Няня и Демонический-божок в желтом комбинезоне.

Четырнадцать лет. Да! Этот день реально настал. Я терпел это тело слишком долго. И я все ближе подбираюсь к возрасту совершеннолетия. Кажется так у них это называется? Пройдёмся по «важным» вещам. (Не то что бы мне не было наплевать, но…) Я закончил школу экстерном. Конечно, мой родненький ад и этот мир в корне отличаются друг от друга. Но математика и другая хуйня — почти одинаковая. Тем более, у меня есть более важные вещи чем сидеть в школе и слушать бормотание учителей. Например, изучение моего тела и возвращение домой… С каждым годом справляться с ним было все труднее и труднее. И сейчас, когда мне исполнилось четырнадцать, я понимаю что со мной происходит что-то странное. Реально стрёмные вещи. Я нашел определение этому в интернете. Это называется «половое созревание». Фу, даже сейчас мне кажется мерзким это название. Но на удивление это помогло разобраться почему мои способности немного притупились. Скачок роста, изменение голоса. Это все что я успел прочитать перед тем как содрогнуться от дальше увиденного… У демонов «половое созревание» или «пубертат», да все же так называть это мне больше по душе, начинается в пятьсот лет. И заканчивается он в этот же год. Да и пубертат у нас называется другим названием. Но давайте не об этом. У нас в это самое взросление клеток появляются дополнительные способности и инстинкты. Рога, что улавливают больше звуков чем уши. Глаза, что дают возможность смотреть в даль даже без бинокля или что-то такого. Ну и прицеливаться конечно. Насчет способности… Я ее не получил. Мы, низшие, вообще только основы всю жизнь пытаемся изучить. Которые остальные демоны за два года или даже меньше могут довести до совершенства. В общем… Я надеялся что у людей хоть это будет по нормальному. И я ошибся. И так, есть еще более важное чем мое изменение в теле. У меня родилась сестра. Сестра, мать вашу! Я не сильно обрадовался, потому что как обычно слежение за сестрой отдадут мне. А я с детьми… Не в ладах. Я не понимаю их. И их тела жутко напоминают мне об том как я сидел в этом желтом костюмчике. И об Валере. Кстати о нем. После того как мне исполнилось достаточно, по меркам моих родителей, лет. Они перестали просить его сидеть со мной. Он ушёл из моей жизни так же быстро как и появился. Я не скучал. (Вы можете сколько хотите говорить обратного, но нет!) …Нет я скучал. Пора прекращать врать. Хотя бы самому себе. Скучал и убивался. Хотя сам не знал от чего и почему. Он был мне другом. И мне кажется это вполне нормально что я скучаю по другу. И вот он, не пытавшись даже связаться со мной, приходит к моей сестре! Не ко мне. К сестре. Но я его даже… Понимаю. Ведь человечность, которую я приобрёл в придачу к телу, победила врождённый эгоизм с моего демонического облика. Во мне что-то смешанное. И радость, и грусть, и чистый гнев. И все же… Почему он не пытался меня найти, как я его? Скучал ли он по мне в принципе? Но… Этот час настал. Звонок в дверь и возгласы матери, идущей с малышкой Касильдой на руках. Ей было пять, так что она была довольно лёгкая. Мои руки вспотели. Мне хочется провалиться сквозь землю… *** — Да-да, иду! — кричит женщина средних лет на раздавшийся звонок в дверь. Она взяла на руки маленькую девочку с енотом в руке и пошла размеренными шагами к двери. — Здравствуй, Валера! Как мы давно не виделись. — улыбнулась она только что пришедшему няньке. — Здравствуйте, Анна! Как здоровье? — начал разуваться мужчина с чёрными волосами. Он посмотрел на маленького ребёнка, что она держала в руках. Девочка своими любопытными глазами осматривала гостя, немного прячась за енотом. — Ахахах, с ними о здоровье только и говори. Хастур у нас совсем от рук отбился. Я понимаю, гений! Школу закончил экстерном. Но он совершенно меня не слушается. — покачала головой Аня, и погладила по голове сидящую на руках девчушку. — Что поделать… Это подростковый период. Но… Школу экстерном закончил? Воу. Горжусь. — Валера обратил внимание на голубые глаза девочки. — А кто она? — улыбнулся Валера, предвкушая очередного чертёнка. — Касильда. Сущий ангел, Валер. Я уверена проблем с ней возникнуть не должно. Кстати, хочу заметить, ты совсем не изменился. Будто все девятнадцать! — ухмыльнулась Анна, увидев смешок Валеры. — Да ладно вам… — Ой, ну все, я побежала. Хастур, не стой в дверном проёме, что за бестактность? А ты, Касильда, слушай Валеру. — сказала она девочке, что обняла ее и снова начала разглядывать няню. Дверь захлопнулась, и Валера посмотрел на темную комнату, где в проёме горели красные глаза. Он содрогнулся, и стоило ему дать слабину и отпустить взгляд Хастура, как он исчез. «Вот же, молодой черт.» — улыбнулся ностальгическим воспоминаниям, няня. И с интересом посмотрел на Дарлу, что все еще стесняясь, осматривала его. Будто ища подвох. На это он лишь растянул лыбу, и обратился к девочке. — Касильда, приятно познакомиться. Я — Валера. Твоя новая няня. — мужчина сел на корточки, чтобы быть одного роста с ней, и разговаривать с ней на одном уровне. — Приятно познакомиться… — замялась девочка. — А как зовут его? — ткнул пальцем в маленького енота, Валера. Глаза Касильды засветились, ведь ей не пришлось напоминать о существовании своего лучшего друга. Даже мама иногда забывает поздороваться с ним. — Мистер Отто фон Штирлиц! — радостно воскликнула девочка. Валера выдавил нервную улыбку, вспоминая знакомое имя, но тут же его нервозность сменил накативший смех… — А это Мистер Мюллер! — показала другого енота она. И пока у Валеры проходило знакомство с весьма… Знакомыми парню героями, в комнате у Хастура была уже проделана дыра от его нервных хождений туда-обратно. — Почему я просто посмотрел на него… Почему не вышел?! Аргх! — рвал волосы на себе, лысый. Ему было так стыдно за себя. Он просто тупо смотрел на него. Как влюблённая школьница, пуская слюни! Фе. Да черта с два ему симпатизировал этот придурок! У него не настолько плохой вкус. Тем более… Он человек! Мать моя! Он не может влюбиться в человека. Тем более, в мужскую особь! Он даже с женской брезгует. А тут с мужской… Оставим это на потом. Сейчас надо действовать! Нужно принять реальные меры. Выйти из своего укрытия, к нему. Посмотреть ему в глаза. Он разглаживает мятую футболку, а затем психанув, рвётся к шкафу. Напяливает на себя все еще мятую, чёрную футболку, и, все еще пытаясь собраться с духом и мыслями, выходит. Из комнаты младшенькой звучит звонкий смех, что он узнал бы из тысячи. А так же задорный голосок его сестры. Он подходит все ближе и ближе, стараясь не шуметь. А затем быстро… Вжимается к стене. Нет! Нет! Нет! Он не может! Сгорит со стыда… Но возвращаться уже поздно. Он прислушивается к голосу Касильды, что знакомит его со своими енотами. — А это… Это… Аблерт… Тубрелт… — запинается она, смотря на очередного енота. — Альберт Эйнштейн. — с усмешкой поправляет сестру, брат. Валера поворачивает голову, и с удивлением смотрит на взрослого парня. — Братик, привет! Смотри, это моя новая… — не успевает договорить Касильда, как незаметно подходит Валера, и обнимает подростка. Он прижимается своей грудью к его, что-то неразборчивое шепча на ухо… — …Вырос очень… — единственное что смог разобрать юноша. Ему вдруг стало жарко и тесно в штанах. И он, отшатываясь, разрывает затянувшиеся объятия, под любопытные глаза младшей с физиком-теоретиком на руках. — Хастур! Мама купила мне еще одного енота! — сказала она, выходя из комнаты. — Оу, и как назовём? — ухмыльнулся парень. — Королева! — Елизавета вторая. — с серьёзным выражением лица, вынес вердикт Сайтама. Глаза Касильды заискрились, и она пошла в комнату, играть со своей новой королевой. Вот тут то он понял откуда столько известных личностей. Что ж, с енота, у которого была приклеенная лупа к лапке, которого любезно звали Шерлоком Холмсом, он посмеялся. *** — Слышал школу экстерном закончил? — сидя на диване рядом с лысым, спросил он. — Гением быть тяжело. — с насмешкой ответил Хастур, и злобно улыбнулся няньке, будто бы говоря: «Ты то не гений». — Ну да, ну да. Вот только я помню как этот «гений» козявки свои жрал. Как быстро растут чужие дети. — наигранно всплакнул Валера. Хастур недовольно поджал губы. — Забудь! — взбунтовался молодой человек, но через секунду снова растянул спокойную лыбу. — А я помню тебя в розовом фартучке… Вот незадача. — Ой, тогда нам придётся договориться о неразглашении этих тайн? — Валера протянул руку Хастуру, что недоуменно сидел на против. Как вдруг этого тугодума осенило, и он тоже вытянул ее прямо к его. Они коснулись, и лишь встряхнули ей, а по телу Хастура будто бы прошёл электрический разряд. Его щеки вновь засветились красным, и он отодвинулся от няни. — Короче, анекдот про Штирлица и Мюллера! Как то раз… — Завали хлеборезку! *** Валера зачерпнул очередную ложку супа, и поднёс ее ко рту малышки. — Давай… За маму… — она послушно открыла свой рот, и опустошила столовую ложку. Левее от няни и Касильды сидел подросток. Казалось он был в прострации, и уже пятую минуту пялился в стену. Не забывая, конечно, хлебать из тарелки. Валера снова зачерпнул ложкой бульон, и снова поднёс ее к девочке: — За папу… — девочка снова открыла рот, и проглотила суп. Валера облокотился на стул, и кинул ложку в пустую тарелку. Касильда вышла из-за стола, и побежала в сторону комнаты. Мужчина со скрипом встал со стула, и подошёл к парню. В тарелке была пустота, но парень как загипнотизированный смотрел на стену, прожигая ее взглядом. — С ума что-ли сошел? — тихо сказал Валера. — Ну короче, Подвыпившие Штирлиц и Мюллер вышли из бара… — Заткнись! Или ты щас со своим Штирлицом из окна полетишь!