Глава двенадцатая: конец (кто-нибудь, отдышитесь)
Я замечаю тебя, когда ты замечаешь меня
Избавляясь от привычки, ты смотришь, как я сплю.
О, дай мне немного времени, дай мне научиться говорить
Я для тебя лабиринт.
— Манчестерский оркестр.
***
Эндрю был человеком, который любил детали. Он не принимал решения легко. Он не бросался туда, куда боялись ступить ангелы. Любому, кто потрудился бы присмотреться, он мог бы показаться человеком, движимым инстинктом и жестокостью, но в нем была злобность, рожденная тренировкой и подготовленностью. Когда дело доходило до дела, он был человеком мелочным, человеком до мельчайших деталей. Планируя смерть Тильды, он потратил месяцы, прорабатывая все переменные и риски, как постепенно ослаблять тормоза, как гарантировать, что Аарон никогда не окажется в опасности, как дать себе наилучшие шансы выжить. Было очень мало того, что он не планировал бы наилучшие и наихудшие сценарии с его почти идеальной памятью, позволяющей легко хранить всю необходимую информацию. Однако подготовка к их обратному путешествию через Долину с Нилом в образе Лиса заключалась не только в том, чтобы оглядываться по сторонам и ожидать неприятностей. Рико был нестабильной силой, готовой стать радиоактивной, существом, которое могло быть таким же дотошным и стратегическим, каким он был демоническим и диким. Он мог быть деспотичным безумцем, но он был умен, коварен, как любой обманщик, и обожал жестокость, и Эндрю знал, что ярость выявляет лучшее в короле-вороне, делает его более резким, более непредсказуемым. Эндрю перевел взгляд на Нила, зажатого между доброжелательным Мэттом и нетерпеливой Эллисон. Он выглядел крошечным на фоне Мэтта, помятым на фоне Эллисон, но вокруг Нила появилось новое сияние, которое делало его еще более резким, чем обычно, еще больше похожим на ударение в середине предложения. — Когда Рико поймет, что ты сделал, он собирается отомстить, — говорила Эллисон Нилу. Нил пожал плечами. — Но он может что-нибудь с этим сделать? Мэтт на секунду огорчился и кивнул. — Быть Лисой — все равно что быть Вороном, в том смысле, что ее сила исходит от твоей свободной воли, твоего выбора стать перевозчиком. Но если Рико думает, что сможет обмануть тебя или причинить тебе боль, чтобы добраться до тебя, он попытается. — Пусть попробует, — сказал Нил. — В конце концов, он устанет проигрывать. — Я не уверена, что бравада поможет нам здесь, — сказала Дэн, возвращаясь к столу с чашкой чая для Нила и кофе для остальных, даже для Эндрю. — Это не бравада. Я просто думаю, что страх тоже никому из нас не поможет. Рико может причинить мне боль, может напасть на нас, но у него нет ничего надо мной, что могло бы заставить меня сказать «да», — объяснил Нил. Эндрю наслаждался тем, как щеки Нила порозовели при слове «да». — Эндрю сказал, что в любом случае потребуется нечто большее, чтобы отменить магию Ваймака. — Тренер — настоящий перевозчик, у него намного больше власти, чем у Рико, — согласилась Эллисон. — Это не значит, что мы можем недооценивать его, — добавилА Дэн. — Он подпитывает наши худшие опасения, и, кроме тебя и Кевина, его Идеальный Двор практически на месте. Нил промурлыкал. — Хотя, может быть, и не совсем. До прихода Эллисон Жан был единственным, кто дал мне знать, что Эндрю у них нет. Он снял иллюзию, чтобы показать мне, что это всего лишь кости и лохмотья. Дэн и Мэтт выглядели ошеломленными, Эллисон просто развеселилась. — И тебе не пришло в голову упомянуть об этом раньше? — спросила Эллисон. У Нила хватило предусмотрительности принять извиняющийся вид. — Я вроде как забыл. Теперь мой мозг чувствует себя намного яснее, чем раньше. — Это и есть волшебство, поселяющееся внутри. Последствия перемены довольно хороши, — сказала Эллисон, затем выглядела шокированной и обратила на Мэтта широко раскрытые извиняющиеся глаза. — Мои проблемы с зависимостью были давным-давно, — сказал Мэтт, отмахиваясь от ее беспокойства. — И ты прав, есть и другие интересные вещи о влиянии магии на тебя. Если ты еще не можешь, ты начнешь чувствовать и другие души умерших, как щекотание в голове. Сосредоточенно нахмурившись, Нил, казалось, устремил взгляд внутрь себя. — Пока ничего подобного. — Ты узнаешь, когда придет время. Вот тогда тебя начнут посылать на службу перевозчиком. — И через некоторое время ты также начнешь видеть, как выглядит Разлом для других душ, которым ты помогаешь. Это своего рода лучшая часть — получить представление о том, что ждет людей на Другой Стороне — добавила Дэн. — Ты такая зануда, — сказала Эллисон. — Самое лучшее — это, очевидно, превращение. Нил засмеялся рядом с ними, слегка уткнувшись лицом в плечо, как будто смущаясь. Звук был мягким, удивленным и затененным застенчивостью, как будто Нил впервые в жизни открыл для себя счастье и не был уверен, разрешено ли ему это показывать. Он прекрасен, — подумал Эндрю и почувствовал, как его решимость окрепла. Он никогда и никому не позволил бы причинить боль этому человеку. И меньше всего Рико Морияма. — Возвращаясь к сути, вот что интересно в Жане. Возможно, контроль Рико не так совершенен, как мы думали, — задумчиво сказала Дэн. — Либо пустые люди не так потеряны, как мы думали, либо, возможно, власть Рико над ними может быть ослаблена. — Хорошо, ребята, — грубый голос Ваймака разнесся по коттеджу. — Вы все готовы идти? Рене и Ваймак появились на кухне с розовыми от холода носами и набором оружия, которое нужно было раздать Лисам. Рене повертела в руках узкое лезвие, прежде чем передать его Нилу, который заартачился, щелкнув челюстями. Зная сдержанность Нила в отношении ножей, Эндрю положил руку на протянутые Рене лезвия и покачал головой. — Нил уже вооружен. — Эндрю сам позаботился об этом. Рене улыбнулась и забрала нож обратно, убрав его в ножны на ноге. В любом случае, было кое-что гораздо лучшее, чтобы отвлечь Нила. Эндрю кивнул головой в сторону кейса, открытого Ваймаком на столе. Глаза Нила расширились, зрачки расширились, превратившись в темные лужицы желания. — Это… Ракетки экси? Мэтт ухмыльнулся Нилу. — Конечно, это они. Нам с Дэн пришла в голову эта идея, так как мы оба играли профессионально и не имели реального опыта обращения с ножами до того, как попали сюда. Дэн взяла палку с ярко-оранжевым стержнем и закрутил ее вокруг своей головы идеально контролируемыми, но жестокими движениями, ее рот скривился от удовлетворения. — Я так рада, что мы подумали оставить запасные части здесь. — Хочешь попробовать, Нил? По лицу Нила было ясно, что да, да, он хотел ракетку экси. Эндрю потянулся вперед и вытащил из сумки самую тяжелую клюшку — вратарскую клюшку с широкой и двойной утяжеленной головкой (к сожалению, тоже ярко-оранжевого цвета). Он почувствовал знакомую тяжесть этого, вспомнил дни в колонии для несовершеннолетних и месяцы в Палметто, рев ворот, когда они зажужжали красным, вонь тел на корте, мужчин и женщин, которых он имел несчастье называть товарищами по команде. Эндрю поднял глаза, чтобы встретиться с глазами Нила, и не удивился, увидев их темными и напряженными, и был очарован тем, как Эндрю держал ракетку. Эндрю ухмыльнулся. — Я думаю, может быть, сегодня мне следует придерживаться того, что я знаю? — Ответ Нила прозвучал как вопрос и был более чем полон сожаления. Наркоман, подумал Эндрю, раскручивая ракетку вверх и поперек плеч. Но, возможно, сегодня был день для оружия дальнего действия, а также обычных ножей. — Знаешь, мы с Дэн были бы счастливы тренироваться с тобой, когда все вернемся в Лисью Башню, — сказал Мэтт, явно заметив несчастный вид Нила, когда остальные ракетки были убраны. Взгляд, который так же быстро превратился в самую яркую в мире улыбку на предложение Мэтта. — Правда? — спросил Нил. — Я немного играл в детстве. Младшая лига. И около двух месяцев в средней школе. Но я всегда был в движении, и у меня никогда не было возможности научиться как следует. Мэтт ухмыльнулся. — Конечно, Дэн была тренером мирового класса. Мы приведем тебя в форму. Может быть, нам даже удастся убедить Миньярда присоединиться к нам. Эндрю бросил на Мэтта испепеляющий взгляд. Он ни за что больше не приблизился бы к экси-корту. Никакие уговоры не могли этого изменить. — Эндрю? Ты бы присоединился? — Нил повернулся к Эндрю, его глаза были невероятно большими и оттеняли солнечный свет, пробивающийся сквозь ледник. Сердце Эндрю заколотилось быстрее. Ни в коем случае, — вертелось у него на кончике языка. — Я подумаю об этом, — вырвалось вместо этого. Ради всего святого, он крепче сжал ракетку и подавил желание замахнуться на Нила. Но, честно говоря, этот парень превращал его в идиота. Покидать коттедж было странно. Внутри своего маленького периметра мир казался безопасным, странным, как будто он был заключен в пузырь, где ничто не могло по-настоящему коснуться их. Насмешки Рико могли быть громкими и жестокими, но они были неэффективны против тепла и защиты последнего окопа. Однако, как только они вышли за ворота, Эндрю вспомнил о непостоянстве пустоши — поднялся ветер и начал завывать, снег углубился до голеней, земля под ногами стала неровной и скользкой, очевидно, это сказалось на беспокойстве группы, их затянувшемся робость, когда дело доходило до встречи с Долиной и всем сокровищем Рико. А за ветром и грохотом реки Ашерон, из Долины доносился темный и постоянный гнев. Двор знал о превращении Нила, Эндрю был в этом уверен. Не было никакого способа, чтобы Рико не почувствовал перемену, когда магия Тренера овладела Нилом. Не с такой силой, не с таким количеством света. Без сомнения, для Рико это было все равно, что добавить оскорбление к травме, мало того, что Двор не смог принять Нила самостоятельно во время их полета через пустошь, но теперь Нил снова избил его, сделав выбор, который поставил его вне легкой досягаемости. Рико был бы полон решимости заставить Нила заплатить за это высокомерие. Ваймак возглавлял их труппу, Рене и Элисон замыкали шествие, в то время как Эндрю и Нил были по бокам от Мэтта и Дэн. Эндрю мог сказать, что то, что его окружили, заставило Нила нервничать, но он не собирался менять обстановку, не тогда, когда это поставило как можно больше людей между Нилом и ночным призраком. Поднявшись на вершину первого холма, они остановились, чтобы полюбоваться широким пейзажем, мерцающим на многие мили во всех направлениях, кроме того, куда им нужно было идти, где черная линия Долины тянулась, как сердитая черта на белой странице. И все же, во вспышках и мерцаниях, маленькие мигающие огоньки мерцали из темноты и катились к ним, вниз по наклонным склонам и вверх по извилистым долинам. Нил ахнул. — Это души? Эндрю кивнул. Это были пульсирующие сердца других перевозчиков и проводников, которые, как и Лисы, подгоняли мертвых в безопасное место. Это было странно, обычно Эндрю их не замечал. Но теперь он чувствовал себя галькой в океане, плывущей против течения. Все его инстинкты говорили ему развернуться, присоединиться к их паломничеству обратно к Разлому, но он боролся с этим. Сейчас было не его время переходить границу. Не раньше, чем Аарон будет в безопасности. Он посмотрел на Нила и с удивлением увидел, что тот улыбается. Или, может быть, я никогда не перейду границу, пока Нил застрял здесь. Эта мысль не наполнила его таким ужасом, как следовало бы. — Давай, нам нужно добраться до Долины вовремя, чтобы у нас было время добраться до Города до наступления темноты. — сказал Эндрю, снова делая шаг вперед. — Я знаю, — тихо сказал Нил, улыбаясь затяжной, легкой, как бабочка, улыбкой. Когда они спустились сначала с одного холма, а затем с другого, тонкая завеса тумана поднялась от снега и повисла над пустошью. Он скрывал тропинку от посторонних глаз и усиливал холод, превращая его во что-то влажное и липкое. Группа придвинулась ближе друг к другу, зная, что в любую минуту видимость может ухудшиться. Костяшки пальцев Нила задели костяшки пальцев Эндрю, и он ответил на скрытый вопрос, сжав пальцы Нила. На этот раз их не разлучали, Эндрю не собирался снова просыпаться без Нила рядом с ним. Чем ближе становилась Долина, тем меньше оставалось снега, что было одновременно и благословением, и проклятием. Пасмурная погода превратила их в ледяные лужи со стоячей водой, и они хлюпали по грязи. Эллисон смотрела на это с отвращением, хотя Мэтт и Дэн изо всех сил старались отшутиться от хлюпающей влаги вокруг их лодыжек, помогая друг другу расстегивать ботинки и используя ракетки, чтобы вытащить Рене, когда она погрузилась слишком глубоко, чтобы вытащить себя. Нил спокойно воспринял местность, без сомнения, в бегах ему приходилось сталкиваться и с худшими ситуациями. Но ничье хорошее настроение не могло продлиться долго, когда они наконец увидели узкую расщелину, ведущую в Долину. Туман расступался перед ними, этот вход в Долину Тени Смерти был далек от травянистого затишья на другом конце — это была не более чем трещина в высоких скалах, расселина, такая темная, что казалась пропастью. Эндрю обычно совершал это путешествие в одиночку, и оно никогда не становилось менее ужасным, не становилось менее травматичным из-за травмы. Он знал, что другие будут чувствовать то же самое. Когда они, наконец, ступили в длинные скалистые тени, дневной пронизывающий холод стал балтийским, пробирая до костей. — Держитесь вместе, — приказал Тренер. — Не пытайтесь проявить героизм. Давайте пройдем через это и отпразднуем вместе на другом конце. Сердце Эндрю тяжело забилось, его рука крепче сжала Нила. Они оба вытащили свои ножи. Глаза Нила встретились с его глазами, решимость в его челюсти, жажда убийства в его быстро вспыхнувшей улыбке. Это был выживший, человек, который пережил свою мать, обогнал своего отца, перехитрил Рико Морияму. Это был человек, у которого хватило духу быть Лисом. — Останься со мной, — сказал Эндрю, понизив голос. Нил кивнул, погладил большим пальцем тыльную сторону ладони Эндрю. — Всегда. Долина казалась гробницей. Крадучись вокруг неровного входа, Эндрю моргнул, чтобы сфокусировать взгляд, мрак делал то, что на самом деле было пещерой, вызывающим клаустрофобию. Туман здесь не рассеивался, он казался более густым, липким, достаточно тяжелым, чтобы они могли почти пробираться сквозь него и он тоже становился темнее, пепельно-серым. — Что это? — прошептал Мэтт. — Я не уверена, что мы хотим это знать, — натянуто ответила Эллисон. Эндрю знал, хотя, как и Ваймак, он заметил усталость на лице старого бога. Не было жалости к бесчисленным душам, гибель которых, должно быть, отравила туман, только усталость, которая говорила о годах потерь, тысячелетиях руководства и надежды, а иногда и неудачи в задаче перевозчика. Темнота сразу же сказалась на Лисах, даже яркие пальто Мэтта и Дэн или шарф Рене не очень-то помогали. Это была не иллюзия, это была крепость Рико, и в нескольких метрах Эндрю мог чувствовать шевелящихся ночных призраков, их омерзительный язык щелчков и шипения, отражающийся от камня. Но ни одна из Лис не оказалась неподготовленной. Они все спланировали заранее. Эндрю планировал это заранее. — Вперед, — отдала приказ Дэн, поднимая ракетку и бросая шар Вечного Света так далеко вперед, как только могла. Свет вспыхнул перед ними, осветив скалы, и хотя он и близко не был таким мощным, как lux aeterna, ночной призрак отреагировал так, как если бы это было так явно ожидая, что Лисы будут использовать ту же тактику, что и Эллисон несколько дней назад. Сорвавшись с места, Эндрю и Нил бросились вперед, а Эллисон и Рене последовали за ними по пятам. Ваймак в мгновение ока перекинулся и запрыгал по земле в лисьей форме, но когда первый ночной призрак спикировал вниз, он сделал выпад вверх, щелкая челюстями. Вой монстра был оглушительным, но Ваймак не отпускал его, тряся существо, пока оно не превратилось в черный дым. Следующие несколько мгновений были размытым пятном ночного призрака, ракеток и рычащей пасти Ваймака. Мэтт был устрашающим существом, орудующим ракеткой как штурмовым оружием — его тело приобретало такие размеры и силу, что Эндрю был неохотно рад иметь его на своей стороне. С Дэн рядом с ним они были непреодолимой силой, встречающейся с неподвижным объектом, только на этот раз объект не был таким неподвижным. Когда они отбивались от демонов, Ваймак поймал их, щелкнул по их бьющимся телам и отправил их туда, откуда они пришли. Они продолжали бежать — Эндрю был не так быстр, как Нил, но больше привык к местности, ведя их по каменистой поверхности, используя рыхлый гравий в своих интересах. Когда Нил споткнулся, он поднял его на ноги. Когда Нил увернулся от ночного вурдалака, Эндрю был тем, кто набросился на него со своим ножом, разрезав грудь существа и забрызгав их обоих черной маслянистой кровью. Это было слишком близко. — Прикрой меня, — сказал он Нилу. Убрав нож обратно в ножны, Эндрю на мгновение оказался безоружным. Хватка Нила была крепкой вокруг его пальцев, их ноги стучали, когда свободная рука Эндрю схватилась за ремни вокруг его плеч. Он вытащил ракетку из-за спины и мастерски взмахнул ею. Прошли годы с тех пор, как он держал в руках одну из них, десятилетия с тех пор, как он играл, но, боже, как это было мощно. Проблема была в том, что ночные призраки были быстры. И Эндрю все больше осознавал отсутствие пустых людей и Рико. Где они были? Вокруг них выли и визжали ночные призраки, нападение Лис сбивало их с пути, бросая им вызов снова, снова и снова. Рене перепрыгнула через Эллисон, перекатившись через ее спину таким маневром, что двое ночных вурдалаков с криками агонии упали на сталактиты. Это дало им драгоценные секунды на перегруппировку, Эллисон посыпала их всех горстью золотого порошка, наполнив их теплом и достаточным количеством энергии, чтобы продолжать идти. Но даже с прикосновением исцеляющей магии Эбби Мэтт начал хромать, а Ваймак был всего лишь одной лисой в бочке с воронами, единственной, кто мог нанести непоправимый урон, кроме Эллисон с ее набором фокусов и ножом, который Эндрю принес из дома Мясника. Им нужно было что-то еще, чтобы сохранить свое преимущество. Хорошо, что Эндрю тщательно подготовился. — Перегрупируйтесь! — отдал команду Эндрю, и Лисы двинулись — Мэтт отступил назад, Эллисон заняла место рядом с Нилом, Дэн протиснулась вперед рядом с Ваймаком. Это оставило фланг Эндрю открытым, но ракетка дала ему возможность держать монстров подальше от Нила. Теперь они углубились в Долину, слишком далеко, чтобы повернуть назад, слишком далеко от другой стороны, чтобы какой-либо свет просачивался впереди. Это было сердце королевства Рико, и если они пойдут по туннелям в стороны, то окажутся в Эверморе, в украденном королевстве Рико и бывшей тюрьме Кевина. Эндрю был там всего один раз, и у него не было намерения идти туда снова. С новой позиции Эндрю смог бросить Рене Мясницкий нож, и она ловко перехватила его в воздухе, перевернувшись головой через руки, чтобы вцепиться следующему ночному вурдалаку в горло. Его крики застыли в воздухе, отчаянные и странные. Эндрю нанес удар по следующей орде, сражаясь с их когтями, отбивая их скользкие клювы. По свисту и шлепку позади него Эндрю понял, что Мэтт добился такого же успеха. Таким образом, начался новый танец, похожий на самую жестокую в мире игру экси, в которой Дэн, Эндрю и Мэтт избивали ночного вурдалака в одном из двух направлений, к Рене или Ваймаку, в аритмичном порядке, чтобы застать монстров врасплох. Лисы набирали обороты. Нилу удавалось держать голову опущенной и подальше от их когтей. План Эндрю сработал. Именно тогда они услышали смех, ужасный, нечеловеческий юмор полых людей. Они достигли центра Долины. Они добрались до любимых охотничьих угодий Рико. Именно так, как и было предсказано. Только что была только демоническая схватка ночного призрака, а в следующую минуту из-за сверкающих крыльев и дымных атак выглядывали разбитые лица. Уильямс и Дженкинс с их паучьими телами и кривыми ухмылками, Моро с его раздробленным черепом и сломанной челюстью, на всех них была такая грязная изможденность, что на них было трудно смотреть. Эндрю знал, что Рико должен быть где-то рядом. Но им нужно было быть уверенными. Дженкинс поднял руку к небу, и злобный ночной призрак сгустился в темный, пульсирующий шар над его головой, трансформируясь, извиваясь и пузырясь. С дикой ухмылкой Уильямс последовал его примеру. Глаза Нила встретились с его глазами. Ещё нет. Эндрю покачал головой. Еще не время. Это не означало, что Эллисон не могла выкинуть один из своих лучших трюков. В одну минуту она была позади них, в следующую она взлетела над их головами, прыгая с двумя острыми лучами в руках — стилетами белого света, которые прорезали прямо сквозь кипящий шар демонов над Дженкинсом. Это был идеальный выстрел, ночной вурдалак взвизгнул и разбежался. Подбежав к Эллисон, Рене крикнула, чтобы предложить платформу для следующей атаки. Но Рене не успела вовремя. Уильямс протянул руку к Эллисон, и ночной призрак метнулся к ней, выпустив черный пушечный шар, который отправил ее в полет по воздуху. У Рене было достаточно времени, чтобы прыгнуть, использовать свое тело, чтобы смягчить удар Эллисон, когда она кувыркалась по воздуху к скалистому полу пещеры. Раздался отвратительный треск, когда они столкнулись с камнем, расколов один из валунов силой своего падения. Пустые люди снова захихикали, поднимая руки, чтобы еще раз усилить атаку. Скрипучий смех Рико скрывался за всем этим шумом. Но по-прежнему не было никаких физических признаков короля-ворона, и Эндрю знал, что у них заканчивается время. Нил, пошатываясь, направился туда, где Эллисон и Рене, пошатываясь, поднимались на ноги, но Эндрю удержал его, держась твердо, даже когда Нил обратил к нему дикие и полные ужаса глаза. — Оставайтесь в строю, с ними все будет в порядке, — крикнула Дэн, когда Эндрю вернул Нила на место. Но без двух других Лис группа была сбита с толку, не синхронизирована. Где был Рико? Он был нужен им здесь, чтобы все сработало. Смех Рико становился все громче и громче, все больше и больше пустых людей начали появляться из мрака и скрытых туннелей со своими глазами-панцирями жуков. От звука их изуродованного веселья Эндрю пробрал озноб. — Добро пожаловать, добро пожаловать, добро пожаловать. — Постые люди были легионом с единым голосом, эхом своего создателя. — Так предсказуемо. Доу. Доу. Ты думал, ты думал, ты думал, что сможешь помешать, помешать, помешать мне? Холодный ветер бушевал вокруг них, подгоняемый невидимым королем. Лисы были окружены со всех сторон, краем глаза Эндрю видел, что все теряют темп: Эллисон и Рене изо всех сил пытались пробиться обратно к остальным, Ваймак метался взад и вперед между лисой и человеком, пытаясь толкать, кусать, тянуть и рычать путь сквозь чащу кошмаров, Мэтт вздрагивал и шатался при каждом вдохе, ночной призрак прорвался сквозь его защиту и прорвался сквозь его грудь, Дэн все еще размахивал руками, но она была отвлечена болью своего мужа. Им нужно было время, чтобы перегруппироваться. — Глупый маленький мальчик, Натаниэль. Глупый, глупый мальчишка. — Но эхо становилось все реже, насмешки — все более лаконичными. Бегающие глаза вглядывались в скалы, сталактиты, тени. Эндрю нужно было это исправить. Подождите. Сталактиты. Эндрю бросил взгляд на Нила. — Мэтт, держись за него. Эндрю толкнул Нила обратно к бывшему защитнику, услышав выкрик его имени, толстую руку, которая обхватила торс Нила, чтобы удержать его. Пусть этого будет достаточно. Ноги стучали быстрее, чем когда-либо прежде, Эндрю побежал к стене долины, бросился вверх, подпрыгнул выше, выше, почти побежал вверх по склону утеса. Он высоко поднял ракетку, оттолкнулся еще раз… И оттолкнулся от стены, рассекая воздух. На секунду Эндрю летел — в нескольких метрах от земли, слишком яркие глаза Нила смотрели в ужасе, когда он пронзал копьем над головой — время остановилось, когда Эндрю отвел руку назад и метнул ракетку в скопление острых как бритва сталактитов над Уильямсом и Моро. Затем он начал падать. Падал быстро, и на этот раз внизу не было реки, чтобы поймать его. Летя к земле, он увидел, как плоская головка его ракетки врезалась в первый сталактит, затем в следующий, пробивая камни, как будто они были ничем. Крик о камень был оглушительным: самые края Долины, казалось, дрожали и колыхались, когда скалы начали следовать за Эндрю вниз, к земле, к ночному призраку и полым людям. Эндрю ударился о камень. Его дыхание остановилось. Его челюсть врезалась в ключицу, зубы впились в щеку. Металлический привкус заполнил его рот. Обхватив голову руками, он крепко сжался, чтобы защитить череп и ребра, когда его тело покатилось по полу. Что-то хрустнуло в его плече, раздался хлопок, за которым последовало онемение. Но это было ничто по сравнению с громоподобными камнями, падающими на ночного призрака. Шум был похож на треск и грохот электрической бури, на тысячу разъяренных воронов, носящихся по воздуху, безуспешно пытаясь спастись от обломков. Из-за его рук Эндрю мог видеть тела по крайней мере одного пустого человека, раздавленного и дергающегося под шипастым камнем, как мотылек под иглой. Падало все больше и больше камней. Эндрю осмотрел площадку в поисках контрольного оранжевого цвета своей ракетки, но не смог его заметить. Он также не был уверен, что еще может двигаться. Лежал, свернувшись калачиком, Эндрю позволил дрожащей реверберации прокатиться по нему. — Так жалко, это все, что у тебя было? — Мурлыканье Рико было столь же самодовольным, сколь и жестоким. Эндрю скорее почувствовал, чем увидел, присутствие Рико у своей головы. Почувствовал отчаяние, холод и щекотку тысячи кошмаров, к которым он никогда не хотел возвращаться. Его решимость усилилась, и он приподнялся на руках. Ботинок Рико отбросил его назад. Король был здесь. Игра. Сет. Матч. — Нил, сейчас же! — прохрипел Эндрю, молясь, чтобы его услышали. Его сердце бешено и испуганно забилось, а потом появился свет. Эндрю вскочил на ноги, согнувшись пополам от новой боли, наполовину ослепленный пятнами в глазах, но он мог видеть Нила. Нил, который высоко держал последний из их светового шара, маленький, но достаточно яркий и сияющий ярче и ярче, чем все, что Эндрю когда-либо видел. Сияющий. Красивый. Такой чертовски живой. Вороны улетели, пустые люди закричали. Эндрю потянулся за своими ножами, и началась последняя битва за свободу. Отвлечения Эндрю было достаточно, чтобы позволить противнику перегруппироваться. Теперь снаружи был только Эндрю, хотя он был недалеко позади, и теперь он мог видеть, насколько близко были края Долины — они были так близко, и свет был таким мощным, и это сработало, это сработало, Лисы доберутся. Только Нил поворачивал назад, вырываясь из рук Мэтта. Нил бежал, волосы горели, как пламя, глаза были прикованы к Эндрю. — Нил, нет, — набросилась на него Рене, но была слишком медлительна. Нил был на полпути к Эндрю, когда свет начал мерцать. Эндрю мог видеть сосредоточенность, ярость; сопоставил их со своими собственными. Идиот. Свет превратился в стробоскоп, и в украденных вспышках темноты вороны устремились вниз, подлетая все ближе и ближе к Эндрю. Они не целились в Нила, они заставляли Эндрю уворачиваться — отталкивали его назад, отталкивали от Лис и обратно в пещеру. Они знали, что Нил последует за ними. Еще немного, и свет должен был продержаться еще немного. Карабкаясь, Эндрю начал резать ножами, но ночной призрак пронзил его грудь, заставив легкое сжаться от страха и боли, вызвав судорогу в пальцах, и лезвие выскользнуло из его хватки. Он увидел, как глаза Нила поднялись на что-то позади него, расширяясь от ужаса, и Эндрю почувствовал это как удар в живот. Он начал поворачиваться, увидел над собой гниющее лицо Жана Моро с поднятыми когтями. Эндрю вскинул руку, зная, что это ничего не даст. УДАР. Два серебряных ножа с глухим стуком вонзились в грудь пустого человека, заставив его рухнуть на землю и потеряв контроль над ночным призраком. На секунду воздух прояснился, Эндрю был свободен, а Нил превратился в мрачного мстителя, смотрящего сверху вниз на остальных пустых людей. Его ножи исчезли, но шар осветил его, как искра, готовая разжечь лесной пожар. Эндрю подобрал свои ножи и поднялся на ноги. Как и Моро. Но медленно, пошатываясь, и Эндрю должен был задаться вопросом, не сопротивляется ли он приказам Рико, как это было с Нилом. — Возьми их, — проворковал Рико. Достань их. Достань их. Возьмите их, — Посторяли пустые люди. Пробравшись вперед, Эндрю схватил Нила за руку, как только тот оказался на расстоянии касания, и они развернулись, двигаясь как одно целое. Эндрю притянул Нила ближе, сунул нож в его пустую руку и схватил другой для себя. Шар все еще тускнел, то появляясь, то пропадая из фокуса. У них было время. Просто не очень много. — Ты гребаный идиот, — сказал Эндрю, скорее огрызнулся, когда они бежали. — Я же сказал тебе, я не потеряю тебя, — парировал Нил. Кровь размазалась по лицу Нила, но он почти сиял, когда на него упал свет, кожа раскраснелась, глаза блестели, он бежал с Эндрю, как будто это они были против вселенной. Эндрю хотел бы, чтобы время было лучше, но они бежали, спотыкаясь, спотыкаясь на неровной земле, к Лисам и свободе. Каждый шаг отдавался эхом в ноющем теле Эндрю. Но впереди был дневной свет, узкая голубая полоска в темноте. Так близко. Свет издал последний невозможный звук и потускнел, превратившись в тлеющие угли. С хлопаньем крыльев, с порывом ледяного ветра Рико встал перед ними, такой отвратительный, каким Эндрю его когда-либо видел, с этим ужасным клювом, торчащим из человеческого рта шириной с гаечный ключ. Поскользнувшись на усыпанной галькой земле, Эндрю и Нил попытались обойти короля-ворона, но он широко поднял руки, и завеса ночного призрака опустилась, преграждая им путь. — Нам придется драться с Рико, — понял Эндрю, и гнев пробежал по его позвоночнику. Мысль о том, чтобы предстать перед судом, когда он был так измотан, была ужасающей перспективой. Эндрю израсходовал всю свою энергию, выжег все свои испарения и продолжал действовать только из злобы и самосохранения. Его спина и ребра горели, ноги были горячими от напряжения. Его руки и запястья онемели от холода. Он судорожно вздохнул, но это ему ничего не дало, попытался крепче сжать нож, но почувствовал, что его хватка дрожит. Нил бросил на него испуганный взгляд и сжал руку Эндрю. Они не могли сдаться сейчас. — Твой обратный отсчет начинается сейчас, Натаниэль, — сказал он, голос шипел и свистел сквозь его разбитый рот. — Папа очень скоро поймет, что что-то не так, и тогда мы посмотрим, как долго ты продержишься в роли лисы. — Мой обратный отсчет? — Нил усмехнулся, встав перед Эндрю, как будто защищая его. — Больше похоже на твой. Если мой отец знает о том, что здесь происходит, твой тоже увидит, насколько ты жалок. Что сделает твой брат, когда поймет, что твой идеальный двор — это гребаный бардак? — Твоя жизнь бессмысленна без меня. Твое своеволие — это пятно на имени твоей семьи. — Ты серьезно? Ты проглотил кучу ножей, когда умирал? То количество остроты, которое ты сейчас извергаешь, заставляет меня всерьез беспокоиться за твое здоровье. Этот чертовски умный рот. Эндрю хотел закрыть его. Что-то изменилось в глазах Рико, пульсация отвращения, осколок серебра, вспыхивающий, обжигающий, только для того, чтобы снова быть поглощенным тьмой. Монстр почти печально покачал головой. — Я пытаюсь оказать тебе услугу, Веснински. Ты никогда не выживешь в качестве перевозчика. Я могу спасти тебя. Я могу пощадить всех, кто тебе дорог. Просто откажитесь от них. Впусти меня. Никогда не выживет. Никогда не выживу, — эхом повторили пустые люди. Но у Нила ничего этого не было. — Я никогда не буду жить как Ворон. Я Лиса, и у тебя нет власти изменить это. Нил все больше и больше продвигался вперед Эндрю, его свободная рука сделала странный жест за спиной. Поняв, что Нил указывает лезвием ножа, Эндрю начал осматривать землю. Там, в оранжевом цвете «кровь из носа», лежала ракетка Эндрю. Эндрю неохотно отпустил Нила в последний раз, ради их последнего шанса, бесшумно ступая на каблуках к тяжелому оружию. — Какая жалость. Ты мог бы стать великим. Мог бы объединить пустоши, править у моих ног. Мы могли бы стать королями. Нил закатил глаза. — Ты чудовище. — Я — бог. — Рико снова развел руки шире, армия ночных призраков каркала вокруг него. — Последний шанс. — Нет, — сказал Нил вслух, и Эндрю почувствовал окончательность, твердость. Хихикая, Рико бросился вперед, его когтистые руки высоко поднялись, и Эндрю понял, что Рико собирается убить Нила этим ударом. Он схватил ракетку и побежал, вложив все, что у него осталось, в свой замах. Эндрю промахнулся мимо Рико на волосок. Пронесся мимо, вес ракетки тащил его вниз и прочь от Нила. Столкнувшись плечом с камнем, Эндрю увидел, как наполненная зубами пасть Рико растянулась в ухмылке, как дернулась и покрылась перьями чешуя на почерневшей коже Рико, когда мышцы напряглись для убийства, как блеснули когти Рико, когда они вонзились в Нила. Крик сорвался с губ Эндрю — не слово, не приказ — просто крик, гортанный, вырвавшийся из его души. Гнев обжег его грудь, страх заморозил легкие. Но когти Рико не пронзили грудь Нила, не разорвали его кожу, не вспороли его. Они обхватили его лицо и тащили его высоко, пока голубые глаза не встретились с красными. Нил сжимал запястья Рико, извиваясь, пытаясь освободиться. Это было бесполезно. Рико был сильным. Нил был измотан. Черный туман пузырился между пальцами Рико. Нил дернулся в хватке Рико — корчился, извивался, размахивал руками, пока его спина не согнулась в гримасе боли, а челюсть не отвисла в беззвучном крике. Эндрю рывком выпрямился, ракетка царапнула его по ногам, но руки были слишком разбиты, чтобы поднять ее. Он сделал неуверенный шаг, споткнулся и упал на колени. Нил бился, слезы капали с его подбородка, когда Рико начал смеяться. Этот звук не был похож ни на что, что Эндрю когда-либо слышал, он глубоко врезался в его душу. Если раньше он ничего не чувствовал, то теперь он чувствовал все — его сердце было отбойным молотком, его кровь ревела от боли. Он собирался потерять Нила. Он собирался нарушить свое обещание. — Отпусти его. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Эндрю заставил себя встать на четвереньки. Он пополз бы к Нилу, если бы ему пришлось, протащил бы себя по грязи ногтями, если бы пришлось. У него остался один нож. Он заставит это считаться. Смех Рико стал только жестче. Не удостоив изломанную фигуру Эндрю даже взглядом, король-ворон наклонился к уху Нила. — Папа будет на связи, — пообещал Рико, позволяя Нилу упасть на землю в облаке дыма цвета древесного угля. — Обещаю. А потом Рико исчез. И ночные призраки исчезли. И пустые люди исчезли в трещинах и тенях Долины, и все, что осталось, — это Нил, в форме зародыша на земле, глаза зажмурены, слезы все еще текут из-под его ресниц. Не обращая внимания на боль в руках, Эндрю дюйм за дюймом подтягивал свое тело к Нилу, притягивая его ближе. — Абрам, — сказал Эндрю. Его голос дрожал. — Абрам, посмотри на меня. Посмотри на меня. Нил не переставал плакать, не открывал глаз, но он свернулся калачиком на коленях Эндрю, прижался носом к разорванной толстовке и задрожал. Эндрю обхватил Нила руками, одной рукой защищая его затылок. Они сидели, свернувшись калачиком, на мерзлой земле, в обломках Долины, пока не пришли Лисы и не убедили Эндрю отпустить Нила на достаточно долгое время, чтобы вынести их из темноты и отвезти домой, в Город Ужасной Ночи.***
Группа вела себя тихо, когда они добрались до конспиративной квартиры. Ники и Кевин ждали там, и, несмотря на разговоры о том, чтобы пойти к Идену, все были слишком измотаны, чтобы серьезно обдумать это предложение. Сама идея попытаться отпраздновать после этого дерьмового шоу была слишком даже для Рене, которая искала позитива, как будто только счастливые мысли могли решить проблему зла. Это, и никто не хотел проводить время рядом с Эндрю прямо сейчас, чье молчание рычало среди них, как зверь. Настороженный Мэтт помог Нилу и Эндрю подняться по лестнице с подносом горячего чая, какао и печенья, прежде чем сказать им, чтобы они попытались умыться и отдохнуть. У Эндрю болело все тело. Его тело пульсировало, голова казалась тяжелой и затхлой, в груди было странное чувство пустоты. Весь его гнев иссяк. Вся его злоба испарилась. Он провел Нила в комнату, которую они собирались делить, помог ему сесть на кровать. Они вообще не разговаривали, ни один из них, в последний час своего путешествия. Они не прикасались друг к другу с тех пор, как оторвались друг от друга, чтобы опереться на Мэтта и Рене в поисках поддержки. Что–то твердое и холодное, как комок, застряло в животе Эндрю — такое ощущение, будто его выдолбили и наполнили камнями. Из-за меня Нила чуть не убили. Нил чуть не умер. Эта мысль продолжала повторяться в его голове — снова и снова он видел момент, когда его ракетка промахнулась мимо Рико, чувствовал уверенность, что Нила убьют, что он потерпел неудачу. Даже воспоминание вызвало у него отвращение. Нил чуть не умер. — Я приготовлю тебе ванну, — сказал Эндрю. Теперь он мог говорить спокойно, но знал, что его голос все еще звучит странно, отстраненно. Нил не поднял глаз. Он сидел на краю кровати, сложив руки на коленях, и смотрел в никуда. Что бы ни натворила Рико, Нил был оборванной нитью, разматывающейся в одночасье. Эндрю помедлил в дверях, прежде чем вернуться и опуститься на колени рядом с кроватью, несмотря на протест в коленях. Он накрыл ладонью руку Нила. — Да или нет? — спросил Эндрю. На секунду Нил, казалось, не понял вопроса, но в конце концов он кивнул — безмолвно и медленно. Эндрю поднес руку Нила ко рту, поцеловал разбитые костяшки пальцев, прежде чем перевернуть ладонь Нила лицевой стороной вверх и положить ее на затылок Эндрю. Медленно, очень медленно, на случай, если Нил возьмет назад свое «да», Эндрю переместил другую руку в соответствующее положение ниже линии роста волос Нила, провел большим пальцем по соединению между шеей и плечом. — Я хочу поцеловать тебя, да или нет? Кивок Нила коснулся их лбов, Эндрю сократил разрыв, чтобы запечатлеть самые тихие поцелуи на щеке Нила, его лбу, его носу. — Я подвел тебя, — пробормотал Эндрю, пропуская слова мимо ушей Нила, что было ближе всего к извинению. — Я позволил этому случиться с тобой. Шевельнувшись, лицо Нила уткнулось в шею Эндрю. — Теперь, кто ведет себя как идиот, — сказал он хриплым голосом. Но все, что Эндрю мог чувствовать, это злость на себя, глубокую ненависть к себе и знакомый зуд в руках. Он бы понял, если бы Нил захотел разорвать их сделку и уйти — Эндрю поклялся встать между ним и Рико. Он потерпел неудачу. — Мы все здесь, — сказал Нил. — Мы победили. Но какой ценой? Что бы ни сделал Рико — губы Нила прижались к его яремной вене, и он вздрогнул, отвлекшись. — Сейчас не время для твоего фетиша на шею. — Это да? — Нил отстраняется ровно настолько, чтобы дышать на влажные участки кожи, посылая озноб прямо в живот Эндрю. Эндрю колебался. — Да. — Тогда пришло время для моего фетиша на шею, который действительно твой, если ты об этом подумаешь. — Нил подчеркивал свои слова прикосновением губ, движением языка, поглаживая точки пульса Эндрю, как будто хотел попробовать, что Эндрю жив. Сердце заколотилось, Эндрю опустил руки на плечи Нила и оттолкнул его назад. В голосе Нила не было ничего странного, ничего такого, что должно было бы его беспокоить. Но лицо Нила было в синяках, а тело Эндрю держалось чудом — потому что Эндрю потерпел неудачу. Он не понимал, как Нил мог обнимать его, как будто ничего не изменилось, как будто Эндрю по-прежнему был стабилизирующей силой, светом моряка, зовущим его домой. Он не заслуживал такого доверия. Может быть, он никогда этого не заслуживал. Что Эндрю сказал Нилу в тот день? Назови его, и он твой. Каким, блядь, высокомерным он мог быть? Посмотрите, во сколько это им чуть не обошлось. — Ты отдал все, Эндрю, и мы победили, — сказал Нил. — Ты убедился, что мы победили. Эта штука со сталактитами? Если бы у тебя был плащ, ты был бы супергероем. Я никогда не видел ничего подобного. Нас бы всех затянуло под воду, если бы ты этого не сделал. Но этого было недостаточно. Даже Вечного Света было недостаточно. — То, что Рико сделал с тобой… — Эндрю начал что-то говорить, но Нил оборвал его. — Это было ужасно, конечно. — Взгляд Нила опускается на его руки. — Он заставил меня пережить каждое воспоминание из моего времени с моим отцом. Боль… Была предупреждением. О том, к чему я вернусь, если мой отец разбудит меня. — Он может это сделать? — Очевидно, он делал это раньше. — Нил пожал плечами. — Это не имеет значения. Я никогда не дам ему того, чего он хочет. Я бы просто нашел дорогу назад. Тяжесть в животе Эндрю начала понемногу ослабевать. Он наклонился к Нилу, их губы встретились на полпути в усталом поцелуе. — Так что насчет ванны… — сказал Нил, когда они разошлись. — Хочешь сделать из этого душ? Вместе? Эндрю моргнул, в голове стало пусто. Нил. Душ. Вместе. — Мы не обязаны. — Нил провел носом по щеке Эндрю, нежнее, чем олень. Нет, им и не нужно было этого делать. Но волею судеб Эндрю захотел этого. — Хорошо. Нил встал первым, слегка покачиваясь, прежде чем протянуть руку, чтобы помочь Эндрю подняться. Они не стали медлить, запершись в ванной и включив воду, чтобы согреться, прежде чем Нил начал играть с краем своей футболки. Эндрю уставился на то место, где его пальцы терли ткань, где от вспышки тазовых костей Нила у него пересохло во рту. Он потянулся к рукам Нила, отвел их в сторону, когда подошел ближе и скользнул своими ладонями по животу Нила, задирая футболку своим прикосновением. Нил был весь из извилистых мышц и острых углов, гибкий, но не хрупкий. Эндрю искал знакомые шрамы — колотые раны, ожог от гравия, пулевое отверстие, железное клеймо — они были теплыми и текстурированными, шрифт Брайля для слепых. Никогда не было никакого риска, что Эндрю не узнает, кто такой Нил, с такой кожей. Скользнув по ребрам Нила, он стянул футболку, прежде чем расстегнуть ширинки Нила, спустив брюки-карго на острые бедра и удерживая Нила неподвижно, когда он вышел из них. Эндрю уставился на Нила, пробежал по нему глазами — бедра бегуна, плоский живот — оценил ущерб. Новых травм было не так уж много, всего несколько царапин и почерневших рубцов. Стеснение в груди еще больше ослабло, когда он осмотрел чистые участки неповрежденной кожи. Он все еще тянулся за мазью Эбби, размазывая ее по нескольким отметинам вокруг ребер Нила, его плеча и запястий. Нил наблюдал за ним, расслабленным и спокойным, держась неподвижно под прикосновениями Эндрю, хотя его дыхание участилось, когда Эндрю задел его ключицу и сжал, просто так, в точке давления. Эндрю опустил рот к той же точке, провел линию вдоль ключицы Нила, прежде чем погрузить язык в ложбинку на его горле. Тихие вздохи Нила становились привычными для Эндрю, но никогда не становились менее приятными. Эндрю провел рукой по талии Нила, погладил острые лопатки, выжидая своего часа — ожидая, когда эти судорожные вдохи углубятся в штаны, в потребность, которую он находил такой очаровательной и восхитительной. Это не заняло много времени; мурашки побежали по коже Нила, когда прикосновения Эндрю усилили давление, проникая в уставшие мышцы, заставляя легкие Нила заикаться, а руки трепетать. Нил, должно быть, был одним из самых отзывчивых мужчин, которых Эндрю когда-либо целовал. Из душа позади них шел пар, оставляя тонкий и теплый туман, поднимающийся вокруг них, Эндрю оттолкнул Нила назад. — Черт возьми, Эндрю. — Нил зашипел, когда его спина ударилась о холодное стекло душевой стенки. Кожа Нила порозовела, шрамы выделялись на раскрасневшейся коже, и Эндрю провел по ним подушечками пальцев, отмечая те, которые заставляли Нила дрожать, те, которые заставляли его замирать. Реакция Нила вызывала привыкание — когда рот Эндрю облизал один сосок, а затем другой, бедра Нила дернулись, когда он издал протяжный стон, хватаясь за стекло, как будто это могло помешать ему дотянуться до него без разрешения Эндрю. Эндрю сделал это снова, укусив один раз, просто чтобы посмотреть, как Нил извивается. Он хотел увидеть, как Нил потеряет контроль. Хотел разобрать Нила по кусочкам и заменить каждое воспоминание о боли ртом, пальцами и удовольствием Эндрю. Ему нравилось осознавать, что Нил позволит ему это. Что Нил подчинится и позволит Эндрю загнать его в лужу нужды. Скользнув пальцами к поясу боксеров Нила, Эндрю сжал бедра Нила, резко притянув их к своим собственным. Сними это. — Сними свои, — наполовину попросил, наполовину умолял Нил, даже когда он потянулся, чтобы снять свои боксеры, отбросил их от лодыжек. Нил был обнажен и уже возбужден, и Эндрю ухмыльнулся, полностью отодвигаясь назад, заставляя Нила снова заскулить от потери прикосновения. — Что снять? — Все это, любое из этого, все, что ты захочешь. — Нил поспешил с ответом, голубые радужки ярко выделялись на фоне широких черных зрачков. Эндрю приподнял бровь. Он просунул палец в черное кольцо своего воротника. — Это? — Д-да, — сказал Нил. — Сними это с меня, — ответил Эндрю, когда Нил сделал только робкий шаг вперед, он добавил. — Это да, на данный момент. Нил ухмыльнулся, стянул с Эндрю черную футболку и издал сдавленный вздох. — Эндрю. — Не надо. — Эндрю знал, как он, должно быть, выглядит — весь в синяках и побоях, его плечи покрыты пятнами от ударов о землю снова и снова. Сочувствие Нила, однако, его не интересовало. Протиснувшись вперед, Эндрю прижал Нила спиной к стеклу, целуя достаточно сильно, чтобы оставить синяки, и достаточно мягко, чтобы заглушить звуки, вырывающиеся изо рта Нила. Нил обвил руками шею Эндрю, провел пальцами по вырезу Эндрю и притянул их ближе, ближе, пока они не прижались друг к другу, грудь к груди, рваные шрамы к избитой коже. Ноги Нила раздвинулись, когда Эндрю обхватил рукой его задницу, притягивая Нила ближе, так что его член коснулся одетого бедра Эндрю. Нил чуть не ударился головой о стену, но Эндрю быстро просунул руку под нее, чтобы остановить столкновение. — Осторожно, у тебя нет мозговых клеток, чтобы тратить их впустую. Нил застонал и потерся затылком о пальцы Эндрю, которые сжались так, что стало больно. — Ух, черт возьми, ты гребаный мудак. Эндрю усмехнулся и прикусил уголок плеча Нила за край железного ожога. Бессвязный Нил был его любимым Нилом, эта ругательная версия заняла второе место. Тепло скрутилось в животе Эндрю, джинсы стали тесными. Проведя языком по новой отметине укуса, он притянул руки Нила к своей ширинке. — Сними это следующим, — приказал он и почувствовал дрожь в пальцах Нила. Они расстегнули пуговицу, расстегнули молнию и зависли. — Руки так, чтобы я мог их видеть. Нил заскулил, но подчинился, подняв руки и скрестив запястья над головой. — Лучше? — Отлично, — сказал Эндрю. — Мой хороший маленький кролик. — Это вызвало еще одну идеальную небольшую заминку в дыхании Нила, прерывистый выдох, который Эндрю слизнул изо рта. Их языки боролись, Эндрю двигался, чтобы сжать запястья Нила, в то время как он вылезал из джинсов, оставаясь таким же твердым и таким же обнаженным, как и мужчина под ним. Когда Эндрю отстранился, Нил посмотрел вниз, сглотнул, облизнул распухшие от поцелуев губы. Несмотря на то, что они дурачились в постели, это был первый раз, когда они оба были полностью обнажены, и Эндрю наслаждался, наблюдая, как голод зажигает его глаза, делая их темными и отчаянными. Оттолкнув их обоих от стены, Эндрю отодвинул их от стены. — Иди в душ, — сказал он с толчком. Нил остановился лишь на мгновение, чтобы убедиться, что Эндрю стоит позади него. Отбросив джинсы, Эндрю дал Нилу то, что тот хотел, последовав за ним с ухмылкой, тлеющей по краям. Нил уже промок, волосы стали темно–каштановыми, кожа блестела от воды — он выглядел так, как будто хотел протянуть руку, руки подергивались, как будто они не были уверены, где границы сегодня вечером — выражение лица Эндрю стало акульим, когда вместо этого Нил снова поднял их над головой, прижимаясь к спине против холодной плитки, чтобы освободить место для Эндрю. Эндрю прошел несколько шагов между ними, остановившись в дюйме, достаточно близко, чтобы почувствовать жар между ног Нила. Он приподнял бровь, сосредоточив свое внимание на влажной коже Нила, на прерывистом дыхании, на свежих засосах, расцветающих между старыми ранами, на твердом члене, подергивающемся между его ног. — Все еще да? — спросил Эндрю. У Эндрю были годы в пустоши, чтобы справиться с ущербом, нанесенным Дрейком, — он знал свои границы, знал свои собственные потребности. Никаких прикосновений без разрешения. Никаких предположений о желании. Всегда, всегда, восторженное и громкое согласие. Нил определенно был красноречив. — Да, всегда да. Раздвинув колени Нила, Эндрю протиснулся между ними, обхватив руками поясницу Нила, чтобы подтянуть его бедра вперед. Он скользнул губами по изгибу шеи Нила, и внезапно Нилу показалось, что ему нужен каждый дюйм их кожи, чтобы соприкоснуться. Он утяжелился, используя новую хватку Эндрю на своих запястьях, выгнул спину, чтобы закрыть хоть какое–то подобие пространства — трение заставило Эндрю резко вдохнуть, сместиться под лучшим углом. Он крепко поцеловал Нила, как будто проглотил бы его, если бы мог. Он прикусил нижнюю губу Нила, скользнул языком глубоко в рот Нила, когда тот ахнул, прижал его к плитке, когда он снова задвигал бедрами, посылая толчки удовольствия через них обоих. Эндрю усмехнулся, когда Нил дернулся к нему, тело умоляло о большем. Эндрю был счастлив отдать его. Большая часть того, что они делали в коттедже, была тяжелой, граничащей с грубостью, но Эндрю не торопился с Нилом, разобрал его на части, а затем отдельно позаботился о своем собственном возбуждении. Он не мог вынести мысли об этом сегодня вечером. Нил был нуждающимся и голодным, его вздохи были как бальзам, его мольба — как эликсир. Эндрю мог бы поклоняться этому человеку, этой душе, стоя на коленях, и он, черт возьми, наслаждался бы каждой секундой. Но прямо сейчас он хотел прикоснуться, попробовать на вкус, довести Нила до оргазма, а затем кончить на эти толстые бедра бегуна. Высвободив одну руку, чтобы скользнуть между ними, Эндрю обвил одну из ног Нила вокруг своей талии и обхватил рукой эрекцию Нила. Нил фыркнул, его пресс напрягся от этого ощущения: твердость Эндрю прижималась к его бедру, рука Эндрю задавала неумолимый ритм. — Твою мать, Эндрю, твою мать, — лепетал Нил, подергивая бровями, вытягивая шею назад, как подношение. Подстегиваемый одышкой Нила, его бессвязным бормотанием, его стонами вокруг имени Эндрю — мир сузился до ничего, кроме Нила: жар его кожи, завитки каштановых волос вокруг его вельветового члена, сочащаяся красная головка, где струя душа была слишком медленной, чтобы смыть его предэякулят. Вода сделала все горячим и скользким. Эндрю доводил Нила до исступления, выкручивая его запястье, чтобы добиться желаемой реакции. Эндрю ни разу не ослабил хватку, восхищаясь изгибом его позвоночника, когда он умолял о большем, самозабвением, которое он отдавал Эндрю. Это могли быть секунды, минуты или часы — время странно работало в пустошах, — но в одну минуту Нил был натянутым, напряженным и дрожащим луком, а в следующую он распускался в объятиях Эндрю, брызгая на руку Эндрю и их животы, и его рот был широко раскрыт, и Эндрю сделал еще один толчок, снова, а затем засунул покрытые спермой пальцы в рот Нила. Глаза Нила распахнулись, язык с улыбкой обвился вокруг указательного и среднего пальцев Эндрю, намыливая один, прежде чем пососать другой. Настала очередь Эндрю, когда его внутренности скрутило и скрутило от желания. По его спине струи душа стучали по коже и синякам. Он повернул шею, чтобы посмотреть вниз на Нила, наполовину привалившегося к стене, запястья скованы, ноги едва держат его в вертикальном положении, пальцы во рту. Он медленно убрал их, глаза стали полуприкрытыми, когда Нил неохотно отпустил их. — Держись за мои плечи, — сказал Эндрю, направляя руки Нила вниз, чтобы он не поскользнулся. Нилу не нужно было много подсказок, он крепко обхватил то место, куда его поместил Эндрю. — Можно мне поцеловать тебя в шею? — Грубо, если ты этого не сделал. С этими словами Нил прикусил дикую линию челюсти Эндрю, мягкую кожу его горла, пробуя на вкус, облизывая и гоняясь за водой, которая стекала по линии его яремной вены. Ощущение пронзило Эндрю прямо вниз, его желание быстро переросло в раскаленную докрасна потребность. Эндрю крепче ухватился за ногу Нила, обхватив его за талию и талию, начиная медленные, длинные толчки, которые быстро ускорились на бедре Нила. Он чувствовал себя сырым, огненным, боль в мышцах разгоралась по контрасту с жаром, растущим в животе. Его хватка на бедре Нила усилилась настолько, что остались синяки, когда он трахал таз Нила снова и снова, закрыв глаза и двигая бедрами быстрее, когда Нил провел языком по мочке уха Эндрю. — Ты так хорошо выглядишь, Эндрю, — прошептал Нил. — Ты так хорошо ко мне относишься. Чувствую себя в такой безопасности, так хорошо. И твои руки, большие и сильные, как будто они могли бы удержать весь мир. Черт возьми, да, ты кончишь для меня? Этот проклятый грязный рот. Губы Эндрю растянулись в рычании — его темп ускорился, его член был невероятно твердым, и он был близко, так близко. — Ты кончишь? Кончишь на меня, Эндрю? — Заткнись. Вверх. — Эндрю отпустил его одной рукой, едва проверив, удерживает ли Нил равновесие. Он прижал предплечье к горлу Нила, отталкивая его назад, заставляя идиота ухмыляться и вздрагивать при каждом вдохе. Этого было недостаточно, чтобы задохнуться, но Эндрю увидел, как расширились зрачки Нила. Маленькому засранцу нравились ограничения, трения. И черт возьми, если бы у Нила снова не встал, член шевелился у него на животе. Нил схватил Эндрю за волосы, притянул его к своему рту. Эндрю подался вперед и поцеловал Нила так, как он того требовал, дыша хрипло и прерывисто. Эндрю не замедлил шага. Губы Нила на его губах изогнулись в улыбке, похожей на лезвие ножа, и он пососал нижнюю губу Эндрю, отпустив ее с хлопком. — Черт, Нил. — голос Эндрю звучал грубо, надломленно, даже для него самого. Пальцы, сжимающие бедро Нила, погрузились глубже, и он переместил руку, чтобы зарыться лицом в горло Нила, издавая низкий и прерывистый стон, бедра подергивались с каждым всплеском оргазма над идеальными бедрами Нила. Судьба играла в бога, когда позволяла такие ноги, как у Нила. Настала очередь Нила поднять их обоих, когда Эндрю неподвижно и тяжело навис над ним. Он убрал согнутую ногу с талии Эндрю, убрал хватку с плеч Эндрю, чтобы просунуть руки под Эндрю и притянуть его ближе, уткнувшись носом в его волосы. — Ты в порядке? — спросил Нил, тихий и застенчивый. Эндрю кивнул на свою грудь. Брызги душа на его коже были горячими и становились неудобными, но он чувствовал себя бескостным, опустошенным и комфортным. Пальцы Нила пробежались по волосам на затылке Эндрю, взъерошивая и приглаживая их по ходу движения. Только когда Нил вздрогнул, Эндрю отодвинулся, чтобы Нил мог вымыться дочиста. Когда Нил демонстративно поднял мазь Эбби, усталое тело Эндрю почти опустилось на пол, но Нил выключил душ и подвел его к раковине, прислонив Эндрю к ней, чтобы он мог ухаживать за темно-пурпурными, красными и цветущими черными пятнами на плечах и спине Эндрю. Когда они, наконец, вернулись в свою спальню, Эндрю подполз, чтобы прислониться спиной к стене, и притянул Нила к себе, близко к своему телу так, как он никогда не позволил бы никому другому. Его рука забралась под подушку Нила, просто чтобы он мог почувствовать вес головы Нила. Одна из ног Нила обхватила лодыжку Эндрю, и его губы слегка приподнялись. Сердце Эндрю подпрыгнуло. Он такой красивый, — подумал он. Улыбка Нила была нежной, полной тысячи нежных и пугающих чувств, которые Эндрю отказывался называть. Ни один из них не знал, как долго им еще придется так жить. Рико и его угрозы всегда будут представлять для них опасность. Но прямо сейчас Нил был таким красивым, счастливым и мягким. Нил протянул усталую руку к лицу Эндрю, заправил прядь волос ему за ухо. — Спасибо, — сказал Нил. — Ты был великолепен.