Mela en'coiamin

— Орки! Крик дозорного смешался с рыком ездовых варгов и тошнотворным звучанием Чёрного наречия, свист стрел и визг подстреленных коней с топотом и криками. — Безмозглый перэдель, ulundo, — шипел синда, выворачивая вещи из походных сундуков в поисках хоть какого-либо оружия. «Только последнему идиоту пришла бы в голову мысль разоружить его перед самой схваткой. Даже ada при всей несносности его характера… Его — командира десятки лучников, оставить без любимых мечей!» Итильдин во все глаза смотрел на творимое божественно красивым и таким же глупым существом безобразие. Удел младшего мужа покориться любому повороту судьбы и выносить дитя сильнейшему, разве не так? Вероятно, этого мальчишку совсем не воспитывали, если он так противится законному супругу и господину. А ведь тот так заботлив к младшему — даже кнутом поперек спины не перетянул упрямца… А эти страшные кинжалы и громкая брань? Квартерон укоризненно покачал головой и принялся суматошно подбирать разбросанные по всему шатру вещи — как бы то ни было, этот Лаэ… Какие же тяжелые имена у этих эльфов, никак не запомнишь. — Ну и рауг с тобой! — сердито выкрикнул Леголас в сторону выхода, стряхивая с чеканного подноса нетронутый обед. Отблеск серебряного столового ножа привлек его взгляд, и синда подхватил его, ловко провернув в пальцах. — Мы еще покажем этим тварям, Тилли! Вооруженный таким образом, синда подкрался к пологу шатра и стал аккуратно разрезать кинжалом плотное плетение ткани. Она поддавалась плохо, столовое серебро явно нуждалось в хорошей заточке, но времени на это уже не оставалось. Звуки битвы то приближались, то отдалялись, мелькали отсветы огней, и явственно пахло дымом пожара. Недалеко от того места, где трудился синда, неприлично для младшего супруга ругаясь на нескольких языках, послышался рык орка и шатер содрогнулся под тяжестью ударов. В длинную полосу света протиснулась здоровенная рука и, дернув, разодрала жалобно затрещавшую ткань. Отвратительная черная рожа с приплюснутым носом сморщилась, принюхиваясь к запахам, явно плохо видя со света и сунулась дальше, едва помещаясь сутулыми плечами. — Plashna'k, — рыкнул, словно выплюнул орк, лапая себя ниже пояса. Маленькие слезящиеся глазки загорелись похотью, и он, забыв про разгоравшийся снаружи бой, потянул вниз отвратительно воняющую набедренную повязку. БАМ-М-М! Чистый звон тяжелого подноса оглушил испуганно таращащегося Итильдина. Он даже не успел ничего понять, только шарахнулся в сторону, когда на него стала заваливаться мерзко воняющая туша чудовища. Он-то думал, что гаже, чем его прежний хозяин, ничего не пахло… Но маленький хозяин с красивым и длинным именем… Он убил это чудовище — убил пусть и орка, но старшего! …За такое в их доме рабов нижних безжалостно казнили, и Итильдин решился. Он возьмет убийство на себя… и будь, что будет! Он подхватил погнутое блюдо и, приставив кромкой к шее еще дергавшегося чудовища, с силой надавил. — Ну ты и зверь, Тилли, — хихикнул синда, хлопая оторопевшего от собственной отваги рыжика по плечу. — Не так нужно. Он одним росчерком кинжала перехватил морщинистое горло и, поморщившись от вони, вытер окровавленное лезвие о вытканный цветами мэллорна ковер, возможно подаренный hiril Галадриэль. Леголас удовлетворённо хмыкнул, примеряясь к изящному, явно работы наугрим, короткому мечу и паре более грубых кривых ножей. — Вот теперь-то мы побеседуем… Итильдин только согласно пискнул что-то, подбирая серебряный столовый кинжал. Все равно обратной дороги для него нет — он больше не хочет быть рабом. Это ощущалось так, словно черная кровь орка навсегда, до последнего вздоха связала его с чудаковатым синдой. Леголас примерился к мечу, понимая, что тот тяжеловат для него. Клинок рассек воздух и, высекая искры, с силой ударил в серебряный поднос, но руку едва заметно повело в сторону, и удар пришелся чуть левее середины. Мастер по оружию Таларон еще в детстве объяснил маленькому принцу, что из него не выйдет хорошего мечника, по крайней мере не в ближайшие пару сотен лет, однако велел усердно осваивать технику боя более легкими парными клинками и тренировать обе руки. Леголасу поначалу и это давалось с трудом, но вскоре, благодаря изматывающим тренировкам, и суровым условиям жизни в военных казармах, мальчишка наловчился отбивать атаки тяжелых мечей и уходить от грозных атак взрослых противников, нанося быстрые и смертельные удары. — Возьми его ножи, — синда пнул ногой еще дергающегося в агонии орка. — Они острее этой столовой зубочистки. Снаружи слышался шум сражения и испуганное ржание лошадей. Леголасу казалось, что нолдор оттеснили отряд орков чуть левее лагеря, в то самое место в рощице, где он совсем недавно выкупил жизнь Итильдина из лап его мучителей, но в предгорье направление и расстояние определялось чуть иначе. Синда на мгновение прикрыл глаза, прислушиваясь к обстановке за стенами шатра, и отогнул полог. У самого входа лежали два оставленных Элладаном стражника. Один был мёртв, а второй, совсем ещё юный, зажимал окровавленной рукой пробитое короткой чёрной стрелой плечо. Видеть убитого и раненого сородичей было так нестерпимо больно, что Леголас не смог сдержать стон. Прекрасные, бессмертные создания не должны были так бессмысленно погибать от мерзких орочьих лап. Никто не должен… Леголас, путаясь в длинных одеждах, с трудом затянул раненого, одетого в легкий доспех нолдо в шатер и выглянул наружу в тот самый момент, когда на поляну выскочили трое, видимо, отставших от основного отряда орков. Расстояние позволяло застрелить двоих, и рука привычно метнулась к колчану со стрелами, но, разумеется, того за спиной не было. — Atangolmo na laiwave, — зарычал синда, понося своего бестолкового супруга, на чем свет стоит и готовясь вступить в бой. Но орки не спешили нападать. Расслабленные и уверенные в себе твари видели перед собой не воинов, а двух беспомощных рабов в красивых тряпках, оставленных в горячке сражения своими беспечными хозяевами. — Мой тот, что с мечом, — рыкнуло отродье Моргота, прыжком преодолевая расстояние до шатра. — Попробуй, — Леголас ринулся в бой, меч, который приходилось держать двумя руками, крутился с бешенной скоростью, играя по лезвию огненными бликами заходящего солнца. Орк на мгновение растерялся и отступил под таким яростным напором, но уже в следующее мгновение подставил свой кривой ятаган, едва не выбив оружие из рук эльфа. — Нет, мы этого все втроем натянем разом! — орк облизнул торчащие из вонючего рта желтые клыки и замахнулся на наглого. — Элберет, — Леголас пригнулся и, зашипев, словно дикий котенок, отбил нацеленный в плечо удар, переходя в наступление. Движения юного синды были то плавными, то неожиданными и резкими, то снова плавными и легкими, напоминающими завораживающий, но смертельный танец. Леголас ждал удобного момента и, изловчившись, воткнул меч в прореху в доспехе орка и отпрыгнул, приседая, уклоняясь от ответного предсмертного удара противника. Орк захлебнулся кровью и бесформенной кучей расползся по земле. Оставшиеся орки выхватили свое оружие. Противник оказался не таким хлипким, как казалось на первый взгляд, и шутки, кажется, закончились. Леголас выпрямился, поднимая меч, но руки, привыкшие к легкому, смертоносному оружию уже устали. Принц переступил с ноги на ногу, но в ту же секунду услышал за своей спиной вздох дрожащего Тиля. Рыжик боялся, но, кажется, не собирался сдаваться. Только толку от него было мало, он оружие-то держал первый раз в жизни. — Нет, Тиль, тебя не учили, ты погибнешь, отряд нолдор близко, приведи помощь… Леголас не договорил, бросаясь под ноги первому из двух напавших и метя мечом по бедру, где проходит большая вена, но вышло лишь поцарапать заскорузлую от грязи кожу. Поднимаясь на ноги, Леголас увидел, как, зовя на помощь воинов, бросился прочь с поляны Итильдин. Синда вновь поднял меч, следя за кружащими вокруг него, словно волки вокруг подранка, орками. Если бы только у него были его клинки… С двумя орками сразу, чужим мечом ему было не справиться… Собрав последние силы, Леголас подпрыгнул и воткнул меч в незащищенный живот ближнего к нему чудовища. Тварь повалилась наземь, утягивая за собой более легкого принца. Длинная туника намоталась Леголасу на голову, и уже через мгновение на него навалился оставшийся в живых орк, подминая под себя и в животной похоти разрывая тонкую ткань драгоценных одежд. Леголас сопротивлялся, как разъяренный тролль, но ослепившая его, намотавшаяся на голову туника сковала движения, а уже через секунду вонючая рука вжала его лицом в мягкую землю, лишая возможности сопротивляться или закричать. Леголас слабо дернулся, чувствуя, как скользкие когтистые пальцы скользнули между его ягодиц, и зажмурился, призывая Намо побыстрее забрать его в свои Чертоги. Сумрачное небо без просвета затянули грозовые тучи, холодный ветер трепал флажки и ленты, норовил проникнуть под походную одежду. Элладан выскочил из шатра, словно за ним гнался сам Моринготто верхом на Балроге, само нападение казалось сейчас отличным способом сорвать на ком-то злость. Его нежный малыш синда оказался той еще ядовитой занозой, но Элладан никогда не поменялся бы судьбой ни с кем из живущих. — Toronya (брат), берегись! Элладан выхватил из заплечных ножен мечи и едва успел отбить чиркнувшую по светлому металлу клинка орочью стрелу. — Я уж думал, что ты пригрелся в таком приятном обществе! — зубоскалил Элрохир, не выпуская из виду отвратные рожи, он кружился в смертоносном танце возле брата, не позволяя оркам приблизиться к шатрам. — Как там твой светлячок, испугался, наверное, и плачет в уголке? Малыш, что с него взять… Ngwau, valarauco lin haccanda! Их слишком много… …Яростный храп и ржание вставшей на дыбы лошади, лязг клинков, рык Чёрного наречия и выкрики на квенья и синдарине смешались под сенью деревьев. Перед глазами плеснуло багровым и один из воинов Ривенделла, согнувшись, упал на колени, зажимая окровавленными ладонями широкую рану на животе. — Ghash, albai! — масляно усмехаясь, пророкотал низкорослый сутулый орк. Он облизывался, разевая рот, странно приплясывал на кривых ногах и, казалось, не обращал внимания на кровь, пропитавшую заскорузшие тряпки и шкуры, прикрывавшие его тело. Он наступил черной от грязи лапищей на волосы павшего в бою нолдо и поманил к себе окруженных орками близнецов. — Skai, albai, длинноволосые бабы, — орк мешал вестрон с тёмным наречием, скалясь и дергая бедрами, словно предвкушая недвусмысленные телодвижения. — Марзук иметь ilig snaga… Последним, что увидел торжествующий орк, было острие эльфийского меча, вошедшее ему в глаз и развалившее лысый череп надвое. Элрохир, не останавливая движения, развернулся, нанизывая на дымящееся черной кровью лезвие еще двоих. Оглянулся, оценивая работу брата, и ревниво заметил: — Вот, что значит оторвать молодожена от Эру данного супруга! Не вовремя принесло этих ulundo… А это что за рыжий, как солнышко малыш? — Господин! — бледный, как смерть, совсем юный незнакомец, зажимая рот и стараясь не смотреть по сторонам, бежал через вытоптанную, еще недавно заросшую нежными лесными цветами полянку. — Господин мой… Он, задохнувшись, рухнул к ногам попятившегося Элрохира и, обняв его за колени, поднял вверх залитую слезами мордашку. — Там… — губы мальчишки тряслись, он махнул головой в сторону шатров и вжался щекой в колени Элрондиона. Элладан не смотрел в сторону ошибшегося, как и многие рыжика, он уже бежал к своему шатру. …Яростному рыку, заклокотавшему в горле молодожена мог бы позавидовать и дракон. Его молодой супруг в изорванной длинной тунике с явно тяжелым для него мечом метался между тремя здоровенными орками. Видно, в запале от испуга, он успевал наносить нападавшим удар за ударом, отскочить, ударить, отпрыгнуть, словно птица взвиться в воздух и поразить врага. Упал на колени и уткнулся в траву темный урук. Зажимая рану в паху, утробно заревел другой… Элладан бежал изо всех сил, он видел, как изнемогает, слабеет его храбрый маленький синда под тяжестью чужого, слишком тяжелого для его нежных рук меча. Чья-то лапа схватила Элладана за перевязь и, приподняв, бросила спиной в шершавый ствол мелко задрожавшего бука. Этот орк не хвастался и не лез на рожон. Горящие ненавистью глазки желали лишь одного — убивать. Шипастая булава в по-обезьяньи длинной руке впилась в посыпавшуюся на головы им обоим кору, приплюснутый нос вплотную приблизился к шее Элрондиона, и чудище хрипло завыло. Хрип постепенно затихал, сменяясь бульканьем, и орк наконец-то затих, лишь изредка подергиваясь в агонии. Возможно, длинные кинжалы, выкованные Элладаном и Элрохиром, уступали работам мастеров Первой Эпохи, но желание защитить пару и выжить придало ему сил и сделало, казалось, невозможное. Дальше он видел происходящее урывками, с такой яростью стучала в висках кровь. …Его Лайквалассэ, словно лесной кот, прыгает вверх, всаживая потемневшее лезвие в брюхо отродья, путается в длинном подоле своей расшитой туники и падает на бьющийся труп, ослепленный взметнувшейся тканью. Длинные грязные когти другого орка проскребли по бедру, клочьями срывая ткань узких штанишек и распиная бешено сопротивляющегося эллона. Когда Элладан очнулся, сбрасывая угар боевого безумия, на него со страхом таращился зеленоглазый Итильдин. Элрохир, стоя поодаль, махал руками в попытке объяснить что-то хмурящемуся atto, судя по всему, он и вправду собирался взлететь в небо, подобно бабушке Эльвинг. А на руках у Элладана безжизненно обвисло, укрытое обрывками злосчастной туники, невесомое тело его маленького синды. Когда Леголас открыл глаза, первым, что он увидел, были глаза его старшего супруга, темные от злости и бессильной ярости. Эльфенок дернулся, будто этот взгляд ожег не только его тело, но и душу. Он все еще видел перед собой безобразную морду орка и капающую из его зловонной пасти слюну. — Не трогай меня! — Леголас отшатнулся, отпихивая от себя руки мужа, и отполз к дереву, прикрывая обнаженное тело обрывками туники и пытаясь нашарить в траве потерянный меч. Несколько секунд синда приходил в себя, загнанно дыша и затравленно озираясь по сторонам, а потом со стоном прикрыл глаза. Кажется, тот орк все же приложил его чем-то по голове, чтоб не рыпался, но краем сознания Леголас уловил тогда появление Элладана. Проваливаясь в темноту, эльфенок успел подумать, что его супруг очень опасный противник: части тела морготова отродья теперь валялись в разных частях поляны, на которую со всех концов стекались воины нолдор. Леголасу казалось, что все они смотрят на него, смотрят с жалостью и снисходительностью, будто бы осуждая за слабость. — Не подходи ко мне, — эльфенок кое-как поднялся на ноги и, пошатываясь от усталости, побрел к ручью в зарослях. Нолдор смотрели на него, и Леголасу показалось, что все они чувствуют этот нежный запах мускуса, перемешанного с запахом дикого елового меда и молодой листвы в капельках росы. Теперь так пахло его тело, синда ощущал этот ненавистный аромат даже под вонью орочей крови и пота. — Оставь меня в покое! — Леголас обернулся на звук шагов и с силой толкнул старшего супруга в грудь, — Уходи! Оставь меня! Никогда больше ко мне не прикасайся! Синда совсем по-детски всхлипнул и скрылся за густыми ветками кустарника, бредя на звук журчащего по камешкам горного ручейка. — Элладан! Нет! Оставь его! — голос Элронда был суров и не терпел возражений. — Я сам присмотрю за твоим супругом. Сворачивайте лагерь, мы должны выступить через час. Элронд шагнул в темноту кустарника и остановился чуть в отдалении — мальчишка отчаянно плескал себе в лицо пригоршни воды и тёр ладонями кожу, словно пытался смыть с себя любое напоминание о прикосновении орочьих лап. — Лайквалассэ, — Элронд рискнул приблизиться, но маленький синда тут же схватил плоский камень и, раздув ноздри изящного носа, замер, явно не ожидая увидеть Владыку Имладриса. — Что со мной происходит? — злость и гнев в глазах мальчишки сменились растерянностью и непониманием. — Я чувствую этот запах, и те орки говорили… я не понимаю… Элронд осторожно приблизился к сжавшемуся Трандуилиону и, аккуратно забрав камень из дрожащей руки, накинул на плечи эльфенка свой плащ. — Со стороны Ар-Трандуила было несколько непредусмотрительно вырастить своего сына в столь полном неведении, — владыка осторожно взял эллона за руку. — Позволишь объяснить тебе? — Да, — принц недоверчиво посмотрел на Элронда, но руку не отнял и на предложение Владыки пройтись согласно кивнул. — Леголас, ты родился не совсем обычным эллоном, — начал Элронд. — Это дар. И ты сам по себе очень ценный дар. У людей тоже встречаются Дарящие жизнь. А у нас такие дети рождаются редко и только у синдар. Появляются они тогда, когда сгущается Тьма, а над народом нависает угроза вымирания. Ты уникален, малыш. — Я урод! — эллон выдернул ладонь из руки Элронда и отвернулся. — Нет, — чем больше Леголас нервничал и сердился, тем спокойнее становился Владыка. — Ты просто должен смириться с судьбой, ты совсем еще дитя, но, вот увидишь, насколько приятнее станет твоя жизнь, если ты подчинишься и… — Если я подчинюсь и стану подстилкой для вашего сына, — Леголас не кричал, он говори так спокойно, будто речь шла о какой-то ерунде. — Нет, эльфенок, не подстилкой, никто и никогда о тебе не подумает так, — Элронд погладил мальчишку по бледной щеке. — Ты любимый младший муж, драгоценность и дар. Элладан будет заботиться о тебе, оберегать и баловать. Разве это плохо? — Отвратительно, если честно, — Леголас фыркнул как дикий котенок. — Какой же ты еще ребенок, сын Трандуила, — Элронд был ласков и никак не реагировал на искорки гнева в глазах синды. — Чем быстрее ты смиришься, тем легче будет тебе самому. Попробуй последовать моему совету и принять судьбу и любовь своего мужа. У тебя нет иного выхода, малыш. — Что я должен делать? — Леголас выдохнул и опустил голову, будто бы соглашаясь с мудрым Перэдэлем. — Просто прими Элладана, подчиняйся ему и будь ласков, твой новый рыжий друг научит тебя. Поговори с ним, а в Имладрисе зайди в библиотеку, там есть несколько свитков из разграбленного Дориата о таких как ты. Я обязательно тебе покажу. — Спасибо, Владыка Элронд, — Леголас склонил голову, словно и правда согласился с ним, а потом развернулся и быстро пошёл в сторону лагеря. На поляне был полный порядок. Шатер собран, кони оседланы, а орочьи тела свалены в кучу под деревом. Леголас неуверенно подошел к супругу и уважительно склонил голову, до этого он склонял голову только перед отцом. — Прошу меня простить, муж мой, я вел себя не слишком вежливо и достойно. — Леголас ломал себя, прося прощение за вспышку после битвы, но выглядело это так, будто он и в самом деле сожалеет. — Верни мне мои кинжалы и лук, ведь если бы мое оружие было при мне, я бы справился с врагами до того, как они окружили меня.