If it means protecting you (I’ll pay my dues) // Если это означает защищать тебя (я заплачу свои долги)

      — Итак, ты подпишешь заявление под присягой обо всех прошлых угрозах, которые Рико когда-либо делал Эндрю в твоем присутствии. Мы оба знаем, то, что он сказал на шоу Кэти, было не в первый раз, когда он угрожал Эндрю, потому что тот стоял между вами, — сказал Нил, не утруждая себя скрыть угрозу в своем голосе, когда он смотрел на сломленного Кевина. — Тогда ты предоставишь второе, конфиденциальное заявление, которое доказывает, что Рико выполняет свои угрозы. Что он способен не только на жестокость и злобу, но и на физические и эмоциональные пытки и насилие по отношению к другим. Я оставлю тебе решать, хочешь ли ты рассказать Уотерхаусу о том, что Рико сделал с тобой или с другими, но ты расскажешь ему, Кевин.              Подробное объяснение Нилом того, что пережил Эндрю, и тот факт, что Рико почти наверняка был движущей силой этого, некоторые могли счесть особенно жестоким. Возможно, было бы несправедливо возлагать вину за нападение Дрейка на плечи Кевина, полагая, что если бы Эндрю не встал между Кевином и Рико, он бы не пострадал снова, но Нила интересует не справедливость, а только получение нужного ему результата. И результат, который ему нужен, это готовность Кевина сделать необходимые заявления, для доказательства того, что Рико представлял угрозу для Эндрю. Если ему удастся сделать Кевина меньшей жертвой в процессе, то это будет просто на одно бремя меньше для Эндрю, когда он вернется.       — Нет! Я не могу... Ты обещал Эндрю, что защитишь меня от Рико! — настаивал Кевин, его руки тряслись, когда он дико оглядывался в поисках спасения. Нил видел, как он возвращается к очередной панической атаке, но у него не было на это ни времени, ни терпения.              — Я уже защищаю тебя, Кевин! — Нил зарычал с такой яростью, что Кевин отпрянул от него и заставил его вздрогнуть полной грудью. — Я никогда не говорил, что буду защищать тебя так же, как Эндрю, следя за каждым твоим шагом и потакая твоей эгоистичной паранойе и алкоголизму. Возможно, ты достаточно эгоистичен, чтобы пожертвовать жизнью Эндрю для спасения своей собственной, но я — нет.              — Ты не понимаешь. Рико убьет меня за то, что я высказался против него, а Морияма выследят нас обоих, если его вызовут на допрос. Ты должен защитить меня, Нил! Эндрю сам убьет тебя, если ты не… — Тон Кевина был жалким, но его слова все еще были такими корыстными, что что-то в Ниле надломилось.              — Люди могут называть Эндрю монстром, потому что боятся того, кем он стал, но я воспитан, чтобы быть монстром, Кевин. Я знаю, как думают убийцы и преступники. Помнишь демонстрацию, которую мой отец устроил для нас в Эдгаре Аллане? Для тебя это был одноразовый ужас, отклонение от нормы в твоей бескровной жизни. Ты знаешь, сколько мне было лет, когда мой отец разрешил Лоле начать обучать меня этому? Мне еще не было и четырех лет, Кевин! К тому времени, когда мы были вместе в той комнате, знаешь ли ты, скольких людей я видел, как мой отец и его ближайшее окружение пытали или убивали? Почти сто. Ты знаешь, сколько раз люди моего отца догоняли нас за те восемь лет, что мы были в бегах? Сколько почти смертельных драк и похищений я пережил? Я смотрел, как умирает моя мать, и я знал, что не могу оставить никаких улик, поэтому я сжег машину с ее телом, пока не остались только кости. Я сидел и ждал несколько часов пока, наконец, не стало достаточно прохладно, тогда я кропотливо собрал и закопал каждую косточку, Кевин. Так что не притворяйся, что ты лучше меня понимаешь, что такое бояться за свою жизнь. Не притворяйся, что то, на что Мастер и Рико способны, дает тебе право читать мне лекции о последствиях действий, когда я тот, кто торгует своей жизнью, чтобы стать свидетелем для ФБР, в то время как ты спокойно сидишь на своем бархатном троне, обожаемый публикой. Что бы ни случилось, у тебя впереди целая жизнь, ты будешь играть в Экси и создашь Корт. — Нил знает, что улыбается улыбкой Натана, но не пытается скрыть это, вонзая свой последний нож в эго Кевина. — Но, по крайней мере, я умру, зная, что я не был трусом, что мои жертвы что-то значили. Кем запомнит тебя мир, Кевин? Помимо того, что ты калека с героической историей возвращения?              Кевин видит эту жестокую улыбку на другом, взрослом лице в своей памяти, забрызганном кровью, и отшатывается, как будто слова Нила нанесли ему физический удар. Он помнит, как свет в конференц-зале упал на тесак, заставив его вспыхнуть — как отвратительный спецэффект в кино, и непоколебимого мальчика, наблюдавшего за этим. Рико был омерзительно очарован, но Кевин больше боялся отсутствия реакции Натаниэля, чем ликования Рико. Это не имело смысла, потому что это ликование было более близким и разрушительным, но каким-то образом холод безразличия Натаниэля прожег его душу глубже. Он почти обрадовался, когда Натаниэль не вернулся на следующий день, опасаясь, что ребенок с такой скоростью и природным талантом привлечет внимание Рико, и боялся того, к чему может прибегнуть его брат, чтобы сломить такой дух настолько, чтобы последовать за ним. Впервые он посмотрел на Нила и по-настоящему увидел Натаниэля, по-настоящему понял, почему Эндрю в их первую встречу был так убежден, что он представляет угрозу для безопасности Кевина. Но в то же время он задавался вопросом, на что было бы похоже, если бы он научился быть таким же? Стоять и сражаться, а не всегда бежать и прятаться за кем-то более сильным.              — Если мы все сделаем правильно, то я предлагаю тебе способ навсегда освободиться от Рико. — Слова Нила стали тише теперь, когда его угрозы наконец дошли до Кевина.              — Как? Как ты можешь говорить такое? Как только адвокат назовет мое имя, я окажусь на линии огня! — Голос Кевина снова поднимается от паники, поскольку его мозг восстает против идеи свободы, зная в прошлом, что одна только мысль об этом дорого обходилась.              — Уотерхаус сказал, что любые заявления под присягой, сделанные сейчас, можно будет использовать в будущих судебных процессах, но это не то же самое, что отчеты полиции, — говорит Нил как ни в чем не бывало. — Есть строгие наказания, если ты лжешь или даешь ложные показания в заявлениях, но они не вводятся автоматически в полицейскую систему и не расследуются. Уотерхаус направит их непосредственно судье и первоначальным адвокатам, которые заключили сделку о признании вины Эндрю, с просьбой о немедленном, но временном изменении предписаний, которые позволят нам защитить Эндрю. Затем судья дает нам 28 дней на расследование и предоставление конкретных доказательств для обоснования заявлений, которые мы делаем в этих заявлениях под присягой, после чего заявления рассматриваются полицией или защита будет отозвана. Уотерхаус считает, что Хиггинсу потребуется как минимум две недели, если не больше, чтобы получить необходимую ему финансовую информацию в сочетании с показаниями Лютера, которые позволят ему провести официальное расследование и обвинить Рико в соучастии в изнасиловании Эндрю.              — Но... как только они обвинят Рико... — начал Кевин, но Нил снова вмешался.              — У нас есть 28 дней, и я намерен использовать их столько, сколько смогу, чтобы убедиться, что любая стратегия, которую мы используем, нанесет наибольший вред Рико и моему отцу, обеспечивая защиту всей нашей команде. У Уотерхауса есть группа, которая уже работает над стратегией моего обращения в ФБР уже завтра днем. Мы можем сделать все возможное, чтобы скрывать мою личность как можно дольше, но это не остановит слухи о том, что существует свидетель, выступающий против Мясника и его людей. Ты можешь поспорить, что как только люди моего отца поймут, что они проигрывают битву, они обратятся к Морияма, создав период хаоса, пока они будут разбираться с последствиями. Морияма не захотят ничего, что могло бы привлечь внимание публики к основной семье в это время. Это означает, что это будет идеальное время, чтобы сделать еще один шаг и действительно навсегда освободиться от Мастера и Рико.              Нил увидел, как в глазах Кевина вспыхнула надежда, и воспользовался преимуществом.              — Эндрю нуждается в защите сегодня вечером, Кевин. Он нуждается в тебе. Докажи ему, что ты стоишь его жертв. Напомните ему, что есть вещи, люди, ради которых стоит жить, показав ему, что ты знаешь, что он способен на большее, чем просто обязанности сторожевого пса, в которых его обвиняет Рико.              — Как? — слабым голосом спросил Кевин, едва осмеливаясь поверить, что нечто подобное возможно, но желая этого больше, чем он предполагал.              — Во-первых, ты расскажешь Уотерхаусу все, что у тебя есть о Рико, Мастере, о жестоком и безумном образе жизни Воронов. Он не будет использовать все это сегодня вечером, все, что ему нужно сегодня - это доказать, что Эндрю в опасности. Я не прошу тебя давать свидетельские показания против главной семьи, Кевин, на самом деле, мы все будем в большей безопасности, если оба полностью исключим их, но как только Уотерхаус сможет увидеть более широкую картину того, насколько ненормальными на самом деле являются Рико и Мастер, тогда он может помочь нам разработать стратегию, чтобы навсегда избавить вас от них. Ту, которая привлечет внимание всего мира к Воронам Эдгара Аллана, чтобы предотвратить нападение Рико или основной ветви.              — Ты так говоришь, как будто планировал это несколько месяцев, почему ты так уверен, что я знаю достаточно? — обвиняет Кевин, его страх сталкивается с надеждой и снова злит его.              — Ты снова и снова говорил мне, что Рико — Король только внутри Гнезда, что основная ветвь не признает его ничем, кроме как финансовым активом. Что бы они сделали, если бы узнали, что он уже стоил им пожизненного заработка? Ты стоил пятнадцать миллионов долларов в год плюс спонсорские контракты с ними до того, как он сломал тебе руку в приступе детской ярости, а теперь ты стоишь сколько? Три миллиона? Так опубликуй это в общем доступе. Скольких других игроков он саботировал, чтобы исключить возможность появления настоящих соперников? Более того, у нас есть свидетели и почти наверняка денежный след, связывающий Рико с очень публичным делом об изнасиловании с применением насилия и, возможно, даже о вмешательстве в дело о сексуальном насилии над детьми в приемной семье. СМИ слишком быстро распнут его при первой же возможности, потому что нет ничего, что публика любит больше, чем павшую звезду. Он недостаточно умен, чтобы заметать следы, потому что все, что он знает, это как причинять боль со своего неприкасаемого трона. Он бросался угрозами, но никогда по-настоящему не боялся, что кто-то может начать охоту на него, может ждать, чтобы сразить его. Вот почему Морияма всегда были так против семейственности, это подрывает лояльность и создает обязательства, которые могут быть решены только быстрыми и решительными действиями. Таких, для выполнения которых они наняли моего отца. Если действия Рико в Гнезде будут раскрыты, то основная семья увидит, что он является обузой для всей их империи. У тебя есть шанс использовать его высокомерие, чтобы забрать его корону, Кевин, спасая при этом себя и Эндрю.              — Но… — запротестовал Кевин. Нил видел, как сильно он хотел быть свободным, ему просто нужно было продолжать подтягивать веревку ближе, пока Кевин не был готов протянуть руку и схватиться за этот спасательный круг, который он предложил.              — Ты сказал мне, что Тэцудзи и Рико проводят свои жестокие наказания после тренировок и перед тем, как все разойдутся по своим общежитиям под стадионом, верно? И что Тэцудзи никогда никому не разрешает, особенно представителям университета, присутствовать на ночных тренировках? Бьюсь об заклад, у президента их университета даже нет ключа от стадиона.              Кевин покачал головой: — Президента пускают на стадион только тогда, когда он присутствует на тщательно организованной встрече. Это самый эффективный способ скрыть тот факт, что в официальном доме Воронов на самом деле никто не живет.              — Тогда мы используем эту высокомерную веру в их неприкасаемость против них самих. Уотерхаус, Ваймак и Чак, я уверен, смогут убедить президента провести спонтанную проверку — даже он согласится проверить только для того, чтобы доказать, что у него под носом не происходит ничего неподобающего. Если он уйдет сразу после ночной тренировки, то ни один из Воронов не догадается, что он придет, пока не станет слишком поздно скрывать улики. Тебе нужно перестать защищать секреты Воронов и выбрать нас, Кевин! — Нил настаивал, когда Кевин инстинктивно уклонялся от мысли о разоблачении. — Ты забыл все, что Эндрю говорил о том, что слава — это оружие? Разве у приемной мамы Рене нет контактов в СМИ, которые могут слить информацию для нас? Ты действительно думаешь, что Университет Эдгара Аллана смог бы сохранить Тецудзи в качестве тренера, если бы разразился публичный скандал из-за насильственной дедовщины и безумного образа жизни, которого придерживаются Вороны? Сколько слов нужно такому человеку, как Кэти Фердинанд, чтобы вызвать беспрецедентный хаос? Три предложения? «Да, Рико был со мной, но я никогда не каталсь на лыжах, Кэти. Живя под стадионом Эдгара Аллана, мы не соблюдали таких праздников, Кэти! Как нам могли бы гарантировать места на корте, если бы мы нашли время полежать на пляжах или посетить горы?», — сказал Нил, создавая ужасное впечатление улыбки Кевина для прессы и высокомерной манеры общения со СМИ.              — Ты… — Кевин сделал паузу, надежда на его лице показалась почти трогательно детской Нилу которому никогда не позволяли быть настолько уязвимым, и ему было трудно примириться с высокомерным тираном, которому ежедневно подчинялась их команда. — Ты действительно думаешь, что это возможно? Быть свободным? Чтобы не было постоянной угрозы, что Мастер найдет способ вернуть меня обратно, теперь, когда я снова могу играть.              — Знаешь, что я обещал Аарону? — спросил Нил, снова жестоко улыбаясь. — Я пообещал, что заставлю Рико заплатить за то, что он сделал с Эндрю, даже если это будет означать выйти за рамки закона. Он еще не знает, кто я и насколько я способен сдержать это обещание, но знаешь ты, Кевин. Веришь ли ты, что если законный способ не сработает, я возьму дело в свои руки?              — Да, — шепчет Кевин, снова видя первобытную угрозу Натаниэля Веснински под тонким покровом более цивилизованного Нила.              — Тогда поверь, что если ничего не получится, если его не удастся задержать законными путями, я непременно найду его и заставлю заплатить, прежде чем он доберется до тебя. Потому что на этот раз я знаю, как он думает, и не позволю ни тебе, ни Эндрю быть такими, как Сет.              — Спасибо. — Вздох Кевина был чистой благодарностью и облегчением, когда он опускается на диван позади себя и наслаждается сознанием того, что наконец нашел выход. Нил ненавидит, как легко он передает ответственность за ужасные вещи в жизни, не задумываясь о цене этого человека, но он также знает, что без этого он никогда не согласится с планом Нила, поэтому он должен быть умиротворен тем фактом, что у него все еще есть этот рычаг, за который можно потянуть.              — Итак, ты готов? — спрашивает Нил, когда видит, что прошло по крайней мере пятнадцать минут, не желая давать достаточно времени для самоуспокоения, просто достаточное количество, чтобы смягчить всплеск адреналина Кевина. — Все, что ты сегодня расскажешь Уотерхаусу, достаточно, чтобы гарантировать, что он сможет убедить судью обеспечить безопасность Эндрю? — уточнил Нил. — Остальное мы можем поработать вместе, если тебе нужна помощь в том, как отредактировать Морияма.              — Ты тоже говоришь с Бетси, не так ли? — тихо спрашивает Кевин, еще не глядя на Нила. — Ты думаешь...?              Нил не знает, как его жизнь могла дойти до этого. До призывов доверять правоохранительным органам и психологам, когда он всю свою жизнь считал, что они не подходят для таких людей, как он. Но потом он думает об уверенности Бетси в том, что она сможет починить Аарона и Эндрю, несмотря ни на что, и говорит с непривычной честностью:              — Она даже глазом не моргнула, когда я рассказал ей о своей семье. Если кто-то и сможет справиться с тем, через что ты прошел, и помочь, то я уверен, что это будет она. Я думаю… — Нил сделал паузу, рассматривая резкое выражение лица Кевина, прежде чем признаться, — я не позволял ей сильно стараться, но я думаю то, что она делает, все равно помогает мне.                                          Нил оставляет Кевина в комнате Бетси, пока сам ищет остальных. Дверь в комнату, где находятся Уотерхаус и Бетси, приоткрыта, так что он сначала проверяет там. Бетси приветствует его с усталой улыбкой и выходит в коридор, позади нее Нил может видеть, как Уотерхаус расхаживает, тихо говоря в свой телефон.              — Это был долгий день. Как ты держишься, Нил? — спрашивает Бетси, и Нил почти не возмущается тем, что она чувствует, что заслужила право задавать ему подобные вопросы. Должно быть, он привыкает к ней, думает он.              — У меня есть для тебя еще один, которого нужно починить, — вместо ответа предлагает Нил, и Бетси бросает на него понимающим взглядом. — На данный момент с ним все в порядке, я думаю, но я не знаю, как долго это продлится, когда он снова начнет говорить. Я подумал, что если ты готова взяться за исправление Аарона и Эндрю и, кажется, хорошо справляешься с рассказами о моем детстве, тогда ты сможешь разобраться с правдой о травме Кевина, связанной с взрослением Вороном и о его алкоголизме во сне.              — Конечно, я помогу ему, чем смогу, — дипломатично говорит Бетси, но ее профессионализм резко обрывается, как будто она не в состоянии сдержать свою надежду еще на мгновение, требуя почти затаив дыхание. — Значит ли это, что он готов поговорить с мистером Уотерхаусом и предоставить ему доказательства, которые нам нужны, чтобы защитить Эндрю?              — Ага, — говорит Нил, позволяя всему своему облегчению и изнеможению вылиться в одно простое слово. — Кевин расскажет, каким психопатом на самом деле является Рико, и что он сделал в прошлом, чтобы доказать, что он садист и у него достаточно связей, чтобы совершить нападение на Эндрю.              — Я не буду спрашивать тебя, как ты его уговорил, потому что будет лучше, если я не буду знать, но спасибо, Нил. Честно. Я… — Бетси делает паузу, чтобы судорожно вздохнуть, и Нил с удивлением понимает, что она сдерживает слезы. — Дэвид, Эбби и Лисы пытались, но то, что у них было, в лучшем случае было косвенным. Я так боялась, что этого может оказаться недостаточно, чтобы склонить судью против такого известного имени. Эбби и Лисы волновались, но Дэвид и мистер Уотерхаус настаивали на том, что если кто и сможет убедить Кевина подписать нужные нам заявления, так это ты. Эбби забрала всех, кроме Дэвида, Ники и Аарона, к себе домой в качестве меры предосторожности, пока они не смогут безопасно отправить всех в свои поездки на День благодарения. Мистер Уотерхаус поклялся им всем хранить тайну, пока мы не узнаем результат, поэтому они знают, что не должны связываться с тобой до окончания праздников.              Нил не успел придумать ответ, как в дверях появился Уотерхаус, неожиданно выглядевший более энергичным, чем Кевин в день игры.              — Значит, вы сделали это? Он будет говорить со мной? — спросил Уотерхаус, как только подошел достаточно близко. — То, как остальные члены вашей команды говорили об этом, звучало так, будто вы поднимаетесь на Эверест. Вы бы видели, банк собирался ровно на то, как этот ребенок сказал бы «нет», и сколько дней ему потребовалось бы, чтобы прийти в себя после того, как его опросят. Я почти ожидал панического позвонка доброму Доктору, прийти и собрать его обратно.              — Я надеюсь, что ваш офис готов выделить вам больше сотрудников, — сказал Нил с сардонической улыбкой, — ваша нагрузка только увеличилась. Кевин готов рассказать вам все, не только для того, чтобы поддержать Эндрю. Как называются эти массовые судебные процессы, в ходе которых люди могут требовать возмещения физического и психологического вреда против культов или учреждений?              — Коллективный иск? — уточнил Уотерхаус, его брови поднялись так высоко, что почти исчезли из-под линии роста волос, когда Нил кивнул. — Подождите. Нет! Вы не серьезно! Скажите мне, что он всерьез не собирается подкинуть мне еще что-нибудь подобное? — спросил Уотерхаус у Бетси.              — Ну, я не уверена, что вы найдете кого-то еще, у кого хватит смелости, чтобы выступить с самого начала, — задумчиво сказала Бетси, — но вполне возможно, что в конечном итоге это может стать настолько большим, если то немногое, что я услышала от Дэвида, когда они расследовали последствия для безопасности привлечения Кевина в команду, является правдой. Это определенно будет больший цирк для СМИ, чем дело Нила.              — Это не все будет сегодня вечером, — напомнил Нил Уотерхаусу, сверля взглядом. — Мне все еще нужно, чтобы вы сосредоточились на Эндрю, пока мы не будем уверены, что сможем обеспечить его безопасность, но после этого… нам нужно посмотреть, как пересекаются дела, и разработать стратегию, чтобы справиться с последствиями. Мы не можем позволить себе оставить хоть одного из нас открытым и уязвимым для возмездия, пока карты разыгрываются.              — Что ж, в таком случае вам лучше пойти за ним, чтобы мы могли начать, — с ухмылкой сказал Уотерхаус. — У нас еще есть время, чтобы обсудить это с судьей сегодня вечером, если мы поторопимся, хотя у меня начинает складываться ощущение, что какому бы судье в итоге ни досталось, ему понадобится выпить рюмку-другую крепкого, чтобы справиться со стрессом от того, что мы заявляем.                            Как только Кевин войдет в консультационную комнату и сядет напротив Бетси и Уотерхауса рядом с Нилом, пройдет более трех часов, прежде чем кто-либо из них снова выйдет из комнаты.