***
— Мишка, тащи ракету! — приказал Космос белобрысому водителю Михе. — Какую ракету? — забеспокоился Фил. — Они помашут, а мы — салют, — пояснил Кос, потрясая в воздухе массивным пистолетом-ракетницей. Задумчивый лифт, наконец, добрался до нужного этажа. — Какая у нас квартира? — спросила Варя, помахивая ключами. — Сто тридцать пятая. — Вот сто тридцать три… Сто тридцать четыре… — Варя в полутьме двигалась по коридору вправо, вглядываясь в квартирные номера. — Темно что-то. — Саша внимательно посмотрел наверх, на потолок, и, сделав еще полшага, наступил на осколки лампочки. Мерзко хрустнуло под ногами стекло. — Разруха… Саня, странно это, не находишь?.. — Вареник, стой! — Сашин голос был почти спокоен. — Не шевелись. — Саш, что? - Варя все же замерла, улыбнувшись, но видя взгляд мужа, улыбка медленно сползла с губ. Белов медленно подходил. Девушка напряглась. - Сань, мне страшно… — Стой на месте, — уже более жестко попросил Саша. Пчелкина растерянно смотрела на мужа. — Береженого… Бог бережет. Саша щелкнул зажигалкой и медленно опустился на корточки. Язычок пламени выхватил из темноты яркий круг. Этот световой круг наискось пересекала натянутая леска. Медленно-медленно, вслед за огоньком двигаясь вправо, Саша обнаружил то, о чем и подозревал. На аккуратно вбитом в стену гвоздике висела граната. Туго натянутая леска была продета сквозь ее кольцо. — Мать! Стой смирно. Ради бога, не шевелись… Растяжка была установлена профессионально, хотя разрядить гранату труда особого не представляло. Если бы… Если бы не эта дурацкая розочка. Пришитая к подолу Вариного воздушного платья. Матерчатый цветок зацепился за леску. — Варь, подержи, — протянул Саша горящую зажигалку. — Мама! — только и могла сказать в ответ Варя. Теперь она до конца поняла, в чем дело. — Дай заколку. Варя вынула из прически заколку и протянула ее Саше, стоявшему на коленях. Розочка, мать ее, прицепилась намертво. — Саша, мне горячо. Саша, не глядя, протянул руку и забрал из дрожащих пальцев Вари зажигалку. Розочка почти поддалась. — Варь, сейчас ты медленно, осторожно идешь вниз. Спустишься на два пролета, тогда крикнешь мне. — Саша даже смог перевести дыхание. Пчелкина успела дойти почти до угла. И вдруг темноту коридора резанула полоса света. Вслед за радостным лаем соседского боксера на лестничную клетку вышла соседка с поводком в руках. Жизнерадостный пес рванул знакомиться. — Назад!!! — закричал Саша. Но было поздно. Тут уже и дуновения бы хватило, не то что собачьего веса. Натянутая леска рванула чеку, и та с отвратительным звоном упала. — На пол! — заорал Саша. Зажав в руке гранату, он кинул ее вниз, за железную шахту лифта, развернулся, одним прыжком сбив с ног Варю, и накрыл ее собой. — Ну что они, прямо в лифте начали? — глядя на все еще темные окна квартиры и нетерпеливо размахивая ракетницей, поинтересовался Космос. — Ща появятся, ты готовься, готовься, — успокоил его Фил. Но Кос, беспокойное сердце, направил вверх ракетницу и радостно пальнул. Буквально в ту же секунду яркая вспышка взрыва буквально вынесла наружу оконную раму на пятом этаже. Грохнуло так, что осколки стекол посыпались дождем. На разные лады взвыли автомобильные сигнализации. Из шока ребят вывел лишь яростный и отчаянный вопль Космоса: — Белый, Вареник! Хором протрезвев, Кос и Фил рванули к подъезду. Боксер, скуля, бросился под ноги оцепеневшей хозяйки. Оглохший Саша опустился на колени перед неподвижно лежавшей Варей. — Цела? — снова склонился он к ней. — Саш, живот… - судорожно дыша, простонала Варя. — Черт… Я сейчас… Варю колотила мелкая холодная дрожь: только бы с ребенком все было в порядке. Саша обнял жену и едва ли не силой усадил спиной к стене, судорожно ощупывая ее руки, лицо. Кажется, все было в полном порядке. Если, конечно, не считать… — Я сейчас! Варь, я быстро! Смотри за ней! — вскакивая, крикнул он соседке и гигантскими шагами понесся вниз. Где-то на площадке третьего этажа Саша увидел мчавшихся к нему снизу друзей, и впереди — Космоса. С диким животным криком Саша прямо сверху бросился на него. Клубок тел покатился вниз по ступеням. Саша наотмашь колотил Холмогорова по чему ни попадя, готовый его задушить, разорвать. Взбесившегося Белого Фил едва оторвал от почти не сопротивлявшегося Холмогорова, но Саша еще успел несколько раз достать того ногами. И только когда Фил заломил ему руки за спину, Саша охнул от боли и как-то осел. В уголках губ у него выступила пена. Совершенно безумные глаза его, казалось, не видели уже ничего. Космос, сидя на кафельном полу, прислонился к стене. По подбородку его стекала струйка крови: — Ты, Белов, охерел?! Фил, словно боксера после тяжелого нокдауна, встряхнул Сашу и поставил его на ноги. — Сука, — стирая кровь тыльной стороной ладони, добавил Холмогоров. — Братуха, что случилось? — пытался заглянуть в глаза Саше Фил. Космос сплюнул кровавые слюни, вскочил, осознал, что... — Варя в порядке? Варя! - он резко встряхнул друга за отвороты пиджака. - Где Варя? Где? Саша лишь бессмысленно кивал, обводя товарищей невидящим взглядом. — Ей в больницу надо кажется что-то с ребенком. — Бегом за ней, — приказал Филу Кос. — Сейчас менты понаедут, надо сваливать. Фил через пять ступенек рванул наверх.***
В общем, все оказались в центре «Матери и ребенка». Варю сразу же увезли на осмотр. А в коридоре метались туда-сюда Космос, Фил и Саша. — Короче, братва. Раз вы здесь все такие тупые, то Космос Юрьевич Холмогоров все за вас уже решил. Ясно одно - крыса среди тех, кто знал о квартире. — То есть, среди нас, — уточнил Фил. — Не факт, — позволил себе не согласиться Космос. — Короче, Склифосовский. Идея, конечно, дурная, но чем черт не шутит. Фил, ты ж каскадер? — Участвую. Вот завтра — на съемки в Ялту с Иванычем. Космос понимающе кивнул и продолжил: — Собираем всех. И ты с Сашей едешь в Ялту. Ну, типа, каскадерить. — Ну и что? — как всегда, с первого раза не понял Фил. — Сань, ну до тебя-то хоть доперло? — воззвал к здравому смыслу вдохновленный своей идеей Космос. — Ладно, понятно все, — резко поднялся Саша со стула. — Фил, собирай всю братву. Завтра с утра едем в аэропорт. Сейчас — главное чтобы с Варей все нормально было и с ребёнком, — сказал он. Ребята и не заметили, как из палаты вышла Катя. — Саш, — позвала Белова племянника. Ребята подлетели к ней. — Кать, как Варя? Екатерина глубоко вздохнула, было видно, что ее трясет: — Я очень прошу тебя, Саша, успокойся только. И Варю поддержи главное. У вас будут ещё дети. В глазах Саши появился испуг. Катерина продолжила: — Стоял выбор либо спасать ребенка, либо мать. В таких случаях всегда спасают мать. С Варей всё в порядке, вы ещё молодые, у вас будут дети. — К ней можно? — казалось, Саша не узнавал своего голоса настолько, он был сиплый. — Да, только тихо. Варя лежала на кушетке в больничной сорочке, светлые волосы разметались по подушке. Саша присел рядом с женой, провел по накрытым пледом плечам. — Маленькая моя, - тихо позвал он девушку, но даже этот шепот показался ей оглушительно громким в царившей тишине. Родной любимый голос вывел ее из собственных неутешительных мыслей, и Варя вздрогнула. - Ты меня слышишь? — Слышу, - охрипшим голосом отозвалась девушка. — Повернись ко мне, - попросил нежно Белов. — Не хочу. Он вздохнул и, обогнув кровать, оказался с другой стороны девушки, перед ее лицом. Варя, поджав губы, спрятала голову в мягкой подушке, которая, как оказалась, была мокрой насквозь. «Бедная моя», — подумал Саша, и сердце его стянулось в тугой узел. Мятая фата и платье печально свешивались со стула рядом с кушеткой. — Бедная моя девочка, — уже вслух прошептал он, поправляя прядь волос на щеке любимой. — Я очень хотела, чтобы она родилась, — проговорила Пчелкина, не открывая глаз. Саша с трудом проглотил комок, как колючий еж, застрявший в горле: — Я… я не знаю, что ответить. От этой фразы тело Вари пробила новая волна дрожи, и девушка, жалобно всхлипнув, тихо, еле слышно заскулила, прижимая к губам кулачок. Она кусала костяшки пальцев зубами, все сильнее и сильнее. Говорят, что физическая боль всегда заглушает душевную. Но так ли это? Саша осторожно оторвал ее руки от лица и выпрямил скрюченные пальцы. Это требовало больших усилий. Он наконец настроил с ней зрительный контакт. На него смотрело ее красивое заплаканное лицо, а красные от слез глаза глядели холодно, будто обвиняли. Белов зарекался, что никогда не даст любимой женщине плакать, что на ее губах всегда будет царить улыбка, но они были сейчас искривлены, сжаты так плотно, что осталась лишь тонкая полоска, не дающая всхлипам вырываться наружу. Мужское сердце окатила холодная волна разочарования и обиды. Саша никогда не показывал слабости, но все произошедшее за сегодня было словно удар под дых. Того, что они с Варей оберегали все это время, чему радовалась и чего так желала девушка, больше нет. Ребенок. Может быть, жизнь специально уготовила им этот удар, чтобы проверить на прочность их чувства? Мама всегда говорила: «Желающий увидеть солнце должен переждать бурю». И они должны ее переждать. Что бы не случилось. — Саша, зло возвращается злом. — Варя уткнулась носом в его плечо и тяжело задышала. — Мы не делаем зла, мы живем. Я живу, — тихо ответил он. Не столько ей, сколько себе самому. — Наша жизнь — зло, — спокойно пояснила она. Саша упрямо молчал. Варя все-таки открыла глаза и смотрела на него так, будто жалела. Его. И себя. И нерожденную дочь. — Варя, мне так стыдно. Прости меня, — опустил он виновато голову. — Тс-с, милый, — погладила она его по волосам. — Я же знаю, кто ты. Кто я. Кто мы. Просто я люблю тебя так — больше жизни. Саша опустил голову еще ниже, чтобы скрыть подступившие слезы. Он легонько и нежно коснулся губами запястья любимой. — Варенька моя, Варюша, — бормотал он, уже не скрывая слез, — будь со мной. Верь мне. У нас еще будут дети. Обещаю тебе. Слышишь? Много детей. Правда. Она обнимала его все крепче, стараясь, стать еще ближе, ближе: — Муж мой, любимый мой.