Как скоро ты приедешь вновь?

      Знаешь, теперь мне даже стыдно за тот поступок. Нужно ведь разговаривать, а не просто предлагать расстаться и обвинять. Но тогда я об этом не думал, тогда мне хотелось совершенно иного. Чтобы за мной бегали, чтобы вымаливали прощения, чтобы я ощутил, как сильно меня любят. Ты это и сделал, помнишь?       Но об этом потом, в следующей главе. А сейчас об этой ситуации. Почему ты так сделал? Не знаю, до сих пор не понимаю, почему ты не мог мне рассказать. И к тому же, что могло пойти не так? Может быть, ты меня стеснялся? Не тогда, а даже после. Потому что, конечно, все стало лучше, я даже с твоими друзьями иногда разговаривал, но было ощущение, будто что-то все-таки не так.       Ну ладно, мне могло показаться, это не смертельно и не критично. Только вот мой поступок ни чуть не лучше твоего. Я настолько сильно хотел почувствовать свое превосходство над тобой, что в порыве гнева даже не сразу осознал, что сделал. Первые пару дней прошли хорошо, казалось, что ничего не изменилось, а потом изменилось многое, почти все. Хотя наверное только в моей голове, потому что остальные вряд ли что-то заметили, так ведь?       Но ты не помнишь, ты был с друзьями и они, конечно, не знали, что произошло. Понятия не имели до какого-то момента. А может быть и вовсе не знали никогда, мы с ними об этом не говорили и уже, слава богу, не будем. А может это и плохо, потому что места нашего проживания стали еще ближе, чем когда я жил в Москве. При таких условиях, возможно, мы однажды встретимся, с ними или с тобой. Люблю тебя, знаешь? До сих пор люблю. Тогда, в те времена, говорить это было непривычно, я даже сомневался, не вру ли случайно. Сейчас я уверен, что говорю правду. Может быть вскоре я встречу кого-то другого, кого полюблю, и наконец оставлю тебя всего лишь воспоминанием. Смогу увидеть и честно сказать, что чувства прошли, осталось только уважение.       На самом деле я очень жду этого момента. Хожу по барам и клубам, но ни одна из девушек мне не интересна, а в каждом парне я ищу тебя. С сайтами знакомств история повторяется как под копирку. Везде и всегда я ищу тебя. Даже в новой квартире, где, казалось бы, ты никогда не был, я иногда чувствую твой запах. И все еще покупаю твой дорогой шампунь для блондинистых волос, совершенно такими не обладая. У меня на кассе спрашивают иногда: «девушке покупаете?», а я ухмыляюсь и киваю головой. А на самом деле это я не девушке покупаю, это я все от прошлого избавиться не могу. Целую книгу написал, потому что каждый день жил одними о тебе воспоминаниями. Зачем только? Писал бы себе и дальше рассказы и брал бы заказы, а не вот это все, понимаешь? Наверное да. В любом случае, прости меня за все. И готовься к тому, что будет в следующих главах. Я знаю, что ты иначе воспринимал все происходящее, но теперь ты узнаешь, как это было с моей стороны.       Милош сложил записку так, как она была сложена, и использовал в качестве закладки. Марк рассказывал о реальных событиях, но рассказывал о их так, будто сам слышал лишь мельком. Ну что это за описание Польши? Почему такой насыщенный период поместился в одну главу длиной страниц в шесть? Почему Марк решил уделить внимание незначительной перепалке с местными, а не тому, о чем они говорили, как шутили, что думали на счет их будущего? Для Милоша это было совершенно непонятно. Первая его реакция — отложить книгу и томно вздохнуть. Так было и с предыдущей паузой, точно такое же неприятие, недоверие и желание рассказать все так, как оно было на самом деле, с точки зрения Милоша.       А еще Милош не понимал, почему Марк не заменил имена. То есть совсем ничего не поменял. Оставил имена, фамилии и оставил, наверное отчества, не спросив об этом у тех, кто в книге описан. Милош мог поспорить, что Полина подождет, пока ей дадут отпуск и пойдет судиться с ним за использование и распространение личной информации. Есть ли такие статьи? Может быть, а может и нет, какая разница? Полина абсолютно точно найдет, за что засудить Васильева Марка Вадимовича, ей будет не сложно.       Милош поднялся наконец, несколько раз прогнулся, разминаясь после долгого нахождения в неподвижной позе, сделал все приготовления ко сну и лег наконец в кровать. На сей раз отложил книгу уже основательно, до завтрашнего утра. Вот ведь угораздило встречаться с писателем, теперь приходится читать то, что написано специально для Милоша, а Милош сам по себе читать не любит. Всегда был рад оценить зарисовки Марка, но в последнее время он ничего не показывал. Только лишь корпел за ноутбуком на кухне по несколько часов, после чего уходил из квартиры, хлопая дверью. Милош даже успел привыкнуть к этому, и перестал кидаться разыскивать его по барам и алкомаркетам, когда часы отсутствия переваливали за три.       Оказавшись в кровати, глаза закрылись моментально, а вместе с ними отключилось и сознание, окуная парня в мир грез. Однако, счастливым он быть перестал сразу с тем, как Милош увидел сон. Он, может, не первый, но явно самый запоминающийся. Яркий, красочный, с целым сюжетом и, самое главное, никакая не выдумка, а реальные воспоминания того, что было. Может, именно это успокаивало, не давая проснуться, как от кошмара? Или может это потому, что Милош и сам хотел пережить это вновь. За предпоследний год в спокойном состоянии Милош провел всего лишь пару дней, и те потому, что Марк уезжал. И эмоционально так вымотался, что еще год не чувствовал почти ничего, не учитывая тех мук поиска. Больше он не поведется, не кинется искать того, кто сам захотел уйти. Милош не виноват, он это знает, но сон говорит совсем другое.       Четко помнит, что пару дней назад ходил и злился на Марка, который не простил его даже после извинений. Не понимал, как можно так долго обижаться? Ну сделал не очень хорошо, да, но ведь это не повод расходиться. К тому же он сам писал, что любит. А сегодня уже остался дома и пропустил колледж. Ни разу он так не делал, даже во время болезни посещал занятия, потому что знал о последствиях, а теперь вот лежит в кровати, не в силах подняться. Хотя время только пять утра, Лена еще не проснулась, еще не знает о его намерениях. Хотя Милош еще думает, может быть все-таки сходить? Завтра выходные, а значит если сегодня еще немного потерпеть, то уже завтра можно будет действительно никуда не выходить.       Он помнит, что всю ночь ворочался и поспал от силы пару часов, но решает, что все-таки потерпит еще день. Хотя дается это с трудом. Урывками видит, как проходит учёба. Постоянно сбегает от друзей, потому что нет сил быть веселым. Они спрашивают, что происходит, но Милош молчит, не в силах рассказать правду или выдумать что-то на нее похожее, обходя вопрос национальности. Даже новость о том, что Милошу досталось соло, что было не совсем новостью, никакой радости не принесла. Ради приличия пришлось улыбаться и отвечать на поздравления, но энергия быстро закончилась, и Милош сбежал. Они каждый день после занятий оставались репетировать, но в этот раз парень ушел. Его взялся проводить Ян, но на вопросы о самочувствии ответов получил ровно столько, сколько до этого.       Следующим кадром Милош рыдает, сидя на кухне, рядом мама, сочувствующие смотрит и успокаивает. Он ей рассказал, и, наверное, в тот же момент осознал, что произошло. На часах поздняя ночь, а слезы все текут. Мать зевает, но не может оставить ребенка одного со своими переживаниями. Следующий кадр, будто пропущена была часть разговора, как Милош кричит: «Не могу я им рассказать, не могу! Пойми!», а Лена держит за плечи, пытаясь успокоить. «Пойдем спать», — говорит женщина, и вот Милош уже лежит в кровати, пытаясь уснуть, но возвращаясь мыслями к главному. Он потерял главного, самого родного человека, и не может вернуть его, не потеряв еще людей. Нельзя заставлять выбирать, нельзя. Но Марк заставил. Наконец, глаза закрываются и сознание улетает.       Милош открывает глаза. Ночь, за окном кто-то шумит, до рассвета еще далеко. Действительно, будто страшный сон, вновь переживать ту истерику. И ведь это не все, сейчас вспомнилось, как два дня подряд Милош плакал с перерывами на сон, а в понедельник эмоций будто не стало. Друзья не понимали, что произошло, не знали как, но пытались помочь, принося вкусности и развлекая. А Милошу было сложно выдавить улыбку, даже простую вежливую, не говоря уже о смехе над шутками. Но никто не выпытывал, никто не настаивал, поэтому Милош молчал. На репетициях старался еще больше, но получал за то, что его обычная эмоциональная манера движений куда-то пропала. Милош извинялся, но исправить ничего не мог. В конце концов сослался на плохое самочувствие, и его перестали трогать.       А дома постоянно заходил на страницу Марка. Фото там не было, но была переписка. А еще проверял, заблокировали ли его, и каждый раз с облегчением вздыхал. Пересматривал альбом с общими фотографиями, порываясь удалить все, не останавливая себя от необдуманного поступка. Потом он будет жалеть. Пока есть надежда, что его простят, но с каждым днем она все меньше. Марк ничего не писал, Милош боялся спровоцировать его на еще одну ссору, хотя они и так не вместе, и так уже не одну неделю. Целый год все было хорошо, и надо было ему испортить отношения. Те отношения, ради которых он готов на многое.       Милош мотает головой, отгоняя воспоминания, и ложиться спать. Завтра у него важная репетиция перед выпускным спектаклем, которую нельзя проспать. Хотя Милоша любят и уважают, относятся также как ко всем остальным, поэтому он не должен разрушать репутацию. Заснуть удается быстро, мозг вымотан книгой и воспоминаниями, и Милош благодарил всех за то, что не вспоминает событий двухлетней давности.       Милош просыпается в старой квартире от того, что Лена его расталкивает.       — К тебе твои друзья пришли, вставай. — делает это не грубо, прекрасно зная, что происходит у него в голове.       Парень что-то мычит и открывает глаза. Потягивается, подходит к зеркалу и проверяет, как плохо выглядит. Синяки под глазами, не сходившие несколько недель, опухло в целом лицо, но в остальном он готов принимать гостей. Выглядывает, замечает их, и зовет к себе в комнату.       — Привет. — здоровается только Ян, остальные просто обнимают. — Ты как? — Милош пожимает плечами и старается не заплакать, вспоминая, что все-таки произошло.       — Чувак, что с тобой? Ты плакал? — спрашивает Саша, садясь на кровать.       — Да, что случилось? Ты три недели сам не свой. — Антони тоже садится рядом, кладя руку на плечо.       — Все хорошо, ну, не очень, но сейчас уже лучше. — Милош трет глаза и потягивается.       — Нет, не лучше, что происходит? Ты боишься нам сказать? — Филип остаётся стоять перед всей компанией. — Мы примем тебя любым, будь ты хоть геем. — компания усмехнулась, а Милош только сильнее опустил голову.       — Он угадал? — Ян заглядывает в глаза. — Все нормально, ты можешь рассказать.       — Я потерял самого близкого человека, потому что не могу рассказать вам о том, кто этот человек. — из глаз падают слезы, но Милош их стирает.       — Почему не можешь? Он преступник? Убийца? — интересуется Антони.       — Нет.       — У тебя есть девушка?       — Не совсем.       — Значит все-таки гей?       — Ну…       — Так что он сделал?       — Расскажи       — Да заткнитесь вы наконец! — кричит, и друзья наконец замолкают.       — Извини. — говорит Ян, и все продолжают молчать.       — Меня простят, если я вам расскажу, но если я расскажу, вы от меня отвернетесь так же, как было в школе. А я боюсь вас потерять. — Милош сжимается, не веря, что решится рассказать.       — Послушай. — говорит Антони, подсаживаясь ближе и обнимая. — Кто тебе дороже, мы или тот человек? И к тому же, ты должен быть минимум убийцей, чтобы мы от тебя отказались. Мы примем, или, по крайней мере постараемся принять тебя.       — Да, расскажи, помирись с ней, тебе же лучше будет. Милош вздыхает, но больше не хочет страдать. Какая разница, что будет дальше, хуже уже не станет.       — Это не она. — начинает, Антони загадочно улыбается. — У меня есть партнёр, мы вместе уже год. Ну, были вместе. Никто не издал ни звука неодобрения. Внимательно слушали.       — Помните, когда мы праздновали новый год у меня? — все кивнули. — Он гостил у меня месяц, но я боялся, что вы его не примете, поэтому не сказав ничего, попросил погулять, пока мы тут сидели.       — Почему ты думал так? — Милош оттягивает момент.       — Потому что он курит. — осматривает реакцию, но никто никак не меняется в лице.       — Ну, его дело, это все? — спрашивает Ян.       — А еще он русский. Никто никак не отреагировал. Продолжали смотреть, не показывая никаких эмоций.       — Почему мы должны были отказаться от тебя?       — Потому что я тоже русский, а еще в совершенстве знаю язык. А еще…       — Мы знаем. — отвечает Филип. — мы слышали ваши разговоры. Ну и не просто же так у вас русские книги стоят.       Милош непонимающе оглядывает всех, а затем заливается истеричным смехом. Теперь непонимающе оглядываются остальные, не зная, что делать сейчас. Все ли хорошо, или нужно чем-то помочь.       — Какой же я все-таки идиот… — сквозь смех мямлит Милош. — Какой же идиот…       — Значит всё хорошо? — спрашивает Антони, смотря на Милоша.       — Все и было хорошо, только я этого не знал. — и продолжает истерически смеяться.       — Так что, ты будешь ему писать?       Но Милош, даже услышав вопрос, лишь оглядывался в поисках источника раздражающего звона, а потом открыл глаза.