Шаманы в Хогвартсе

Йо проснулся этим утром необычайно рано для каникул и самого себя. Возбуждение и предвкушение заставили его подскочить, как только его глаза открылись. — С Рождеством! — закричал он. Чоколав заворочился и укрылся с головой, напоминая очень недовольный холм. Йо, не обращая на него внимания, сладко потянулся и свесил ноги с кровати. Его правая пятка сбила верхнюю коробку с подарком из большой кучи. — Ого! — воскликнул он. — Слушай, в этом году как-то слишком много всего. Мама с папой снова соревнуются. Они думают, что если коробка будет меньше, то я тоже буду любить их меньше. Эти взрослые бывают очень странные, да? Йо говорил это, с сомнением рассматривая две огромные коробки со сладостями, каждую из которых он едва бы смог поднять, не говоря уже о том, чтобы съесть. Первая была желто-черного цвета, и вложенная записка поздравляла его не только с Рождеством, но и с фамильным факультетом. Папа по-настоящему гордился им! Вторая коробка была украшена живыми цветами и нарисованными бабочками, которые порхали от одного угла к другому, в записке было много-много любви и нарисованных сердечек. Ещё одна такая же коробка присутствовала и в подарках Чоколава. Мама была в своем репертуаре. — Хорошо, что из нашей компании уехал только Рен, иначе бы моя кровь превратилась в сахарный сироп! — беззаботно рассмеялся Йо, уже предвкушая, как будет делиться сладостями с друзьями. Заметив, что его первый претендент на кормление сладким до сих пор подает крайне вялые признаки жизни, он слегка обеспокоился. — Чоколав, ты не заболел? У тебя все в порядке? — Все нормально. Я просто ненавижу Рождество. Йо открыл и закрыл рот. Ему было неведомо, как можно ненавидеть такой прекрасный день, наполненный весельем, блестящей мишурой и подарками. — Разве ты не хочешь посмотреть, что у тебя там? — А, — негромко донеслось из-под лоскутного одеяла, — это, наверное, старшие ребята из приюта. Какие-то магловские безделушки, наверное. Ничего интересного. — Покажи! — потребовал Йо с горящими глазами. Чоколав неохотно показался с одним открытым глазом. Его жесткие кудряшки разлохматились и смешно торчали во все стороны. — Что это? — спросил Йо, когда Чоколав открыл самую маленькую коробку. Кажется, в ней когда-то хранили детскую обувь. Чоколав тряхнул рукой с прозрачным шаром. Внутри него закружились мелкие блестяшки, наподобие снежинок. Они медленно падали на домик с ярко-красной крышей и такого же ярко-красного веселого Санту. Йо смотрел на это расширившимися от восторга глазами. — Никогда не видел такой красоты! — Шутишь, что ли? Да эти сувениры в любом магловском магазине продаются. — Но я не хожу по магловским магазинам! — на это Чоколав только рукой махнул, но все же аккуратно поставил подарок на свою тумбочку. Кроме снежного шара, они откопали игрушечного оленя со светящимися носом и странное поцарапанное, видавшее виды устройство, которое Чоколав назвал тетрисом и обещал научить играть. — И оно просто так работает, без магии? — с сомнением спросил Йо, крутя его в руках. — На батарейках, — кивнул Чоколав со знанием дела, но тут же пояснил: — Да, без магии. Вообще-то это Ив, не могу поверить, что он мне его подарил. Он очень смутился, когда узнал, что вот эту огромную розовую коробку, за лигу пахнущую сладким, прислала Кейко. — Я писал маме, что у меня появился друг, и что… — Йо заерзал на месте, не договорив. «Что у него совсем нет родных» прозвучало бы очень грубо. Он поспешил сменить тему. — Обычно там домашний джем, арахисовая паста с наполнителями, танцующие шоколадные фигурки: молочные балерины, елки с орешками и драконы со взрывающейся карамелью. Ей нравится упаковывать все в красивые обертки и маленькие нарядные скляночки, так что ничему не удивляйся. В прошлом году там еще были шутихи с разноцветным дымом! — Йо, твоя мама замечательная! — искренне воскликнул Чоколав и смутился. — Да, я знаю, — он вздохнул, — на самом деле получать одно и то же каждый каждый год надоедает. Но это ничего, нас у нее много, а она одна. Придумывать что-то новое каждый год было бы тяжело. — Много? Но ты и Хао… — Мы старшие, — пояснил Йо и начал загибать пальцы. — У нас еще есть три неродные сестры: Анна, Тамао и Опачо. Кроме них, есть еще двойняшки Редсеб и Сейрам, но папа взял их на попечение уже после развода с мамой, так что я видел их всего пару раз. Их отец был его близким другом. Вот такая мы странная семья! — Йо неловко рассмеялся, чуть покраснев. Чоколав про себя подумал, что это самые прекрасные люди, которых только можно было встретить в магическом мире, но вслух сказать не решился. В это время у них одновременно забурчало в животе, и они принялись собираться к праздничному завтраку. В Большом зале хваставство подарками продолжилось. — Вот, видали? Видали?! — кричал Хоро Хоро, размахивая рукой так, что Йо пришлось пригнуться, чтобы ему не выбили глаз. — Это моя сеструха, Пирика сделала. Сама! Уникальная работа, эксклюзив, ни у кого больше такого нет! В руке он сжимал деревянную дудочку с искусно вырезанными узорами из животных и этнических орнаментов. Йо мог поклясться, что видел эти знаки в каких-то учебниках у старшекурсников, пока они делали домашку в гостиной. Хоро Хоро приложил к губам дудочку, дунул и выудил оттуда странный тонкий звук, будто бы подул в пустую бутылку. Покрутив ее в руках, он раздул щеки и дунул посильнее. Звук стал громче и как-то слюнявее. — Не мучай такой красивый инструмент, он же плачет, — сказал подошедший вместе с Анной Хао. В такой день даже у Анны на лице читалось полное удовлетворение жизнью. Вместо обычных ученических мантий на них были темно-зеленые вязаные свитера с серебристой змеей вокруг воротника. — Ты просто завидуешь! — уверенно сказал Хоро Хоро. — И вообще сам бы попробовал. — Я учусь играть на флейте. — Сравнил какую-то флейту и традиционный инструмент. Здесь душа нужна. Куда тебе! — Хоро Хоро с усилием дунул еще раз. Хао оглядел его с ног до головы. — Да-да, я так и понял. — Откуда у вас эти свитера? — с восторгом вклинился Йо. В одной руке он держал пиалу с засахаренной клюквой, а в другой тарелку с черничным пудингом, и явно не мог решить, за что браться в первую очередь. Анна посмотрела на него таким взглядом, что он тут же спрятал свое богатство за спину. — Ты хоть раз в жизни можешь поесть нормальной еды? — Но ведь сегодня Рождество! И вообще, не увиливайте от вопроса! — Ты что, не открывал подарок госпожи Кейко? — фыркнула Анна. — Йо, это неприлично. — Да я как-то подумал, что там просто сладости, как всегда. — Сладости, — кивнул Хао, — а кроме них еще вот что. — Он любовно огладил серебристую голову змеи у сердца, будто бы она была настоящей. — Вот уж от кого не ожидал, так это от тебя. Я думал, ты первым все съешь. — С ума сошел! — рассмеялся Йо, махнув рукой. — Там же две огромные коробки с меня ростом, даже я на такое не способен. Хао на некоторое время замолк, а потом тревожно сдвинул брови. — Две? — переспросил он. — Ну да! — продолжил Йо. — Розовая от мамы, а черно-желтая от папы. Хотя у тебя она по логике зелено-серебристой должна быть. — Наконец он понял, что что-то не так и сделал шаг к брату. — Хао? Анна откашлялась в кулак. Видно, что ее нисколько не трогала сложившаяся ситуация, но пихать счастливого Йо в бок она несколько устала. Хао сделал шаг назад. — Мелочь, — кажется, только Йо заметил, что он чуть задохнулся перед тем, как пренебрежительно ухмыльнуться. — Уже поперек горла это сладкое сидит, каждый год одно и то же. Хао пошел к своему столу. К нему тут же подсела о чем-то без конца трещащая Мати и Нихром, тот самый младший брат Хрома. Хао слушал сплетни и шутки краем уха, но сам не встревал. Он как будто существовал в эпицентре разговора, являясь его неотъемлемой, но молчащей частью. — Вот дурак, — сказала Анна. Йо понял, что она не только о Хао. Его подмывало догнать брата, но Хао слишком заботился о своем авторитете, чтобы быть с ним откровенным прямо сейчас. — Дома я был чемпионом по снежкам! — тем временем кричал Хоро Хоро. — Кто бросит мне вызов? — Я! — Зоря хихикнула. — Так давно не играла, но никогда не поздно вспомнить детство. Да, Пино? Высокий голубоглазый блондин рядом с ней серьезно кивнул. — Собирай команду. Сейчас мы сделаем из тебя ледяного человека, парень. В совершенном счастье от того, что у него появился шанс побить старшекурсников, Хоро Хоро принялся тормошить оттаявшего Чоколава и тянуть Йо одновременно. Он хотел позвать и Анну, но раскраснелся так, будто был уже на морозе, и не решился даже подступиться к ней. — Начинайте без меня, — сказал Йо. — Я возьму свой свитер и вернусь. Он прихватил с собой несколько зефиренок на дорожку и потопал обратно. В розовой коробке действительно оказался свитер: желтый, с мелкими полосатыми барсуками на рукавах и вороте. Они шептались группками, пили чай и держались за животы от смеха, будто бы живые. Йо пожалел, что не взял с собой Чоколава: такой подарок окончательно бы развеял над ним тучи. Он снова вспомнил о Хао, и его заела совесть. Нельзя было оставлять все так. Ну ничего, сейчас он бросит снежный вызов слизеренцам, и уж тут Хао точно не останется в стороне. Приняв решение затолкать ему за шиворот весь снег во внутреннем дворе, чтобы потом по голой земле было проще убегать, Йо натянул на себя свитер и внезапно замер. В позвоночник вонзилась молния. От пронзительно-яркой вспышки перед глазами побелело. Йо зажмурился, но это не помогло. Только стало противно вонять сыростью и старым железом, а горло стянуло хрипом и отчаяньем. Прошло всего мгновение, как Йо очнулся на том же месте, где и стоял. Только запястья, до сих пор помнящие прикосновения холодного и мерзкого, говорили, что он еще не сошел с ума. Во внутреннем дворе Хоро Хоро пропустил снежок. Он замер с пустыми глазами и приоткрытым ртом, когда комок снега впечатался прямо ему в лоб. Чоколав свалился со снежной горы прямо на тащущую его Зорю. Она не ожидала так резко лишиться сопротивления, и они вместе покатились вниз. В Большом зале Анну долго хлопали по спине, потому что она подавилась куском индейки. Йо, который ничего этого видеть не мог, продолжал смотреть на свои руки. Что это было? Он вышел из гостиной и уже направился к выходу, полный мыслей, когда услышал женский крик: — Хао, иди сюда! Оглянувшись, он не увидел ничего, только свет, бьющий из окна, за своей спиной. — Скорее! Рядом с ним остановилась движущаяся лестница, ведущая на второй этаж. Следуя голосу, он пошел по ней. Возле двери в кабинет декана Гриффиндора стояла старшекурсница. Она прижимала к уху трубку телесного цвета, второй конец которой был под просунут под дверь. Порывшись в памяти, Йо вспомнил ее имя — Канна Бисмарк, ловчая Слизерина. — Ты хотел узнать о Тао, — не поворачиваясь, прошипела она. — Лассо их обсуждает. Канна обернулась, передавая ему трубку, и только сейчас рассмотрела его внимательней. — А, это ты. Я в тенях перепу… — Неважно, дай сюда. Йо отобрал у опешевшей Канны удлинитель ушей и приготовился слушать. Внутри все стало тяжелым от дурного предчувствия.