***
25 Июня 1991 года Расписывались в Грибоедовском, самом модном и крутом ЗАГСе Москвы. Хотя новые веяния, похоже, его даже не коснулись. Видимо, регистрация жизни и смерти дело настолько консервативное, что новшества в эту сферу приходят последними. По этой простой причине гости усердно посмеивались, кто в ладошку, а кто и открыто, слушая торжественную речь регистраторши. Еще не старая, но порядком утомленная существованием тетка, раскрыв огромную папку с изображением сплетенных обручальных колец, торжественно и пафосно зачитывала ритуальный текст: — Дорогие молодожены! Помните, как поэтично сказал Энгельс: «Семья — это не просто союз любящих сердец, а главное звено в бесконечной цепи поколений, орудие эволюции, опора государства и первичная ячейка общества». Кажется, над мудростью Энгельса не смеялась, кроме регистраторши, только еще родители молодоженов Анна Сергеевна и Татьяна Николаевна были абсолютно серьезны, а в глазах Анны Сергеевны стояли слезы, Павел Викторевич стоял, рядом обнимая жену в знак поддержки. Более сдержанно вел себя Космос, облеченный особым доверием и ответственностью. Он был свидетелем жениха это, было условие Вари, чтобы свидетелям был именно Холмогоров, но больше всего на свете ему сейчас хотелось оказаться на месте Саши. Наконец премудрости кончились. Регистраторша подняла взгляд на молодых. Приближалось главное таинство гражданского бракосочетания. — Итак, Пчелкина Варвара Павловна, согласны ли Вы стать женой Белова Александра Николаевича? С хитрой улыбкой Варя поглядела в сторону Саши. Он слегка пожал ее ладонь. — Согласна. — Белов Александр Николаевич, согласны ли Вы взять в жены Варвару Павловну? — Согласен. — Невеста, поставьте свою подпись. Варя, присев на краешек стула, расписалась. Саша поставил свой росчерк, не присаживаясь. Теперь свидетели. Холмогоров и тут оказался самым первым, рванув к столу прежде свидетельницы. — Молодой человек, вы торопитесь, — с улыбкой приостановила его регистраторша. Гости засмеялись, а Саша с Варей, наконец, почти расслабились. Ритуал подходил к завершению. — А теперь в знак уважения и любви обменяйтесь кольцами. Саша и Варя переглянулись и приступили к процессу кольцевания. — Ой, кольцо не влезает… — прошептала Варя. — Я люблю тебя. — Тс-с, сейчас… Вот, — тоже едва слышно говорил Саша. — И я тебя люблю. — Объявляю вас мужем и женой, — в последний раз вмешалась регистраторша. Гости весело и вразнобой закричали, зашумели. Захлопали пробки шампанского.***
Горько!!! Кажется, Варя с Сашей даже не заметили, как оказались уже не в ЗАГСе, а во главе праздничного стола. Классическое «горько!» не только не утихало, но становилось все настойчивее. Поцелую, казалось, не будет конца. — Пятнадцать! Шестнадцать! Семнадцать! — скандировали гости. Под свадьбу сняли не банкетный зал, который оказался тесным, а весь ресторан «Будапешт». Столы были составлены буквой «П», во главе которой сидели новобрачные, свидетели, родственники и ближайшие друзья. По правую руку от Саши столы занимали гости со стороны невесты. Это были солидные мужчины, декольтированные дамы, девушки и молодые люди с утонченными манерами. По левую руку картина наблюдалась иная. Крепкие пацаны с бритыми затылками, их смазливые, но не отличающиеся изысканным воспитанием подруги, солидные дядьки в разноцветных пиджаках и перламутровых галстуках. По всей видимости, это были крупные бизнесмены. — Восемнадцать! Девятнадцать! Двадцать!.. — продолжали скандировать дружным хором все — как левая, так и правая оппозиция. Пчелкину надо было спасать. А то так можно и задохнуться. Кстати невеста осталась со своей фамилией. Молодожены долго обсуждали этот вопрос и пришли к выводу, что всем удобнее остаться при своей фамилии, а ребенка при рождение вписать на фамилию Саши. — А теперь — нальем и выпьем! — прервал гостей Саша. — По седьмой и до дна! — Саш, я не могу больше, у меня губы болят, — пожаловалась Варя, поправляя сбившуюся фату. — А мы притворяться будем, — заговорщицки прошептал он ей на ухо. Сашина тетка Катя, видя, что Татьяна Николаевна все никак не может оторвать взгляд от сына с невесткой, бодро ткнула ее в бок. Она положила сестре крабового салатика и приобняла ее за плечи. — Видел бы его сейчас отец, — вздохнула Татьяна Николаевна. — Космос, налей-ка нам! — Теть Кать, тетя Таня, вам красного или белого? — встрепенулся Космос. — Знаешь, Космос, давай-ка нам с сестренкой горькой. Сын женится, как в бой уходит. Рядом с родителями Вари расположился восторженный друг семейства Георгий, импозантный седовласый эстет. Время от времени бросая заинтересованные взгляды на вульгарных красоток из «дружеского» лагеря, он выговаривал между тем: — Невеста напоминает… Алмаз! — Вы забываете, Георгий, что алмаз требует соответствующего фона, — вздохнула Варина мама. — Ань, перестань — Ткнул ее в бок супруг. Двое официантов внесли на подносе огромную запеченную рыбину. Увидев, что они направляются прямо к новобрачным, Саша с притворным ужасом закричал: — Рыбу — братьям! Воспользовавшись моментом, со стороны жениха поднялись двое. Прямо сладкая парочка. Два мужичка-боровичка, плотно упакованных и крепко сшитых. — Дорогие наши Саша и Варя, — торжественно начал боровичок постарше. — Так сложилось, что от наших нас здесь только двое. Но Кабан и пацаны просили передать, что уважают вас с Варей. Саша, и поздравляют с днем свадьбы, с такой красавицей женой… Желают крепкого здоровья будущей маме и малышу. И вот наш тебе подарок. Боровичок номер два достал из-под стола большой кожаный футляр и раскрыл его. Первый вынул из футляра охотничье ружье с богато инкрустированными цевьем и прикладом: — Сделано для короля Афганистана. Ручная работа, Сань. Из-под того же стола появился и букет из нескольких десятков белых роз: — Желаем невесте цвести, как тысяча роз, а тебе, Саша, удачной охоты! — Коля, спасибо! — приложил руку к сердцу Саша. — Короче, передай Кабану — первого зверя я посвящаю ему. А второго — всем присутствующим. — А Саня-то у нас самый благородный, — шепнула Татьяна Николаевна Кате, любуясь сыном. — Кать, а что, Санька на охоту ходит? — На охоту, на охоту, — отмахнулась Катя, подливая сестре водочки. — Боже, боже, какой мезальянс! — в который уже раз запричитала огненно-рыжая декольтированная дама постбальзаковского возраста. — Наша Варька и этот предводитель команчей! А каково его окружение? Встретишь в темном переулке — заикой станешь… — Шампусик, мадам, — сосед внимательно и с интересом заглянул ей в декольте. Саша, очищая для Вари апельсин, услышал эту замечательную репризу и склонился к жене: — Ну, некогда не думал, что твои родственники нас с пацанами так не любят. Варя засмеялась: — По-моему, все нормально. — Съешь апельсин, моя хорошая. — Саша легонько поцеловал ее в щеку, приподняв фату. За этой сценой в свою очередь внимательно наблюдал Космос, планомерно накачиваясь коньяком. — Ты что не пьешь? — Это я не пью? — искренне удивился Фил. — Прямо перед людьми неудобно, — отворачивая от друга хитрую рожу, гнул свое Кос. — Ты хочешь, чтобы я показал, как я умею пить? Кос кивнул. А Фил всерьез начал показывать. Холмогоров посмотрел на часы и кивнул Филу, уже поднимаясь: — Дорогие гости, дорогие гости! Минуточку! Внимание! Шум в зале постепенно утих — гости почувствовали, что всех ждет какой-то сюрприз, настолько загадочным и многозначительным тоном призвал их к молчанию свидетель жениха. — У нас сегодня большой день, вообще. И мы с вами будем гулять до утра, а потом до следующего утра. И дальше, пока не посинеем. Но вот молодые скоро уедут, потому как, сами понимаете, у них есть дела поважнее. Даже Саша с интересом поглядывал на Коса, уж больно тот светился изнутри. — Поэтому, — продолжал Холмогоров, — мы с Филам задумались, а куда же поедут молодые в свою брачную ночь? В суперлюкс «Националя»? В чужую квартиру на Ленинском?.. Нет. Мы посчитали это не правильным и решили вопрос по-другому. Фил… Фил встал рядом, а Космос победно поднял вверх руку со сжатым кулаком. Прямо командантэ какой-то. — Короче, сегодня и навсегда молодые поедут в свою собственную новую квартиру. В высотку на Котельнической набережной. Сначала в зале наступила абсолютная, звенящая тишина. Холмогоров разжал кулак. С его указательного пальца с легким звоном упала и повисла на цепочке аккуратная связка ключей. И тут зал взорвался. Слава богу, не в прямом смысле, а от грохота аплодисментов и восторженных криков. Причем интеллигенция вполне могла бы дать фору браткам. Саша, принимая ключи, обнял каждого из друзей: — Спасибо, родные. Варя тихонько, с улыбкой, поинтересовалась у Фила: — Вы что, хозяев грохнули? — Да ты что, Вареник? Жильцов расселили, — рассмеялся Фил. А за столом Катерина переводила вопрос уже в практическую плоскость: — А интересно, сколько там комнат? — Да что ты, Кать. Наверное, это розыгрыш, — недоверчиво качала головой Татьяна Николаевна. — Брось, какой розыгрыш… Кос, — крикнула она Холмогорову, — а ордер есть? — На арест? — в свойственной ему ернической манере отшутился тот. К Анне Сергеевне склонился муж: — Вот ведь как, дорогая моя. А ты говоришь, фон не тот!