To follow where you are

      Наконец-то все было правильно. Так, как и должно было быть между ними. Так, как было раньше… Или? Иначе. Лучше, больше… взрослее?       Рей не могла в это поверить. Ей казалось, что это сон, волшебный сон, из тех, что часто снились ей в разлуке с Беном, и что она вот-вот проснется — одна. Снова одна!       Там, в пещере на Ак-То, этот вечный грызущий ее изнутри страх ожил — она увидела себя в зеркале: уже не кошкой, а девушкой, стоящей в одиночестве посреди зала. Другой, той, какой стала без него. Растерявшей радостный блеск глаз и свежий румянец на щеках, повзрослевшей и погрустневшей. Одна среди холодных и злых зеркал.       Бен снова исчез, словно снова про нее забыл, снова ушел так быстро и легко, как будто она ничего для него не значила, и рана, которая так и не исцелилась, но с которой она научилась жить, открылась опять. Рей носилась по пещере, как безумная, кричала, звала, грозилась, наталкивалась на зеркала, которые показывали ей иллюзии, ее прежние фантазии и мечты, манили ее какой-то другой жизнью. Она — героиня, одержавшая победу над злом, которой поклоняются спасенные люди; она — мудрая отшельница, подобная Люку, которая учит детей и дает советы нуждающимся; она — воительница, защитница невинных; она — милосердная правительница, в чьем королевстве нет ни нищеты, ни страданий… Кроме ее собственных.       “Бен тебя забыл, ты никогда не была ему нужна” — словно повторял чей-то насмешливый голос. — “Ты выдумала себе любовь, глупая девочка, но для него есть вещи поважнее”.       “Но он вернулся”, — пыталась спорить Рей.       “Малявка, которая не могла оставить его в покое даже в другом мире? Он вернулся не по своей воле, ты вынудила его”.       И снова хоровод иллюзий, снова образы, где она была одна; снова, как холодная игла, входящая в сердце, мысль, что Бен ушел. Бросил. Забыл. Счастлив где-то в другом месте и без нее. Она ему не нужна. Она для него что-то вроде младшей сестры, к которой он только снисходит, которую считает своим долгом защищать, которую лишь терпит, но которая никогда не будет ему равной. Интересной и нужной настолько, насколько он был интересен и нужен ей.       А потом, когда она в отчаянии ударила по зеркалу и зажмурилась, чтобы только не видеть, когда закричала из последних сил “Нееет!”, он вдруг оказался рядом. Он вернулся. И поцеловал ее. И заклятие спало.       Рей все равно не могла еще прийти в себя, ее душили слезы, а сердце разъедала боль, и всколыхнулись все старые обиды и недомолвки: всегда к Бену пристает она, всегда она чего-то от него хочет, и даже с этим дурацким холмом и обетами, куда они пошли — это была всего лишь его очередная уступка. Ее Бен просто никогда не мог ей отказать и делал не то, что хотел бы сам…       Может быть, это было глупо — поссориться вот так, высказать все это, да еще и в таком месте, но она просто не могла остановиться. Ей это было нужно. Нужно было выплеснуть все это, что она так долго держала в себе.       Нужно было вот так плакать у него на плече, вот так говорить про свою боль, вот так позволить себе снова забыться в его объятиях.       И он понял. Она была уверена — он понял. И она сама вдруг поняла, что… он и правда сомневался, но не в ней, а в себе. Она так привыкла смотреть на своего Бена как на самого лучшего в мире, что даже не могла допустить мысль, что сам он так не считал. Что он мог думать, будто и в самом деле ее недостоин после всего, что произошло. Что он не знал, как ему дальше жить. Что ему было точно так же одиноко, тоскливо и страшно, как и ей без него. Что внутри у него тоже скопилось много боли и сомнений, и теперь, когда она это осознала… страх, что она ему навязывается снова, вдруг отступил.       Бен просто… ее любил. По-настоящему. И очень глубоко. Вот в чем дело. И поэтому берег, поэтому защищал, поэтому боялся сделать ей больно, поэтому боялся дать волю собственным желаниям, только тогда она, еще совсем юная и потому эгоистичная, слишком зацикленная на себе, этого не понимала.       А сейчас…       На них лились потоки воды в душе, куда они влезли вдвоем, и Бен обнимал ее сзади, прижимая к себе, лаская ее грудь, чуть толкаясь бедрами, так что она чувствовала его напряженный пах, и Рей просто отдавалась ощущениям. Она ни о чем не думала больше. Только воспоминания — неожиданные, как вспыхивающие росчерки молний, — появлялись в сознании. Точно такое же ощущение его рук, его дыхания, его прикосновений и поцелуев…       Тогда, в первый раз, когда они…       Когда она настояла, когда почти что затащила его в постель, потому что не хотела ждать, потому что боялась, что это никогда не произойдет, как будто чувствовала, что что-то вот-вот случится. Тогда она думала, что его могут заставить заключить политический брак, что, выбирая между собственным счастьем и благом страны, ее Бен выберет второе. Она боялась разлуки с ним, этой поездки на север, боялась какой-то неведомой беды, после которой все рухнет навсегда.       Тогда она говорила, что истинная связь крепче любого брака, что ей все равно, что ей никто больше не нужен. Тогда она все придумала и продумала сама, чтобы Бен точно не отказался, чтобы не нашел никакого предлога, — она даже раздобыла нужный отвар, который пили женщины, чтобы не забеременеть. И все эти усилия стоили того, чтобы увидеть, почувствовать, как Бен весь вспыхнул от желания. Как поцеловал ее, когда она ему шепнула, что точно хочет, чтобы это случилось. Как стиснул в своих объятиях, как сбилось его дыхание и затуманился взгляд.       Там, в хижине на Ак-то, она дрожала одновременно от волнения и страха, что что-то им помешает прямо сейчас. Она торопилась. А Бен, словно уже взяв себя в руки, все время ее останавливал, замедлял, не давал, зажмурившись, прыгнуть с обрыва вниз.       “Что ж ты такая торопыга…”       Она помнила, как они раздевали друг друга, как она обнимала его за шею, как целовала — разгоряченная и дрожащая — как сама забралась к нему на колени, как, закусив губу, попыталась и…       Он придерживал ее за талию, снова не давая торопиться, постоянно спрашивал, не надо ли остановиться, подождать; и все было так горячо и неловко, и ей все время казалось, что она хочет этого больше, чем он. Что он только уступает, что она его уговорила, а он…       Может быть, из-за этого у нее просто никак не получалось, — ведь он и вправду был… таким большим. Она это знала и так, раньше, когда чувствовала его возбуждение через одежду во время их отчаянных пылающих поцелуев, когда они бесстыдно трогали друг друга, но почему-то не думала, что в самый важный момент все окажется так сложно. И Рей елозила у него на коленях, пытаясь помочь себе рукой, злилась на себя, что ничего не выходит, нервничала, что Бен сейчас передумает, начнет говорить, что тогда и не надо, что лучше подождать; она даже попыталась лечь и притянуть его на себя, чтобы он сам сделал все, раз у нее не получается. Чтобы это случилось как-то само.       А он вдруг…       Сейчас она даже с улыбкой вспоминала его пламенеющие уши и смущенный вид. После всех ее отчаянных ерзаний ему хватило даже этого — когда он оказался между ее раздвинутых бедер и она обхватила его ногами. Когда он взглянул на нее сверху, неловко толкнувшись, и Рей даже не поняла сначала, что случилось — только ощущение чего-то горячего, стекающего по коже.       И услышала его шепот:       — Черт, прости, я не…       И как он обнял ее и тяжело, со стоном выдохнул ей на ухо — с досадой и удовольствием одновременно…       А потом у них все-таки получилось. Чуть позже, после того как Бен долго целовал ее и ласкал пальцами, и она наконец перестала торопиться и расслабилась. Перестала нервничать, что ничего не выйдет. И он тоже перестал так волноваться и бояться за нее. Он почему-то думал, что ей может быть слишком плохо, и так из-за этого переживал, что Рей твердо решила, что не подаст виду, если даже будет больно, но оказалось… что это не была резкая боль, которой она ждала. Это было что-то тянущее, тугое, неприятное, но и оно постепенно проходило, уходило оттого, как Бен продолжал ласкать ее пальцами, как росло ее возбуждение, как осторожно, не торопясь, он двигался, — и опять у них вышло быстро, быстрее, чем они думали, но все равно хорошо.       И потом было так хорошо и волшебно лежать вместе — ошеломленно и счастливо глядя в потолок их хижины, которая теперь видела и знала про них и такое; и Рей, пристроив голову к нему на плечо, тянулась его целовать, а он обнимал ее, и оба слушали стук сердца друг друга.       Перед самым отъездом, в последнюю ночь, Бен пролез в ее комнату и нырнул к ней в постель, и шутил про Палпатина под кроватью, и целовал ее, и так смотрел, что она просто таяла и дрожала, и это случилось снова, и на этот раз было так чудесно, что просто захватывало дух. И потом, когда с севера вернулся уже не он, а чудовище в черном, Рей больше всего боялась, что Кайло Рен… все знает. Что будет смеяться и унижать ее. Что особенно жестоко растопчет именно эти чувства, эти воспоминания — и она бы этого не вынесла. Но он был отстраненным и ледяным, он издевался над всеми и над ней тоже, но ни разу не сказал ни слова об этом — словно вся эта часть их жизни стерлась из его памяти.       А теперь ей было жалко, что ее Бен ничего не помнит… Но она ему расскажет. Обязательно.       Потом… Потому что сейчас воспоминания исчезли и растворились, как и все мысли, — вода перестала литься, и Бен вдруг завернул ее в огромное пушистое полотенце, а потом подхватил, перекинул через плечо и понес на кровать.       И все было так, как и должно было быть. Все, как она хотела. И как он тоже хотел — Рей это чувствовала. Как он дал себе волю. Как делал то, на что его толкало отчаянное желание, — уложить ее под себя, целовать, касаться, трогать, смотреть так жадно, упиваясь ее ответными вздохами.       И она ему позволяла. И наконец никуда не торопилась. Не боялась, что он всего лишь уступил надоедливой малявке, не нервничала оттого, что делает что-то не то и не так, не думала ни о чем. Не было никакой неловкости, словно они никогда не расставались, словно всегда были вместе. Рей просто наслаждалась, просто отвечала — так же горячо и одержимо, чувствуя, как захлебывается от возбуждения, как кровь стучит в ушах и все плывет перед глазами. Она обхватила его ногами, обнимая при этом, притягивая к себе, и Бен оказался между ее разведенных бедер — такой тяжелый, горячий, весь ее…       — Черт… — Он вдруг оторвался от нее, тяжело переводя дыхание. Она смотрела в его потемневшие глаза, разглядывала капельку пота, ползущую по виску, смотрела, как липнут к скулам черные пряди волос. — Я вспомнил! Как мы тогда…       — Как мы тогда что?       — В первый раз… И я тогда не смог сдержаться. Как последний лох. — Он фыркнул, покачав головой. — Ты ждала совсем другого, а я…       — Я ничего не ждала. — Рей улыбнулась, тоже тяжело дыша. — Я просто хотела тебя. И очень боялась, что ты передумаешь…       — А я… боюсь, что я опять… — Он неловко улыбнулся. — Я… У меня никого не было все это время, и…       — У меня тоже.       Ее вдруг словно что-то толкнуло вперед, отчаянно желание, возбуждение такое, что не было больше сил терпеть; Рей вся подалась ему навстречу, и Бен ответил ей сразу, с коротким выдохом, похожим на стон — мгновенно, сильно и глубоко, так что она вскрикнула от удовольствия, наконец почувствовав его в себе. До конца. Полностью.       “Такой большой… ах!..”       “Торопыга…”       И Рей закрыла глаза.       Все снова было быстро. Они оба слишком изголодадись, чтобы растягивать удовольствие. А может, просто время понеслось вскачь, наперегонки с их сердцами.       Быстро, сильно, исступленно.       А потом…       Они оба взмокли и никак не могли отдышаться. И лежали без сил и без мыслей, словно парили в какой-то блаженной невесомости.       Рей повернулась, и кровать вдруг протяжно скрипнула и как-то… накренилась.       — Кажется, мы сломали кровать…       Бен лениво улыбнулся:       — Может, за такое тут дают скидки… Но вообще могли бы сделать и покрепче, конечно.       — А вдруг они специально? Все для клиентов? Приятно же вспомнить, как не выдержала кровать…       Они снова замолчали, и Рей расслабленно водила пальцем по его плечу — кожа была чуть влажной.       — Черт, — вдруг сказал Бен. — Черт! Я… вспомнил…       — Что?       — Дети! — Он приподнялся, с тревогой глядя на нее.       — Какие дети?! — Рей даже села в кровати от возмущения. — Ты же сказал, что у тебя никого не было!       — Да не в том смысле… Мы же сейчас не предохранялись! И я не спросил, что ты думаешь… вообще, готова ли ты… черт! У меня просто голову снесло, и я…       Вид у него был такой несчастный, что Рей даже фыркнула.       — Если ты не заметил, у меня тоже снесло, — она озорно глянула на него, — но мне кажется… кажется, что раз на Холме Поцелуев мы практически поженились — и, кстати, это ты меня потащил к статуе давать обеты! — то думать об этом уже… немного поздно.       — Черт. И правда! Потащил… А ты… — Бен откинулся на подушки и схватился за голову, запустив пальцы в волосы. — Черт! Какой я идиот, я же тебя…       Рей тоже рухнула на кровать и ткнулась носом ему в плечо:       — Ну… я была не против.       — У вас… у нас это… считается официальным браком? Или надо что-то еще? И если что — я этого хочу. И хотел в тот момент… И вообще, я думал, что мы… что мы это давно решили? И даже не обсуждали, что может быть иначе…       — Угу, — Рей снова потерлась носом о его плечо. — Если что, я и не представляла, что могла бы выйти замуж за кого-то другого.       Он выдохнул уже чуть более успокоенно.       — Черт, мы как-то… вышло так скомкано и поспешно, и… глупо. Это все должно быть торжественно и красиво, ты, наверное, так хотела… Что там положено, платье, торт? Гости? А мы как дураки… Еще и спорили и ругались… Вернее, я, я дурак и должен был сначала подумать… Хотя бы тебя спросить и вообще…       Она вздохнула.       — Знаешь… это как-то вполне в нашем стиле. Просто взять и… пожениться на слабо. Как будто в шутку. А на самом деле…       Бен улыбнулся и покачал головой:       — Да… похоже. Чего еще ждать от Ушастой оглобли и Противной малявки.       — А платье и торт… ну, это всегда можно потом. Для всех. Это же все равно ничего не меняет… А для себя… для нас двоих хочется… вот так. — Рей взяла его руку и переплела их пальцы. — Чтобы только мы…       — Ты права… Но… ты мне не ответила. Про детей.       Она снова вздохнула.       — Я… не знаю. Наверное. Да? Знаешь, я… даже жалела иногда, что пила ту траву. Ну… когда мы… Думала уже потом, что тогда бы у меня хоть что-то от тебя осталось…       Она закусила губу, потому что вспоминать было больно, холодно и жутко. Потому что ее любовь тогда была как оборванная нить — Рей упрямо держалась за один конец, но с другого конца на нее дышали лишь тьма и пустота, и уже едва хватало сил, чтобы верить и не терять надежды…       Бен крепко прижал ее к себе, словно пытался прогнать эти воспоминания.       — Знаешь… Все же лучше, когда дети появляются… ну, ради того, чтобы они просто были. А не затем, чтобы… помнить что-то или кого-то.       — Угу, — снова кивнула она, утыкаясь в него.       — Ладно. Может быть… в общем… На самом деле, я счастлив, что ты хочешь и… И пойдем лучше в ванную! Теперь как раз есть время как следует понежиться в воде. И еще поговорить.              

***

      Вода все еще была теплой, лепестки роз казались только что сорванными, а свечи как будто не оплавились ни на миллиметр. И Бен почти не удивился. Разумеется, в волшебном домике для влюбленных все должно было быть именно так. То, что сначала казалось нарочито романтичным и приторным до оскомины, сейчас уже почему-то не раздражало, а вызывало улыбку. И все тревожные мысли — о том, что он, как идиот, ни секунды не подумав, потащил Рей давать обеты; о том, что они при этом ссорились; о том, что потом, уже здесь, у него просто сорвало все тормоза; о том, как он одержимо на нее накинулся, забыв про все на свете, — все мысли словно уплыли, растворились в теплой блаженной расслабленности и лени.       И Бен просто залез в ванну вместе со своей… женой.       Черт. Это было одновременно и так странно, и волнующе, и словно… само собой подразумевалось всегда, с самого первого дня их встречи. Они с Рей были вместе, сколько себя помнили, и никогда не думали, что это может быть иначе. Но, названное именно словом, обозначенное и конкретное, это теперь казалось чем-то нереальным и невозможным.       “Женой…” — повторил он про себя, пробуя это слово еще раз, привыкая к нему. Вот что было настоящим чудом. Еще неделю назад он был никем, скучным одиноким охранником с амнезией, а теперь… Теперь у него была она — совершенно невозможная, волшебная малявка, его Рей. Незнакомка из снов. Та часть его души, которую не смогла уничтожить ни потеря памяти, ни… Черт. Как будто то, что сделало его мудаком, заблокировало эти воспоминания, потому что… Боялось, что их связь с Рей, их любовь, просто не позволит ему стать Кайло Реном? Вернет обратно. Заблокировало, но так и не смогло уничтожить…       — Как ты меня нашла? — спросил он. — Как попала в Нью-Йорк? В смысле… в то королевство?       Рей поудобнее устроилась в его руках.       — Пошли слухи, что ты исчез. Что Кайло Рен… не настоящий. Поэтому он и стал постоянно носить шлем. Никогда не показывал своего лица. Потом пошли слухи, что Кайло Рен даже не один, а его видят в разных местах одновременно… И я решила проверить. Я чувствовала, что тут что-то не так. Но боялась верить, потому что… — Она вздохнула. — Потому что продолжала тебя любить. Несмотря ни на что. Это был мой вечный стыд, вечная червоточина, я мучилась оттого, что лгу всем своим друзьям, Лее, Сопротивлению. Притворяюсь, как я ненавижу это чудовище, произношу пламенные речи о том, как мы поймаем его и предадим суду… Я сама старалась в это поверить. Но это было ложью. Мне кажется, один только Люк видел и понимал, что на самом деле со мной происходит, но он молчал… А мне было стыдно попадаться ему на глаза лишний раз. Так или иначе, Люк исчез, наставить меня на путь истинный было некому. И я зацепилась за эту новую надежду — что ты на самом деле куда-то пропал, а вместо тебя теперь правит самозванец. И что если я смогу… если я добьюсь чего-нибудь от этого самозванца, раскрою его секрет, то он выдаст мне тайну, может быть, расскажет, где ты теперь. Хотя я почти убедила себя, что ты просто замыслил что-то еще более ужасное, и я должна тебя остановить. Схватить… Наказать. Отомстить за все. Что я появлюсь перед тобой как богиня судьбы — с карающим мечом и наручниками…       Бен поцеловал ее в плечо и прижал к себе покрепче:       — Ммм, это как раз вышло очень… впечатляюще. Когда ты кинулась на меня в Центральном парке и пыталась арестовать…       — И тогда я проникла в замок. Мне даже не пришлось объясняться с остальными, потому что за мной охотились твои дружки. Рыцари Рен. Они едва не накрыли наш отряд. И мне пришлось бежать одной, чтобы увести их от Сопротивления. Я подумала, что искать меня в замке они точно не будут. Ну, какое-то время. Замок как раз отстраивали после пожара, проникнуть внутрь было не так сложно, особенно с магией. К тому же я знала все ходы в подземельях… В общем… В замке… Это все вышло как-то случайно. Я просто увидела тебя в дверном проеме! Точнее, в портале, там… был лес, ты шел по нему в этой своей странной одежде. И я решила, что надо воспользоваться ситуацией. Нет. На самом деле… я просто, не думая, кинулась к тебе. Вот и все.       — Портал…       — Да.       — Мы должны узнать… — Думать о деле не хотелось, и он закрыл глаза, снова оставляя короткие поцелуи у Рей на плече. А потом вздохнул. — Это, пожалуй, наша единственная зацепка. Чтобы попытаться вернуть все… назад. Я хочу узнать, что произошло. Как связана эта поездка на север, машины, туман, портал. Если эти Рены достанут в Нью-Йорке современное оружие… оружие того королевства, будет катастрофа. А еще исчезновение Люка почти одновременно со мной… И… погоди, а что это за пирамидка, которую мы украли?       — Путеводный камень. Очень редкий артефакт, Люк показывал нам его в одной древней книге. Их очень мало, это удивительная редкость. Но по преданию он сам появляется для тех, кому очень нужен. Позволяет найти дорогу в любое место, даже в другом мире. Когда я его увидела, то поняла, что это наш единственный шанс…       — Надо снова проникнуть в замок, — твердо сказал Бен. — Разобраться, понять, что к чему, попытаться докопаться до правды. У меня есть большое преимущество перед всеми остальными Кайло Ренами — я настоящий. И могу снять шлем и доказать это.       Он замолчал, отгоняя от себя мысли о том, что будет потом… И о том, что он сделал. Даже если это было под воздействием чужой воли. Может быть, в нем было что-то, что сделало его легкой добычей. Именно его, а не кого-то другого. Какая-то червоточина, предрасполженность ко злу, которую сдерживала только их связь с Рей. Что он все-таки был Кайло Реном, что…       Она, вдруг словно почувствовав его мысли, с намеком потерлась о его пах, и… Черт.       — Все, давай вылезать! — решительно объявил Бен.       Ему было мало. Хотелось еще. Никуда не торопясь, зацеловать ее всю, от макушки до ног. Наслаждаться и длить наслаждение, знать, что у них впереди целая долгая ночь. И утро.       

***

      Завтрак на подносе прилетел прямо в постель, едва они проснулись от аромата свежей выпечки. Кофе с молочной шапкой, на которой были нарисованы сердечки, блинчики — тоже сложенные в форме сердечек, украшенные клубникой и розовым кремом.       Они накинулись на еду, как два голодных волка. Надо было… подкрепиться. После вчерашней ночи. И утра. Рей чувствовала себя такой… истомленной. И счастливой. Немного бестолковой оттого, что никак не получалось собраться с мыслями. Оттого, что вообще ни о чем не хотелось думать. Хотелось только дурачиться, валяться, целоваться и говорить глупости. Кормить друг друга вот так, перемазавшись в креме, смеясь и целуясь, чувствуя себя беззаботными влюбленными идиотами.       Нет, традиция медового месяца определенно казалась… разумной. Жаль, конечно, что месяца у них не было. Зато был час… и еще один… и еще…       Внезапно окно распахнулось, и в комнату влетели два белых голубя с полотнищем в клювах, которое они ловко развернули перед гостями.       “Спасибо, что выбрали наш домик! Оставьте один золотой на столике”.       Свернув транспарант, они вылетели обратно на улицу.       — Это намек, — вздохнул Бен и скинул одеяло, которым прикрывал себя и Рей. — Нам пора... Черт. — Он поспешно набросил одеяло обратно. — Опять они!       Голубки влетели с новым транспарантом:       “Советуем прогуляться по городу! Посмотрите множество интересных лавок и затей! Вы всегда можете продлить время в домике после прогулки!”       — Нас точно выгоняют, — вздохнула Рей и заглянула под кровать в надежде найти платье.       — Ага. Хотя и вежливо.       — Пойдем узнаем, когда отходит корабль. Тут есть река, можно совсем близко подобраться к границе королевства. А потом… Потом через болота. Я знаю тропу.             Город встретил их уже привычным розовым безумием. Лавки и магазинчики с сердечками, конфетами, леденцами, лентами и блестками; ангелочки, бабочки, зайчики и птички; то и дело падающее с неба лепестки…       — Может… прогуляемся? — спросил Бен. — Посмотрим, что тут еще есть? Надо купить еды в дорогу. И вообще…       — Порадуйте любимую! — раздался чей-то восторженный голос. Какая-то девочка в белом платье с крылышками, стоявшая рядом с дамой в таком же белом платье на пороге лавки, устремилась к ним с бонбоньеркой в руке, звеня колокольчиками в волосах и мелодично повторяя:       — Лучшие конфеты королевства!       — Спасибо, нет! — успела ответить Рей, и Бен утянул ее в узкий переулок.       — Я, кажется, скоро слипнусь от этого всего, — вздохнула она. — Здесь есть вообще что-нибудь не сладкое, не милое, не розовое и не белое? Без сердечек, крылышек и завитушек? Сначала вроде весело, а потом уже от одного взгляда зубы болеть начинают. Ну и вообще…       — Невозможно же сосредоточиться! — согласился Бен. —Так вот… проникнуть в замок. Если двойников несколько, никто ничего не заподозрит. Надо, конечно, добыть что-то похожее на тот шлем, но это явно не здесь…       Рей кивнула.       — Тут недалеко есть город оружейников, думаю, там точно можно можно будет что-то найти.       — Отлично!       Они вышли на улочку ближе к окраине, где вроде не было всех этих бесконечных лавок с пряниками, конфетами, розами и голубками.       И вдруг… она замерла, хватая ртом воздух. Бен что-то говорил, но она изумленно дернула его за руку и он тоже остановился.       — Смотри!       В витрине небольшого магазина, где не было никаких сладких вывесок, стоял… Кайло Рен. В шлеме и плаще.       — Черт! Что за…       Бен быстро сделал шаг вперед, загородив ее собой. И это было так знакомо! Так приятно и так… В детстве и в юности она всегда так бесилась из-за того, что в моменты опасности — настоящей или кажущейся — он все время защищает ее, как какую-то малявку, которая не может за себя постоять. А потом… потом она защищала себя сама. В том числе и от него. Потом она поняла, каково это — вдруг лишиться того, кто всегда рядом, кто постоянно думает о тебе, каково это — вдруг оказаться одной…       — Это… манекен! — вдруг выдохнул Бен.       — Манекен? — Рей шагнула ближе: и правда, “Кайло Рен” за окном не двигался, стоял неподвижно, чуть приподняв руку, а рядом с ним что-то… — Ох, — вырвалось у нее.       В тени черного плаща стоял порг — точно такого же роста. А рядом маячило что-то еще, кажется, какой-то женский манекен, но его уже трудно было разглядеть, не подходя к витрине вплотную.       — Хм…       — Бен, но кому понадобилось делать… Кайло Рена и порга? Что за… и среди всех этих конфет и пряников такой магазин?       — Пойдем выясним. Этот шлем нам в любом случае нужен.       Они подошли ко входу, над которым красовалась вывеска: “Маленькая смерть” и снизу мелкими буквами подпись “гарантирована”.       — Это… в каком смысле? — спросила Рей.       — Херь какая-то, — проборомотал Бен. — Ладно, узнаем.       Они толкнули дверь, звякнувшую колокольчиком, и вошли.       В лавке оказалось… странно. Рей огляделась: по стенам была развешана странная одежда. Что-то с дырявыми чулками, какие-то корсеты с короткими юбками, больше похожие на сетку, чем на платье. Кто вообще будет такое носить? Над всем этим сверху была надпись “Твоя империя фантазий”.       — Добрый день! — раздался радостный голос лавочника. — Вы пришли куда надо! Есть все, на любой вкус, размер и кошелек.       — Нам нужен… — Бен махнул в сторону окна, где стоял Кайло Рен. — Вот тот, в шлеме.       Рей тем временем огляделась. На другой стене было что-то… совсем непонятное. Странные предметы, напоминающие… яйца разных размеров. Кольца — слишком большие, чтобы надевать на палец. Какие-то разноцветные шарики… Указатель с надписью “войди глубже на все 29” вел куда-то за полузадвинутую ширму, и Рей вытянула шею, пытаясь разглядеть, что же там такое. Однако ничего не увидела.       — О… Да, отличный выбор! Понимаю! Но боюсь, что у нас остался только тот, что на витрине. Уступим со скидкой. Все раскупили…       — Все раскупили? — не выдержала Рей. — Да кто вообще…       Бен быстро толкнул ее в бок.       — Пользуется популярностью, — развел руками лавочник и подмигнул. — Горяч, правда? Сила, власть, доминация, некая доля… ммм… злодейства. И этот загадочный черный цвет, шлем-маска, изменяющий голос. Ну, вы понимаете. Сложно устоять. Есть вариант без камзола.       Он подошел к манекену и снял шлем, плащ и камзол, под которым оказались рукава, соединенные на груди и на спине ремнями с заклепками, а еще черные плотные штаны.       — Берем с камзолом, — быстро сказал Бен.       Да что за…       “Что это за херь вообще! Как они могут такое продавать! Да они вообще знают, что в нашем королевстве творится?! Люди гибнут!”       “Это… потом объясню!”       — Нам нужно еще… для дамы, — Бен указал взглядом на Рей.       — О, разумеется! Их обычно берут в паре. Кайло Рен и светлая мятежница. Или темная боевая подруга… Желаете в белом или в черном? В белом есть с цепями для… ммм… удерживания, а в черном…       Рей удивленно глянула на Бена. Какие еще цепи?       — В черном, — невозмутимо ответил он. — Парный костюм. С полумаской.       Лавочник, чуть не взвизгнув от радости, кинулся в подсобку и принес… Нечто.       — Старался угадать с размером, но лучше подстраховаться. Взгляните сами.       Рей удивленно смотрела на то, что он положил на прилавок. Корсет! Юбка с разрезами чуть не до пояса, длинные перчатки, чулки…       — Есть еще набор для макияжа, чтобы завершить образ, — лавочник придвинул небольшую коробочку. При покупке двух костюмов идет бесплатно.       — Желаем примерить? Если что — подгоним по фигуре… Трон у нас тоже есть! Несколько вариантов… Пожестче и помягче, с распорками и без…       Трон? С распорками? Рей покачала головой и, взяв странный наряд, ушла за занавеску.       Кое-как натянув чулки, корсет с юбкой (крючки на спине до конца застегнуть не удалось) и надев ботфорты, она взглянула на себя в зеркало. И замерла.             

***

      — Бен! Помоги!       Бен вдохнул. Выдохнул, стараясь не смотреть в сторону продавца. И пошел к Рей. Черт. Надо как-то объяснить ей, где они оказались. И заодно объяснить, как сам он узнал, что такое секс-шоп. Тот случай, когда он по незнанию влетел в подобный магазин недалеко от дома в Бронксе, а потом гуглил и разглядывал, поражаясь тому, что люди придумывают и чем занимаются.       Рей отдернула шторку в примерочной кабинке, и он почему-то вдруг забыл, как дышать. Она словно была… воплощением тех фантазий, которых он немного стыдился. Его незнакомка из снов, его Рей, его любимая малявка была такая… светлая, такая… Ему казалось, что он никогда бы не увидел ее наяву в таком образе, как сейчас.       — Чулки, конечно, непрактичные, лучше бы леггинсы! И еще каблуки эти, вообще наряд какой-то странный… Бен? Ты… — Она вдруг нахмурилась и с подозрением уставилась на него. — Ты говорил, что объяснишь, что это за лавка.       — Это… это магазин для…. — Он вздохнул. — Для, мммм, любви. В смысле, чтобы заниматься любовью! Для секса. Точнее… для развлечений в сексе. Люди… ну, иногда играют в постели по-разному, покупают костюмы… И это, хм… нормально. Даже если кто-то покупает, например, Кайло Рена…       — И порга?       — Черт, может быть, кто-то и… порга! — Он сам не понимал, почему разговаривать на такие темы именно с Рей было сейчас так неловко. — Но мы тут просто купим себе костюмы, чтобы попасть в замок, а не…       — Для… хмм… — Она развернулась к зеркалу и с интересом себя осмотрела. — Для секса? Костюмы? — Рей приподняла ногу, подбоченилась, выгнулась, принимая очень соблазнительную позу. — Так вот почему… Так. Погоди. Так тут, наверное, не только костюмы? А что тут еще есть?       У нее вдруг загорелись глаза, и Бен почувствовал, что у него пламенеют уши.       Она выскочила из-за занавески и решительно направилась в сторону комнаты с указателем “Войди глубже на все 29”.       — Рей!       Но его малявка уже схватила продавца за рукав и…       — А это что? — Она ринулась к полкам.       — Кольца. Надеваются на…— Тот выразительно посмотрел Бену ниже пояса. — …это самое. Чтобы продлить процесс. И для дополнительного удовольствия дамы. У нас есть под цвет кожи, а еще светящиеся в темноте, есть с шипами и пупырышками…       — Гмм… — Рей с любопытством разглядывала коробочки с игрушками. — Даже с шипами? Интересно!       — А еще… — Продавец явно сообразил, что, пожалуй, сделает сегодня кассу. — Оригинальная вещица. Эксклюзив! Только для вас!       Он достал шкаткулку, в которой была увитая розами ракушка. Открыл ее. В ракушке оказалось внушительных размеров кольцо. С глазами. Бен взглянул на него с ужасом, а оно вдруг кокетливо взглянуло на зрителей и… запело!       — Счастливее девушки трудно найти-и-и, ты к маленькой смерти на верном пути-и-и…       — Так маленькая смерть — это… — Рей вскинула голову, вдруг догадавшись.       Продавец покивал с лукавой улыбкой:       — Именно, прекрасная леди. Кольцо поет, и эти дополнительные вибрации… вызывают именно ее! Маленькую смерть.       — Изумительно! Кстати, прекрасное название для магазина!       — Благодарю.       — Рей, — решительно заявил Бен. — Это уже слишком. Все, пошли, у нас нет времени на…       — Мы берем это кольцо! — твердо сообщила она продавцу. — И еще… дополнительно второй парный костюм к Кайло Рену, белый. Который с цепями!       — Какие еще цепи! — Бен чуть за голову не схватился в ужасе. Ему и поющего кольца на члене хватило. — Рей! Я не буду…       — Это я буду, — коварно улыбнулась она, обернувшись к нему. — Вместе с кольцом. У меня уже есть план! Трепещи!       Ох! Он обреченно прислонился к стенке, глядя, как едва не насвистывающий от радости продавец заворачивает им покупки.       — Еще вот этот тюбик в подарок, прекрасная леди. Надеюсь, вкус вам понравится. Желаете с клубникой, вишней или смородиной?       — А это что?       Продавец наклонился и шепнул ей что-то на ухо, и она издала довольный возглас.       — Да! Хочу! С вишней!       Черт, черт черт!       Едва только свертки оказались у них в руках, Бен потащил Рей к выходу — не хватало только, чтобы она увидела, что еще продается в отделе “29” и решила купить… что-нибудь похуже.       Дебильное кольцо с дурацкой песней — Бен понял, что и под страхом смерти не согласится надевать это на себя, особенно если оно еще и петь будет в процессе! — конечно, было способно сбить даже самое сильное возбуждение, но вот все остальное… Особенно этот взгляд Рей, то, как озорно она закусила губу, уже явно представляя, что сейчас устроит.       — Трон мы не купили, но, думаю, кресло отлично подойдет!       — Так ты будешь править галактикой вместе со мной, Кира Рен?       — Ммм… — Она задумалась и снова кокетливо взглянула на него из-под ресниц. — Сначала я думала, что можно поиграть в Дарта Бена и Рей Неуловимую, но теперь думаю, что если я, коварная Кира Рен, захвачу в плен светлого мага… Черт, надо было тебе что-то белое купить!       — Нет, обойдемся, — Бен решительно потащил ее дальше по улице, опасаясь, что его малявка, как всегда, когда загорается новой идеей, понесется тут же воплощать все это в жизнь. — С меня хватит и цепей.       — Да, ты прав. Светлый маг же может быть в одних черных штанах? Или воин! Паладин, да! Рыцарь и очень опасная ведьма, перед красотой которой не может устоять ни один мужчина!       — Ты меня не получишь, о коварная! Ибо я дал обет целомудрия и ни за что его не нарушу. Я вынесу все твои пытки!       — О-о, посмотрим! Когда ты окажешься в моем замке в полной моей власти… Кстати, я думаю, что дела подождут. У нас же есть деньги снять тот домик еще на одну ночь?       — Есть! И знаешь что, коварная, когда твои чары окажутся бессильны перед моей твердостью, я сам возьму тебя в плен! И обращу к свету… И ты опустишься на колени, чтобы получить мое благословение…       — Вызов принят! — Глаза Рей азартно блестели. — Посмотрим, кто кого и куда обратит! У меня еще есть коробочка для макияжа, если ты забыл, и я собираюсь быть во всеоружии! И еще тот тюбик — о, ты узнаешь, зачем он нужен! И я не уверена, что твоя твердость долго выдержит, знаешь ли.       “Лишь бы не кольцо!” — подумал Бен со вздохом, но в то же время предвкушая… Черт, мысль о том, как они с Рей будут обращать друг друга в свою веру, была очень уж соблазнительной.       Взявшись за руки, они побежали обратно к домику, и вдруг…       Бен резко затормозил на повороте. Рей вздрогнула и остановилась, заметив то же, что и он — трех мужчин в черном.       “Бежим! К пристани!”