную макушку, торчащую из белого кокона одеяла. На душе стало противно. И не только от сна, но и от какого-то секундного чувства злости или обиды на девушку, которая не только ни причем, но и помогала мне не раз. Протопал на кухню и начал искать что приготовить. Забив на изысканность и гостеприимность, пожарил омлет. Руф не привередлива в этом плане. Голова от вчерашнего почти не болела. Пили мало, больше болтали и смеялись, вспоминая прошлое, обсуждая будущее и говоря о настоящем. Вскипятив чайник, налил чай и наложил омлет. Сел за стол, проверяя телефон. Солнечные лучи попадали в окно, делая белую кухню еще белей. От чая исходил легкий пар и аромат добавленной мяты. Цветочный запах меда также витал по кухне. Дорис: Ребят, вы пойдете на вечер танцев? 21:17 Вечер танцев подразумевает из себя ежегодную вечеринку в конце учебного сезона. Это не только выпускной уходящих старшекурсников, но и просто праздник для выживших. В основном, там собираются все. Как ученики, так и учителя, поэтому алкоголя там нет. Следственно и веселья тоже. Все кучкуются по краям, боясь выходить на танцпол или не имея для этого второй половинки. В прошлом году там жгла только Руф, вытаскивая разных парней, но долго они не продержались, в отличии от девушки. Она работала на вечных батарейках. И закрадывалось подозрение, что алкоголь она как-то протащила или напилась заранее, осознавая, куда идет. Лиен: К счастью, или нет, но мы, как выпускники, обязаны там быть, поэтому да 21:30 Ганс: Думаю, сходить стоит, может в этом году будет что-то необычное. 21: 37 София: Да, если честно, обожаю такие посиделки 21:40 Сэм: Ага, особенно когда в позапрошлом году кто-то разбавил все напитки коньяком. В итоге вечеринка растянулась до утра по времени и до участка по расположению 21:42 Дорис: Что тогда случилось? 21:46 София: Один из выпускающихся потренировал свои вокальные данные на улице. Проходящие мимо полицейские попросили быть его потише, оскорбляя тем самым его «честь». Следом скандал и участок. Отделались штрафом в десять тысяч. Контроль к ученикам после этого увеличился 21:47 — Ты чего не спишь в такую рань? — Сонно проговорила Руф, заходя на кухню. Перед глазами появились ладони, одетые в черные перчатки, сжимающие бедра с задранной юбкой, губы, грубо проходящие по чужим ключицам. Меня передернуло. — Да так, выспался. — Руф налила себе чай и, наложив оставшийся на сковороде омлет, села рядом. — Ты собираешься идти на ежегодник? — Поинтересовался я, отмечая настроение девушки, которая безжалостно тыкала омлет вилкой и хмурила брови. — Да. — Пробурчала Руф, раздраженно терзая омлет. — Руф, у тебя все в порядке? — Девушка протяжно выдохнула в попытке выпустить пар. — К Элиасу приезжает старшая сестра, какой тут порядок, Майер? — Недовольно воскликнула девушка, бросая вилку на стол. — Кажется, тебя эта новость не сильно радует. — Прокомментировал я, получая раздосадованный взор подруги. — Ты знаешь, как прошла наша прошлая встреча? Нет, ты не знаешь! Это был полный ужас. — Уткнувшись лицом в ладони, девушка тяжело вздохнула. — Я наслушалась столько о правильной готовке, глажке, стирке, о важности порядка и все это вместе с критикой каждого моего действия. Я уже боюсь представить знакомство с родителями. — А что Элиас говорит по этому поводу? — Спросил я, сделав глоток чая, слегка обжигающего горло. — Он говорит, что такие действия со стороны его сестры привычны, и если меня что-то не устраивает, то я могу высказаться в свое оправдание. Ну или произнести обвинения. Он меня поддержит, чтобы я не предприняла. — Но ты этого не хочешь делать. — Сделал вывод я, задумчиво изучая девушку взглядом. — Мне проще отсидеться где-то подальше. Я не хочу, чтобы Элиасу потом пришлось выбирать между мной и семьей. — Помешивая чай ложкой, с долей грусти произнесла Руф, положив под голову ладонь. — Могу предложить свои апартаменты на пару дней. — С скромной улыбкой произнес я, стараясь подбодрить подругу. Девушка усмехнулась. — Майер, ты слишком добрый. Я бы с радостью приняла твое приглашение, но у меня другие планы. Максимум могу задержаться до шести. — Подожди, ты в универ сегодня пойдешь? — Девушка мотнула головой. — Не хочу пока говорить с Элиасом на эту тему. Он точно ее поднимет. Не против, если я у тебя недолго отсижусь? — Хоть долго, хоть недолго. Твоя компания всегда приятна. — Произнес я и сделал глоток чая. — Ну не для печени. Она не в особом восторге. — Послышался небольшой смешок. — Зато у тебя появилось чувство юмора. Собравшись, отправился в универ, оставляя квартиру на Руф. Будет ли у меня кров, когда я вернусь обратно или останутся одни обгоревшие камешки здания? Зашел в универ и переобулся. Времени до пары достаточно. Ноги своевольно зашагали в сторону кабинета химии, которой у нас нет сегодня в расписании. Университет был полупустым, поэтому никаких заинтересованных глаз не встретил. Не доходя пары шагов, остановился. Дверь открылась и из аудитории вышла педагог математики. Аметистовые глаза приметили меня. Хельга явно помнит о недавней ситуации, хоть и вчера была безразличной. Там было много людей. Сейчас же внимательные глаза копали путь к моим мыслям. Я не знал, что ждать от девушки. Допроса? Угроз и предостережений? Игнорирования ситуации? — Пройдемся? — Прозвучало больше как указ, чем вопрос. Девушка направилась по коридору, и я тихо, или стараясь быть тихим, проследовал за ней. Царящее молчание разбавлялось только негромким постукиванием каблуков впредь до кабинета. Пройдя мимо первокурсников, мы зашли в пустой кабинет математики. Светло-серые стены, контрастирующие с темным полом, визуально увеличивали кабинет. Лампы холодного цвета пока были выключены, поэтому единственное освещение исходило от солнца, частично скрытого белыми облаками. В нос попал терпко-сладкий запах сигарет, отличный от привычного. Если от Якова исходит горьковатый аромат, смешанный с одеколоном, только на близком расстоянии, то от Хельги он ощущается как парфюм. Довольно яркий, но приятный парфюм. Девушка прошла к окну и, приоткрыв его, облокотилась на подоконник, скрещивая руки на груди. Взор скользил по мне с головы до ног и обратно. Я поправил воротник рубашки, ощущая призрачное удушение. Вложив руки в карманы джинсов, выжидательно посмотрел на педагога. Узнав об их, наверно, неплохом общении с Яковом, я подмечал все больше сходства их характеров, поэтому ее поведение легко объяснялось. Пыталась запугать. Хельга явно не говорила об этом кому-то, иначе меня бы уже отчислили, следственно она может попытаться шантажировать, но это бредовое предположение. Ей в принципе от меня нечего требовать. Значит, это может быть разговор о чем-то важном, сказать, что она не собирается распространять информацию, можно и между делом. Хотя лично для Хельги это вообще не повод диалога, можно не говорить. За время учебы стало понятно, что девушка размениваться на слова и любезности не будет. Синеволосая медленно разглядывала меня, не говоря ни слова. — Вы звали поговорить. — Напомнил я спокойным голосом. Устраивать здесь панику и трястись как осенний листок не собирался. Никакого страха в душе не было. Девушка чуть кивнула, расположив одну ногу поверх другой. — На какой факультет переходишь? — Вопрос поставил в небольшой ступор своей неожиданностью. Она хочет обсуждать это? — Филологический. — Кратко ответил я, размышляя, как думает девушка. К чему клонит, чего хочет от этого разговора. Боже, общение с Яковом на меня ужасно влияет. Девушка немного помолчала и спустя некоторое время рассуждений слабо выдохнула. — Давай сразу, тебе нужен только зачет? — Равнодушно спросила педагог. Аметистовые глаза внимательно скользили по моему лицу. А вот и отличие от Якова. Мужчина бы вытягивал правду, избегая прямых вопросов, наводя на ответы, оставаясь не причем при поимке, а девушка брала сразу то, что нужно. — Нет. — С немного прорвавшимся недовольством отрезал я. Девушка предвзято вскинула брови. — Я не собираюсь так поступать с ним. — Скрестив руки на груди, проговорил, не отрываясь от аметистовых глаз. — Все мы когда-то не собираемся, но почему-то делаем… — Я не буду так с ним поступать. — Перефразировал я. Хельга закатила глаза, но взгляд снова вернул себе внимательность. — Поживем, увидим. — Негромко отчеканила девушка. — Надеюсь, ты не лжешь. — Добавлено чуть тише. Она переживает? От педагога исходил холод. Внешне. Ровная гордая осанка, скрещенные руки, надменный взгляд. Может ли она переживать за Якова? Насколько у них тесное общение? — Он вам обо мне когда-нибудь говорил? — Слетело с языка в порыве рассуждений. Девушка чуть приподняла брови и неторопливо достала сигарету под звук тишины. Я молча ожидал ответа, затаив дыхание. — Было дело. — Проговорила педагог, чиркая зажигалкой. Кончик сигареты начал тлеть, высвобождая сизый дым. В груди своевольно запрыгало сердце. — Яков никогда не говорит о ком попало, верно? — Больше утверждением, чем вопросом мягко сказал я, закапав ладонь в волосы. Девушка, зажав губами дымящую сигарету, слабо кивнула, все еще прожигая меня взглядом. Яков никогда не тратил время на обсуждения кого-то, только если того это как-то касалось. Поэтому даже не упоминание, а разговор обо мне явно что-то да значит. От мыслей в груди что-то хрустнуло. — Тем более это только на время. Яков… Он не заинтересован во мне, — протянул я, вспоминая про движущийся к концу срок. Оставалось всего 5 дней. Все сейчас было как раньше, и очень хотелось оставить все как есть. Забыть про его уход в тот день, про сказанные слова, про все те моменты отдающиеся мучительным стоном в душе. — Так что это продлится недолго. Не больше недели. — Слабо улыбнулся я, заглядывая в настороженные аметистовые глаза. Хельга, сделав затяжку, отвела сигарету от губ и выдохнула светлый пар. Терпкий аромат выветривался в окно, очищая аудиторию свежестью. — Даже не после экзамена? — Безразлично спросила девушка, вновь скользя по мне взглядом. Она над чем-то размышляла. — Даже так. — Негромко подтвердил я. — Разрешите идти? — Да, иди. — Отстраненно проговорила педагог, затягиваясь. Я направился к выходу. Собираясь открыть дверь, услышал оклик. — Вальтер, — Я обернулся, смотря в ясные аметистовые глаза. — Думай головой, прежде чем что-то сотворить. — Предупреждение проскользнуло по коже льдом. Голос сосредоточен и серьезен. Я едва кивнул и удалился. Что это могло значить? После занятий, которые проходили довольно быстро из-за подготовки к экзаменам, я остановился у кабинета химии. Пятница всегда ознаменовывается индивидуальными. Стучать или не стучать? Вопрос вызвал усмешку. Даже когда я стучу, это происходит слишком тихо, и перед глазами открывается необычная картина. К примеру, как из сегодняшнего сна. Невольно сморщился от воспоминания. Какова вероятность увидеть что-то схожее сейчас? Руф в университете нет, но ничего не мешает, быть на ее месте кому-нибудь другому. Дернул ручку на себя, заглядывая в кабинет. Яков привычно развалился на стуле, копаясь в телефоне. Слабые солнечные лучи, выглядывающие из облаков, освещали посеревшую аудиторию без дополнительного света. Аромат кофе легко играл по кабинету. Черные агаты сразу оторвались от экрана в мою сторону. На тонких губах нарисовалась привычная ухмылка. — Что, шпион, даже стучать перестал? — Я невольно закатил глаза. Ожидания не оправдались. На этот раз. Неторопливо зашел в кабинет и, поймав прилетевший в меня ключ, закрыл дверь. — Скучал? — Проговорил я, подходя к столу и кладя ключ на поверхность. Мужчина был в приподнятом настроении. В чем причина? — Наоборот. Надеялся, что не придешь. — Протянул Яков с ехидством, закинув руки за голову, с лукавством смотря на меня. Я оскорбленно отвернулся и вскинул подбородок, скрещивая на груди руки. — Тогда я ухожу. — Обиженно проговорил, сев на стол. Мужчина поднялся с места, а ладони расположились по бокам от меня. Я продолжал изображать недовольство, смотря на парня снизу вверх. На тонких губах царила привычная насмешливость, смешанная с дьявольской злорадностью. — Уйдешь? — Переспросил Яков с уверенным прищуром. Черные агаты прожигали, показывая властность. Моя ладонь легла на чужой воротник, сжимая. — Не сегодня. — Выдохнул я и коснулся пленяющих губ. Яков отстранился, с самодовольством смотря на меня. — Тогда следует побыстрее выполнить рабочий план, чтобы ты страдал в моей скучной компании дольше. — Досадно выдохнул, вызывая еще больше удовольствия в черных агатах. Яков отодвинулся, выпуская меня из «плена». Я с небольшим негодованием слез со стола и направился к первой парте. Мужчина подхватил задачник с учебником и подсел ко мне. Пара моих попыток свести занятие на нет были проигнорированы и даже осмеяны. Халтурить не выходило. Яков продолжал пытаться донести до меня новую тему, пока я безнадежно пытался ее понять. Возможно, если не частично химический юмор и наглая ладонь, гуляющая по моему бедру, я бы что-то понял лучше. Спустя минут сорок тема была разобрана, а тест по ней решен. — Всё, моя пытка кончилась? — С досадой проговорил я, отталкивая от себя толстую, исписанную практически до конца тетрадь. Я поднял взгляд на мужчину, когда холодная ладонь опустилась на мою голову, вороша волосы. На тонких губах гуляла улыбка. Она отдавала насмешливостью, но в ней была искренность, которую хотелось видеть гораздо чаще. — Пока не сдашь экзамен, она не закончится. — Усмехнулся Яков, не отрывая взгляда от моих глаз. Я разочарованно выдохнул. — Я все еще прошу о автомате. — Проговорил с лживой тоской я, закусывая нижнюю губу в попытке подавить улыбку. Мужчина закатил глаза. Светлые лучи солнца играли на пепельных волосах белыми бликами, привлекая внимание. — Я все еще говорю нет. — А если я скажу «пожалуйста»? — Протянул я, кладя ладонь на белую рубашку, теребя верхнюю застегнутую пуговицу. — Неубедительно, шпион. — С самодовольством отрезал Яков, перебирая пряди моих волос. — Совсем? — Перешел на шепот я, проводя рукой вниз. Мужчина сглотнул, а ехидная ухмылка стала более плотоядной. — Стопроцентно, мистер шпион. — Не терпя такого отношения, я отодвинулся от педагога на противоположный край своего стула, скрещивая руки на груди. Послышался смешок. Яков пододвинулся ближе и склонил ко мне голову так, что горячее дыхание опаляло шею. Чуть не упав со стула, поднялся с места и закинул вещи в рюкзак. Мужчина смотрел на это с приподнятым настроем, выводя еще больше. Подхватил рюкзак и направился на выход. — До свидания, профессор. — Пробурчал я и вышел из кабинета. Он меня не остановил. Я остановился и подождал с минуту, ожидая не зная чего. На что надеялся?! Глупец. Пошел к раздевалке и, переобувшись, направился домой. Дружелюбно светящее солнце озаряло серый город, наполняемый веселым смехом проходящих мимо групп детей и подростков. В груди что-то грызло и возвращало к произошедшей ситуации. Почему стало обидно? Это Яков, ему плевать. Через несколько дней он вообще не будет присутствовать в моей жизни. Тогда почему я уязвился из-за этой мелочи? Нет, мне не нужен был автомат по экзамену. Я предполагал, что Яков остановит меня, скажет не уходить или нагло прижмет к стенке, заставляя забыть, где расположен выход из кабинета. Зайдя в квартиру, бросил рюкзак у белого шкафчика с обувью и, разувшись, прошел в зал. Руф уже ушла. Направился на кухню, желая перекусить. На выходные планов никаких не было, а тухнуть дома после этой ситуации смертельно. Нужно будет куда-то выбраться. Достав курицу и отрыв в одном из ящиков спагетти, принялся за готовку, предварительно переодевшись в домашнее. Рядом лежащий телефон вибрировал, уведомляя о новых сообщениях в группе. Отключив звук, вернулся обратно к размышлениям и готовке. Может, стоит собраться с ребятами? Прошлая поездка в парк была довольно увлекательной. Плюс, хотелось сходить в тир. Не знаю почему. Раньше стрельбой никогда не занимался, поэтому интересно попробовать что-то новое, наверно. В голову все возвращалась недавняя ситуация. Воткнув нож в нарезаемую курицу, ополоснул руки и, вытерев их об серые спортивки, ушел за ноутбуком. Включил первый попавшийся плейлист и вернулся к готовке. Через пять минут я недовольно согнулся над ноутбуком, ища на YouTube нормальные песни. Почему так сложно достать идеальную, или хотя бы хорошую, музыку? Пройдясь по русским плейлистам, ибо английские сейчас слушать не хотелось совсем, раздраженно выдохнул. Никакой нормальной музыки. Либо все слишком попсово и депрессивно, либо… Просто хрень. Прокляв свои вкусовые предпочтения, включил классику. Где-то читал исследования, что музыка влияет на наше сознание. И именно классика влияет положительно. Хрен его знает почему. По крайней мере, может экзамены с помощью этого сдам. Усмехнувшись, собрался вернуться к готовке, но отвлек звонок в дверь. Сделав газ, на котором варились макароны и жарилось мясо, потише, направился открывать. Сердце один раз стукнуло в висках и, кажется, остановилось. Черные агаты играли насмешливость, но внимательно смотрели на меня. Мужчина по-свойски опирался локтем о дверной косяк. В другой руке, вытянутой в мою сторону, находился сладкий презент в виде упаковки синнабонов с корицей. Я с небольшой надменностью посмотрел на мужчину, скрещивая руки на груди. — Адресом не ошиблись? — Протянул, разглядывая глубокие агаты. Продолжал сохранять холодность. На тонких губах появилась легкая усмешка. — Нет. — Нет, ошиблись. — Проговорил я, прикрывая дверь, однако закрыть ее полностью мне не дали. — Да ладно, переставай играть обиженную девочку, шпион. Ты же не хочешь, чтобы я ночевал под дверью, на коврике. — Я отворил дверь обратно, смотря в бесстыдные глаза мужчины. — Яков, я буду только за. Даже могу коврик забрать. — Заявил я, вызывая только большую ухмылку на бледных губах. — Хорошо, тогда что мне делать с этим? — Переложив упаковку сладостей в другую руку, мужчина достал из кармана брюк небольшую лакированную коробочку черного цвета. Сердце сделало остановку на перерыв. По коже пробежал рой мурашек. Я поднял на Якова сомневающийся взгляд. Он только закатил глаза и протянул ее мне. Я растерянно принял коробочку. Пальцы не слушались, а руки будто онемели. Я не верил в происходящее и еще раз поднял взгляд на Якова. Он больше не усмехался, а лишь с интересом или предвкушением смотрел на меня. Кажется, я все еще сплю. Пальцы подцепили край крышки и неторопливо подняли. Золотая пластиковая карта. Подарочная. В книжный. Я посмотрел на мужчину, в чьих глазах плескалось удовольствие от моего шока. Это придурок запихал в коробочку для кольца… Твою мать! — Если ты думаешь, что после этого я тебя пущу, то… — Договорить недовольство мне не дали. Яков сделал шаг ко мне и накрыл мои губы своими. Я наощупь убрал коробочку с подарком в карман и вцепился в белый ворот рубашки, притягивая мужчину к себе и делая шаг назад. Дверь захлопнулась. Яков отстранился и с самодовольством посмотрел на меня. — Ты меня уже впустил, шпион. — Усмехнулся мужчина, отставляя сладость на тумбочку. Я закатил глаза, раздраженность на него возвращалась на место. Нос уловил запах жареного мяса. Точно, мясо! Направился на кухню спасать пока, может, еще и несгоревшее, оставляя мужчину в одиночестве. Пусть свой юмор практикует сам с собой, ибо таких шуток моя нервная система не переживет. Как вообще ему это в голову пришло? Ничего, кроме ехидства, после получения подарка в агатах не было. Он просто тупо пошутил, едва не доводя меня до инфаркта. Перемешав мясо, встретил уже сидящего за столом Якова, копающегося в телефоне. Что за дурная привычка?! — Ты просто приехал посидеть? — Спросил я, скрещивая руки на груди. — А ты хочешь сразу меня затащить в постель? — Ответил Яков, не поднимая на меня взгляда. Кажется, невольно загорели щеки. От наглости или от обвинения? — Что ты там всё делаешь? — Чуть заинтриговавшись, проговорил я, подходя к мужчине. Ладони опустились на плечи, массируя, а я склонился, заглядывая в телефон. Лучше бы я этого не делал. Яков просто выбирал товары в интернет-магазине. Но, соль в том, что это были за товары. — Ты смеешься? — Уткнув голову в шею мужчины, смущенно выдохнул я. — Тогда не к чему интересоваться, чем я занимаюсь, мистер шпион. — Усмехнулся мужчина, перелистывая с флоггера на стек. Я продолжил массировать царственные плечи, поглядывая в телефон. Какого черта горели щеки, не знал. — Даже не смей. — Отрезал я, когда палец мужчины навис над кнопкой «добавить в корзину». — Что не устраивает? — Безразлично протянул мужчина, не перелистывая. Я было открыл рот, чтобы что-то произнести, но что, в голову не приходило. — Просто не устраивает. — Взволновано выпалил я, радуясь, что Яков не видит моего стеснения, которое яро проявляется на щеках. — Не понравится, можно выкинуть. — Проговорил мужчина, добавляя распорку для ног в корзину. Я обезнадежено уткнулся лицом в его плечо, страдальчески выдыхая. На голову легла холодная ладонь, вороша волосы. Яков отложил телефон и, повернувшись ко мне, устроил свои руки на моей талии, притянул к себе, сажая на бедра. Я было хотел возмутиться, но… Он не дразнил меня своими поступками. Не пытался заставить смутиться или задеть. Черные агаты просто рассматривали меня. Мужчина о чем-то размышлял, закусив нижнюю губу. Пепельные волосы прекрасно подчеркивали бледную кожу и контрастировали с мраком бездонных глаз. Я робко огладил его щеку, возвращая в реальность. — Почему у тебя снова горят щеки, мистер шпион? — Протянул Яков. Ехидство и надменность снова расцветали на лице мужчины. Я закатил глаза и, поерзав, приподнялся, доставая из заднего кармана недавно полученный презент, положил на стол, и следом сел корпусом к мужчине, заглядывая в тьму глаз напротив. — А почему ты подарил мне это? — Указал я пальцем на черную лакированную коробочку, лежащую рядом с мобильником мужчины. Очерченные губы сохраняли свою нахальность в легкой полуухмылке, а агаты посмотрели на указанный объект и с насмешливостью вернулись ко мне. — Не понравилось? — Вскинул бровь мужчина, уже с интересом глядя на меня. — Понравилось, — резво кивнул я, не позволяя сомневаться в этом. — Тогда в чем проблема? — Склонив голову, проговорил Яков, нагловато заглядывая в мои глаза, пока ладони сжали чуть сильней и притянули ближе. — Упаковка нестандартная. — Слегка улыбаясь, протянул я, переходя на шепот. Палец ловко скользнул по шее мужчины к подбородку, приподнимая. — Так значит, тебе не понравилась упаковка? — Бесстыдно уточнил Яков, облизнув губы. По коже растекалось тепло. — Я не так сказал. — Проговорил, склоняясь ближе к пленительным губам. — Значит, и проблем никаких нет, шпион. Так что не жалуйся. — Усмехнулся Яков в мои губы и, быстро чмокнув, отодвинул меня от себя. Я еще пару секунд смотрел на мужчину, не понимая такого поведения. Это что за издевки? — Яков, — кратко и уверенно произнес я, вызывая внимательность на дне черных агатов. — Я хочу, чтобы ты меня… — Я замялся, не в силах произнести желаемое. Вот, только что, было много решимости, но какого-то хрена смелость голоса перетекла в стеснение. Я тупо опустил взгляд, подмечая на тонких губах насмешливую улыбку. Все стало еще хуже. Склонил голову, закрывая глаза упавшей челкой. Смотреть на Якова сейчас пытка. Холодная одетая ладонь подхватила мой подбородок, приподнимая и заставляя поднять взор. Я прикрыл глаза, не в силах смотреть на эту усмешку в черных агатах. — Что я тебя, мой сладкий? — Низкий голос пробегался ублажающими мурашками по коже, вызывая трепет. — Перестань. — Проговорил я, жалея о произошедшем. — Сладкий мальчик Немо стесняется? — Он открыто ездил по больному, вызывая горящий на щеках стыд. Язвительность пылала в хриплом шепоте. Ладонь своенравно огладила мое бедро. — Ну что ты, мой хороший? Тебе лишь стоит попросить. — Разговаривая будто с ребенком, проговаривал Яков. — Прекрати. — С недовольством произнес я. Открыть глаза не мог. Унизительно. Внезапный укус на шее заставил дернуться и распахнуть глаза. — Разве так просят, Немо? — С превосходством спросил Яков. Ладони, вернувшись на мои бока, сжимали их чуть сильней привычного. — Я не буду это делать. — Отозвался я, с раздражением глядя на мужчину. Он отпустил меня, позволяя подняться. В агатах все еще было ехидство. Я встал и вернулся к плите. Выключив уже приготовленное, достал тарелку и начал накладывать, пока мужчина подошел к окну, распахивая. — Яков, ну не перед едой же. — Протянул с недовольством, смотря как в окутанных в черное ладонях появилась сигарета. Мужчина, глянув на еду, недолго смотрел на меня и, кинув взгляд на табачное изделие в руках, убрал его обратно в бело-красную коробку. Следом он прикрыл окно и, усевшись на место, сверлил меня насмешливо-ожидающим взором, положив под голову ладонь. Я отвернулся, накладывая спагетти и курицу. Поведение Якова всегда вызывало вопросы. Сплошные усмешки — вопросы, их малое количество — еще вопросы, неожиданная покладистость — огромная куча вопросов. Произошедшее парой минут раннее даже осмысливать не хочется. Нет, конечно, такие вещи покупаются, из ниоткуда они не берутся, но его спокойствие в этот момент вызывало шок. Поскольку мужчина всегда расслабленно залипает в телефон, кто знает, что он там может еще смотреть. Я помотал головой, сводя бессмысленные мысли и повернулся к столу, ставя широкую тарелку с едой. Мужчина, приметивший мой ноутбук, расположенный недалеко, засел уже за него. Зависимый человек, по-другому не скажешь. Придвинул стул ближе к мужчине, садясь рядом. — Так ты, оказывается, классику не только читаешь, но и слушаешь? — Проговорил, не отрывая от монитора взгляда, Яков, листая включенный плейлист. — Быстрее ставлю на фон. — Проговорил я, наматывая на вилку макароны, впитавшие сок жаренной курицы. Желудок, почувствовав ароматный запах, уже приготовился к принятию пищи. — Знаешь, когда слушать вообще нечего. — Пожав плечами, положил еду в рот, ощущая сочный, слегка пикантный из-за добавленного перца с луком, вкус. Яков промолчал, пролистывая другие плейлисты. Накрутив на вилку еще порцию с куриной грудкой, так, чтобы конструкция не разваливалась, протянул мужчине, который, склонившись к предложенному, подхватил губами, затягивая в рот. Следом он также вернулся к компьютеру, листая дальше. Съев еще немного, повторил действие, кормя мужчину. Что-то внутри мягко, чуть радостно трепыхалось от таких действий. Кажется, это отразилось в моих глазах, ибо Яков, взглянув на меня, отодвинул ноутбук и принял еще одну порцию. Мужчина облизал губы, стирая пряный соус. — Ты на выходные свободен? — Спросил пепельноволосый, подперев щеку ладонью. Черные агаты были прикованы только ко мне, уделяя все свое внимание. — Да, но я бы с радостью заехал завтра в книжный. — Проговорил я, косясь в сторону подарка. Подарка. Делал ли я когда-нибудь Якову подарки? — Яков, а когда у тебя день рождения? — Поинтересовался я, размышляя, что могу подарить мужчине. Бюджет немного урезал крылья, но найти хороший подарок можно всегда, главное усердно искать. — Ты мне не должен ничего взамен, шпион. — Заверил мужчина, беря мою ладонь с вилкой в свою, и, поднеся ко рту, съел еще немного курицы. — Хорошо, да, но все же когда? — Любопытствовал я, внимательно смотря на мужчину, который усмехнулся и закатил глаза. — Шестого мая. — Выдохнул мужчина, смотря на меня как на навязчивого ребенка. Я слегка опешил. — Это же через пару дней, и ты мне не сказал? — С ноткой потрясенного недовольства проговорил я. — А это трагедия? — С легкой насмешкой говорил Яков. — Шпион, я не умру от того, что ты не знаешь какого числа у меня день рождения. — А я умру. — Выпалил я. Чужие брови ехидно приподнялись. — От стыда. И моя смерть будет на твоей совести. — Проговорил, отложив вилку и скрестив руки на груди для большей убедительности. Но кажется, это выглядело не так, как планировалось. — А я думал, что у тебя с твоей привычкой краснеть, уже выработался иммунитет к такой смерти. — Протянул Яков, накручивая спагетти поднятой вилкой. Агаты стреляли игривостью, открывая хорошее расположение духа. — Быстрее это аллергия на тебя. — Пробурчал я, все еще с малой досадой смотря на мужчину. — Как грубо, шпион. — Усмехнулся Яков. — Я тут для тебя старался, подарок покупал, а ты… — С оттенком разочарования, скребя вилкой по тарелке, проговорил он. Я ненадолго замолчал, невольно испытывая стыд. Что-то будто переключателем щелкнуло в голове, вызывая такое чувство. Яков подметил мое замедление. — Немо, я пошутил. — Проговорил мужчина, пока черные агаты изучали мое лицо. Я мотнул головой, сводя какое-то странное, давнее наваждение. — Да, я знаю. — Снял губами с протянутой в мою сторону вилки еду. — Яков, а ты стрелять умеешь? — Спросил я, вытирая мясной сок запястьем. Брови мужчины слегка приподнялись в удивлении и в неком непонимании причины, логики вопроса. — Я иногда действительно сомневаюсь в твоих мыслительных способностях, шпион. — Отведя взгляд, я выдохнул с небольшим бессилием, но продолжил. — Поехали в тир. — С небольшим предвкушением произнес, устремляя взгляд, полный мольбы, на мужчину. — Сегодня? — Не-е-т. Завтра. Сегодня у меня уже нет сил выходить куда-либо. — Протянул я, подставляя ладонь под голову. Уголки тонких губ слегка приподнялись. — Лентяй. — С улыбкой проронил Яков и поднявшись с места, потрепал меня по голове и направился в гостиную. Спустя пару мгновений я перевел взгляд на пустую грязную тарелку. Посуды в раковине тоже немало. Мыть не хочется. Решив откинуть это на потом, выключил ноут и направился в зал. У входа я остановился. Представшая картина немного поражала. Облокотился на косяк плечом, глядя, как мужчина что-то ищет в шкафу. Книжном. — Подсказать что-нибудь? — С плохо скрываемой улыбкой спросил я, подходя. Яков на секунду замер, как пойманный вор, но следом обернулся ко мне с фирменной насмешкой. — Не думаю, что у нас с тобой одинаковые вкусовые предпочтения, шпион. — Делая небольшой акцент на последнем слове, проговорил мужчина. — Раз ты по своей воле подошел к книжной полке, то помочь чем-то я все же могу. — Гордо ответил я, рассматривая содержимое шкафа. Яков может отрицать сколько хочет, но радость от такого мини-разоблачения у меня не пропадет. Что бы ему подошло? Взгляд скользил по книгам, размышляя над их содержанием. Мужчина же, видимо понял, что оправдываться бесполезно и, расположив руки на бедрах, также просматривал предлагаемые варианты. Взору попалась темно-шоколадная книга с золотистой, немножко потертой гравировкой. Максим Горький. Я кинул взгляд на думающего мужчину, оценивая такой вариант. Интересно ли ему будет? Поразмышлять это произведение заставляет неслабо, несмотря на поверхностную простоту. В принципе небольшой размер легко позволит понять, подойдет ли. Подцепив корешок, вытащил книгу и протянул Якову, который уже рассматривал мой выбор. Взяв из моих рук, мужчина быстро пролистал сборник. — И что из этого предложишь? — Спросил мужчина, изучая оглавление. — «На дне». Оно несильно длинное, но довольно… любопытное. — Протянул я, вдаваясь в подробности и ловя внимательный взор черных агатов. — Перечитывал раза три, находя все больше нового. Заставляет поразмышлять о том, куда ведет правда, куда ложь и иллюзии, и как это может сказаться на жизни. — Я слабо усмехнулся. — Хотя, скорее куда это привело именно героев произведения. — Интригуешь. — Отозвался Яков, листая книгу. Можно бы позадавать мужчине вопросы, о ниоткуда появившемся интересе к чтению. Почему захотел? Но ответ казался на поверхности. И если он ложен, то пусть он будет моей иллюзией. «Коли веришь-есть; не веришь-нет… Во что веришь, то и есть.» — как говорится. Минут через пятнадцать мы расположились на диване. Точнее я лежал на бедрах мужчины, ощущая, как раздетая ладонь перебирает волосы. Перелистывал конспекты по биологии, готовясь к предстоящему экзамену. Яков же действительно читал, вызывая невольное удивление. Надеюсь, ему понравится. Когда ладонь выходила из волос, чтобы перелистнуть страницу, слышался негромкий шелест желтоватой бумаги. В комнате ощущался слабый запах сигарет и чая. По телу проходила легкая усталость, наталкивающая на желание прикрыть глаза и отдаться в царство Морфея, но учеба была нужна. Предстоящие экзамены не только напрягали, но и воодушевляли. Хотелось поскорей закончить учебный год и перевестись. Назло снам и сомнениям дойти к своей цели.