The Girl Who L...

       Фанаты узнали о приезде короля поп-музыки в страну через две недели и тут же облепили их ворота. Полина стояла у окна и глядела, как целая толпа молодых людей с плакатами «Я люблю тебя, Майкл» шумела и веселилась. Когда Джексон выглянул и помахал им, фанаты зашлись в реве, некоторые заплакали. Мужчина спрятался за занавеской и захихикал. - Прости, Майк, но я слегка ревную, - проговорила Полина, видя, как веселится муж. - Поли, у тебя совершенно нет для этого повода. Заводить интрижки с поклонницами аморально, это показывало бы, что я ими пользуюсь, и все. Я люблю своих фанатов и никогда не позволю себе неуважения к ним. - Тебе я доверяю, а им нет!        Однако никаких поводов беспокоиться насчет поклонников не было. Разве что Майклу приходилось заявлять, что они ему не мешают, и не нужно их разгонять. Даже после всего случившегося с ним, всех судов и разборок, поклонники все равно следовали за ним по пятам.        Полина вышла на работу и почти сразу поняла, насколько невозможна ее трудовая деятельность с фамилией «Джексон». Люди готовы были платить огромные деньги за консультацию, но интересовались они ей, а не своим сексуальным здоровьем, и девушка напрягалась. Она возвращалась домой вымотанная, усталая, и постоянно ворчала, веселя Майкла и Джавона. - Мне сегодня одному хотелось прямо врезать! Он спросил, раз я сексолог, почему не вылечила Майкла, - Полина выругалась, Джавон усмехнулся. – Как можно так себя вести? И ведь не пожалел денег, пришел…        Им кое-как удалось набрать денег на день рождения Сюзи, совершенно не желавшей праздновать его в кругу семьи и охраны. - Я хочу праздник! Хочу друзей и ходить в школу! - Сюзи, мы немного скованны в возможностях из-за моей известности, это небезопасно, тебя просто разорвут. - Тогда я хочу домой в Неверлэнд! - У нас нет денег на Неверлэнд, - хмуро откликнулся Габриэль. - Детка, - Джексон опустился на ее уровень, - дело не в этом, а в том, что там живет зло и предательство. Это не место для детей. - Но там было так весело! – Топала ногами Сюзи. – Вызови экзорциста, очисти его! Место делают люди, а не камни! - Она права, Майк, - подала голос Полина. - И мы возвращаемся к аргументу Габриэля, - тихо шепнул женщине певец, предварительно пообещав Сюзи подумать. – Менеджер предлагает мне заложить ранчо, его слишком дорого содержать.        Майкл покачал головой. - Ты же не хочешь туда возвращаться. - Но дети хотят, - с болью произнес Джексон, - я боюсь Неверлэнда, потому что там со мной случилось много плохого. Я все еще помню закрытую спальню, где меня… - у певца сбилось дыхание, он опустил глаза, - а потом они перевернули там все вверх дном, Поли! Все наши вещи! Из-за клеветы двух мальчишек, которые когда-то клялись, что я пальцем их не трогал… - Тише, Майк, постарайся отпустить прошлое, оно тебя убивает.        Воспоминания и необходимость вернуться на сцену, в самом деле, убивали Джексона. Он стал просто мешком костей, постоянно поддерживаемый доктором Мюрреем. Поняв, что счета лишь растут, Неверлэнд заложен, а дети хотят домой, Понлина поняла: о нормальной жизни речи уже не шло. Майкл со слезами согласился дать несколько концертов в Лондоне. Перед пресс-конференцией он вновь провел около часа с доктором Мюрреем и вышел очень довольным и активным, правда, язык у него заплетался. - Ты обдалбался? – Открыла рот Полина, снимая с мужа темные очки и заглядывая в его расширенные зрачки. – Я сейчас голову проломлю этому пушеру! - Поли, прошу, мне нужна поддержка… - Налоксон тебе нужен! - Это последний раз.        Майкл вышел на сцену и кое-как, отрывочными фразами анонсировал концерт с названием «Вот и все». Публика была в восторге, а через пару дней Джексон узнал, что концертов будет не несколько, а пятьдесят. Он побелел и как-то съежился. Полина стала его кошмаром, ежедневно капающим на мозг вредом препаратов, которые он принимал. - Мне нужно репетировать! – Возмущался мужчина. – А для этого я должен хорошо себя чувствовать и спать. - Ты обещал мне не возвращаться к наркотикам! - Это не наркотики! – Кричал в ответ Майкл. - Наркотики, раз они продаются по рецепту! – Орала в ответ жена. - Ты не понимаешь, ты не врач. Поли, я пытаюсь вернуть нам нормальную жизнь! - А если ты умрешь, зачем нам будет нужна эта жизнь?!        Майкл хотел ответить, но тут же обмяк, видя в глазах жены слезы. Он обнял Полину, заскулившую ему в плечо, и стал гладить по волосам. - Любовь моя, всего пятьдесят концертов, и мы вернемся домой. Мы больше не будем ни в чем нуждаться. - Деньги кончаются, Майкл, и те, что ты заработаешь, тоже не будут бесконечны. Работать все равно придется.        Мужчина хмуро кивнул и предложил переехать в ее квартиру в Лос-Анджелесе. Так они смогут сэкономить на аренде дома. - Ты, наверное, никогда не жил в таком режиме, да, король? – Поддела его Полина, когда Джексон упал на кровать, притащив тяжелую коробку из машины. - В детстве мы с братьями вшестером спали на трехъярусной кровати и жили в одной комнате. Родители с трудом могли прокормить такую ораву. Мы донашивали одежду друг за другом, а костюмы на первые выступления шила для нас мама. Я не притязателен, но люблю красивые вещи. Мне и мотель сойдет, но я же отвечаю не только за себя.        Полина устроилась рядом с ним и усмехнулась. - Когда я была маленькой, у родителей не всегда была работа. Знаешь, ученым платят из грантов. Нет гранта на исследования – нет денег. Они были талантливые, и их всегда куда-нибудь звали, но был период, когда мне даже на одежду приходилось копить. Не говоря уже о книгах. Помню, как устроила истерику, потому что мама отказалась покупать мне красочную энциклопедию. Я тогда заявила, что если не получу ее, не закончу школу, никто не возьмет меня замуж, и я останусь сидеть на их шее. Кажется. Я сильно их повеселила. - Сколько тебе было? – Майкл обнял ее. - Не помню, лет шесть. Кстати, энциклопедию мне купили. - Вот, значит, чему я обязан наличию у себя жены.        Полина усмехнулась. Джексон блеснул глазами и закрыл дверь спальни на замок. - Я тебя не узнаю, там же в квартире куча людей, - шепнула Майклу Полина, когда тот стал стягивать с нее тесные джинсы. - Мы тихонько…        Жизнь потекла трудовыми буднями. Майкл репетировал целыми днями, после чего сваливался без сил, жалуясь на боль в спине и ногах. Он старался работать на полную, но проблемы со здоровьем его заметно ограничивали. В свободное время Полина наблюдала за репетициями. Поднявшись на сцену, Джексон словно забывал о своих проблемах. Он танцевал, скакал и пел во весь голос. У девушки мурашки по рукам пробегали, когда она видела его в образе поп-короля, Майкл был шикарен. Он всех благодарил, со всеми был вежлив и профессионально планировал шоу. - Мне не нравится! Еще раз! – Говорил певец и на третий, четвертый, десятый раз пел и танцевал.        Доктор Мюррей практически поселился у них, по мнению Полины, балансируя на шатком мостике между тем, чтобы убить Джексона и вытолкать его в приличном состоянии выступать. Майкл ужасно выматывался. Он падал без сил, находя утешение лишь в том, что когда-нибудь все это закончится. - Мне кажется, если я наконец-то высплюсь, то буду чувствовать себя легче.        Полина хмуро глядела на количество зепамов, которые Майкл съедал на ночь без эффекта. Конечно, она попробовала дать ему Мелатонин. Разумеется, на фоне такого количества транквилизаторов без эффекта. Джексон о чем-то спорил с врачом. Будь воля Полины, она бы его вообще выгнала. Муж вернулся в спальню с выражением триумфа на лице. - Поли, ложись спать, Конрад поставит мне капельницу, и я приду к тебе. - Зачем? - Снотворное, посильнее, чем эти. - Еще сильнее? Майкл… - Я просто хочу выспаться! – Раздраженно сжал переносицу поп-король. – Ложись, я приму лекарство и приду к тебе во сне. Я даже думаю, что когда мне станет легче…        Вся раздражительность Майкла куда-то делась, он приподнял бровь, и Полина запустила в него подушкой. Ему, в самом деле, нужно было поспать, слишком быстро у певца менялось настроение.        Девушку разбудила Миа, ей приснился плохой сон, и Полина читала ей сказку. Дочка успокоилась не сразу. - Мам, почему вы с папой спите разных комнатах? Вы поссорились? - Папе нужно было полечиться, и он не хотел меня будить, солнышко. - Я не хочу, чтобы вы ссорились. – Пробормотала Миа, - мне приснилось, что он уехал надолго… - Мы его одного не отпустим, - Полина поцеловала девочку в лоб, - спи, а утром мы с папой будем все вместе печь блины.        На губах Мии появилась улыбка. Она закрыла глаза и уютнее устроилась под одеялом.        «Майкл, наверное, отрубился», - подумала Полина и на цыпочках прошла в гостиную. Ей захотелось лечь рядом с ним, уткнуться носом в пахнущие Черной Орхидеей кудри и успокоиться. Разговор с дочерью почему-то заставил ее волноваться. Девушка села на диван рядом с Майклом и наклонилась поцеловать его, но замерла. Джексон лежал с открытыми глазами. Полина прижалась ухом к груди, сердце не билось, дыхания не было. Ее словно выбросили из окна, и она ощущала свободное падение, конечности были ватными. Ей хотелось заорать, попросить помощи, зареветь, но Полина не могла дать себе такой роскоши. Спали дети, им не к чему видеть эту картину. Девушка метнулась к телефону и набрала номер Джавона. Она села на Майкла верхом, сложила руки, как их учили и устроила на середине грудины Джексона, благо сложностей с костными ориентирами у него не было. - Джи, он не дышит! – Зарыдала Полина, давясь истерикой, - не дышит! Пожалуйста, помоги! - Я вызову скорою и сейчас приеду!        Джавон отключился. Полина судорожно всхлипывала, отсчитывая тридцать компрессий, затем запрокинуть голову и два вдоха, вновь тридцать компрессий. Монотонная работа ее успокаивала.        К моменту прибытия реанимации Полина была мокрой насквозь. Медики тут же окружили Майкла, дети проснулись и стали испуганно спрашивать, что происходит. Мужчину положили на носилки, к трубке в зубах был присоединен мешок Амбу. - Что с папой? – Истерично спросила Сюзи. – Куда вы его увозите?!        Она рванула за Майклом, Полина с трудом схватила дочь поперек талии, не давая ей выскочить из квартиры. Сюзи кричала, отбрыкивалась и даже пыталась укусить мать.        В дверях появился взъерошенный Джавон. Быстро оценив ситуацию, он собрал детей в одной комнате. - Езжай с ним! – Скомандовал он, видя, как трясет Полину, у которой телохранитель только что забрал дочь. – Поли, потом повтупляешь, ты нужна ему!        Девушка со всех ног рванула к машине медиков, продолжавших качать Майкла. Ее пустили внутрь. Полина не плакала, у нее не было слез, в голове вертелись глупые мысли о том, что она вообще-то в пижаме, а детям нечем будет завтракать. Ее мысли были где угодно, только не рядом с Джексоном. Она была уверена: стоит ей подумать о нем, и ее ступор сменится паникой и истерикой.        Сидя через какое-то время в больнице, Полина вдруг ясно почувствовала ощущение де жа вю. Точно так же она ждала, когда врачи прооперируют родителей, но они не выжили… - Миссис Джексон, - она подняла безжизненные глаза на врача, он даже замер, слова застряли на подходе к горлу. – Мы сделали все, что могли…        Полина закрыла глаза, она хотела глубоко вдохнуть, но вздох получился судорожным, и заревела. Врач сжал ей плечо. Он спросил, нужно ли кому-то позвонить, потому что сама девушка была не в состоянии контактировать с миром. Доктор предложил ей поставить успокоительное, и она отшатнулась. - Он что-то ему вколол, - бегая глазами, прошептала она. – Его врач… он поставил ему какой-то препарат, чтобы Майкл поспал. - Спасибо за информацию, миссис Джексон, мне очень жаль.        Полина смогла уехать из клиники только вместе с Джанет. Она не поверила врачу, позвонившему ей с телефона невестки. Джейн решила, это глупая шутка, но, увидев Поли, чуть не потеряла сознание. - Нет! Нет! – Закричала она, - как это могло случиться?!        Персонал попросил не шуметь, Джанет потом еще час разговаривала с врачами, а Полина просто сидела, уткнувшись взглядом в пустоту. Ее жизнь вновь опустела, в груди словно блендером прошлись, там ничего не осталось кроме ошметков ее прошлого. Она то вновь начинала плакать, то успокаивалась, проваливаясь в бесчувственность. Майкла нет. Люди по-прежнему работают, за окном рассветает, а его нет. Певец бы сейчас восхищался рассветом, которые очень любил, но солнце для него больше не вставало.