Каникулы в Петербурге

Надежда Викторовна, после долгих попыток меня разговорить, сидела в пижаме напротив и просто молчала, как и я. За окном все отчетливее было видно звезды. Они одна за одной становились ярче, множась до огромных созвездий. Старалась не закрывать глаза, потому что если сделаю так, то вряд ли состоится диалог, а деньги-то капают. В общем, так и не выудив из меня ничего путного, она объяснила Ире, что такая реакция – норма состояния под таблетками, но алкоголь, все же, был плохой идеей. Лицо подруги выражало одновременно и понимание, и гнев, потому что ей было страшно, и она очень хотела видеть ту Юлю, которой я была не так давно. Седативные пила еще буквально неделю. Да, пила, потому что осознала, что больше нет смысла воздерживаться. Тело должно отдыхать, а не находиться в вечном стрессе, после которого отрубает на сутки. Все казалось таким правильным. Дома был порядок, на работе и в голове тоже. Ничего не радовало, но и не огорчало. Единственное, что поняла, что не хочу оставаться в таком состоянии надолго. В конце концов, это мои лучшие годы жизни, в которых ничего не происходит. Но, та неделя принесла некоторые воспоминания. В ее конце состоялась свадьба Оли Караваевой, после которой она стала Дукевич. Та самая свадьба, которая чуть не обернулась полной безвкусицей от моих идей под таблетками. Я была на сотню процентов уверена в том атласном коричневом платье, но совсем забыла, что набрала лишних килограмм шесть. Тогда так громко вздохнула перед зеркалом, что звук отразился от стен и ударил в уши звоном. Голова загудела, и с некой грустью, если бы чувствовала ее, ударила по выступившему животу. Пришлось покупать новое, более свободное. В торговом центре все косились на то, как странно я ходила меж витрин, запутываясь в своих же ногах. Но, с горем пополам, все же выбрала себе пышное коктейльное бежевое платье, которое подходило к дресс-коду свадьбы в телесных тонах. Пять утра, встаю с кровати. Мою голову, готовлю лицо к адскому макияжу. Конечно, в целом, это не то, чем бы хотела заниматься прямо сейчас. Пускай интерес к жизни немного вернулся, но снова видеться и коммуницировать с людьми - истинно бредовая идея. Рука не поднималась взять спонж и размазать тональник по лицу, но то, как оно светилось изнутри, казалось невероятным. Хотелось целовать саму себя через зеркало, напомнить, что кто-то свыше все-таки заботится об этом маленьком теле. Взбодрив себя очередной порцией таблеток, сразу появилось некоторое количество сил, чтобы собраться окончательно. В общем чате все были на нервах, пока записывала голосовые со словами: «Ну, девочки, это всего лишь свадьба. Не конец света, не ваш последний выход в люди. Просто очередное мероприятие. Подумаешь, какие-то люди будут клясться друг другу в вечной любви…» Через час мы уже сидели у нее на квартире, начиная медленно потягивать алкоголь разной крепости. Мне тоже это очень нужно было сделать, но я знала меру после прошлого раза. Конечно, было страшно. Не хотелось словить паническую атаку на таком мероприятии, а уж видеть того, чего на самом деле нет, особенно. Все знали, что со мной, поэтому старались заботиться понимающими взглядами и мягкими дружескими поглаживаниями по спине. Себя было не жалко, так как уже вполне научилась жить с тем, что имею, ведь как мне сказал один бывший-врач: «Нет здоровых людей, есть недообследованные». По русским древним традициям, не свойственным многим в современном обществе, в подъезде жениха ждал выкуп. Уже имея розовые щечки, наблюдать за этим смешным действом становилось в 3 раза веселее. Он должен был взорвать шарики с записками, где были написаны условия выкупа, пятой точкой о стену, съесть банан без рук. Его уши горели от стыда, но сильно повезло, что квартира находилась на третьем этаже, поэтому уже через несколько минут парень вытащил на улицу свою любимую. Одной большой маршруткой сначала мы доехали до ЗАГСа, где слезливо наблюдали за первым танцем молодых и громко хлопали, когда кольца заблестели на безымянных пальцах. Конечно, я никак не могла сдержать эмоций, потому что тоже хотела бы быть на ее месте. Целовать человека, чьи стрессы выносила бы с легкостью и берегла от мира своей простотой и пачкой сигарет. А потом поехали в кафе, где собралось минимум в полтора раза больше человек, чем было на регистрации. Я сидела со своими знакомыми. Общались на темы жизни друг друга. Конечно, первый вопрос всегда про отношения. Сначала громко выдохнула, потому что уже по горло сидели эти клише, но после этого всегда отвечала, что ни один мужчина не может выдержать женщину, которая не может дать секса из-за подавленного либидо в течение долгого промежутка времени. Обычно, после такого людям нечего сказать, как и после фразы «я не могу иметь детей» вместо «я не хочу детей». Меня искренне не интересовал весь оставшийся диалог, потому что сразу вешался ярлычок «сумасшедшая», после которого мало кто хочет разговаривать. Но ощущать ментальное превосходство над людьми, которые сами повесили груз ответственности на шею до 30 лет, не разобравшись в истинных приоритетах, – самое лучшее чувство. К тому же, когда-то мы были близки, и видеть их то рост, то деградацию сквозь года – многого стоит. Сначала это даже пугало, потому что это теперь совершенно другие люди, а потом поняла, насколько важно переставать общаться с теми, кто тащит на дно. Эта мысль вынесла на берег души пачку эйфорических сил, и ноги сами понесли меня на танцпол, когда гости были уже изрядно расслаблены и совсем забыли, что это праздник любви, а не обычная дискотека. Играла какая-то зарубежная попса, но к тому моменту, под любую песню, все люди танцевали одинаково. Мне не было стыдно танцевать одной, потому что из моей груди прямо-таки выплескивалось счастье, которое нельзя было нечем заглушить. Какие-то мужчины лет 30-ти пытались встать ко мне в пару, и это не казалось чем-то пошлым. Помниться, я даже положила одному из них руки на плечи и немного спустилась вниз, постепенно сгибая колени. Ему было очень грустно, потому что мгновение спустя песня закончилась, и я встала, как ни в чем не бывало, и пошла за столик опрокинуть еще бокальчик шампанского. Поначалу оно имело свой настоящий вкус, но, после глотков пяти, вместо горького привкуса начала ощущать привкус знакомого парфюма. Все тело окоченело, стекло лежало в руке неправильно, будто я нарочно пыталась вылить содержимое на пол. По спине пробежался холодок, как в день, когда он спас меня от маньяка-программиста. Тихон. Он здесь. Я знаю. Было страшно разворачиваться. Сердце стояло в районе шеи, не позволяя сделать и вдоха от сильного стука о стенки кожи. Его запах быстро заполнил все пространство, звук стал непроницаемым, начиная звенеть и погружаться будто под воду. В уголках глаз медленно начинали собираться слезы, отдавая болью в нос и лимфоузлы на шее. Было страшно. Конечно, без раздумий бы растворилась в его объятиях, но буду ли это действительно я. Девочка, которая любит от сердца, а не от таблеток. И, вообще, если это таблетки, то не может же ли он быть снова галлюцинацией. Какими-то магическим образом все же повернулась в ту сторону, от которой повеяло холодом, и там, среди толпы дергающихся людей, искусственного дыма и красочных софитов, стоял самый красивый мужчина, поправляющий бабочку на шее и одергивающий элегантный черный костюм. Глаза истинно не врали, и каждый мой шаг повторялся в его шаге навстречу. А когда между нами осталось всего пара сантиметров, он, даже не касаясь меня, уже согревал теплом. Все казалось тем же сном, в котором пребывала самую волшебную неделю своей жизни. Взгляд поднимался вверх, аккуратно проходя по маленькой щетине, легким морщинкам, огромной улыбке и сбитым кудряшкам, которые выходили далеко за пределы контура головы. - Прекрасно выглядишь. Даже лучше, чем невеста, - своим томным басом сказал Тихон. - Спасибо, - робко соскользнуло с моих губ. - Потанцуем? В ответ я лишь слегка покачала головой в знак согласия, после чего в его ладонь легка моя, а вторая крепко вцепилась в талию, неистово прижимая к себе. Буквально было нечем дышать, потому что не хотелось чувствовать ничего, кроме тела человека, который стал причиной всему. Медленная музыка давала шанс никуда не торопиться, и, честно говоря, не хотелось что-то обсуждать, но мне было важно понять хотя бы крупицу ситуации, в которую мы попали. - Юля, если бы ты знала, как я скучал. - Помнишь, я обещала, что у нас больше не будет таких разговоров. - Ты не обещала, а клялась. - Я все еще придерживаюсь. Поэтому задам лишь один вопрос. Мы еще являемся нами? - Мы всегда были и останемся нами. - Тогда я завтра же собираю вещи, нахрен увольняюсь и беру первый билет до Питера. - Как бы я хотел услышать это на перроне в тот день. - Ну, я же все-таки решила эту проблему, хоть и спустя несколько месяцев. - Обстоятельства изменились… Я резко отпрянула от него, упираясь ладонями в грудь, заглянув в оба глаза поочередно со всей скорбью и надеждой. Но там лишь холод, глыбы, колющие во все части тела одновременно. Будто это был вовсе не он. Почему отвечает так… странно. И, если так скучал, решил сказать, что сейчас уже будто поздно? - Это…? - Нет, Юль, вообще нет. - А что тогда? Он грустно улыбался, заведя свои пальцы в волосы, спускаясь вниз по их длине. Я все еще не могла поверить, что те сильные тяжелые ладони, когда-то приносящие мне столько нежности, теперь снова находились в пределе досягаемости. Здесь, прямо сейчас. Все дороги мира сошлись на какой-то свадьбе. - Пора бы тебе перестать общаться с тем, кто не ответит никогда, - через силу сказал он, пару раз прочистив горло от собравшейся мокроты. - Наверно, этому человеку надо набраться смелости и все же заговорить, потому что у меня не осталось сил. - Этому человеку не хватит духа начать разговор. - Этот человек всегда берет на себя ответственность. - Он всегда будет ненавидеть себя за то, что не смог найти адекватного пути решения проблемы обычным настаиванием на своем слове. Он будет ненавидеть себя за боль, которую причинил, и за то, что ты до сих пор разговариваешь с воздухом. - Он всегда примет меня такой, какая бы я ни была. - Да, ты права. Но еще не знаешь, что такое его любовь. Тихон, двумя руками ухватив меня на талию, со всей силы крутанул по часовой стрелке вокруг оси. Мир превратился в размазанный поток огней. Из-под ног медленно пропадала земля, и уже никто не мог помочь мне снова встать на нее. Под моим падающим телом пополам сломался стол, все его содержимое оказалось на столь любимом платье. Еще лежа там, когда гости спохватились спасать перебравшую психопатку, понимала, что как только открою глаза, то все будут ворчать: «Позорище! Как ты могла! Ты портишь праздник! Раз пришла, то вела бы себя прилично!» От своих же мыслей мне стало очень противно. Даже не видя мир вокруг, ощущала, как несколько десятков пар глаз прямо сейчас с тревогой и осуждением смотрят на девушку, которая настолько уже не осознает где реальность, а где – вымысел. Этот неприятный комок вышел изо рта. Ну, я лежала уже не только в остатках еды, но и своей собственной блевотине. И тогда, осознав всю ужасность ситуации, так и не открыв глаза, закрыла руками лицо и начала рыдать.