***
— Арестович! Ну йопа мать! Що є? — Давид тряс лучшего друга за плечи, который уткнулся лицом в стол. — Я её уничтожу! — мужчина резко поднялся, задевая Арахамию, который чуть не упал, так как Алексей толкнул его рукой. — Тихо. Успокойся ты. Она собрала все вещи, я лично контролировал. Поднажмем на судью, кинем ещё несколько зелёных сверху и развод оформят уже через 2-3 недели. — Она же мне не даст спокойно жить, — мужчина трёт виски, допивая бурбон и ставит стакан обратно на стол. — Ложись спать — мой тебе совет. Утро вечера мудренее, а днём уже будем решать, что к чему, согласен? — Давид заглянул другу в глаза, где увидел надежду, боль и отчаяние. — Оставайся у меня, чего будешь кататься. Место есть, вторая спальня полностью в твоём распоряжении. — Спасибо, Лёш, — политик натянуто улыбается, уже собираясь уходить, но стопорится, когда чувствует руку на своём плече и смотрит на лучшего друга, — всё нормально? — Ты провозился со мной несколько часов, а сам какой-то дёрганный, что такое? Арахамия мнётся, отнекиваясь и чешет затылок, выдавая себя с потрохами. Алексей наизусть знал этот жест, который тот делал, когда слишком нервничал либо переживал. — Твои действия сдают тебя, ты знал? — он мягко улыбается, но Давид всё такой же серьёзный и нахмуренный. — В смысле? — Штаны свисли, ты совсем себя не контролируешь, что происходит? — Не бери в голову, пройдёт, — тот отмахивается, но сдаётся под тяжелым взглядом друга, — да Виталий этот симпатичный. Але, що вже зробиш? — Арахамия отводит взгляд, готовясь к насмешкам, ведь ситуация реально дебильная. — Я не узнаю тебя, Давид, — Алексей чуть склоняет голову, глядя на него. — Что? Почему? — Когда для тебя было проблемой заманить в кровать даже обручённого человека? Давид замирает, осознавая, скольким людям он сделал больно. — Нет.. Он слишком хороший. Я не хочу разбить его брак, он не заслужил. Пусть будет счастлив, а я.. И не с такого дерьма вылезали, прорвёмся! — Арахамия несильно хлопает Лёшу по плечу и всё же уходит, прерывая разговор. Алексей набирает нужного ему человека. — Докладываю: Михаил около 10 минут назад покинул здание ресторана, направившись в квартиру, которую снимает с Виталием и Ириной. — Пьяные? — тихо спрашивает политик. — Михаил — в очко. Арестович тихо стонет, потирая лицо и кивает головой своим мыслям. — Проследите, чтобы он ничего не натворил, и чтобы без каких-либо приключений добрался домой. — Будет сделано, — политик не сомневался в своих людях, оттого и сбрасывает вызов, направляясь к кровати.***
Миша не хотел ложиться спать. Весь день ему удавалось держать свои мысли в узде, но он не мог контролировать их во сне. По ночам его горячее гибкое тело подминают под себя, слушают его глубокие стоны, чувствуют его руки на своих плечах, видят, как он бьется под ним и просит, нет, умоляет — ещё. Как там говорил Уайльд? «Единственный способ избавиться от искушения — это поддаться ему»? Журналист с радостью сделал бы это, но даже пьяным мозгом понимал — станет только хуже. Он точно будет зависим от чужих горячих ладоней на своей талии, которые так надежно и нежно удерживали его сегодня на своих коленях, тихом рокочущем шепоте, на этих янтарных глазах, на картавом французском, который так пьянил и манил в свои смертельные объятия. Алкоголь делает своё дело — забирает Михаила в мир грёз, как бы парень не противился этому. Сны, как по заказу — Подоляк царапал мужественную спину, издавая лишь короткие, тихие звуки, которые скрывали в себе наивысшее наслаждение, но звучали при этом жалобно-просяще. Миша просыпается злой, возбуждённый, так ещё и помирал от похмелья, как и Ира, сидящая на кухне с кружкой кофе и невидящим взглядом втыкая в одну точку. — Доброе утро, страна! — негромко говорит Подоляк, доставая свою чашку и тоже делает себе крепкий кофе. — Ебала я такие свадьбы.. — девушка хватается за голову, массируя виски, выбивая с груди друга тихий смешок. Виталий, как и ожидалось, остался у Юли. — А я ебал такие приключения, — журналист садится напротив неё, доставая халву, и с таким довольным лицом уминает её, что Иру аж передёргивает. — Меня адски тошнит, а ты тут чавкаешь халвой, пидарюга! — Верещук подрывается, оставляя кофе и несётся в уборную. Мишу прорывает на дикий смех, из-за чего он откидывает голову и, прикрыв глаза, снова ощущает фантомные прикосновения. Телефон разрывается от звонков Кима, и журналист берёт трубку. — Доброе утро, — говорит он, делая глоток кофе и идёт на балкон. — Уже давным-давно обед, ты что, только проснулся? — Когда встал — тогда и утро, не пизди, а. Виталий начинает смеяться, а Миша лишь закатывает глаза. — Не член, а человек, Ким. Придурок, а. — Я чего звоню, собственно. Ты читал свежие новости? — Шо там? Порошенко опять отравил всех «Шаленою бджілкою»? Ким издает тихий смешок. — Нет. Сейчас тебе скину в телегу, почитаешь. Миша завершает вызов и читает то, что ему скинул Виталик. Глаза сами лезут на лоб, а кружка выскальзывает с дрожащих пальцев, разбиваясь вдребезги. «Анастасия Арестович сделала громкое заявление о том, что они с мужем ждут четвёртого ребёнка, которого она вынашивает от Алексея. Многим известно, что трое детей у неё от первых двух браков. Сам Алексей пока что отказывается давать какие-либо комментарии, так что следите за новостями» А чего, собственно, он ждал? Что им оформят развод, и Арестович тут же всё оставит и бросится к Михаилу? Наивный какой. Журналист тихо выдыхает, убирая осколки и вытирает лужу кофе, делая новый.***
Алексей крепко спал, пуская слюни в подушку, когда к нему без стука влетел перепуганный и взволнованный до чёртиков Давид. — Лёша! Вставай! Арестович, йопа мать! — Ну что там такое? Земля с небом сошлась, или что? — он отрывает помятое лицо от подушки, непонимающе глядя на друга. — Там Настя такую хуйню вкинула, что просто пиздец! — Арахамия тут же протягивает ему телефон, пока Арестович пытался сфокусировать взгляд на небольшом экране. — Какая, в пизду, беременность? — он подрывается на кровати, из-за чего одеяло сползает с его ног, обнажая пах, но Давид даже не обращает на это внимание. Он и не такое видел за все годы дружбы с Алексеем. — Это правда? — негромко спрашивает Арахамия. — Нет! Мы больше года даже вместе не ложились в одну кровать, а я уже молчу о том, чтобы мы перепихнулись. — Месть — это блюдо, которое подают холодным, помнишь? — говорит Давид, подымаясь с кровати и поправляет ворот чёрной рубашки. Арестович на это лишь усмехается, обдумывая план мести и плетётся в душ.***
Миша валялся на кровати, свесив с неё голову и листал свежие новости, натыкаясь на статью. «Ходят слухи о том, что Алексей Арестович подал на развод. Причина кроется в том, что, как оказалось Анастасия всё время изменяла политику, совершенно этого не скрывая. В ответ на это бывшая жена сделала заявление о том, что её бывший супруг спит с молоденькими мальчиками, в частности — журналистами» У Подоляка отвисает челюсть и он подрывается, путаясь в простынях и несётся в комнату подруги, которая делала укладку. — Ирка, ты сейчас умрёшь! — парень протягивает ей гаджет, пока та читает. — Она, видимо, совсем дала ебу, — Ира смотрит на Михаила, не зная, что сказать. — Смотри, — журналист вновь показывает ей что-то, и они оба подаются вперёд, вчитываясь в текст. «Анастасия Арестович также заявила о том, что лучший друг её супруга Давид Арахамия так же падок на молоденьких парней, о чём свидетельствует данная фотография.» На фото было видно, что Давид придерживает Виталика за плечо, что-то объясняя. Миша чуть приблизил фото и понял, что это возле ресторана, где была свадьба. — "Ахуєть" кричали гості, як єбали молоду, — Ира трёт глаза, вглядываясь в фото и тут же хватает в руки свой гаджет, дабы набрать Кима. — Чего, блять?! — Виталик хватает телефон и медленно бледнеет, закрывая глаза. Накосячил Арестович и Миша, а под пиздюли попал он и этот злоебучий Арахамия, который прилип к нему, как пиявка. — Это пиздец.. — выдает он в трубку, потирая переносицу, но тут же подрывается, когда слышит негромкий вскрик Юли в соседней комнате. — Что там у вас такое? — спрашивает Миша, чуть хмурясь. — Сейчас, не завершайте вызов, — Ким оставляет телефон и бежит в соседнюю комнату, откуда доносится громкое: — блять, ребята, мы беременны! — Как беременны?! — Ира тут же забывает о том, что делала укладку и несётся собираться, пока Миша стоит в ступоре, глупо хлопая глазками, — чего завис? Одевайся давай! — подруга щёлкает пальцами, и тот отмирает, на автопилоте направляясь в свою комнату и открывая шкаф, дабы одеться.***
Арахамия готов разнести в пух и прах весь свой кабинет, швыряя фломастеры, блокноты и всё то, что попадалось ему под горячую руку. В стенку летит какая-то фарфоровая статуэтка, подаренная Арестовичем, но мужчине плевать. Он уже прочитал новость, так ещё и получил пиздюлей от злого Ермака, который, как обычно был не в духе. — Найди уже себе кого-то, заебал! Сидишь, как крот ебанный в своем кабинете целыми сутками, а страдают подчинённые! — в стенку летит кружка, и лишь тогда Давид выдыхает, закрывая лицо ладонями. Мужчина не хотел, чтобы во всё это втянули и Виталика, испортив ему репутацию. Пару сотен зелёных и будет новая статья о том, кто такая на самом деле Анастасия Арестович.***
Ира обнимала Юлю, заливаясь слезами радости и ласково касалась животика. — Как ребёнка назовёте? — спрашивает она, прижимаясь к животу ухом. — Ира! Мы же даже ещё пол не знаем! — Ким смеётся, наблюдая за подругой. — И что? Даже вариантов нету? — Если родится девочка, то Евгения или Саша, а если мальчик, то Руслан. Верещук улыбается, не отлипая от животика и что-то рассказывает будущему крёстному сыну или крёстной дочери. Виталий стоял с Михаилом на балконе. — Рад за тебя, старик, — Подоляк хлопает друга по плечу в ободряющем жесте, а тот лишь утыкается лицом в свои скрещенные руки. — С ума сойти.. Я стану отцом, — Ким улыбается, а с глаз капают горячие слёзы счастья. Мише на миг становится грустно, так как мыслями он далеко не тут, а на той уютной веранде, где его нежил Арестович, который сейчас, к слову, давал интервью, и именно оно заставит Анастасию умолкнуть и публично извиниться, попросив удалить в интернете те статьи, где она оклеветала бывшего мужа, его лучшего друга и ни в чём не повинного Виталия.