«Бонни and Клайд»

      Когда в квартире Беловых прозвенел звонок члена-корреспондента Холмогорова, дело шло к полуночи. Сухо извинившись за черствость своей супруги, Юрий Ростиславович посочувствовал Сашиной маме и предложил свою материальную помощь в любое удобное для нее время. Преодолев неловкость, Татьяна Николаевна спросила, не может ли она приехать за деньгами сейчас же. — Ну, разумеется! — немедленно согласился членкор. — Хотите, я вам привезу их сам? — Нет-нет! Не стоит… — испуганно отказалась Татьяна Николаевна. — Я сама… Я уже еду!.. Она бросила трубку и, торопливо одевшись, выскочила из дома. «Ночной бомбила» заломил неслыханную цену, но она, не торгуясь, согласилась. Катя говорила, что адвокату вперед можно было заплатить только половину, поэтому важно было собрать деньги сегодня, чтобы уже завтра постараться с ним встретиться и обо всем договориться. Дверь ей открыл сам Юрий Ростиславович, его молодая жена к гостье не вышла. Хозяин провел Татьяну Николаевну в гостиную и, извинившись, вышел. Он вернулся через минуту и положил на стол перед Сашиной мамой несколько пачек в банковской упаковке и тонкую стопочку сторублевок россыпью. — Вот, — хмуро сказал он. — Пока все. Остальное завтра сниму с книжки… — Спасибо вам, Юрий Ростиславович, — глядя на эту невероятную гору денег, Татьяна Николаевна едва сдерживала слезы благодарности. — А, бросьте… — с досадой дернул плечом членкор и, опустив голову, глухо спросил: — Таня, вы можете мне сказать, что произошло с нашими сыновьями?.. Когда это началось? Женщина беспомощно теребила платок на груди, она сама хотела бы найти ответ на этот вопрос. — Я не знаю… Саня всегда был такой… такой справедливый, понимаете? Негромко хлопнула входная дверь. Оба родителя встревоженно переглянулись. Разом помрачневший Юрий Ростиславович поднялся и быстро вышел в прихожую. Там, разя перегаром и пошатываясь, как былинка на ветру, его единственный и бесконечно любимый сын Космос пытался развязать на ботинке шнурок. — О, папа… — изо всех сил стараясь казаться трезвым, широко улыбнулся Космос. — Ты где был? — сдерживая закипающий гнев, спросил отец. — Пап, дай денег, а?.. — продолжая довольно глупо улыбаться, попросил сын. — Что?! — Ну, дай пару сотен до послезавтра, пап, — повторил Космос. — Ну, дай, а?.. — На! — не выдержал Юрий Ростиславович и наотмашь отвесил сыночку звонкую пощечину! От неожиданной оплеухи парень отлетел в угол и юркнул оттуда в столовую. — Ты никуда не пойдешь! А ну, раздевайся немедленно! — с яростным ревом кинулся за ним членкор. — Опять, да?! У меня дела, ты что?! — еще громче кричал Космос, отступая от взбешенного отца за огромный круглый стол. — Я никуда тебя не пущу, мерзавец! — Холмогоров, потеряв голову от охватившего его бешенства, гонялся за сыном вокруг стола. — Ты останешься дома! Ты слышишь, что я тебе говорю?! Я отец тебе или кто?! — Какой ты мне отец, ты даже денег дать не можешь! Отец называется! — истошно вопил сын. Космосу удалось выскользнуть из столовой. Он бросился в кабинет, обшарил один за другим ящики стола, где отец обычно хранил деньги — пусто. Он метнулся в гостиную, к старинному бюро, но и там денег не оказалось. Раздраженный неудачей Космос развернулся и… столкнулся взглядом с изумленной, испуганной, ошеломленной тем, что ей довелось увидеть и услышать, Сашиной мамой. — Здравствуйте, теть Тань… — опешил в первую секунду он. — Здравствуй, Космос, — еле вымолвила Татьяна Николаевна. — Извините, теть Тань… — он быстро пришел в себя, наклонился к столу и взял из денежной стопки две сторублевых бумажки. — С Сашей все в порядке… — конспиративным тоном добавил Космос и выскочил в прихожую. Но там, у дверей квартиры, стоял, перекрыв ему проход, мрачный и решительный, как Печорин перед дуэлью, Юрий Ростиславович. Отец. Папа. Он схватил Космоса за плечи и с холодной яростью спросил: — Белов на даче? — Тебе какое дело! Пусти! — дернулся Космос. — Как это, — какое дело?! — свирепо прошипел сыну в лицо членкор. — Я твой отец, негодяй!.. Я дал тебе ключи! А он убил человека! Его ищут! Внезапно Космос перестал дергаться, тоже взял отца обеими руками за плечи и приблизил к нему лицо. — Он мой друг, — неожиданно тихо и твердо сказал он. — И я дам ему защиту. Понял, папа?.. Заглянув в его глаза, Юрий Ростиславович вдруг отчетливо увидел, что его сын совсем не так пьян, как кажется. И ему стало совершенно ясно, что его слова — не пьяный треп, не дешевая мальчишеская поза. Это — стойкое убеждение, приумноженное максимализмом молодости, некоторым романтизмом и несокрушимой верой в святость уз мужской дружбы. Отец опустил глаза и прижался щекой к плечу переросшего его почти на целую голову сына. — Сынок, тебя посадят!.. — тоже тихо, с болью, сказал он. — Мне все равно, — ответил Космос. — Пусти. Юрий Ростиславович, не поднимая глаз, шагнул в сторону. Он услышал, как за Космосом захлопнулась тяжелая входная дверь. Отец вытер выступившую на лбу холодную испарину, поднял голову и прокричал: — Надя! Сигару, кофе и все мои записные книжки! Срочно!

***

      Осенняя стылая ночь накрыла поселок тишиной и покоем. Шалый ветерок, заблудившийся среди кустов сирени и смородины, охлаждал тяжелую от хмеля голову, выдувал пьяный кураж и навевал легкую, необременительную грусть.        Белов сидел на крылечке и курил, выпуская дым кольцами. Впрочем, это занятие его, похоже, забавляло не сильно. Угар веселья сменился вялой апатией. Ему было спокойно и скучно. Позади него скрипнула дверь — из дома вышла, зябко поёживаясь от прохлады в кофте Саши Варя. — Саш! Ты чего здесь один сидишь?! — Ты знаешь, Варька, я всю жизнь мечтал быть вулканологом … — с грустью проговорил он. — Будешь. — Не факт… — с сомнением покачал головой Саша. — А я — врачом. — Ты будешь, малыш. Не зря же ты у меня такая целеустремлённая. — Тоже не факт… - Варя, с сомнением покачала головой. — Космос чего-то не едет…        И тут вдруг ночную темень вспороли лучи от мощных прожекторов, и в полночной тишине прогремел усиленный мегафоном жесткий, какой-то металлический, словно и не человеческий голос: — Приказываю всем оставаться на своих местах! Дом оцеплен. Белов, ты под прицелом! От неожиданности Саша выронил сигарету. Варя с Сашей коротко переглянулись. — Вареник, ты со мной? — быстро спросил Саша. — Всегда!.. — За домом — забор, за ним — лес… — Белов! Повторяю: ты под прицелом. Руки за голову и два шага вперед! — гремел мегафон. Оба поспешно подняли руки, но с места не двинулись. Саша еле слышно выматерился. — Белов, повторяю: два шага вперед!.. Считаю до трех и открываю огонь на поражение. — На счет «раз»… — шепнул Саша. — Мамочка… — выдохнула рядом Варя. — Раз!.. — громыхнуло из мегафона. Оба разом бросились на землю, и тут же ночь взорвалась яростной канонадой. Десятки пуль, со свистом пролетая над их головами, впивались в старые дощатые стены, крошили кирпич фундамента, били стекла, срезали уже облетевшие ветки кустов и деревьев. В доме заполошно, в голос, завизжали насмерть перепуганные девчонки. Белову сразу удалось укрыться за перевернутой лодкой, Варе повезло меньше — сумасшедшим огнем её прижало к земле, и она ползла вдоль фундамента, укрываясь в мелкой водосточной канавке. Саша увидел торчащую плавательную трубку — ее густо осыпала кирпичная крошка, сыпавшаяся от пуль. — Варя, сюда! — перекрывая грохот пальбы, крикнул Саша, бросаясь к девушке. Он схватил её за руку и выдернул за лодку. Оттуда они, согнувшись в три погибели, юркнули за угол дома. Молнией, перемахнув через забор, парни что было мочи рванули вниз по склону — к темной стене леса. — Ходу, Варька! Ходу! — орал на бегу Белов. Здесь, за забором, стрельба была реже, а спасительная кромка леса с каждым шагом была все ближе и ближе. Но сзади еще лупили, захлебываясь от ярости, два автомата. В какой-то момент выстрелы за спиной стихли. До густого подлеска оставалось всего-то два-три метра — и Саша поверил, что уже все, ушли!.. Он развернулся на бегу и, выставив в сторону дачи согнутую в локте руку, ликующе выкрикнул: — Вот вам! И в этот миг молодой автоматчик хладнокровно совместил прорезь прицела с мушкой на стволе своего «Калаша» и плавно надавил на спуск. Пуля впилась Саше в бок, обожгла невыносимой болью и, прошив насквозь его молодую плоть, унеслась в лесную темень. Белов схватился за бок, крутанулся на месте юлой и медленно завалился на спину. — Саша!!! — страшно завопила Варя, кинувшись к парню. Она подхватила Сашу под руки, приподняла и, не мешкая ни секунды, они скрылись за живой изгородью густого подлеска.

      

***

       Космос гнал свой «Линкольн» по пустынной ночной дороге. Рядом с ним, свесив голову на грудь, дремал Фил, на заднем сиденье позвякивала купленная в ресторане выпивка. Космос был хмур — он думал о недавней стычке с отцом и о том, какие у нее могут быть последствия. Нет, он не боялся, что отец настучит на Сашку в ментуру — Юрий Ростиславович был хоть и вспыльчивым, но умным человеком. Он не мог не понимать, что, сдав Белова, он тем самым сдаст и собственного сына. Зная его характер, отец наверняка поверил — Космос не оставит в беде своего лучшего друга, он пойдет за ним до конца, каким бы страшным этот конец не оказался! Беспокоило Космоса совсем другое. Еще днем ему стало ясно, что своими силами отмазать Сашку, видимо, не удастся. Еще днем ему стало ясно, что своими силами отмазать Сашку, видимо, не удастся. Что, как бы он ни противился этому, ему все равно придется обратиться за помощью к отцу. Придется, как ни крути — придется!.. И как это сделать теперь — после сегодняшней оплеухи, после скандала на глазах у Сашкиной матери — Космос не представлял совершенно… А может?.. Он вдруг подумал, что Сашкина мать оказалась у них дома явно неспроста. И эти деньги на столе… Может, они уже все решили — с кем поговорить, кого попросить, кому дать? Эх, хорошо бы, если б так оно и было! Не было бы тогда тяжелого разговора с отцом, не надо было бы виниться, и, главное, не надо было бы ничего просить!.. Вдруг он увидел впереди неяркий свет фар. Вообще-то это было довольно странно — с оживленного шоссе они съехали давно, а на этом глухом проселке в такую пору сроду никто, кроме его самого, не ездил. На всякий случай Космос сбросил скорость. И вовремя, потому что встречный автомобиль вдруг вильнул в сторону и остановился поперек дороги. В свете фар Космос разглядел в машине напротив милицейский «Жигуль». — И откуда ты здесь взялся, урод?! — зло пробормотал Космос и ударил по тормозам. Фил, едва не въехав головою в лобовое стекло, мигом продрал глаза: — Что такое? А, Космос?.. — Приплыли, — мрачно буркнул он. — Не видишь — менты! Но из «Жигулей», к немалому удивлению Космоса и Фила, выскочил вовсе не милиционер, а… Варька! Её слепил свет фар «Линкольна», поэтому Варя шла к ним как-то боком, угрожающе выставив вперед руку с пистолетом. Лишь оказавшись у самого капота, она узнала машину и опустила оружие. — Космос, твою мать, где вас черти носят?! — рявкнула она. Космос вылез из машины и недоуменно взглянул на друга: — А ты что это со стволом?.. — Сюда быстрее, Сашка ранен! Быстрей, чего встали?! — выпалила Варя и кинулась назад, к «Жигулям». — Облава, мусора кругом — мы еле вырвались! Космос и Фил бросились за ней. На заднем сиденье милицейского «Жигуля» полулежал окровавленный Белов, а на переднем сидел, неподвижно глядя прямо перед собой, перепуганный дачный участковый, упакованный, как любительская колбаса, в несколько слоев бельевой веревки. — А это кто? — бросил Фил. — Мент, он там, на стреме сидел. Мы его вместе с тачкой взяли — на ней только и ушли, — торопливо объяснила Варя. — Саню выгружайте. Только аккуратней… Аккуратней, говорю, у него бочина навылет прострелен! Фил склонился к тихо постанывающему Белову: — Братуха, ты чего?.. — Что случилось-то? — спросил Космос. — Налетели в масках, с автоматами, шмалять начали — еле ушли! — Варя осторожно приподнимала Сашу за плечи. — Давай его сюда! На меня!.. Полегоньку… — Фил подсел пониже и подхватил Сашу на руки. — Братья, Варя, вы-то что? Сваливайте отсюда… — прошипел сквозь стиснутые зубы Белов. — Тихо-тихо, Саня, — успокаивал его Фил. — Потерпи… Ничего, бог терпел и нам велел!.. Эй, аптечку там захватите! — крикнул он назад через плечо и бережно понес друга к «Линкольну». Пока Фил переносил и укладывал Сашу в их машину, Варя, покусывая ногти, задумчиво смотрела на затаившегося как мышка милиционера. Её тяжелый взгляд не предвещал тому ничего хорошего. К подруге подошел Космос с аптечкой из «Жигулей». — А с этим что делать, Кос? — озабоченно спросила его Варя. — Я сейчас… — тот хмуро взглянул на мента и пошел к «Линкольну». Милиционер неотрывно смотрел в их сторону с все нарастающей тревогой. А тем временем Фил уложил Сашу в машину и начал расстегивать на нем рубашку. — А теперь потерпи, братишка, надо посмотреть, — он осторожно раскрыл рану. — Е-мое!.. Мать твою!.. Как же тебя угораздило-то, братуха?!.. — А, пуля дура… — тяжело, с придыханием, постанывал Белов. — И я дурак… — Сань, сейчас будет больно, терпи… — Фил зубами разорвал пакет с бинтом и стал сноровисто обматывать им рану. — Ничего, терпи, терпи, братишка… — приговаривал он. Космос вернулся от «Линкольна» с ножом и направился прямиком к милиционеру. Следом подошла Варя с пистолетом. Она открыла дверь машины и рывком выдернула из нее полуживого от страха участкового. — Ребята, вы п-понимаете, что за сотрудника вам конец?! — испуганно таращился на них лейтенант. — Понимаем, понимаем, не волнуйся, — абсолютно спокойно ответил Космос. Он отодвинул в сторону ствол пистолета, который сунула под нос менту Варя, медленно поднял нож и разрезал на несчастном парне веревку. — Слушай меня внимательно, брат. Мы с тобой ровесники. Я мамой тебе клянусь, что этого пацана… — Космос показал ножом в сторону «Линкольна», — этого пацана и всех нас подставили. Ты знаешь меня, отца моего… Не надо тебе в это ввязываться. Если ты нас сдашь, нам терять нечего, мы тебя на куски порежем, понимаешь? А если не сдашь, послезавтра получишь пять штук. Ты понял меня? — пять, — растопырил пятерню перед лицом лейтенанта Космос. — Посмотри на меня, лейтенант. Я тебя не обману… Так что решай. До встречи. Он сложил нож и спрятал его в карман.Следом за ним Варя вытащила, из пистолета обойму протёрла ствол платком из кармана джинсов и молча положила «Макара» на крышу «Жигуля». Космос хлопнул лейтенанта по плечу и, подтолкнув Варю, торопливо пошел с ней к «Линкольну». Линкольн взревел, развернулся и умчался в сторону Москвы.