Вишня, кофе, сигареты

Зайдя в универ, сразу направился в нужный кабинет. В рюкзаке болтался купленный вчера подарок, упакованный в небольшую, длинную коробочку из черного бархата. Вручить стоило сразу, но наличие людей в аудитории, заставило повременить с этим. Аромат кофе привычно слышался при входе в освещенный белыми лучами кабинет. Погода продолжала свой летний период. На небе за окном не было видно ни облачка, пока яркое солнце слепило своей красой. В слегка прохладной аудитории проходили тихие разговоры. Глаза подметили болтающего с Гансом Элиаса за предпоследней партой да Руф, тревожно пишущую что-то в тетрадь. В схожем состоянии был и Оливер, только он больше завтракал круассаном, чем писал. Взор следом метнулся к пепельной макушке, элегантно расположившейся за рабочим столом. Ноги по привычке на белом столе, а локти на подлокотниках офисного кресла. В одной из рук находится телефон, пока обворожительные агаты расслабленно смотрят в него. Что Яков смотрит в телефоне — думать не собирался. Синяки под глазами стали светлей, а может, так казалось из-за приятного освещения, ведь и слегка прозрачная кожа будто приняла более молочный оттенок. Я стыдливо опустил взгляд, вспоминая, что я собираюсь дарить. Реакция Якова рисовалась в ярких красках, заставляя сожалеть о выборе подарка. Взор черных глаз обратился ко мне, и следом за ним появилась наглая, но в мягком формате, улыбка. Невольно улыбнувшись в ответ и сохранив недолгий, но заставляющий сердце трепетать, зрительный контакт, прошел к своему месту. Дарить видимо придется или вечером, или после пары. Желательно второй вариант, ибо я не смогу дотерпеть и пойду отдавать покупку обратно, меняя на что-то более нормальное. Занятие длилось невероятно долго. Отсидев пять часов, точнее только полтора, медленно собирал рюкзак, незаметно смотря, как выходят одногруппники. На бежеватых обоях гуляли солнечные лучи, пока деревянные парты опустошались. Привычный шум-гам выходил в коридор вместе со студентами. Дождавшись выхода последнего, освобождено поднялся с места и направился к преподавательскому столу под лукавый взор черных агатов. Яков, поставив в шкаф какую-то пару бордовых книг, облокотился на тот же самый шкаф, скрещивая руки на груди и рассматривая меня. Конечно, взгляд имел насмешливый, вредный характер, а мысли о том, что я собираюсь дарить, открыто кричали, что вскоре этот взгляд приобретет надменно-издевательские черты. — Профессор, вы знаете, какое сегодня число? — Давя улыбку, спросил я, склоняя голову вбок, заглядывая в глаза мужчине. Покачивался с носка на носок, пока рука сильней сжимала лямку рюкзака. Предвкушение превращалось в энергию, требующую выхода. Яков усмехнулся, улыбнувшись, но подыграл. — Хотите напомнить, мистер шпион? — Обязан. — С уверенностью мотнул головой я, приподнимая подбородок. Улыбка все же появилась на моих губах, но она не мешала. Стянув с плеча рюкзак, чуть расстегнул, наощупь вытаскивая необходимое. Боковым зрением подметил, как Яков закусил губу, а взор стал заинтересованным. Ненадолго. Вскоре он станет злорадным. Вытащив бархатную коробочку, напоминающую шкатулку, с серебряной застежкой, поставил на пол рюкзак и протянул ее Якову, глядя в бездонные агаты. Он пару мгновений смотрел на меня, может, пытаясь угадать, может, сомневаясь. Приняв из моих рук шкатулку, неторопливо приподнял крышку и посмотрел на подарок, разглядывая. Дышать стало трудней, а по спине пробежали мурашки. В голове пронеслась тысяча мыслей, заставляя перегреваться мозг. Яков поднял взгляд на меня, не меняясь в лице. Как же я налажал. Не стоило. — Ты думаешь, я буду это носить? — Без сарказма или насмешки спросил мужчина. Я нервно закусил губу, ощущая, как кровь приливает к щекам, а скулы сводит от неловкости. — Один точно, может быть… Там же два подарка… Ну точнее их три, но два… Если тебе не нравится, то можно — начал я, жестикулируя, желая побыстрее пережить этот момент. — Немо, — спокойно смотря на меня, позвал Яков, перебивая страдальческие объяснения. Я замолчал, смотря в темные глаза, проклиная себя за глупость. — Почему черные? — Спросил мужчина, склоняя голову вбок. — Ну, потому что, тебе нравятся именно черные. — Зарыв в волосы ладонь, с долей непонимания проговорил я, указывая рукой на шкатулку. — Я подумал, что ты сам предпочтешь такой цвет, потому что ты всегда мог приобрести любой другой. Типа, ты же не взял себе когда-то светлые и не менял их. Вот я и подумал… — Запутанно объяснял я, пытаясь понять реакцию. Вот такого спокойствия я не представлял. Представлял издевку, представлял обиду, да хоть безразличие, но не тотальное спокойствие. Яков закусил губу, рассматривая подарок. Одетая ладонь взяла подаренную перчатку, беря для рассмотрения. Никогда не думал, что, перерыв половину городских магазинов, остановлю выбор на таком подарке, однако вещица сразу приковала свое внимание с полки витрины. Они были короче и тоньше, но все равно могли закрывать нужное. На запястьях же порезов не было. Следом пришлось подбирать на глаз. А также просить одного из сотрудников примерить. Да, подарок стоил не только денег, но и моего чувства стыда. — Немо, неужто у тебя начали работать мозги? — Разглядывая вещицу, проговорил мужчина, с легкой усмешкой посмотрев на меня. Я закатил глаза, скрещивая руки на груди. А вот и ожидаемая реакция. — Это вместо спасибо? — Наигранно расстроившись, произнес я. В коридоре послышались голоса приближающихся студентов. Яков закрыл подарок, задумчиво на него поглядывая. — За что? За то, что не смог дотерпеть до вечера? — С небольшим цинизмом сказал мужчина, проходя к столу и убирая шкатулку в третий ящик. — За то, что не заставил тебя ждать до вечера. — С самодовольной улыбкой ответил я, подхватывая рюкзак и подходя к Якову, касаясь кончиками пальцев белого стола. Мужчина выпрямился с легкой ухмылкой рассматривая меня. — Ты бы от нетерпения умер гораздо раньше. — Протянул Яков, перенеся вес на одну ногу и положив ладонь на бок. — Не спорю. — Согласился я, подаваясь вперед и касаясь бледных губ своими. В ответ на мое действие увидел только лукавый взгляд. Холодная рука вплелась в волосы, растрепывая. Я закатил глаза, но отстранятся не стал. Первые пару секунд. Увидев еще более проявляющееся ехидство в черных агатах, с досадой отодвинулся и направился из кабинета под провожающий взор мужчины. Все занятия сосредоточиться не получалось. Мысли то и дело возвращались к реакции Якова на подарок. Я даже не понял, понравилось ли ему, и от этого становилось только хуже. Может ему вообще не понравилось, и я тупо налажал. Вполне вероятно, так и было, ибо даже реакция была неординарной. Точнее даже непонятной. Стоило не экспериментировать и купить обычный подарок. Кобуру для револьвера, дорогой кофе, что угодно, но не это. Тяжело выдохнув, толкнул дверь в кабинет химии, заходя. Смотреть на Якова было стыдно. Взгляд завис на ладонях, окутанных в короткие перчатки. Подаренные перчатки. Яков подметил мой взгляд и наблюдал мое моментное зависание. Без усмешки. С груди упал камень, а легкие приняли новый воздух от облегчения. Значит, это не было ужасной идеей. Наверно. — Что, шпион, пришли просто, чтобы на меня посмотреть? — Разворачиваясь на стуле спросил мужчина, ставя локоть на край стола. На губах уже была усмешка, украшающая надменную физиономию. — Нет, не хочу ослепнуть от такого количества хамства. — Протянул я, взяв ключ, и, закрыв дверь, подошел к Якову, улыбка которого стала только шире. — Значит, вы пришли отвешивать мне комплименты? — Спросил он, пока я отложил ключ и устроился на его бедрах — боком к нему. Одна из одетых ладоней обвила талию, а вторая расположилась между ног, разделяя их собой. Я посмотрел на самодовольного мужчину. В голове сразу всплыла ситуация с прошлого раза, поэтому рука взялась за чужое плечо, сжимая. — Ну, если ты считаешь оскорбление комплиментом, то пожалуйста. — Тогда, ты пришел меня оскорблять? — Спросил Яков, пока окутанная в черное рука полезла под оливковую толстовку, вызывая мурашки. — Может быть. — Сказал я, слегка вздрогнув от холода ладони. — Можешь ответить честно? — Произнес, не смотря на мужчину. Вопрос все же продолжал грызть изнутри, требуя озвучки. — Автомат не поставлю. — Усмехнулся мужчина, склоняя голову вбок, смотря на меня сверху вниз. — Тебе понравился подарок? — Пропустив насмешку, отозвался я, пялясь перед собой. Волнение кололо кожу, привлекая внимание к переживаниям. — Какой из? — Который сейчас на твоих руках! — С недовольством выпалил я, желая поскорее получить ответ. Боковым зрением видел, как мужчина закатил глаза. Одетая ладонь ушла с ног и, взяв за подбородок, повернула к черным агатам. — Это самый некреативный подарок в мире. — Легко произнес Яков, следя за моими эмоциями. Я ненадолго впал в ступор, пялясь на мужчину. Все же я облажался. И Яков мне сам это сказал, подтверждая опасение. Неудача ловко разъедала внутренний покой, заставляя прочувствовать позор в полной мере. Он недолго помолчал, ожидая ответа на его реплику, но не получив его, продолжил. — Но мне было приятно его получить, шпион. — Что? — Только и смог выдать я, теряя, вообще, всю логику разговора. На тонких губах раскрылась легкая улыбка, выражающая приподнятый настрой. — За креативность — три, за попытку угодить — пять. — Протянул Яков с мало показывающейся ухмылкой и, придвинув мой подбородок, коснулся губ, оставляя краткий поцелуй. Сердце встрепенулось и запустило по венам кровь в усиленном темпе. Отстранившись, он вновь посмотрел на меня, но я подался обратно к его губам, кладя ладонь на бледную щеку. Руки мужчины перешли на талию, прижимая ближе. Идя по улице, заметил серебряную макушку в толпе. Сердце предательски забилось, а ноги понесли вперед к нему. Обознался. Ночные сны являлись сладкой пыткой, напоминая о давно ушедшем парне. Я не могу этого выносить. Почти все напоминает о нем. Серое авто. Зимние перчатки. Аромат кофе, разносящийся у кофейни. Любой курящий человек. Вишня, которую недавно принесла мать с работы, подарили за какое-то благое дело. Это невозможно. Вернувшись в квартиру, отправился на кухню, готовить ужин. Скоро должны были приехать родители. Им все же удалось меня устроить в больницу. Платили там мало, но работы меньше, чем на складах. Смысла в этой работе же нет. Никакого. Но выматывает до желания подохнуть. Видимо, в какой-то момент моя жизнь ушла под откос совсем. Я все чаще развлекался с револьвером, пока сердце саднило от воспоминаний и мучительных снов. На протяжении дня жил, словно бесчувственный робот, а под глазами появились отвратительные синяки, ставшие еще одним напоминанием о пепельноволосом. А если учесть пару шрамов на запястьях, то… Черт, порезался. Отложив серебристый нож и промыв рану под водой, продолжил готовку. По коже не билась дрожь, сердце не разрывалось от мыслей и тоски, а слез не было. Ничего живого. Пустошь. Пустота. Травящая душу пустота, которая отлично ложилась на мою жизнь. Ужин с родителями прошел в привычном темпе, состоящем из периодического вспоминания моего прошлого и ошибок, совершенных по безрассудности и глупости. Сидя в своей комнате, сохраняющей свою травящую желтизну в коричневых тонах интерьера, крутил барабан, где пряталась нежелающая выходить по своей воле пуля. За все сто сорок три попытки мне не удалось задуманное. Жизнь будто насмехалась, заставляя существовать дальше. Я замер, более осознанно смотря на оружие. По спине пробежался холодок, хотя в комнате было противно душно. Что-то в груди кольнуло, напоминая, что я все еще не труп. Значит можно сделать по-другому… Крутанув, пододвинул на нужный отсек и привычно приложил. Перед прикрытыми глазами нарисовалась самодовольная физиономия, а в ушах звучал насмешливый голос. Черные агаты вновь обожгли душу, пока тонкие губы изгибались в усмешке. Ему всегда было плевать. Я был просто развлечением. А сейчас я что? У меня ничего нет. Вся моя жизнь… Ее нет. Ее просто тупо нет. Я не живу. Робот. Пустой робот, забитый только базовыми функциями. Я потерял всё. Возможности, карьеру, друзей… Якова. Пальцы начали неметь, поэтому указательный с усилием нажал на крючок. Щелчок прозвучал вместе с оглушающим выстрелом. Я подскочил. Утро среды. Ярко освещенная белая комната. Запах кофе, стоящий в квартире. Вероятно, Яков на кухне. Я закусил губу, размышляя. Время истекло. Может ли это быть последней мыслю после смерти? Когда ты умер, но у тебя остается восемь секунд для осмысления произошедшего. Может ли это быть последней мыслью? Последней надеждой на хороший конец? Эмоции кипели, а внутри сердце билось в истерике. По коже бежала дрожь, а вдохи выходили рваными и неполными. Я резво поднялся и, надев водолазку с серыми джинсами, направился в кухню, освещенную теплыми лучами солнца. Яков стоял у подоконника, туша бычок в пепельнице, пока из распахнутого окна проходил легкий ветерок. В мгновенье подошел к повернувшемуся мужчине, впиваясь своими губами в чужие. Запоминая этот вкус недавно скуренной, горькой сигареты. Может ли это быть иллюзией? Холодные ладони легли на плечи, отодвигая. Лицо Якова выражало насмешливость, предвещающую издевку, но агаты смотрели сосредоточенно, чуя неладное. — Уходи, Яков. — Отстранившись, проговорил я, невольно поджимая нижнюю губу. Черные глаза распахнуто смотрели на человека, говорящего эти слова. Яков чуть подался назад, облокачиваясь. — Забери свои вещи и уходи. Ключи отдашь в универе. — Немо, эмоциональные поступки не являются лучшим выходом. — Серьезно проговорил он, кладя ладонь на край светлого подоконника. Я досадно выдохнул. Неужели так сложно собрать свои вещи? Его ничто возле меня не держит, он уйдет из моей жизни и это станет решением проблемы. Всё! Время вышло! Все эти десять дней пролетели в одно мгновение! Я ему не нужен. — Яков, собери свои вещи и уходи. — Злость начинала сквозить в голосе от душащего страха, но на крик не срывался. — Я не желаю больше видеть тебя в своей жизни. — Какая-то груда висела на душе, подавляя воздух. Яков прикусил губу, глядя на меня, слегка морщась. Он размышлял, ища лучший выход из ситуации, но пошел он к черту. Всегда ищет выгоду только для себя. — Немо, я не уйду сейчас. — Тихо, но уверенно сказал Яков. — Я не Немо, я Вальтер Майер, Яков. И я требую, чтобы ты убрался из моей квартиры. — Выкрик, пока рука указывает на дверь. Я сделал шаг к нему, но он не пытался отодвинуться, оставаясь на месте. — Это не будет решением твоей проблемы. — Негромко произнес Яков, приподняв подбородок, не теряя контроля. Он не выдавал своих эмоций. Ни одной. Как всегда. — Ты и есть моя проблема, Яков. Только ты. И когда ты отсюда уберешься, у меня их не останется. — Мозг не контролировал произнесенных с агрессией слов. Упертость мужчины только портила все. Что ему стоит уйти? Ничего. Для чего все усложнять? Я направился к выходу, не желая больше что-либо говорить. У выхода в коридор, ледяная ладонь схватила запястье, разворачивая меня лицом к мужчине. Я дернул рукой, но ее не отпустили. Поднял обозленный взгляд на Якова, пытаясь понять, для чего он это делает. Нравится меня мучить? Он же сам прекрасно знает, что у меня, в отличии от него, есть чувства. — Успокойся. — С замораживающим холодом произнес Яков. Черные агаты были пусты и безразличны. А белая кожа, контрастирующая с этими бездушными глазами и синяками под ними, вызывала еще больше тревоги, подкатывающей к горлу комом. Что-то сковало грудную клетку, затрудняя дыхание. Я мгновенно замер, смотря на мужчину. — Что произошло? Я молчал, смотря в глубокие агаты. Тело начало потрясывать, пока губы выгибались в болезненной усмешке. Ему плевать, для чего он это делает? Почему он, вообще, пришел в мою жизнь? Зачем? За что? — Яков, уходи. — Тихо ответил я, смотря в глаза мужчине в надежде, что он остановится, что не будет мне больше травить душу, делать больно. Яков увел взгляд чуть в сторону, пару раз моргая, и следом вернул его ко мне. Заострившееся скулы выдали сжатые челюсти. — Скажи мне — почему, и я уйду. — Произнес Яков, не отрывая взгляда от меня, дожидаясь правды. Голос оставался твердым, в отличии от моего. — Я не могу с тобой, Яков. Тебе никто не нужен, а мне нужен ты. Но… Я не буду мириться с твоим безразличием. Я не буду надеяться на чудо, что ты меня когда-нибудь полюбишь, потому что ты этого не сделаешь. — Проговаривал я, пока захлестнувшие эмоции потекли по щекам, а голос слегка дрожал. Яков молчал. — Я тебе не нужен, Яков. Все просто. Возможно, ты был прав, я зависим. Но я не смирюсь с этим. Я продолжу жить, ясно?! — Вырвав из ослабшей хватки руку, отодвинулся, приподнимая подбородок. — Я не могу быть с тобой. Тебе на меня всегда было плевать. Ты игрался, ты сам об этом говорил. И я принял такие события, не смея уходить. Не силясь уходить. Но это больше не работает. — Помотал головой в подтверждение своих слов я. Губы держали улыбку, которая намокала от идущих слез. Он молчал. Он просто смотрел и молчал. Черные агаты были пусты, как и всегда. Из груди вырвался отвратный всхлип, а я направился к двери. Руки нервно сжимались. Я быстро начал обуваться, надеясь поскорей выскочить на улицу. Желание бежать и не оглядываться било по стенкам мозга. Не мог смотреть в эти агаты. — Немо, — Тихо позвал Яков, выйдя в коридор. Щелкая дверным замком, я быстро открыл дверь, выходя из клетки. Слушать его не было смысла. А что он скажет? Да, шпион, мне плевать, но ты все еще можешь оставаться рядом? Да на кой? Недавний кошмар всплыл в ушах оглушительным щелчком схожим с хлопком входной двери. Вдруг я правда умер? Как это видение закончится? Или вдруг оно будет в длину оставшейся жизни? Из горла вырвался смешок. Повторный круг ада. Ноги уверенно ступали по лестнице, спустившись по одной из них, услышал наверху хлопок двери и последующие шаги. Я остановился, поворачиваясь к спускающемуся мужчине. Он обещал уйти. Что ему еще надо? Подойдя ко мне, Яков остался на расстоянии полутора метра, не приближаясь больше. Черные агаты смотрели на меня со всей сосредоточенностью. Мужчина закусил губу, сохраняя молчание. — Я тебе все объяснил. — Произнес я, скрещивая руки на груди. — И не выслушал меня, шпион. — С недовольством произнес Яков, делая небольшой шаг вперед, я же — назад. Он манипулятор. И ему плевать. Просто ему не нравится, что я ушел сам. — Я ошибся, шпион. — Начал он, вызывая смешок. — Да, Яков, только попробуй сыграть чуткого партнера, жалеющего о том, что он отказал! — Нет. — С ноткой холода ответил Яков, вызывая удивление. Тогда в чем он ошибся? Неужели хочет просто поиздеваться? Поиграть на моих чувствах? — Я ошибся, когда начал с тобой сближаться. Сердце стукнуло, отдаваясь громким ударом в висках. Да, он решил меня добить. Зубы стиснулись, пока глаза противно защипало. — Я не должен был нарушать дистанцию педагог — студент. Я не предполагал, что пущу тебя так близко. — Продолжил Яков, не делая больше попыток подойти. Он это говорил спокойным, будничным голосом, поражая еще больше. Да, ему было абсолютно плевать. — Да, Яков, я прекрасно помню всех тех девушек и парней, с которыми ты еще не раз встречался после того, как уезжал от меня. — Всплеснув руками, ответил я, не желая терпеть этот позор. Тонкие губы стиснулись, а лицо мужчины выразило секундное недовольство. — Да, шпион, да, я так делал. — Вернув самообладание, кивнул Яков, соглашаясь. — Я отвратителен в отношениях, и главное, я тебя никогда не любил. — Улыбка на моих губах невольно стала шире, пока тело потрясывало. Как он может…? Все те переживания за меня, та слабая забота, от которой мне сносило крышу, те чувства страха, грусти и боли, которые я видел. Все это ничего не значило? Почему меня это удивляет? Я знал, я всегда знал, что ему плевать. Почему тогда сердце сжимается, пытаясь исчезнуть. — Но я хочу, чтобы ты остался со мной. Я замер, в неверии смотря на Якова. Он ебанулся?! Как он смеет такое говорить?! Обняв себя руками, помотал головой и сделал шаг назад, пытаясь отстраниться как можно сильнее. По щекам вновь пошли ручьи, а из горла вырвался нервный смешок. Кровь громко стучала в висках, оглушая. Как щелчок револьвера. — За что ты так…? — Выдавил я, растирая до боли мокрую щеку, желая убрать эту гребаную эмоциональность. Голос звучал жалко. Я же выглядел еще жальче. Плечи мужчины едва заметно опустились, пока взгляд черных агатов принял надломленный оттенок. Яков приблизился ко мне, пока я вжался спиной в темно-зеленую грязную стену подъезда, избегая. Раздетая ладонь легла на щеку, пока большой палец огладил скулу, стирая горячую каплю. Нижняя губа была закусана, пока взгляд ходил по моему лицу. Тело тряслось, поддаваясь больно бьющему по ребрам сердцу. — Немо, я люблю тебя. — Как будто что-то страшное, произнес Яков, сам боясь сказанного. Я замотал головой, отрицая. Ложь. Очередная ложь. — Мне жаль, что я довел все до этого. Что позволил тебе и себе привязаться. Я не думал, что ты мне будешь дорог, Немо. — Негромко проговаривал Яков, трусливо смотря, как изуродованная ладонь стирает произвольно выходящие слезы. — Почему я должен тебе верить? Откуда мне знать, что ты не убежишь, когда найдешь кого-то поинтересней?! — Выпалил я, поднимая взгляд к черным агатам, ища в них ответ. — Во-первых, ты не самый интересный человек в мире, особенно когда заставляешь меня читать, — отметил слегка досадливым голосом Яков, пока я пораженно на него посмотрел. — А во-вторых, я тебя люблю, Немо. Я не хочу, чтобы ты уходил, потому что я тебя люблю. Безнадежно люблю. Я не буду больше все доводить до этого. Не позволю. Ни себе, ни тебе. — Прошептал Яков, не предпринимая больше ничего. Он смотрел на меня, ожидая моего решения. Сердце больно кололось. Это ложь? Правда? Иллюзия? Вдруг я умер, а это действительно последняя мечта?! Все выглядело слишком нереально. Легкие горели огнем — дрожь била тело, пока Яков ласково оглаживал мою щеку большим пальцем холодной ладони, ярко контрастирующей с распаленной от слез щекой. Агаты были привязаны ко мне в ожидании ответа. — Я тебя тоже люблю. — Практически беззвучно выпалил я и подался вперед, обхватывая руками шею мужчины, прижимаясь к нему. Талию обняли холодные ладони, притягивая еще ближе. Губы коснулись родных, а в ушах прозвучал выстрел.