Глава вторая: (привыкший к) темноте
И мы здесь, как на темнеющей равнине Охваченный смутными тревогами борьбы и бегства, Где невежественные армии сталкиваются по ночам. — Мэтью Арнольд, Дувр-Бич.***
Эндрю знал, как выглядит нервный срыв, и почти ожидал, что Натаниэль Веснински пригласит их на местом в первом ряду, когда он остановился в дверях. Недавно умерший имел склонность паниковать, пытаться вести переговоры с такими людьми, как он, как будто им причитается больше времени и перевозчик должен отправить их обратно к живым. Не то чтобы Эндрю заботился о том, чтобы помочь кому-то обмануть смерть. Конечно, у него была своя сделка с Ваймаком, но люди, похоже, не понимали, как мало их дальнейшее существование значило для него. Они были мертвы. Они должны сами справиться с этим. Это облегчило бы ему работу, если бы они это делали. Это был смех, который потряс его от легкого раздражения до смутного любопытства. Натаниэль, бледный и дрожащий, шагнул одной ногой вперед, на дневной свет, в надвигающуюся бурю и узнав, что он мертв, начал смеяться. Костлявые руки тянулись к небу. Покрытые шрамами руки тянулись к дождю, казалось, все в нем расслабилось от облегчения. Возможно, это было не так уж и удивительно, учитывая количество душ, которые они с Ваймаком собрали в этом конкретном доме в Балтиморе за последние несколько лет… Месяцев… Десятилетий… Время в Пустошах было свободной вещью. Однако обычно людям требовалось больше времени, чтобы понять, что они мертвы. Натаниэль быстро все понял. — Так кто же вы? Два дьявола пришли забрать то, что осталось от моей души? Эндрю фыркнул, может быть, все-таки не так быстро. Он собирался оставить это дело тренеру, но взмах влажных каштановых кудрей отклонил первоначальную попытку Ваймака объясниться. — Слушай, ты точно не ангел, если ты здесь ради меня, — сказал Натаниэль, наконец опуская руки. Эндрю уставился на бледную кожу, задаваясь вопросом, могут ли его глаза ошибаться. — Так кто же вы? И чего вы хотите? — Проклятые судьбы, у вас, людей, нет воображения, — проворчал Ваймак и сделал несколько шагов вперед. Натаниэль не повернулся к нему, но Эндрю заметил, как его плечи снова напряглись. — Мы не ангелы и не демоны, малыш, мы Перевозчики. Или он такой. — Ваймак ткнул пальцем в Эндрю. — Добро пожаловать в Пустошь, теперь ты находишься в путешествии в один конец на Другую Сторону, и Эндрю будет твоим гидом. Есть еще вопросы? На этот раз Натаниэль все-таки повернулся. Усмешка, озарившая его лицо, едва ослабла. Может быть, ему нравилось видеть разочарование Ваймака, потому что следующая вещь, которую он сказал, была такой же глупой. — Как Лимбо? — Это земля между мирами. Ты должен пересечь его. Все так делают. Это твоя личная прогулка по подземному миру, которая поможет тебе принять то, что ты умер, и двигаться дальше. — Объяснения Ваймака всегда были скучными, но Натаниэль не остановился на этой испорченной улыбке. — Послушай, малыш, мы и раньше забирали отсюда души, вот почему нас двое. Мы делаем это, потому что мы верим во второй шанс. Второй, третий, четвертый, неважно, пока ты попадаешь на Другую Сторону, не имеет значения, что ты сделал в жизни. У тебя есть шанс. Ухмылка исчезла, и Эндрю сразу же решил, что предпочитает ее, нежели полное отчаяние, которое сейчас омрачало лицо Натаниэля. Ему потребовалось две попытки, чтобы выдавить из себя следующие слова. — Почему? Обычно у Ваймака на это была своя реплика. Некоторые души заслуживали этого больше, чем другие. Каждый получал Перевозчика, но не всех встретит одиного из Лис, потому что Тренер был стар как мир и устал видеть, как души сто раз облажались в жизни и встречали смерть. Но если Натаниэль услышит подобные сочувствия, он сбежит. Это выражение было похоже на животного, готового укусить руку, держащую ключ от его ошейника. — Почему нет? — Эндрю вытащил из кармана сигареты и покатал одну между пальцами. — Это то, что нужно сделать. Хотя, я начинаю думать, что ты не стоишь таких усилий. — Миньярд. — Нет, тренер, не притворяйтесь что то, что мы здесь это нечто большее, чем судьба. Ты веришь в судьбу, Веснински? Удачу? Ты чувствуешь себя счастливым? — Только в плохую, — сказал Натаниэль. — И я Нил. — Это выглядит так, как будто меня это волнует? — Эндрю засунул незажженную сигарету за ухо. — Что не так с твоей рукой? — Моей рукой? Я в порядке. — Лжец. Тогда что это такое? —Эндрю схватил Нила за запястье, прежде чем тот успел среагировать, и повернул его. Длинная ладонь была в красных пятнах, кровавый порез от большого пальца до мизинца. Нил попытался вырваться, но Эндрю усилил хватку. — Похоже, в этом кролике есть немного больше, чем мы думали. К этому моменту дождь превратился в настоящий потоп, подхваченный свирепым ветром, который обжигал даже его кожу в тех местах, куда он попадал. Ваймак выглядел ошеломленным. Нат - Нил выглядел смущенным, если уж на то пошло, неуверенным в этой суете. — У тебя идет кровь, — сказал Ваймак. — Я в порядке, — повторил Нил, пожимая худыми плечами и пытаясь освободиться еще раз. — Ты мертв и истекаешь кровью, малыш, ты не в порядке. Миньярд, ты должен доставить его в первый безопасный дом. Я пойду вперед, найду остальных. — Должно быть, я зацепился за нож. Это просто царапина. Отпусти меня. Я в порядке. Эндрю, однако, держал его крепко. Он чувствовал приподнятую и рваную кожу вокруг запястья Нила и подозревал, что его неприязнь к тому, что он попал в такую ловушку, зашла дальше, чем просто общее отвращение к ситуации. Тем не менее, он не доверял никому, кто мог истекать кровью в загробной жизни. Это было неестественно. И это был не первый раз, когда они видели такое. — Он может быть одним из них. — Этот кролик может подвергнуть их всех опасности. Он не доверял ему. Он не хотел, чтобы тот приближался к Лисам. — Не имеет значения. Ты отведешь его в Башню. Это твоя работа. Форма Ваймака изменилась, быстрое коричневое пятно, которое превратило его неуклюжее человеческое тело в огромную лису с шерстью, украшенной узором в виде племенных татуировок. Два свирепых черных глаза моргнули на них, как бы повторяя обязательство Эндрю перед ним, затем существо повернулось и побежало, прыгая прочь быстрее, чем любое земное существо. Восторженный звук слетел с губ Нила, привлекая внимание Эндрю к недавно ушедшей угрозе, находящейся под его стражей. — Ты тоже можешь это сделать? — Если ты просишь чего-то правдивого, маленький кролик, тебе следует начать с чего-то своего. — Эндрю старался, чтобы его голос звучал ровно, хотя он чувствовал рычание в горле. Ожидание, что он будет иметь дело с кем-то настолько глупым, как этот, отнимет у него весь с трудом обретенный контроль. Раздраженный, он фыркнул, когда увидел, что рана на руке Нила все еще кровоточит. Кем бы ни был Нил, мысль о том, чтобы заставить жертву вернуться в поместье Веснински только для того, чтобы обработать руку, неприятно засела у него в животе. Дождь делал достаточно приличную работу. Если бы они туго перевязали рану, Эбби могла бы взглянуть, как только они доберутся до Башни. Нил отдернул руку, как только Эндрю отпустил ее, сделав при этом пару шагов от него. Промокший насквозь из-за усиливающегося дождя, Нил напоминал ему лезвие, острые края которого, сверкали под дождем, но не было времени оценить это по достоинству. Сняв куртку, Эндрю вытащил нож, который он поднял с пола после того, как Нил упал, и посмотрел на свой рукав. Если бы он разрезал все это целиком, у них было бы более чем достаточно для полосок, которые можно было бы использовать в качестве бинта для руки. Под таким углом было неудобно резать, но он справился, не обращая внимания на шумные вздохи справа от себя. Нил мог выглядеть как клинок, но он боялся их, может быть, именно из-за них он и умер. Или не умер, в зависимости от обстоятельств. И снова Эндрю пришлось обуздать ход этих мыслей. Предположения могли подождать, но это не помешало ему признать в Ниле угрозу. — Дай мне свою руку, — сказал Эндрю, разрезая рукав на полоски. Нил не подошел ближе, открыл рот, чтобы снова солгать. — Я в по… — Прекрати врать, ты не в порядке, — выдавил Эндрю. — Дай мне свою чертову руку, чтобы ты не потерял сознание по дороге. Нам нужно преодолеть одиннадцать миль до наступления темноты. Прошла секунда. Две. Нил сделал полшага вперед и протянул Эндрю руку. Он больше не сверкал, как нож, и вообще не выглядел опасным. Его здоровая рука снова была обернута вокруг талии, его тело напряглось, зрачки расширились. Он был в ужасе, и он все равно доверял Эндрю. Ненависть пронзила его грудь. Дурак. Угроза. Он уже не в первый раз пожалел, что не поручил эту работу кому-то другому. Бойду бы чертовски понравился этот парень с его надломленной улыбкой и милым личиком. Элисон буквально съела бы его. Эндрю обернул руку, как у боксера, плотно вокруг суставов и запястья, обвивая пальцы петлей, чтобы надавить на саму рану. Он изо всех сил старался не прикасаться к Нилу, дважды подталкивая его пальцами. На данный момент этого достаточно. — Расстояние здесь не совсем тоже самое, но тебе нужно будет поддерживать темп. Я не хочу остаться на улице, когда начнет темнеть. — Не отстаться не будет проблемой. — Лучше бы так оно и было. — Эндрю не хотел привлекать к ним внимание слишком рано. Если бы Нил был мертв, если бы ему действительно нужно было пересечься, ночные призраки не нашли бы их так скоро. Смутное подозрение подсказывало ему, что это будет не так просто, как убежать от демонов в теле ворона, которые преследовали Пустошь и требовали существования перевозчиков. Особенно, если Нил не успокоится и не перестанет создавать бури, подобные этой. Он сердито посмотрел на горизонт. — Тогда пошли. Нил следовал на шаг или на два позади Эндрю, просто вне досягаемости рук, как и раньше, и бесшумно, как тень. Хорошо, он все равно больше не хотел отвечать на бессмысленные вопросы. И закрыв рот Эндрю мог позволить себе оценить потрепанного нарушителя спокойствия. Худой, как клип-поинт, бледный даже для мертвеца, волосы такие рыжие, что дождь не мог их скрыть. Он напомнил Эндрю картину эпохи возрождения, всего было немного чересчур. Кроме его роста. Он был почти такого же низкого роста, как Эндрю. Однако его ноги были длинными и устойчивыми, находя ритм, когда дорога превратилась в дорогу, а с дороги в сказочное воплощение Балтимора. Для недавно умерших Пустошь принимала форму их воспоминаний, теряя свою реальность по мере того, как душа оставалась в подвешенном состоянии между ними. Любопытные голубые глаза задержались на похожих на привидения деревьях, на теневых птицах, которые беззвучно проносились между ветвями. Брови Нила слегка нахмурились, но он не стал спрашивать о том, как странно извивалась и поворачивала тропинка, периодически приводя их из пригорода в парк и обратно. Это были смутные остатки его памяти, пытающиеся осмыслить Пустошь, создавая слой поверх того, что действительно существовало. Но Нил явно не очень хорошо знал Балтимор и уже знал, что он мертв, что делало иллюзию слабой и сверхъестественной. Они продолжали молчать почти целый час, прежде чем дождь превратился в морось, а штормовой ветер в бриз, что указывало на настроение Нила, а идиот даже не осознавал этого. Жалкое заблуждение всегда было самой нелюбимой чертой Эндрю в Пустоши. Ему это не понравилось, когда он пришел, и особенно он ненавидел это сейчас, когда проблеск солнца пробился сквозь серые облака и осветил долгий путь впереди. Он был липко-горячим, а его промокшая одежда была тяжелой и неудобной, особенно кожаные нарукавные повязки, которые натирали и натягивали кожу. Впереди лежали мили, и влажность была отвратительной. По крайней мере, солнце было еще высоко, они доберутся до Лисьей башни до сумерек, если будут продолжать в том же духе. Он сказал об этом Нилу, получив в ответ легкий кивок. — Тебя беспокоит твоя рука? Не говори, что все в порядке. — Это достигло стадии пульсации. — Это хорошо. Это значит, что нервы целы. Нил пожал плечами. — Я уже мертв, насколько сильно здесь могут быть повреждены нервы? Такая наивность. — На много, — сказал он. — Ты можешь стать калекой. Я имею в виду твою душу. Когда ты жив, она защищена твоим телом. Когда ты умираешь, ты теряешь эту безопасность. Ты уязвим. Ты можешь умереть здесь. — Это было больше слов, чем ему хотелось бы использовать, но он увидел, как на лице Нила появилось понимание. — А что будет, если умрешь? Снова. Здесь. — Все. Конец. — Эндрю щелкнул пальцами. Это была большая часть правды. Хотя были судьбы и похуже, чем смерть в Пустоши. Нил узнает об этом достаточно скоро. — Делай, что я говорю, и даже такой идиот-кролик как ты, сможет перебраться на другую сторону. — Твои методы убеждения нуждаются в доработке. — Глаза Нила вспыхнули раздражением. — И почему, черт возьми, ты продолжаешь называть меня кроликом? — Предпочитаешь небольшой стимул? — Эндрю провел пальцами по своим нарукавным повязкам и наслаждался тем, как Нил не вздрогнул, несмотря на то, что знал, что именно там он спрятал свои ножи. Во всяком случае, гнев вспыхнул ярче. Черт возьми, у него были голубые глаза. — Не волнуйся, Нил, мне не нужно быть убедительным. Ты научишься делать то, что я говорю. — Я действительно не думаю, что смогу, — беспечно сказал Нил. — Людям не очень повезло свернуть мне шею. — Никто никогда не принимал тебя за тихоню, не так ли? Нил пожал плечами. — Это часть той честной игры, о которой ты упоминал? Правда за правду? Потому что, если это так, у меня есть несколько вопросов, и я готов обменять их. Эндрю моргнул. Конечно, у этого идиота были вопросы. Недавно умершие всегда их задавали. Но он распознал комок в животе как удивление. Он не думал, что Нил действительно слушал его после того, как Ваймак проделал свой маленький трюк с трансформацией. — Ответ — нет. У Нила не хватило такта выглядеть разочарованным, он шел вприпрыжку в том же темпе, как будто его только что не убили. Как будто он услышал пока, скрытое в тоне Эндрю. В то время как тишина повисла менее комфортная, солнце продолжало набирать силу в своем медленном спуске к горизонту. Облака уходили. Послеполуденные тени на дороге становятся длинными и темными. Влажность, казалось, даже немного повысилась, что было немалым облегчением. Хотя это было странно. Души обычно размышляли о своей смерти. Бури, подобные той, которую невольно вызвал Нил, были обычным делом, как и долгие дни, проведенные в жаре, и периодические снежные бури. Как правило, люди не были рады узнать, что они умерли. Нил, однако, с каждой секундой казался все более расслабленным. Он не вел себя как человек, которому небезразлично, что он сейчас находится среди других усопших, и едва казался спокойным. На самом деле, если судить по укрепляющемуся солнцу, он был счастлив. Интересно. По мере того, как они шли, все казалось слишком легким. Конечно, Нил с самого начала проявил некоторое символическое сопротивление, но Пустошь показала его неестественную легкость в отношении собственной смерти. Даже самоубийцы не относились так спокойно в Подземном мире. Эндрю с каждым шагом доверял ему все меньше и меньше. Говоря об этом, если не считать начала захватывающего заката, остальная часть их путешествия прошла без происшествий. Пустошь превратилась с улиц Балтимора в парковую зону, а затем в бесконечное пустое шоссе. Это облегчало обнаружение Лисьей башни на горизонте. Он указал на это, и они преодолели расстояние, сказав друг другу меньше двух дюжин слов. К явному разочарованию Нила, очень человечный Ваймак встретил их в миле от дома без особых фанфар, хотя и бросил вопросительный взгляд на небо, на что Эндрю предпочел ответить, подняв пустые руки в невинном жесте. Тренер нахмурился и начал болтать с Нилом о том, что Лисья башня была одним из нескольких убежищ в Пустоши, созданных для того, чтобы обезопасить странствующие души. — Почему они нуждаются в защите? Что там снаружи? — В вопросе Нила была острота, которую Эндрю отложил на потом. — В основном ночные призраки, — объяснил Ваймак. — Существа, которые питаются потерянными душами. Но пока ты не гуляешь по ночам и находишься с Эндрю, тебе нечего их бояться. Это часть роли Перевозчика — защищать души, когда они пересекают границу. Их разговор продолжался. Скучно, скучно, скучно. Поэтому Эндрю вместо этого стал наблюдать за языком тела Нила. Он менялся между настороженным и свирепым, замкнутым и внимательным, любопытным и отстраненным. Иногда, когда Ваймак говорил, он почти сбивался с шага, бросая взгляд в сторону, словно ища опасность. Это не сделало Эндрю менее уверенным в том, что Нил был угрозой. Неприятности ждут своего часа. Что ты ищешь? Что ты мог бы знать о страхе там, снаружи? Эндрю задумался, опустив глаза на забинтованную руку Нила. И может ли это иметь какое-то отношение к тому факту, что ты, кажется, все еще жив?