Как скоро ты приедешь вновь?

      До отъезда Милоша оставалась пара недель, и парни старались провести вместе как можно больше времени. Теперь Милош иногда ходил с Марком гулять не только вдвоем, а в компании, правда быстро уставал, и, ссылаясь на необходимость готовиться к школе, звонок отца или какую угодно другую причину, Марк и Милош отправлялись домой. Все еще оставаясь у Милоша допоздна, Марк даже не представлял, как будет проводить вечера во время учебного года. Почему-то с Милошем было спокойнее. Будто теплее. Роднее. Приятнее.       Но Марк этого не признавал. Каждый раз с той самой ночевки, замечая какой угодно случайный физический контакт, тот отдергивал руку, ногу, двигался сам. Теперь даже привычный просмотр телевизора (во время которого Марк, к слову, спал) проходил на двух разных концах дивана. Раньше старший утыкался Милошу в плечо. Марк на самом деле и сам не понимал причину подобного. Ему казалось, что слишком неловко будет дотрагиваться. Совсем скоро стало казаться, что Милош неправильно подумает. Неправильно интерпретирует его действия. Правда заключалась в том, что Марк и сам не знал, как будет правильно.       Его будто тянуло магнитом. Но чем сильнее тянуло, тем сильнее отталкивало. Теперь во время чаепития глаза подолгу задерживались на друге. Может, потому что Марк старался запомнить внешность перед отъездом, чтобы потом сравнить. Возможно, Милош был слишком красивым, чтобы отводить взгляд. А может, ничего из этого не было правдой, а причины Марк искал явлению несуществующему. Выяснить это, к сожалению, невозможно.       Милош сам тоже изменился. Скорее потому, что заметил изменения в Марке. Теперь он во время просмотра телевизора украдкой поглядывал на друга. Теперь, когда Марк уворачивался от объятий на прощание, грустно смотрел в пол, заводя ногу за ногу. Он, наверное, не понимал, что происходит. Но Марк решил, что не особо и хотел. Логика проста: не спрашивает, значит все устраивает. А значит никакой проблемы нет. А значит ничего можно не решать: само вывернется.       Каким бы по-домашнему теплым не было лето, оно кончалось. Марк вынужденно потратил один из последних трех дней в торговом центре с отцом, выбирая вещи в школу. Второй день дети провели на том самом озере, на которое компания Марка ездила в прошлом году. Как не пытался не пялиться — не получилось. Не получилось и прогнать Милоша, уснувшего на плече в электричке: совесть не позволила. Третий день был посвящен сборам. В отличие от зимних каникул, на летние Милош брал гораздо больше вещей. С виду обычный, правда большой чемодан вмещал в себя столько, сколько Марк никогда бы в него не впихнул. А Милошу удалось, и он даже без потерь закрылся.       По плану было остаться на ночевку, поэтому за пару часов до отбоя Марк сбежал к себе в квартиру поесть, переодеться и взять вещи на завтра. Вернулся уже тогда, когда без очередной перегоревшей лампочки в подъезде была кромешная темнота. Дядя Дима, конечно, организовал для парней поздний ужин и сразу отправил спать. Марк бы никогда не подумал, что простой сон в одной кровати может так озадачить. Он не боялся ложиться, просто… нет, все-таки боялся. Милош, казалось, уже заснул, когда Марк, обещавший «немного почитать» так и не лег рядом. В окне, если очень близко к нему подойти, виднелась Луна. Милош сопел на кровати, в соседней комнате слышался размеренный храп.       И все-таки он не может. Это же по-гейски. Абсолютное пидорство. И кто он после такого? Хотя лечь рядом хотелось ужасно. Невыносимо хотелось. Но Марк не мог. Почему такие противоречия? Он искренне не понимал. Ходил кругами по комнате, пытаясь хоть как-то собраться с мыслями, но все никак не получалось. Сел в компьютерное кресло и задумался еще сильнее. Может быть, просто не ложиться? Нет, завтра нужно быть бодрячком.       А может, он и правда влюблен? Может, Полина была права? Марк про себя усмехнулся. Ну и как она представляла признание? Дорогой Милош, я влюблен в тебя, давай будем вместе навсегда! Опять усмехнулся, только вживую. Поднялся с кресла, принял чувственную позу и, обращаясь к Милошу, заговорил. Вслух для пущего эффекта. Шепотом.       — Дорогой Милош! Я в тебя влюблен! Пожалуйста, будь моим парнем! — Марк остановился, довольный пародией. Получилось очень похоже на то, что тот успел себе представить. Стал думать, как можно сделать шутку еще смешнее…       — Правда? — Милош, открыв глаза, смотрит прямо на Марка, не мигая. Тот, радуясь, что шутку оценили, продолжает.       — Конечно, любимый! Давай будем вместе навсегда! — сдерживаться больше не получается, и Марк, заливаясь смехом, пытается не разбудить Дмитрия, зажав рот рукой.       И не замечает совсем, что Милош отвернулся, подвинулся ближе к стене, а одеяло подрагивает. Не замечает до такой степени, что, когда истерический смех заканчивается, ложится рядом и засыпает.       А утром Милош почему-то игнорирует. Почему-то отвечает слишком коротко, если вообще отвечает. Почему-то в машине ставит какую-то подборку грустной музыки. И Марк искренне не понимает, что происходит. Совсем не понимает. Полина едет с ними и с недоумением переглядывается с одноклассником. Провожая Милоша к терминалу, Марк, как и много раз до этого, потянулся его обнять. Но этот раз отличался. Теперь Милош выскользнул из-под рук. Полина, стоя поодаль, внимательно наблюдала.       — Да ну что случилось-то в самом деле? Я вообще ничего не понимаю, — кидает Марк, пытаясь говорить тише.       — Ты определись, нравлюсь я тебе, или ты шутки ради подобное говоришь.       Милош развернулся и готовился идти прямиком к терминалу. Но тяжело вздохнул, повернулся и обнял друга. Не как раньше правда. Слишком крепко. Когда разомкнули руки и попрощались наконец, рядом из ниоткуда появилась Полина.       — Что с ним? — спрашивает, пока они идут до машины. Марк тяжело вздыхает.       — Я могу с тобой поговорить?