If it means protecting you (I’ll pay my dues) // Если это означает защищать тебя (я заплачу свои долги)

      Потребовалось еще две встречи с Бетси, чтобы рассказать все, что он знал о Лоле Малкольм, и набраться смелости, чтобы назначить встречу с мистером Уотерхаусом. Он ожидал, что найти время, подходящее адвокату, когда у него не будет занятий или практики, будет сложно. Судя по всему, судебного разбирательства по делу об убийстве было достаточно для того, чтобы секретарь прокурора так стремился помочь, что расчистил расписание Уотерхауса и назначил встречу на 15:30 того же дня, прежде чем Нил успел возразить. По крайней мере, так ему не пришлось долго сомневаться в своем решении.              Бетси предложила Нилу использовать одну из звукоизолированных консультационных комнат в медицинском центре для проведения встречи. Учитывая, что большинство студентов задержались, заканчивая задания в последнюю минуту, или были заняты планированием поездки домой на День Благодарения, свободных комнат было предостаточно. У Нила было ощущение, что это имело двойную цель: позволить ей быть под рукой, если он будет подавлен во время встречи, но его отношения с ней не развились до такой степени, чтобы кто-либо из них признал эту возможность вслух, поэтому Нил был доволен принять это, как есть. Это также означало, что ничего не оставалось делать, как ждать прибытия адвоката.                            Именно так он и обнаружил себя сидящим на знакомом диване напротив пухлого белого мужчины, которому, как предположил Нил, было немного за тридцать с преждевременно седеющими волосами. Он выглядел мягким, каким, по мнению Нила, должны быть хорошо оплачиваемые офисные работники, спокойным, зная, что от них не потребуется ничего физического, и свободным от нормирования или компромиссов, которые неизбежно сопровождают низкооплачиваемую работу. Его руки также не были покрыты мозолями, а мышцы были едва видны во время экономного рукопожатия, когда он представился. Нил наблюдал, как он тщательно раскладывает свои ручки и блокноты, распознавая в этом скорее привычку, чем принуждение, и сразу же отвергая ее как маловероятный потенциальный триггер. Улавливать то, что могло или не могло вызвать гнев, было жизненно важной привычкой, которую Нил практиковал при каждой возможности. Возможно, он больше не жил ни с одним из своих жестоких родителей, но это не означало, что он был в безопасности от обычных людей с непредсказуемым характером. Также было полезно знать, на какие кнопки нажимать, если ему нужно было спровоцировать его, но для этого ему нужно было продолжать изучать человека перед ним.              — Спасибо за встречу со мной, мистер Джостен. Я благодарен за ваш звонок, не знаю, почему вы решили передумать, но я рад, что вы это сделали. Дело Аарона Миньярда было в опасной ситуации без ваших показаний.              — Я не понимаю, как это могло быть, если бы вы или кто-то другой выполняли свою работу! — Нил заявил в ответ, расстроенный тем, что это, казалось бы, ясное дело могло так сильно запутаться. — Лютер признался, что знал, что Эндрю ранее обвинял Дрейка в изнасиловании, и все равно пригласил его в дом. Шесть полицейских присутствовали на месте происшествия и все они видели каждый клочок вопиющих ужасных улик, указывающих на насильника со штанами буквально на лодыжках, которого ударили по голове с единственной целью - заставить его прекратить нападать на свою жертву. Если бы не тяжелая ракетка, удар не убил бы его. Я сомневаюсь, что Аарон когда-либо держал такую в руках, он привык к половине этого веса.              — Прокуратура настаивает на предумышленности, потому что обвинение в предыдущем изнасиловании, совершенном Дрейком, дает Аарону мотив, а тот факт, что ракетка был принесена снизу, только усиливает это впечатление. — Нил испытал облегчение от того, что, по крайней мере, голос Уотерхауса звучал так же разочарованно, как он сам себя чувствовал, даже несмотря на то, что адвокат скрывал это под большой дозой профессионального жаргона. — Если ваш отчет совпадает с тем, что я смог получить от Аарона, Кевина, Ники, Лютера, а также из медицинских и судебных отчетов, тогда это дело должно быть открыто и закрыто в Связи с оправданным убийством в помощь тому, кто подвергся нападению. Аарон уверяет меня, что он ранее не знал, что его близнец был изнасилован или подвергся сексуальному домогательству, не говоря уже об имени человека, который это сделал, что достаточно подтверждается Лютером и Ники. К сожалению, остальная часть его дела нуждается в дополнительных доказательствах.              Нил вздохнул, отпустив последнюю надежду, что, возможно, Бетси ошибалась насчет того, что Аарону действительно нужны его показания, чтобы добиться справедливого суда. Все это время какая-то его часть думала, что, может быть, адвокат приедет сюда и Нил сможет убедить его, что в даче показаний нет необходимости. Крошечный шанс, что, возможно, ему не нужно будет раскрывать свою личность до того, как закончится защита Эндрю. Теперь эта надежда полностью исчезла.              — Итак, теперь, когда вы понимаете серьезность положения, в котором находится ваш друг, позвольте мне еще раз спросить вас — готовы ли вы свидетельствовать в его пользу?              — Во-первых, мне нужно уточнить, будет ли все, что я вам скажу, попадать под действие адвокатской тайны или есть дополнительные документы, которые мне необходимо подписать? — сказал Нил, дождавшись, пока адвокат отложит ручку, прежде чем продолжить. — Видите ли, как я сказал вашему секретарю, я планирую свидетельствовать в пользу Аарона, но я также хотел бы, чтобы ваша фирма консультировала меня и, возможно, представляла по вопросам, не имеющим отношения к делу. Насколько я понимаю, это предусмотрено вашим соглашением с миссис Бойд, верно?              Чего бы ни ожидал адвокат, это явно не было встречным предложением, но, несмотря на его ничем не примечательный вид, Нила успокоила искра интереса, вспыхнувшая при таком неожиданном повороте.              — Контракт, который мы заключили с миссис Бойд, действительно дает моей фирме возможность представлять вас, мистер Джостен. Дайте мне минуту, чтобы убедиться, что я принес вам необходимые документы для ознакомления и подписи, чтобы мы могли принять вас в качестве клиента. — Мистер Уотерхаус сделал паузу, задумчиво глядя на Нила, прежде чем продолжить, казалось бы, небрежным тоном, в котором звучала нотка стали. — Тогда, возможно, вы хотели бы дать определение «не имеющим отношения»? Надеюсь, вы не планируете сорвать мое дело, заставив меня отказаться от него.              — В зависимости от того, насколько вы страстно увлечены уголовным правом, это может улучшить ваш год, а может и испортить его, — сказал Нил, резко улыбаясь в тон собеседнику.              Удовлетворенный тем, что своим последним заявлением он достаточно заинтересовал адвоката, Нил оставляет его вариться, внимательно изучая контракт, который ему дали. Язык громоздкий и чрезмерно акцентированн, но на третьей странице он удовлетворен тем, что на данный момент он достаточно исчерпывающий. Несомненно, фирма захочет что-то добавить, как только они поймут, что к чему, но с ограниченной точки зрения Нила кажется, что пока этого достаточно. По совету Бетси он подписывает документы только своим именем при рождении и переворачивает бумагу другому мужчине для проверки и подписи. Нил использует временное отвлечение Уотерхауса, чтобы снять контактные линзы и исполнить фирменную улыбку своего отца, с интересом ожидая реакции на это неожиданное открытие.              Он не разочарован.              Мистер Уотерхаус вскидывает голову, его рот открывается, словно протестуя, и Нил видит, как кровь отхлынула от него, когда он замечает внезапную перемену во внешности Нила и осознает правду перед собой.              — Натаниэль Веснински? Вы потерянный сын Натана Веснински, предполагаемого Мясника из Балтимора? — В его тоне благоговение, смешанное с ужасом, выражение голода в его глазах заставляет Нила думать, что он более чем поверхностно знаком с легендой своего отца. Он знает, что некоторые люди одержимы известными делами, особенно серийными убийцами, и ему интересно, может ли Уотерхаус быть одним из них. Прямо сейчас все, что он может сказать, это то, что у другого мужчины практически текут слюни, чтобы узнать его историю, и это не может быть более идеальным началом.       — Несомненно, теперь вы понимаете, почему я мог отказаться говорить с полицией или стать публичным свидетелем, — начинает Нил. — Моя личность так и не была юридически изменена на Нила Джостена, и связи моего отца, в том числе те, которым он заплатил в правоохранительных органах, все еще разыскивают меня. Существует значительный риск, связанный с внесением любого имени, связанного со мной, в базы данных полиции.              Оценка Нила в отношении этого человека повышается, когда он фыркает, повторяя себе под нос фразу «значительный риск» с подходящим акцентом, чтобы показать, что он понимает, что это эвфемизм для «смертного приговора». Он дает адвокату несколько минут, чтобы прийти в себя, мужчине это явно нужно, судя по тому, как его рука погружается в его идеально причесанные волосы, оставляя их безнадежно взлохмаченными, когда он обдумывает тот факт, что его лучший свидетель на самом деле скрывается от одного из самых известных наемных убийц страны.              — Что именно вы здесь просите? В нынешнем виде, зная, что ваша личность ненастоящая, я не могу привлечь вас к свидетельским показаниям как Нила Джостена, и как ваш новый представитель, я не могу позволить вам быть в списке свидетелей как Натаниэль Веснински. Как бы то ни было, я начинаю думать, что самоотвод может быть первой из многих вещей, которые я сделаю сегодня вечером, которые я не хочу делать.              — Вообще-то, у меня есть встречное предложение, если вам интересно.              — Во что бы то ни стало, просветите меня, — бормочет адвокат, видимо, не видя благоприятного исхода своей нынешней дилеммы.              — Я хочу, чтобы вы представляли меня, когда я свяжусь с ФБР. Я прожил с отцом первые десять лет своей жизни, а следующие восемь лет скрывался от него, поэтому я считаю, что могу дать достаточно показаний против своего отца, чтобы доказать, что он Мясник из Балтимора, и чтобы вовлечь весь его внутренний круг. Гораздо больше, чем мне нужно, чтобы оправдать ФБР легализацию моей личности как Нила Джостена и обеспечивающее мне дополнительную защиту, пока они строят свои дела. Как только они узаконят это, я смогу давать показания в пользу Аарона без необходимости использовать свое имя при рождении или бить тревогу с поддельным удостоверением личности. Это решит обе ваши проблемы, не так ли?              — Это серьезный шаг, сдать улики государству в том, что, вероятно, станет самым крупным делом за десятилетие, если не дольше, и почти наверняка подписать свой собственный смертный приговор, и все это для того, чтобы вы могли дать показания в пользу друга, которому предъявлено обвинение в убийстве. Я уверен, что не сообщу вам ничего нового, сказав, что нет абсолютно никаких гарантий, что ФБР сможет вас защитить. Люди, против которых вы собираетесь давать показания, не остановятся ни перед чем, чтобы заставить вас замолчать, а федералы сделают все, что в их силах, чтобы заставить вас согласиться на участие в Программе Защиты Свидетелей, поскольку это единственный способ сохранить вам жизнь. Честно говоря, несмотря на все, что вы слышали об этой системе, мой совет таков: ПЗС по-прежнему остается лучшим вариантом для выживания.              — Я устал бегать. Впервые в жизни у меня есть люди, которые важны для меня, и я не хочу уходить, не выплатив долг Эндрю за то, что он дал мне это. На создание дел против нескольких человек уйдут месяцы, если не больше, особенно если они хотят вести их одновременно. Меня не интересует программа защиты свидетелей, потому что я не ожидаю, что защиты ФБР будет достаточно, когда люди моего отца не узнают, что я запланировал, но я хочу жить той жизнью, которая у меня осталась, как Нил Джостен, стартовый нападающий Лисов Пальметто. Сейчас моя единственная цель — прожить достаточно долго, чтобы весной сыграть в чемпионате NCAA Экси со своей командой. Я никогда не ожидал, что проживу или скроюсь от внимания людей моего отца достаточно долго, чтобы иметь возможность вернуться на второй год обучения в колледже, я просто продвигаюсь вперед по временной линии.              — Когда вы говорите о нескольких людях, о скольких случаях мы говорим? — спросил Уотерхаус.              Нил на мгновение задумался, пока говорил, отмечая их на пальцах. — Мой отец, Лола Малкольм, Ромеро Малкольм, Джексон Планк и Патрик ДиМаччио — пять крупнейших игроков, на которых у федералов есть досье. Я познакомился с двумя или тремя копами из его платежной ведомости, которых я знаю по фамилиям и, вероятно, узнаю больше. Есть еще полдюжины людей среднего звена, имена и конкретные преступления которых я знаю, и если вы сможете достать мне книгу с фотографиями, держу пари, я смогу обвинить еще десятки людей более низкого ранга.              Уотерхаус выругался, вставая со стула и расхаживая взад и вперед через комнату, как он думал. — А преступления?              — Все, от похищения, жестокого обращения с детьми, убийства и избавления от тел, — небрежно сказал Нил, продолжая, когда Уотерхаус повернулся и в ужасе уставился на него. — Я могу добавить даже более мелкие преступления, такие как мошенничество, кража, нападение и поджог, если они заинтересуются.              — Когда вы говорите о жестоком обращении с детьми, это означает… — Уотерхаус сделал паузу, без сомнения, ища деликатный способ сформулировать свой вопрос, но Нил не стал ждать, пока он его найдет.              — Мой отец и его люди были достаточно любезны, чтобы оставить на мне следы своих преступлений, — сказал Нил, подтягивая подол своей рубашки достаточно высоко, чтобы другой мужчина мог видеть слои шрамов на его животе, прежде чем снова опустить ее. — Доктор Добсон предложила вам организовать для меня судебно-медицинский осмотр, чтобы подтвердить, что я принадлежу к Веснински, и предоставить множество вещественных доказательств, подтверждающих обвинения, которые я планирую выдвинуть.              Если Уотерхаус был потрясен до этого, то сейчас он выглядел на грани обморока, тяжело садясь напротив Нила - ужас был написан на каждом дюйме его защищенного тела.              Нил лезет в свою сумку, вытаскивает из нее хрустальный футляр для компакт-диска и кладет на кофейный столик. Он подсовывает его адвокату, который смотрит на него так же, как игрок смотрит на флеш-рояль в покере, — Это запись трех сеансов судебного психиатра доктора Бетси Добсон, в которой подробно описаны все мои воспоминания, связанные с преступлениями, совершенными Лолой Малкольм. Её работа для Мясника Балтимора заключалась в том, чтобы тела, которые они создали, исчезли, и она не стеснялась рассказывать мне эти истории, когда ей было поручено обучать сына Мясника смертоносным искусствам. Она ответственна за большое количество шрамов на моем теле, самые последние из которых я получил в результате сорванной попытки похищения чуть более двух лет назад. Доктор Добсон предположила, что вы могли бы проанализировать информацию и оценить качество доказательств, чтобы увидеть, какие обвинения могут быть возможны. Насколько я могу судить, следя за ней в новостях, ее никогда не подозревали и не обвиняли в каких-либо преступлениях, несмотря на ее явную связь с моим отцом. У меня есть информация о многих людях, но я хочу разбить показания, которые я даю федералам, чтобы получить как можно больше времени и защиты для моей команды. Мне нужно знать, достаточно ли этого, чтобы ФБР легализовало мою личность как Нила Джостена и освободило меня от обвинений в любых преступлениях, совершенных мной во время бегства от отца, чтобы я мог свидетельствовать в пользу Аарона с чистого листа. Это займет время, верно, строить отдельные дела против ближайшего окружения моего отца? Я хочу, чтобы как можно больше людей моего отца оказались за решеткой, прежде чем я выскажусь и опознаю его как Мясника из Балтимора.              — Ты действительно хочешь ударить в яремную вену, не так ли? — спросил Уотерхаус, качая головой, пытаясь осмыслить масштабы того, что предлагал ему Нил. — Бьюсь об заклад, десятки людей недооценивают тебя, но эта кроткая личность — это в основном игра, так ведь? Техника выживания, позволяющая не дать людям осознать, насколько на самом деле опасен скрытый под ними разум.              — Но я не умный… — возражает Нил, его отрицание напоминает множество примеров, когда он заслужил гнев Эндрю или Ваймака своей глупостью или целеустремленностью.              — Я думаю, вы замечаете и понимаете гораздо больше, чем можете выразить, — тихо возражает Уотерхаус задумчивым тоном. — Я предполагаю, что жизнь в бегах не совсем ведет к всестороннему или хорошо социализированному человеку, но она дает вам другие навыки, которые менее очевидны в безопасности повседневной жизни. Такие вещи, как знание того, куда ударить кого-то, чтобы нанести максимальный эмоциональный ущерб или спровоцировать определенную реакцию, когда вам что-то нужно, не обязательно являются хорошими или добрыми навыками, но для их эффективного использования требуется значительная наблюдательность и интеллект.              Нил никогда не думал об этом так, но он не может не думать о том, как поражены были все Лисы тем, что ему удалось договориться с Эндрю.              — Значит, вы возьметесь за мое дело? — уточняет Нил.              — Думаю, теперь я понял. — Уотерхаус смеется, как будто это нелепый вопрос, хотя Нилу он кажется совершенно разумным, учитывая риски, связанные даже с тем, что он даже слабо связан с кем-то из тех, кто работал с его отцом. — Да, я возьмусь за ваше дело. Я был бы сумасшедшим, если бы отказался, это будет самый крупный проект, над которым когда-либо работал не только я, но и моя фирма. Вы - воплощение в жизнь замыслов большинства уголовных прокуроров. Мясник из Балтимора так печально известен, потому что, несмотря на всех пропавших без вести и слухах о человеке, который расчленяет своих жертв на части, пока они живы - ни одного тела так и не было найдено, ни одного достоверного свидетеля, ни один из его предполагаемого внутреннего круга не был замешан в меньших преступлениях. И тогда появляетесь вы, настоящий призрак, восставший из мертвых, блудный сын с силой, способной обрушить все это на голову своего отца.              — И вы думаете, что я сумасшедший, раз рискую своей безопасностью, — огрызнулся Нил, — по крайней мере, я делаю это, чтобы спасти жизнь Аарона, а не просто гоняюсь за местом в учебниках истории. Вы читали о таких людях, как моя семья, но вам никогда не приходилось сталкиваться с ними без защиты вашей драгоценной правовой системы, и это ваша вера в то, чем они без колебаний воспользуются, чтобы отобрать у вас все, что вам дорого. Вы не понимаете, что попадание в учебники истории означает, что такие люди, как мой отец, будут знать ваше имя, даже если вы никогда не слышали об их имени, и вы не увидите приближающейся угрозы. Не будет аккуратной повестки в суд или цивилизованного запроса. Там, откуда я родом, мы не стучим в двери, когда можем взломать замок и взять именно то, что хотим.              — Прямое попадание, — признал адвокат с хрупкой бравадой. — Понимаете, что я имею в виду? У вас есть способности к этому. Но я предполагаю, что это также причина, по которой вам нужен кто-то вроде меня, чтобы представлять вас в ФБР, чтобы вас нельзя было склонить к отказу от стратегии, когда они угрожают кому-то или чему-то, что вам небезразлично — например, суд над Аароном.              Нил почувствовал, как борьба покидает его при упоминании суда над Аароном и напоминании о том, что последнее, что он должен делать, это пытаться убедить Уотерхауса не помогать ему. — И что будет дальше?              — Теперь, — сказал Уотерхаус, — я позвоню в офис, чтобы над этим работала соответствующая команда. Думая, что это какое-то дело о правонарушении в колледже, они назначили мне пару стажеров на несколько часов, но ясно, что это не поможет. Сколько часов записей вы мне даете?              — Хм, это по крайней мере пять часов? Я не уверен в точной продолжительности каждого из трех сеансов, но Бетси, доктор Добсон, вероятно, сможет вам сказать. Это напомнило мне, что у меня есть для вас копии форм, которые она сделала, чтобы позволить ей предоставить вам эти записи.              — Разве ты не говорил, что это улика только на одного человека? — спросил Уотерхаус с напускным спокойствием, от которого нервы Нила сразу же напряглись.              — Очевидно, что есть некоторые неизбежные совпадения — периоды, когда она работала в сочетании с другими людьми, но подавляющее большинство из них — это просто периоды, когда Лола действовала в одиночку или когда она оставляла свои следы непосредственно на мне. Бетси сказала, что эти истории были самыми эффективными, потому что они демонстрируют ее фирменные приемы и характер. Я все еще работаю с Бетси над записями, касающимися ее брата Ромеро, но я думаю, что из тех, что можно добавить к этим, будет еще несколько часов улик на Лолу.              — Когда доктор Добсон предложил провести судебно-медицинскую экспертизу… — Уотерхаус замолчал и с опаской посмотрел на рубашку Нила.              — Если вы пытаетесь спросить, показывал ли я ей свои шрамы или планирую показать вам, ответ будет отрицательным в обоих случаях. Ее мнение заключалось в том, что мне нужен был судебно-медицинский эксперт, который провел бы не только поверхностное обследование и фотографирование, но и внутреннее сканирование — моих костей, органов и работы крови, чтобы зафиксировать полную историю и позволить им потенциально сопоставить оружие с внутренними и внешними отметинами. К сожалению, моя мать была больше заинтересована больше в уничтожении улик, чем в их предоставлении, поэтому у меня нет пули, которую она извлекла из меня, и я полагаю, что она повредила вход и выход достаточно, чтобы из них было трудно что-либо узнать, но, по крайней мере, все швы были сделаны либо моей матерью, либо мной, поэтому они должны быть в едином стиле. На самом деле я никогда раньше не был в больнице, но похоже, что я собираюсь получить полный опыт, и мне любопытно узнать, сколько моих ребер на самом деле было сломано. Всегда трудно сказать, перелом это или просто сильное растяжение связок, и лечение было одинаковым, поэтому я никогда не знал наверняка.              — Верно, — громко сглотнул адвокат, и Нил заметил, что теперь он заметно бледнее, чем раньше. — Я… я попрошу Стивена поговорить с вами об организации этого, пока я проинформирую основную команду и заставлю их начать поиск общедоступных записей и прецедентов.              У Нила ушло значительно меньше времени на то, чтобы объяснить Стивену своё расписание занятий, тренировок, игр и отсутствие планов на День Благодарения, чем то, что устраивал Уотерхаус. Стивен позвонил, пообещав, что свяжется с ним, как только узнает, какого судебно-медицинского эксперта они будут использовать. Он сказал, что кто бы это ни был, он почти наверняка захочет сначала встретиться с ним лично и сделать внешний осмотр, обследование и словесный анамнез, прежде чем заказывать какие-либо более инвазивные тесты или сканирование. Нил не был уверен, что означает половина аббревиатур, но предположил, что Бетси сможет объяснить ему, если он спросит. Нил воспользовался возможностью, чтобы немного размяться, пока ждал, он больше не привык проводить так много времени за один день, сидя взаперти и бездействуя.                            

~

                                  Сказать, что Нил не ожидал, что это будет Аарон, когда его телефон зазвонит менее чем через час, было бы грубым преуменьшением.              Он ждал звонка от Ваймака большую часть дня и был искренне удивлен, что так и не получил звонка после того, как оставил Кевина на попечении его и Эбби третий день подряд. Одержимость Кевина Экси была трудна для любого, кто мог бы переваривать больше нескольких часов подряд, и он серьезно сомневался, что Эбби одобрит пьянство Кевина как его единственный способ справиться с тем фактом, что Эндрю больше не было рядом, чтобы защитить его от Рико и Морияма или закрыть свои цели в предстоящих играх.              — Ты уже говорил с Уотерхаусом? — спрашивает Аарон вместо какого-либо приветствия, когда Нил отвечает.              — Я встречаюсь с ним сейчас, — отвечает Нил на быстром немецком языке. — В чем дело?              — Ники и я встретились с Лютером, и произошло новое событие, — говорит Аарон, не ставя под сомнение переход, поскольку он соответствует тому, как Нил использует немецкий язык. — То, которое может создать проблемы для Кевина, и я понял, что мне, вероятно, следует обсудить это с тобой, прежде чем я сдам это Уотерхаусу, потому что оно касается Рико.              — Как? — грубо спрашивает Нил, его кровь стынет в жилах при упоминании имени Рико.              — Я не мог понять, как Дрейк нашел Эндрю после всего этого времени и связал его с Хеммиками, поэтому я настаивал, чтобы узнать, знал ли Лютер. Он сказал нам, что Дрейк получил их контактные данные от «друга, игравшего Экси», который знал и Эндрю, и Ники. Дрейк не совсем спортивный игрок, поэтому я заподозрил неладное, и, конечно же, Лютер вспомнил, что Дрейк называл своего друга «Король» и описывал его как «Азиатский Вундеркинд».              Нил яростно выругался. Последнее, что ему было нужно, это чтобы этот процесс привлек внимание Морияма, когда он так тщательно опускал их во всех собственных показаниях, но в то же время, если Рико действительно устроил так, чтобы причинить вред Эндрю, то Нил с радостью сам организует убийство Рико.              — Если он как-то причастен к причинению вреда Эндрю, я не собираюсь сглаживать ситуацию, Джостен, — сказал Аарон, ошибочно полагая, что Нил хотел попытаться скрыть это так, как, несомненно, сделал бы Кевин. — Это только предупреждение. Возможно, у нас нет никаких доказательств того, что он причинил вред Сету, но если есть хотя бы малейший след того, что он организовал визит Дрейка, тогда я хочу, чтобы его обвинили в соучастии в изнасиловании, так что делай всё, что нужно, чтобы разобраться с Кевином, но я сделаю это с тобой или без тебя.              — Кевину просто нужно отрастить позвоночник и справиться с этим. Я не позволю ему встать на пути к тому, чтобы Эндрю получил все до последней капли справедливости, которую он заслужил, — яростно ответил Нил, — И Аарон? Меня не волнует, если мне придется выйти за рамки, чтобы добиться этого, понятно?              Наступила пауза, когда Аарон попытался резко переключиться с враждебности на сотрудничество, но Нил наконец получил подтверждение.              — Сколько времени тебе понадобится, чтобы добраться до Медицинского центра Реддин, Аарон? — спросил Нил, снова переходя на английский, чтобы адвокат их понял. — Ты можешь сейчас встретиться с Уотерхаусом? Я хочу, чтобы он занялся этим как можно скорее.              Нил мог слышать, как Аарон бормочет, пытаясь сосчитать, как далеко они от кампуса при скорости, с которой ездит Ники, но, наконец, у него был ответ. — Я думаю, что мы примерно в двадцати минутах от кампуса, меньше, если ты попросишь Ники поторопиться.              — Аарон и Ники получили новые и очень важные доказательства от Лютера Хеммика — не могли бы вы остаться еще на час или два, чтобы мы могли разобраться, как они вписываются в дело? — спросил Нил, поворачиваясь к Уотерхаусу, который с растущим интересом наблюдал за всем этим разговором.              К его чести, Уотерхаус даже не взглянул на часы, прежде чем согласился, что останется столько, сколько потребуется. Нил передал это Аарону, который и так слышал большую часть этого, и Нил подождал достаточно долго, чтобы Аарон согласился, что они скоро будут там, прежде чем повесить трубку.                            Мысли Нила метались, когда он пытался понять, изменила ли связь Рико с этим делом что-нибудь в его стратегии, заключающейся в том, чтобы исключить Морияма из своих показаний ФБР и Уотерхаусу. Кевин неизбежно сказал бы, что, поскольку Рико был Морияма, он был неприкасаемым и что любая попытка провести расследование в отношении него неизбежно приведет к жестоким и ужасным последствиям. Но Рико также был вторым сыном, безымянным и бессильным в основной семье. Обвинение в преступлении потенциально сделало бы Рико еще более безрассудным и склонным к агрессии, но это также должно было бы сбросить вес Главной семьи на его плечи, затянув поводок, существование которого он едва признавал, но который они без колебаний дернули бы, если бы он стал скорее пассивом, чем активом. Более того, это был Лютер, человек относительно неизвестный и не имеющий никаких связей, кто выдвинул обвинение против него, и полиция, копающаяся в финансовых отчетах и ​​ищущая зацепки, чтобы попытаться связать Рико с Дрейком - это не похоже на то, что Нил предлагал ему самому выдвинуть обвинение. Но чего Рико пытался добиться? Надеялся ли он, что Дрейк сломает Эндрю без возможности восстановления? И что он будет делать, когда увидит новости и поймет, что Эндрю вернется, как только закончит лечение в Истхейвене?              Мысль, пришедшая ему в голову, была настолько ужасной, что у него буквально перехватило дыхание. Рико знал, что Эндрю в Истхейвене! Знал, когда и где Эндрю был наиболее уязвим. Рико, у которого были связи и деньги, чтобы найти и мотивировать Дрейка напасть на него. Рико, который не хотел ломать Кевина, но все еще хотел, чтобы он вернулся в Эвермор, чтобы продолжать пытать и контролировать его.                            Дрожащими руками Нил вытащил телефон и набрал номер, нетерпеливо ожидая, пока он зазвонит.              — Это доктор Добсон.              — Бетси, это Нил. Я...              — Я прямо по коридору, Нил. Я обещала, что не выйду из здания, пока не закончится твоя встреча, так что не вешай трубку, я буду через минуту, хорошо?              — Хорошо, — повторил Нил, не в силах перевести дыхание, чувствуя, как его паника нарастает.              — Что бы это ни было, мы справимся с этим вместе.              — Хорошо. — Нил задохнулся, его грудь горела, когда он пытался вдохнуть.              — А теперь скажи мне, Нил, какого цвета твои носки?              — Мои... что? — спросил Нил, издав хриплый смех и чувствуя, как ослабевает повязка вокруг его груди, чтобы после этого сделать полный вдох. Ему почти хотелось плакать от облегчения, несмотря на сильное замешательство.              — Все, Нил, сосредоточься на мне, — сказала Бетси с улыбкой в ​​голосе, продолжая засыпать его вопросами. — Видел эти милые носки адвоката? Нет? Ты любишь делать ставки, как и остальные Лисы? Как ты думаешь, каковы шансы, что они просто черные? Кто из твоих Лис поспорил бы на это?              Нил весело качал головой и делал долгие, ровные вдохи, когда Бетси, наконец, воспользовалась своим ключом, чтобы войти в консультационную комнату, и они могли повесить свои телефоны.              — Привет, Нил.              — Спасибо. — Слова звучали хрипло и слишком серьезно, но он был благодарен, что она смогла так быстро вытащить его из паники. У них было меньше двадцати минут, чтобы обсудить это, прежде чем прибудут кузены, и Нил предпочел бы высказать свои худшие опасения открыто, без их присутствия. Он нетерпеливо подождал, пока Бетси и прокурор снова представятся, а затем перешел прямо к сути дела.              — Я думаю, что Эндрю может быть небезопасно оставаться в Истхейвене!              Адвокат тут же открыл было рот, чтобы возразить, но Бетси отмахнулась от него и сосредоточила все свое внимание на Ниле.              — Помоги нам понять, откуда взялось это беспокойство, Нил? Я предполагаю, что только что произошло что-то, что заставило тебя поверить в то, что существует новая опасность, на которую тебе нужно отреагировать?              — Аарон звонил. Лютер может опознать Рико Морияму как человека, который дал Дрейку Спиру контактные данные родителей Ники и убедил его связаться с ними, чтобы добраться до Эндрю. Это говорит о том, что Рико знал, что Дрейк Спир находится под следствием полиции Окленда за сексуальное насилие над детьми в прошлом против Эндрю. Ты знаешь, что Эндрю никому бы не сказал, и ты знаешь, как строго должны быть защищены имена несовершеннолетних жертв, а это значит, что он не мог узнать об этом никаким юридическим способом. Если он пошел на такую ​​крайность, чтобы не просто найти Дрейка, но узнать достаточно подробностей, чтобы привести его к родителям Ники, то что мешает ему читать общедоступные газеты и знать, где Эндрю, когда он наиболее уязвим? Я знаю, если бы я был им, я бы смотрел на Истхэйвен, как на легкую мишень, потому что все их усилия направлены на то, что бы не дать людям выбраться наружу, а не на то, чтобы помешать кому-то попасть внутрь.              — Нил, я хочу, чтобы ты понял, что я тебе верю. Безопасность Эндрю имеет для меня первостепенное значение, и я считаю, что ты прав, полагая, что нам нужно принять эти новые доказательства как серьезную и реальную угрозу его благополучию. — Слова Бетси были искренними и настойчивыми, ее спокойная профессиональная личность слегка пошатнулась, когда она обратилась напрямую к Нилу. — Вызов состоит в том, как нам найти способ работать в рамках юридических ограничений назначенной судом терапии Эндрю? Ты веришь, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить безопасность Эндрю, пока он проходит терапию? Будут времена, когда я не смогу объяснить детали того, как я собираюсь добиться этого, из-за моих обязательств по защите конфиденциальной информации Эндрю или потому, что суд может помешать мне раскрыть их, но я обещаю, что всегда буду честно говорить «да» или «нет», когда ты спросишь меня, верю ли я, что он в настоящее время в безопасности. Будет ли это приемлемым компромиссом?              Нил знал, что она права. Знал, что это не та битва, в которой он мог бы сражаться в одиночку, но все равно было неприятно осознавать, что он будет таким бессильным, когда на карту поставлено что-то столь важное, как безопасность Эндрю. Он никогда раньше по-настоящему не верил, что способен на такое расчетливое, хладнокровное убийство, к совершению которого его воспитывал отец. Но теперь он знал, что принятие этой сделки будет означать, что одно «нет» от Бетси высвободит в нем этот потенциал, чтобы он действительно стал сыном Мясника. Что он неуклонно оставит за собой след из тел, если это поможет восстановить безопасность Эндрю, но до тех пор он будет доверять Бетси.              — Да, я доверю тебе безопасность Эндрю.              — Спасибо, Нил. — Бетси долго смотрела ему в глаза, прежде чем повернуться лицом к мистеру Уотерхаусу, ее профессиональный вид снова стал на место.              — Оставим пока в стороне имя обвиняемого. Если Аарон или, я думаю, Лютер Хеммик, не так ли? Если Лютер Хеммик готов дать судье заявление, которое ясно демонстрирует, что это изнасилование было спланированным и скоординированным актом, на подготовку которого ушли бы недели и который опирался на конфиденциальную информацию, находящуюся в полицейском управлении Окленда, будет ли этого для нас достаточно ходатайствовать о дополнительных условиях лечения Эндрю, назначенного судом? Можем ли мы либо переместить его, либо обеспечить дополнительную охрану, чтобы обеспечить его безопасность, пока это дело расследуется? У нас также есть серьезные доказательства эскалации насилия со стороны фанатов «Воронов» по ​​отношению к «Лисам»; Мы с Дэвидом вели файл, который может быть вам полезен, чтобы доказать, что Эндрю в широком смысле может считаться мишенью?              — Прежде чем я смогу дать какой-либо конкретный совет, мне нужно услышать от Аарона именно то, что Лютер якобы знает. Я также планирую позвонить офицеру Хиггинсу, как только Аарон закончит, чтобы задать дополнительные вопросы, но… — Уотерхаус посмотрел то на Нила, то на Бетси, и того, что он там увидел, было достаточно, чтобы побудить его продолжать говорить, тщательно взвешивая слова. — Продуманный умысел и планирование — это те доказательства, которые мне понадобятся, чтобы продемонстрировать, что обвиняемый должен рассматриваться как представляющий серьезную угрозу благополучию своей предыдущей жертвы. Я считаю, что реальная угроза оправдывает запрос на дополнительные меры безопасности, которые гарантируют, что назначенная судом терапия будет завершена в соответствии с распоряжением.              — Это хорошие новости. Итак, сколько времени у нас осталось до прибытия Аарона? — спросила Бетси, указывая на диваны Нила и Уотерхауса и призывая их вернуться на свои места.              Нил проверил время на своем телефоне и сверил его со своим журналом вызовов. — Меньше десяти минут, может быть, ближе к пяти. Ники за рулем, — добавил Нил Бетси в качестве объяснения.              — Стоит ли связаться с офицером Хиггинсом? Я подумал, не могли бы вы заранее предупредить его, что вам нужно срочно поговорить с ним о деле Дрейка Спира? Возможно, ему понадобится некоторое время на подготовку, учитывая, что все это было бы заморожено на момент его смерти.              Нил был удивлен, как хорошо Уотерхаус понял указания Бетси, сразу же отыскал номер оклендского офицера и набрал его. Нил предположил, что они, должно быть, познакомились друг с другом за то время, что Эндрю находился под ее опекой, и совсем недавно, когда она боролась за разрешение отказаться от наркотиков Эндрю после смерти Дрейка. Он предположил, что у нее также может быть внушительная профессиональная репутация из ее прошлого в системе ювенальной юстиции .              — Я знаю, тебе не нравится, что я спрашиваю, Нил, но мне нужно проверить, как ты относишься к этой новости? Могу ли я чем-нибудь помочь тебе подготовиться к тому, что нам скажут Аарон и Ники?              Нил подавил инстинкт сказать, что с ним все в порядке, что ему ничего не нужно. Он думал о словах Бетси, помогавших ему бороться с волнами паники и ярости всего несколько минут назад, и знал, что она была тем ресурсом, от которого он не должен был так быстро отказываться.              — Можем ли мы… сделать то, что сделали в прошлый раз? Тот, где вы предполагаете, на чем я мог сосредоточиться, и помогаете мне бороться с бесполезными мыслями?              — Конечно. Ты хочешь вернуться в мою комнату или тебя устраивает присутствие мистера Уотерхауса?              — Здесь, — сказал Нил, не желая уходить на случай, если Ники поедет быстрее, чем они ожидали.              — Будет так же, как в прошлый раз, хорошо? Ты можешь сказать «пасс», если я упомяну что-то неправильное, и я представлю все от первого лица, как если бы я была тобой. Как насчет… — Бетси помолчала, подумав, а затем продолжила. — Думаю, я должен был знать, что Эндрю все еще может быть в опасности?              Нил задохнулся, ошеломленный тем, как точно Бетси восприняла страх, преобладавший в его сознании, но когда он поднял взгляд, то увидел то же горе и сожаление, омрачавшие ее лицо. Он подумал, что, может быть, она выбрала его, потому что ей нужно было сделать такое же переосмысление и для себя.              Нил натянуто кивнул и повторил слова вслух. — Думаю, я должен был знать, что Эндрю все еще может быть в опасности.              — Но поскольку Дрейк мертв, у меня не было оснований полагать, что остался кто-то, кто планировал причинить ему вред, — сказала Бетси и подождала, пока Нил неестественно повторил слова. — Я настаивал на том, чтобы его лечили в Истхейвене, потому что в то время я считал, что самой большой угрозой его безопасности была его неспособность признать травму, которую он пережил. Это решение было поддержано однозначным медицинским заключением.              Снова повторил Нил, заставляя себя оставаться на месте, думать и пытаться принять каждое слово, которое говорила Бетси.              — Я не могу видеть будущее. Я знаю, что Эндрю никогда не стал бы охотно делиться подробностями своего прошлого с незнакомцами, поэтому разумно предположить, что никто, кроме Дрейка, офицера Хиггинса и Эндрю, не знал о его прошлых злоупотреблениях. Это сделало невозможным для меня предсказать, что Дрейка могли подтолкнуть к поиску и контакту с Лютером по причинам, которые я еще не полностью понимаю. Как только я узнал, что может возникнуть новая угроза физической или психологической безопасности Эндрю, я вызвал единственных людей, у которых есть законные возможности, чтобы помочь ему.              Нил судорожно вздохнул, заставляя себя позволить правде слов Бетси проникнуть в его первобытную, дикую часть. Тому, кто хотел заявить, что не должен был выпускать Эндрю из виду; должен был знать, что он в опасности, должен был видеть, насколько он уязвим, и делать что-то, чтобы вытащить его, а не просто стоять здесь и говорить о нем. К тому времени, когда он закончил повторять слова Бетси, замигал свет, сообщая, что кто-то просит войти в комнату, и их время истекло.