***
В машине ехали молча. Отцу пришлось протрезветь, но он ни разу Марка за это не упрекнул, будто сам хотел сделать именно так. Теория разбивалась, когда парень видел недовольное выражение лица. Ему вообще в последнее время казалось, что отец разучился улыбаться, потому что он или злился, или пребывал в крайне противном расположении духа. Будь у Марка выбор, он бы поехал один. Полина наказала хорошо провести время и даже хотела тоже направиться в аэропорт, но Марк не позволил, потому что знал, что лучше его отца в подобные времена не видеть. А еще хотелось смаковать момент. Родной человек не ждёт в другой стране, поэтому поездка, которая была почти заветной мечтой превращается в нужное лишь Марку мероприятие. Отец, который сына любит, но не показывает, поехал его провожать. Очень романтичный по мнению Марка момент, в который можно с грустным лицом под соответствующую музыку передвигаться в аэропорту, в зоне ожидания посадки многозначительно смотреть в панорамное окно, и кто-то обязательно спросит, все ли хорошо. Никто ничего такого, конечно, не спросил, не увидел и тем более никто не обратил на парня вообще никакого внимания. Они приехали в аэропорт сильно заранее, потому сначала вдвоем ходили по зданию, заходя в некоторые магазины и жалуясь по очереди на цены. Потом все-таки началась регистрация, поэтому Марк поспешил распрощаться с отцом и еще несколько часов был обречен сидеть в одиночестве в зале ожидания. За окном пригоняли на посадку самолеты, сомнительные группы взрослых и менее сомнительные группы детей проходили к выходу, кричали в поисках одного из участников, воняли бутербродами из копченой колбасы и делали все остальные действия, присущие путешествующим на поезде. Марк даже засомневался, туда ли приехал. Посадку объявили позже, чем должны были согласно табло на целых двадцать минут, но Марк в самолёт пошел не сразу, вспоминая советы. Потом радовался, что не пришлось сидеть в этом самом самолете целый час. Пассажиры были серьезными дядями и тетями, которые, наверное, не бросили все свои дела ради друга за границей. Они, скорее всего, летят по работе, потому лица не выражают никакой радости. Лицо Марка, по справедливости, тоже, поэтому возможно это всего лишь издержки менталитета. Еще до закрытия дверей капитан начал свою речь. Марк слушал внимательно, боясь пропустить что-то важное, и даже до конца не осознавал, что это всего лишь классический предполетный инструктаж, который остальные пропускают мимо ушей. Ему повезло, досталось место у окна, потому весь полет Марк наблюдал за облаками и оценил скорость при посадке по достоинству. За два часа Марк успел поспать, поесть, еще раз поспать и даже написать несколько строчек до того, как немолодой человек слева вскочил и стал пробивать себе путь к выходу из самолета. Марк так делать не стал. Сначала стоя ждал очереди к выходу, потом понял, что это бесполезно, и опустился на освободившееся место соседа. В иллюминаторе был виден автобус, куда заходят вышедшие пассажиры. Когда он заполнился, подъехал другой. Затем третий, в который Марк и еще несколько оставшихся людей попали. Затем таможенный контроль. Из России его выпустили почти без проблем, а вот чтобы пустить в Польшу потребовали раздеваться почти до трусов, обшарили все карманы и осмотрели все вещи в рюкзаке. Спросили за все, в том числе за тетрадь, уже третью, с зарисовками. Марк на ломаном английском пояснил. На удивление, до ленты багажа парень добрался почти сам, следуя за толпой. Почему-то коллективный разум безошибочно определял нужный поворот, Марк этому предпочел не сопротивляться. Удивительно, что сумка осталась нетронутой, на ней не было порезов и других следов тщательного контроля провозимых вещей. Зато получив скромный багаж, Марк почти сразу увидел Милоша. Тот выжидающе смотрел, потому что Марк, наверное, очень долго искал его глазами. Рядом с ним стояла женщина лет тридцати пяти, со светлыми волосами и худым телосложением. Она было одета по-домашнему, не так, будто встречает друга сына из аэропорта. Марк очень надеялся, что в жизни она такая же, как и в телефонных разговорах, иначе жить почти месяц у нее в квартире будет крайне неловко. Марк сразу кинулся Милошу в объятия. Так сразу, что кинул сумку в их сторону и случайно попал в ноги Лене. Та отошла от попавшего снаряда и улыбнулась, хотя, наверное сумка больно ударила по голеням. Милош казался таким родным перед тем, как представляло провести с ним месяц в чужой стране. — Привет! — здоровается Милош, когда наконец перестает утыкаться Марку в грудь. — Поехали быстрее, там машина стоит! — Привет. — Марк отстраняется, кивает, и отправляется поднимать сумку, вспоминая наконец про присутствие еще одного человека. — Здравствуйте. — Привет, как перелет? — спрашивает женщина, которая чем-то напоминает Диму, такая же улыбчивая и веселая. — Мне понравилось. Компания движется в сторону выхода, потом долго идет до стоянки, хотя возможно Марку только показалось. Затем садятся в комфортную машину, которая явно лучше машины Димы. Жаль, что Марк в этом не разбирается. Зато внимательно успел изучить салон, пока Милош с мамой что-то обсуждали на улице, не садясь в машину. Марк даже подумал, что что-то успело случиться или то, что вместо Лены с ним говорила какая-то знакомая Милоша, поэтому Милош теперь оправдывается перед мамой и рассказывает ей, что Марк приехал на три недели. Но потом женщина крепко Милоша обняла и оба залезли внутрь. — Сразу домой или хотите покушать? — спрашивает Лена, заводя машину. — Кушать. — Милош подвигается сразу очень близко, переплетает пальцы и кладёт голову на плечо. Марк не понимает, нормальная ли это ситуация, но спокойно принимает то, что это, видимо, неизбежно. Даже заехав по дороге в ресторан быстрого питания и плотно поужинав, Марк все еще был голоден. А еще непривычно было, что до центра города от аэропорта так мало ехать, но подумал, что это даже удобно. Квартира Милоша была меньше, чем в России. Всего две комнаты, но зато уютнее и с новым ремонтом. Лена сразу убежала греть что-то из сегодня доставленной пиццы, а Милош повёл Марка в свою комнату. Там была одна, зато очень большая кровать, письменный стол с компьютером, несколько стеллажей и шкаф для одежды. — Ты можешь вещи куда угодно ставить, главное не забудь потом. Ну и в шкаф тоже. — Милош оглядывает владения, теребя в руках полы свитера, после чего продолжает. — Ты здесь как в России, можешь пользоваться всем, что здесь видишь, единственное только про одежду спрашивай, но я не думаю, что моя на тебя налезет…. — Я понял, спасибо. — Марк кинул наконец сумку у кровати и посмотрел с улыбкой на мельтешащего младшего рядом. — Все хорошо, я приехал и я надолго. — Милош поднял глаза, улыбнулся и крепко-крепко обнял Марка. Показалось, что все опасения не подтвердились. Что все хорошо. Что Марка ждали и очень сильно надеялись, что он приедет. А еще Лена действительно оказалась точно такой, как Дима. Марк надеялся, что она тоже привыкнет к нему настолько, что перестанет бегать и заботиться о нем, потому что в России парни стали семьям друг друга почти родными. Ну, конечно, Марк семье Милоша, не наоборот. Но не сейчас о том, что осталось в России. Сейчас хотелось надеяться, что все будет хорошо и дальше, и что счастье от нахождения здесь не разобьется о завтрашнее утро. Ты прекрасно помнишь, что было потом, да? Как ты… В прочем, не важно, даже если забыл. Я здесь об этом написал. Тут с ума сходить начал уже я. Представь, потратить столько денег на простую возможность провести время вместе, это же глупо, учитывая то, что происходит сейчас и то, во что это вылилось. Столько жертв были в пустую, правда? А теперь скажи, ты хотя бы немного был рад меня видеть? Не потом, а именно тогда, в моем десятом классе и твоем первом курсе, был рад? Потому что я — да. Я жил этой поездкой. Для следующей такой я даже язык изучал. И сначала казалось, что ты тоже, что ждал меня не меньше, но на самом деле это ведь не так? Признайся, хотя бы себе, я то все равно не узнаю…Глава 29: Перелёт
13 января 2023 г. в 21:29
«Тогда может лучше вообще не приезжать?», — Марк читает только что полученное сообщение и блокирует телефон. Запрокидывает голову, зажмуривает глаза и шумно выдыхает. Пар сразу уносит ветер. Тишина. Вокруг снуют прохожие, спеша после дополнительного рабочего времени дойти до своей многоэтажки. Марк достает из кармана пачку и закуривает. Раньше, всего месяц назад, Марк искал дворы и закоулки, боясь реакции отца, а теперь, не стесняясь, курит прямо во дворе дома. Что ему могут сделать, когда и так выгнали, чтобы не мешал?
Отец привел женщину. Марк начинал понимать, почему Милош так плохо относится к Наташе, но до конца понять не мог. Все таки эта была полной противоположностью, хотя было бесполезно отрицать ее явную красоту. А еще ее было жаль. Отец приводил ее домой не первый раз, и каждый из них сильно напивался, выпроваживал Марка или в комнату, или из квартиры вообще, и кутил до самого утра. Все это дополнялось после тирадой о том, какой Марк плохой сын, что всю жизнь его счастливую загубил и лучше бы не он выжил, а мать его. Марк не знал, в чем провинился. И не знал, почему вдруг отец запил с новой силой после перерыва в несколько лет. Марк даже успел привыкнуть, что ему дарят дорогие подарки, жалеют. Да в целом забыл о том, по какому поводу получал почти каждый божий день. Теперь вспомнил, и очень хотел, чтобы никогда не вспоминал.
Сегодня день начался вполне обычно, с раннего подъёма и дороги в школу. Отец наказал после школы собрать вещи и быть готовым к поездке, которая будет всего лишь через несколько дней. Билеты были куплены задолго до сегодняшнего дня, поэтому буквально все было готово. Даже если отец не поедет провожать — плевать, Марк и сам спокойно доберется. Готов даже уехать без вещей, сбежать из дома, если того требуется.
Однако, проблемы побег не решит. И если отец, в сущности, всегда был таким, то вот Милош только недавно перестал с нетерпением ждать приезда Марка. Вернее, если так подумать, уже почти месяц. Когда наконец удалось получить визу, Марк, чтобы обрадовать, сразу позвонил, а Милош в ответ совсем не радовался, больше было похоже на разочарование. Но значения этому эпизоду Марк не предал, лишь решил, что партнёр, наверное, устал. А потом Милош начал повторять одну единственную фразу. Варианты были разные в зависимости от ситуации: Вадим отказался покупать билеты, Вадим угрожал порвать паспорт, загранник, Вадим выгнал Марка из дома. Но из этой фразы точно было понятно, что ему там, в Польше, тоже будут не рады.
Марк уже был правда без малейшего понятия о том, действительно стоит ехать. Он хотел, чтобы и Милош, и отец вместе помолчали хотя бы несколько дней, давая самому рассудить. Вместо этого первый странно реагировал на поездку в целом, второй же в приступах кидался то рвать билеты и доверенности, то вообще хотел поскорее отвезти парня в аэропорт, только чтобы поскорее избавиться от него. Марк даже иногда не понимал, как отец решился пожертвовать такие деньги на оформление заграничного паспорта, визы и покупку билетов, а потом Вадим на всю квартиру кричал «Выметайся!», и все вставало на свои места.
Последний, наверное, оставшийся в Москве человек, который Марка понимает это Полина, поэтому тот поднимается с лавки и направляется в соседний квартал. В последние несколько месяцев, почти с сентября, дом Полины всегда для был для него открыт. Марк познакомился с ее мамой, с отцом, часто ходил за продуктами, один раз помогал чинить машину. Ее родители, наверное, предполагают, что они встречаются, но так лояльно относятся к этому, что позволяют ночевать в одной комнате. С одной стороны Полина встречается со студентом и нехорошо ее отбирать, с другой удобно иметь под рукой ночлег, потому Марк ничего про их с Полиной отношения не говорил.
— Опять? — Полина задает дежурный вопрос и пропускает Марка внутрь.
— Марк, ты? — кричит из кухни ее мать, — Хорошо, что пришел, иди, поможешь на стол накрыть.
Марк кивает Полине, скидывает обувь и куртку и проходит на кухню. Там приятно пахнет мясом по-французски, а на столе в графин налит свежесваренный компот.
— Действительно, удачно я зашел. — Марк ворует огурец из миски, за пару укусов съедает и подходит к шкафу с тарелками. — Что делать надо, теть Люб?
Дети после ужина сидели у Полины. Та, с определенного момента, вообще перестала стесняться и переодевалась прямо при Марке. Конечно, при условии что он отвернул голову. Марк же продолжал депрессовать. Теперь даже в школе не так весело. Соседка по парте конечно отвлекает хоть немного, но этого недостаточно. С Полиной было лучше, потому что с ней они были близки. Но ничего, осталось терпеть совсем немного. Интересно, ему помогут нагнать пропущенное за декабрь?
— Ты на ночь? — Полина поворачивается уже в другой футболке.
— Да. — девушка наклоняется и достает из шкафа дополнительное компактное спальное место. — Я уезжаю послезавтра, а он все не может угомониться и дать провести дома хотя бы пару последних дней.
— Не переживай, ты же на целый месяц к Милошу. — Полина раскладывает небольшой матрас и садиться на кровать, подобрав ноги к себе. — К тому же, его мама очень добрая, я уверена, она в курсе ваших отношений.
— Страшно. — Марк фыркнул, — Да, и кстати, в Польше меня тоже не очень-то ждут.
— Это с чего такие выводы? — девушка свела вместе брови и даже наклонилась ближе к сидящему на полу.
— Тебе показать, что он писал? — не дожидаясь ответа Марк открывает переписку и протягивает телефон подруге. — И так не один раз, и не два. Я там нужен вообще?
— А ну цыц! — махнула рукой девушка. — Нужен, он просто не уверен, что это действительно будет всерьез.
— Мне кажется я приеду, со мной расстанутся и я весь месяц буду кайфовать на вокзале, потому что, могу поспорить, на обратные билеты отцу будет жалко денег.
Полина громко цокает и падает на кровать. Марк ухмыляется и тоже ложится. В комнату открывается дверь и приходиться приподняться на руках, чтобы соблюсти рамки приличия.
— Вас во сколько будить? — заходит мать и даже не рассматривает происходящее.
— Меня, если можно, как сами проснетесь.
— Хорошо, тебя тогда как обычно. — женщина кивнула на Полину, а та отзеркалила жест. — Спокойной ночи вам.
— И вам. — почти хором отвечают дети.
— И все-таки тебя там ждут, не загоняйся. — добавляет Полина.
Марк ничего не ответил. Лишь ухмыльнулся еще раз и отложил телефон ближе к розетке, чтобы никто случайно не зацепился за кабель.