После пробуждения я уже не существовала. Старательно вытирая слезы, била кулаками стены, но только чтобы отдать хотя бы часть сожалений чему-то бесчувственному. Без эмоций позавтракала, дособирала чемодан, собралась, села на автобус до Севкабель Порта. Первые полчаса я ходила там вообще без понимания того, зачем мне быть здесь сейчас. Никто тут не ждет, а тем более случайно не встретит. Да, архитектура впечатляла, разные инсталляции и выставки могли воодушевить меня, но точно не сегодня.
Я взяла кофе самого большого размера, чтобы согреть хотя бы какую-то часть тела. Солнце, которое буквально пару часов назад пыталось заметить нас среди пустынных воскресных улочек, совсем покрылось серыми тучами, намекая на то, что находиться здесь сейчас – не лучшая идея. Но из-за этого народа практически не было. Я села на лавочку напротив реки и стала наблюдать, как ветер буравит водную гладь, поднимает неприятные волны, будто природа заодно со мной в этом нелегком деле. Было так обидно, что он не оставил даже записки. Да, ему тоже больно, но он не обязан справляться с этим самостоятельно, потому что нас двое. И, вообще, с чего я страдаю. Изначально ехала с мыслью, что все закончится: и отпуск, и истории, и огромный приток воспоминаний. Ну да, мужик, на 10 лет старше, ну заботливый. И дальше-то что? Столько таких в Москве, будто свет клином сошелся на нем. Конечно, харизма одна такая на всю планету, но я буду своей пассивностью высасывать всю энергию, которая нужна человеку в работе. Останусь виноватой, ободранной. Лучше уж страдать с квартирой, работой и знакомыми, чем без них. В общем, я швырнула стаканчик с недопитым кофе в урну и уехала на такси до дома. Заказала себе гору фастфуда и злобно смотрела боевики по НТВ, пока не пришло время собираться на вокзал.
Еще раз проверив каждый уголок квартиры на наличие оставленных вещей, громко выдохнула. Конечно, не так себе представляла момент отъезда. Хотелось мило проводить время, оставаясь инкогнито, напитываясь культурой столь молодого города. Но я придумала целую прощальную речь, пока смотрела на кровать. Она останется хранить воспоминания, которые будут навсегда развеяны в этой жестокой реальности. Еще немножко поплакав и, на самом деле, окончательно простив и отпустив Тихона как человека, который просто был такой необычной частью жизни, я мирно дождалась хозяйку квартиры. Передав ключи и остаток денег за проживание, последний взгляд упал на подоконник, на котором мне признались, что всегда будут скучать.
Странным совпадением было то, что за мной приехал тот же таксист, который отвозил в понедельник с вокзала. Только теперь путь лежал в другую сторону. Конечно, он меня не узнал, но я напомнила детали.
- Ну, и как ощущения? – начал беседу он.
- Вы сказали, что уже после первого дня будет понятно, принимает город или нет. И он принял. Не знаю, насколько сильно, конечно, но мне в душу запал. Такой шикарный Екатерининский дворец, даже сравнить не с чем по красоте.
- А пышки пробовали?
- Кстати, нет. Руки не дошли, но мне принесли очень вкусную местную шаверму. С тем, что я ела в студенчестве в Москве, вообще рядом не стояло.
- Вот видите, а то так категорично были настроены. Все познается в сравнении.
- Но не знаю, Москва все равно будто просторнее. Не так серо выглядит. И климат посуше.
- Я могу рассказать еще столько плюсов, боюсь, захотите остаться тут прямо сейчас.
- Ох, нет, прямо сейчас мне надо домой, в родную кроватку, разбираться с тем, что я натворила в Петербурге.
- Что было в Петербурге - остается в Петербурге, кроме попадающего под УК РФ, и то не факт.
- Нет, ничего такого, просто устала. Дома и стены лечат.
- Ну, как вылечитесь, город будет рад видеть Вас опять.
- Да, мне почему-то кажется, что еще увидит.
- Даже не кажется, а точно.
- Да, и это точно будет по любви. Навсегда.
Я пошла к поезду сразу, как только объявили начало посадки: за полчаса до отправления. Мой вагон был в самом конце от здания вокзала, поэтому сполна насладилась ритмичным стуком колес о плитку. С каждым шагом уверенности то убавлялось, то прибавлялось. Две стороны сознания боролись за право управлять жизнью. Но рациональная все же победила, когда проводница с улыбкой позволила войти внутрь. Не хотелось куда-то торопиться, идти переодеваться. Все равно еще целая ночь впереди, в которую точно не усну, поэтому просто наслаждалась присутствием интернета, пока он работал: новости, рабочий чат, интересные темы по поводу новых разработок в сфере косметологии и биохимии. Я сидела на плацкартном месте, с другой стороны от перрона, поэтому когда постучали в окошко, была просто стопроцентная уверенность в том, что пришли не ко мне. Но после фразы «О, это тот, который из самолета прыгнул, чтоб детей спасти» и увидев его улыбчивое лицо, со всех ног побежала на улицу. Пробираясь сквозь толпу недовольных людей и гору сумок, просто запрыгнула на него, аккуратно стуча ему по спине кулаком, не сдерживая ни одной слезинки.
- Прости-прости-прости.
- Я чуть с ума не сошла!
- Спектакль был, времени позвонить не было, прилетел сюда даже с остатками грима.
И правда, на подбородке еще виднелась белая краска, которую я чувственно убирала ладонями, которые он поймал и собрал вместе, как только опустил на землю. Мы просто смотрели друг другу в глаза. Внутри рушилось буквально все. Я уперлась ему в грудь лбом и начала понемногу успокаиваться.
- Мне не следовало так делать, прости.
- Ладно, Тиш, уже все в прошлом. Я очень рада, что ты пришел меня проводить. Опять каким-то таинственным способом нашел среди неограниченного пространства.
- Это же все очень просто. На столе лежали документы, а там билет. И телефон я твой узнал только по тому, что в приложении такси были цифры, которые запомнил. Ну а квартиру было легко вычислить, потому что часто любишь сидеть на окне.
- Оказывается, это не судьба, а наблюдательность?
В ответ он лишь промолчал. Так уже устал бегать за мной, это чувствовалось без сомнений. Чего-то ждал, но никогда не дождется.
- Все-таки решила уехать?
- Да.
Его остатки надежды тоже сгорели с моей решительностью. Морщинки на лбу стали более выражены, но после пары секунд принятия, улыбка снова заняла главенствующее место на уже полюбившимся лице. Весь остальной мир мерк, когда вся эта его аура была рядом. Запах, надежность мышц, простота. Я искренне восхищалась его стойкостью, хотя понимала, что внутри него тоже рушилась немаленькая доля привычного. Жизневский стирал слезы, целуя каждый миллиметр лица, а когда я успокоилась, то мы просто стояли и обнимали друг друга, запоминая самое лучшее из многообразия самого плохого. Сжимая куртку на спине, прижимала ближе, но не могла стать с ним одним целым. Он перебирал волосы, принимая неизбежность того, что скоро от меня останется только воспоминание в виде полароидов, на которых даже нет лица, хотя если бы и было, обязательно с искрящейся улыбкой.
Я действительно влюбилась в него. В поступки, в смех, в манеру общения. Мне недоставало именно такого живого и теплого человека, который бы верил в меня безоговорочно. Он бы не сдался, как все остальные, не ушел не разобравшись. И в глазах, даже сейчас, все еще живет надежда на бесконечно ожидаемый момент, в котором вытащу чемодан из вагона и попрошусь домой.
Но милая проводница сказала, что до отправления 5 минут.
- Тиш…
Нижняя губа началась трястись от новой волны истерики.
- Так, Юля, успокойся. Все будет хорошо. Не плачь.
Он развернул меня спиной к вокзалу.
- Ты всегда можешь набрать меня, номер у тебя есть. Можешь приехать в любой момент времени, если посчитаешь нужным. Я не умираю, и ты тоже. Мы не расстаемся навсегда. Просто временно разлучаемся.
В его глазах тоже начали собираться слезы.
- А теперь закрой глаза.
- Нет, Тиша…
- Закрывай.
Я уже в голос начала реветь.
- Так, Юлия Сергеевна, отставить истерики. Слушай меня внимательно. Ты закрываешь глаза, считаешь до десяти, а потом садишься в вагон, не оборачиваясь. Поняла?
- Ты что, тоже будешь прыгать с самолета?
- Нет, мы спасемся вместе.
- Тиш, я не могу.
- Закрывай глаза.
Мне ничего не оставалось делать, кроме того, что мне сказал он. Поэтому, зажмурив глаза, я тихо начала считать, превозмогая нежелание.
- Один, два…
Он взял обеими руками мою голову и крепко-крепко поцеловал в лоб.
- Пять, шесть…
Руки пропали, и его запах начал исчезать. Слезы повалили сильнее.
- Восемь, девять, десять...
Я открыла глаза, а передо мной было пусто. Всепоглощающая пустошь.
Проводница помогла зайти, потому что сама уже не в состоянии. И самое отвратительное, что мне так и не хватило сил сойти. Дойдя до своего места, вновь поняла, что возвращаюсь пятой точкой к обычной жизни, найдя себе самых крутых приключений, после которых успокаивают целым вагоном. Глубокая скорбь не покидала всю ночь, хотелось выть и не находиться нигде в мире. Прерывистый свет прожекторов в окне забирал все, что было близко, увозя дальше от Питера. Прощай, Тиша.
***
Жизнь, пролетая вспышками солнца,
Кажется чудом заснувшей весны.
Мы были укрыты одеялом, любовью.
Скажи: где теперь ты?
Ночь обнимает синим рассветом,
Мысли давят виски.
Фото на память до конца света,
Не бойся: ты тут не один.
Все пройдет, смерть лишь начало,
И не важно, кто кого убил.
Свет не ценили, если бы ночью
Он так же ярко светил.
