***
В тягостном оцепенении Саша гнал свою машину к «Склифу». Он был подавлен, растерян, потрясен. Но сильнее всего его терзало раскаянье. Он без конца задавал себе один и тот же вопрос — почему Космос вчера оказался один? Да, в последнее время Кос опустился и стал совершенно невыносим. Но он же все равно оставался их другом! Почему же все — и сам Саша в первую очередь — от него отвернулись? Почему их друг оказался брошенным… Ответов не было. Вернее, они были, но признавать свою черствость и равнодушие, свою косвенную вину в гибели друга совсем не хотелось… Внезапно в его сознание как-то незаметно заползла подленькая, мстительная мыслишка. Ему неожиданно подумалось, что эта авария — не что иное, как возмездие. Кара за то, что Кос — пусть непреднамеренно, неосознанно, — но подставил его, Сашу, под пули людей Луки. И это из-за него, в конечном счете, умерла мама, и из-за него он вынужден сейчас гнать в Чечню оружие… «Стоп!» — оборвал себя Белов. Он испугался этой предательской мысли и тут же постарался ее прогнать. Контраргументы нашлись без труда — Белову было понятно, что участие Космоса в истории с оружием ничего не решало, так или иначе Введенский в паре с Лукой заставили бы его согласиться на все их условия… «А Космос — он ведь брат мне… Брат, братишка, братуха…» — твердил он про себя как заклинание и вдруг стал неумело, нескладно молиться. — Господи! — бормотал себе под нос Саша, угрюмо глядя на дорогу. — Пусть он только выживет, и, клянусь, я вытащу его из этой ямы! Я вылечу его, выбью из него кокаиновую дурь! Он будет у меня в полном порядке, обещаю тебе, Господи! Саша буквально влетел в холл больницы, быстро подошел к стойке регистратуры и склонился к окошку. Серьезная девчушка в круглых очках вопросительно вскинула голову. — Простите, вы не подскажете мне… — Белов замялся, не зная где ему искать Космоса — среди живых или среди мертвых. — А-а-а. — протянула, догадавшись, девушка. — Вы, наверное, насчет Космоса Юрьевича? — Да, мне сказали, что его к вам привезли… — Вы подождите немного, сейчас врач выйдет, он вам все подробно расскажет… — Врач? — не сразу дошло до Белова. — Так он жив?! — Ну конечно… — медсестра мягко, ободрительно улыбнулась и кивнула Белову за спину. — А вот, кстати, и доктор. К Белову подлетел долговязый взъерошенный парень в коротковатом, явно не по росту, белом халате. — Вы по поводу Холмогорова? — скороговоркой зачастил он. — Знаете, ваш друг не то, что в рубашке — в пальто родился. От его машины, говорят, одни лохмотья остались, а у него всего-то три перелома… — Вот раз-дол-бай! — Белов расплылся в широченной улыбке и со всего маху шлепнул ладонью по стойке регистратуры — так, что девушка за стеклом вздрогнула. — А сейчас-то он где? — Его отец домой забрал. Я, конечно, возражал, — развел руками врач, — по идее, ему стационар нужен… — Какой стационар, доктор! — Саша рассмеялся и хлопнул парня по плечу. — По нему тюрьма плачет! Вам вообще повезло, что он тут вас всех не перестрелял! Спасибо вам, спасибо! Еще раз, хлопнув врача по костистому плечу, Саша круто развернулся и заторопился к выходу. В дверях он на секунду остановился, вытащил из-под ворота рубашки нательный крестик и быстро прижал его к губам. Долговязый доктор переглянулся с медсестрой и покрутил длинным и тонким пальцем у виска.***
Космосу и в самом деле невероятно повезло. Его «Мерседес» влетел под мусороуборочный «КамАЗ» так, что извлекать бедолагу из покореженной машины пришлось с помощью автогена. Все время, пока спасатели колдовали над обломками его авто, Космос яростно матерился. Медики говорили — болевой шок, возможны серьезные повреждения внутренних органов. Но когда пострадавшего доставили в больницу и толком осмотрели, врачам пришлось немало удивиться. Выяснилось, что, если не считать многочисленных ушибов и порезов, все ограничилось всего лишь тремя переломами — предплечья, ключицы и голени. Космосу наложили гипс, вкололи успокаивающего и отдали примчавшемуся в «Склиф» Юрию Ростиславовичу: заполучить сына членкору помогли старые академические связи. Отпуская пострадавшего, врачи, понятное дело, прописали ему строгий постельный режим. Однако, оказавшись дома, Космос и не подумал ложиться. Его нещадно ломало после вчерашнего, болели раны и ушибы, но к коксу он прикасаться не стал. Единственное, что он себе позволил, — это немного пива. Космос ждал Белова. Он предполагал, что, узнав об аварии, друзья будут его искать. Ни Фила, ни, уж тем более Варю, ему видеть не хотелось совершенно, а вот с Белым Космос бы поговорил. Слишком много недосказанного накопилось между ними в последнее время. Космос попросил отца не пускать к нему никого, кроме Саши, и устроился с пивом за столом гостиной. Звонок в дверь прозвучал, когда Космос допивал вторую бутылку. — Пап, открой! — крикнул он. — Помнишь? Меня нет… Шаркая шлепанцами, Холмогоров-старший прошел в прихожую. Космос прислушался. Сначала лязгнул замок входной двери, потом отец сказал кому-то: «Не снимай». Через секунду Юрий Ростиславович заглянул к сыну и коротко сообщил: — Саша приехал. Космос промолчал. В гостиную мимо Юрия Ростиславовича прошел Саша. Он обогнул стол, встал у окна и, опершись о подоконник, выжидающе посмотрел на неподвижного Космоса. — Саш, пиво будешь? — предложил Холмогоров-старший. Белов не ответил. Юрий Ростиславович покрутил в руках бутылку с пивом, которую он прихватил из кухни, и, поставив ее на стол, неловко пробормотал: — Ну, вы тут поговорите, а я пойду, новости посмотрю… Саша рассеянно кивнул. Юрий Ростиславович вышел из гостиной и прикрыл за собою дверь. — Мне Варька сказала, что ты насмерть хлопнулся, — мрачно признался Саша. — Я — в «Склиф»… — Жаль, что не насмерть, — так же мрачно перебил его Космос. Белов неловко топтался между столом и окном — не знал, как начать тяжелый, неприятный для обоих разговор. — Можно я твою ногу на пол поставлю? — спросил, наконец, Саша. — Рискни. Кос вяло пошевелился, готовясь к неприятной процедуре. Саша аккуратно переложил загипсованную ногу Космоса на пол, придвинул табурет к столу и сел напротив друга. Поморщившись, Космос пристроил ногу поудобней и, не поднимая глаз на Белова, попытался одной рукой открыть бутылку с пивом. — Ты на меня не сердись, брат, — тихим и немного виноватым голосом начал Белов. — Я иногда вынужден давить, а иначе все рухнет к едрене фене. Но ты действительно хреново выглядишь. Кос, драг тебя погубит. На героин перейдешь — и все, полный звездец, пиши пропало… — Сань, да не в этом дело… — здоровой рукой Космос меланхолично подал ему бутылку пива. — На, открой, я не могу. Знаешь, я давно уже думал, а когда эта канитель с Чечней пошла, вообще загрузился… Ну, скажи ты мне — на хрена нам вообще все это надо?! — с болью спросил он. Открыв бутылку, Саша разлил пиво по бокалам. — Ты это о чем сейчас? — Белов сделал вид, что не понял. — Сань, да ты лучше меня знаешь, о чем, — Космос не спускал с него тревожных, воспаленных глаз. — Я вот раньше думал — надо всем показать, что круче меня только вареные яйца. Ну и что, показал… А дальше что? Будем своих гасить?! Сначала солдафонов наших в Чечне, а потом и друг друга… А Варька твоя — ей же все по барабану, она за лишнюю зеленую бумажку готова горло перегрызть! — А ты думаешь, мне все это нравится, что ли? — Саша исподлобья взглянул на друга. — Меня самого просто взяли и конкретно наклонили. А назад пути нет… Это же, как в самолете — и выскочить нельзя, и заднего хода нет… Сел и летишь… — Ага, и ждешь, пока крыло не отвалится… — мрачно поддакнул Космос. — Вот именно. Или в гору не врежешься… — Или пока террористы не жахнут из «Стингера»… — ухмыльнулся Космос. Вдруг он подался вперед и пристально взглянул в глаза Белова. — А знаешь, Сань, когда мы с тобой в этот самолет-то сели? Третьего октября 89-го года, на бое в Раменском, — он тяжело замолчал, пожевал губами и, наконец, сознался: — Муху-то ведь тогда я стрельнул… В гостиной повисла долгая, тягостная пауза. В памяти обоих всплыли картины того боя. Но каждый из них вспоминал его по-своему — с того места, где он тогда был… Саша находился в самом центре столпотворения, он вместе с Варей выцарапывал из схватки Фила. Муху в тот момент он не видел, да и не до Мухи ему тогда было. Зато его хорошо видел Космос. Муха, расталкивая дерущихся, целенаправленно продирался сквозь толпу к Саше. Его глаза горели безумным огнем мести, а в правой руке в луче прожектора сверкнуло лезвие ножа. Предупредить Сашу Космос не успевал — враг был уже в двух шагах от Белова. Мухе оставалось сделать последний шаг, он уже отвел в сторону руку для решающего удара… И тогда Космос рванул из-за пояса свой тэтэшник… Выстрел слился с выстрелом в воздух седого мужика, и это его спасло. Он проворно сунул пистолет за пояс и кинулся за друзьями к «Линкольну»… Саша встал и отошел к окну. — Сань, ты пойми, там просто другого выбора не было, — запинаясь, принялся оправдываться Космос. — Он бы тебя через секунду порезал… А не сказал я тогда тебе сразу, потому что… ну, за — очковал, когда на тебя менты накатили. Сесть-то кому охота, сам понимаешь… Я об этом потом через года полтора Пчёлке рассказал, а она… Молодец… Не сдала… Опустив голову, Космос виновато замолчал. Молчал и Белов. Он замер, прислонившись лбом к прохладному оконному стеклу, и невидящим взглядом следил за снующими внизу людьми. На его скулах катались крупные желваки. Они молчали об одном и том же. Ни тот, ни другой не смог бы сейчас с уверенностью утверждать — спас тогда, во время боя в Раменском, Космос своего друга или, наоборот, погубил. — Ну, нельзя сказать, что я не догадывался… — задумчиво произнес, наконец, Белов. Он повернулся и взглянул на друга. Лицо Космоса покрывал узор из многочисленных ссадин и порезов, голову опоясывала повязка, чем-то напоминавшая азиатскую чалму. Сломанная правая рука была зафиксирована на отлете хитроумной подпоркой, а закованная в гипс левая нога — прямая и толстая, как березовое бревно, — была отставлена далеко в сторону. Довершал этот нелепый вид взгляд из-под насупленных бровей — бесконечно-виноватый, как у нашкодившего спаниеля. Все это показалось Белову настолько забавным, что он не смог скрыть улыбки: — Космос, Космос, твою мать! Чудище ты инопланетное! — с шутливой укоризной покачал он головой. — Если бы ты был сейчас Варькой, я б тебе сейчас сказал: что ж ты, сука, мне всю жизнь-то испортила?! Но ты не Варька, ты брат мне, поэтому… Он оборвал себя на полуслове, вернулся за стол и, усевшись напротив друга, совсем другим, обыденным тоном спросил: — Слышь, Кос, у тебя пиво еще есть? Башка раскалывается… — Пап! — едва ли не радостно закричал Космос. — Пиво еще осталось?! А Белов еще раз окинул веселым взглядом его раскоряченную фигуру и не удержался от иронично-восхищенного: — Красавец! Холмогоров-старший зашел в гостиную, прижимая к груди с полдюжины бутылок пива. Только сейчас Белов заметил, как постарел Юрий Ростиславович. Он сильно поседел, ссутулился. Плохо выбритый, в линялой ковбойке, пузырящихся на коленях джинсах и стоптанных шлепанцах он почти ничем не напоминал того блестящего ученого и красавца-мужчину, которым он был всего каких-то пять лет назад. Саше сразу вспомнилось, что два года назад от него ушла молодая жена — сбежала за границу с каким-то не то норвежцем, не то датчанином… Юрий Ростиславович составил пиво на стол и неуверенно спросил: — Ребят, а можно я с вами посижу? — Ну конечно, садись, пап… — Космос потянулся за стулом. Белов сноровисто откупорил бутылки и разлил пиво по высоким бокалам. — Твое здоровье, сынок, — Юрий Ростиславович положил руку на здоровое плечо Космоса. — Ты не пугай меня больше так, да и друзей своих — тоже. — Это точно, — поддакнул Саша. — Меня трясло просто, пока до больнички летел… Все трое дружно приложились к бокалам. Промокнув салфеткой рот, Юрий Ростиславович смущенно откашлялся. — Тут у нас акустика хорошая, я пару фраз услышал… Можно я вам расскажу притчу одну, мне ее еще году в пятьдесят восьмом рассказали, а я на всю жизнь запомнил… Две лягушки попали в кувшин с молоком. Слышали? Нет? Так вот, одна из них сказала: все, нам не выбраться, бороться бессмысленно — и утонула. Вторая сказала: ну нет, я просто так не сдамся — и всю ночь плавала, била лапками… А к утру она сбила из молока масло и выбралась. Вот так. Саша усмехнулся и вдруг поймал взгляд Космоса, адресованный отцу — непривычно теплый, почти ласковый. Юрий Ростиславович снова откашлялся и достал сигарету. — Вот такая притча, — пробормотал он и повернулся к Белову. — Саш, дай зажигалку. Тот запустил руку в карман пиджака. Зажигалка оказалась под какой-то плотной, в несколько раз сложенной бумагой. Это была карта Чечни, испещренная синими карандашными пометками.***
Прошло почти три недели. За это короткое время многое изменилось, и в первую очередь — Космос. Все его загулы остались в прошлом, он стал тише воды и ниже травы. Похоже, он отказался даже от кокса — во всяком случае, с этой дрянью его больше никто не видел. Космос снова стал интересоваться делами Бригады. Вот уже вторую неделю, не слишком ловко ковыляя на костылях, он каждый день приезжал в офис и со старательностью прилежного ученика вникал в новые для себя дела. О своем отношении к проекту «Привет, оружие!» он больше и не заикался. Вероятно, он задался целью доказать друзьям, да и самому себе, наверное, что крест на нем ставить еще рано. Так это было или нет, но все были искренне рады этим неожиданным переменам. Покончил с пьянкой и Белый. Но с ним была совсем другая история. Он на всю катушку закрутил роман с Суриковой. Целыми днями он безвылазно торчал у нее дома, в конторе почти не показывался, а если и появлялся на часок-другой, то был задумчив и немногословен. Он словно размышлял над какой-то важной проблемой, но делиться своими сомнениями ни с кем не хотел. Такое его поведение всерьез беспокоило Холмогорова. Он опасался, что Белов запал на эту «леса-скрипку» капитально, не на шутку. Это подозрение напрягало его по полной программе, Космос даже собирался при случае поговорить с Сашей по душам на эту щекотливую тему. А Пчёлкина… Пчёлкина была с головой занята лишь одним — чеченским проектом и нечего вокруг своей семьи будто и не замечала. Когда она думала о том, какие огромные деньжищи вложены в это предприятие, у неё от волнения покрывались потом ладони. А когда она прикидывала, какую прибыль должна принести сделка, у неё начинала кружиться голова. Сегодня был очередной сеанс связи с сопровождавшим груз Кавериным — предпоследний из запланированных. Пока все шло нормально, но чем ближе был финиш маршрута, тем сильнее возрастало напряжение в офисе Бригады. Вот почему сегодня у телефона в кабинете Белого собрались все четверо. Сам Белов и Пчёлкина сидели за круглым столом для совещаний, на котором стоял самый обычный офисный «Панасоник». Они оба замерли в одной и той же позе мучительного ожидания — навалившись на стол, они опустили подбородки на сжатые кулаки и не сводили глаз с безмолвного аппарата. Чуть поодаль в кресле устроился Космос. Здоровой рукой он обхватил бюстик Сократа и рассеянно поглаживал гипсовую голову философа. Он тоже волновался и время от времени принимался по обыкновению жевать губы. Не волновался, казалось, только Фил. Он целиком был занят своей любимой игрушкой — новехонькой стильной «Береттой». Развалившись в кресле у входа, он увлеченно разбирал пистолет, с неподдельным интересом рассматривая его механическую начинку. Саша скосил глаза на часы. — Сколько там? — спросила Пчёлкина, доставая из пачки «Самца» очередную сигарету. — Двенадцать минут четвертого. — Саш, может, мы чего перепутали? — Пчёлкина пожевала сигарету и, так и не закурив, выплюнула ее на стол. — Может, в три часа ночи надо было? — С чего это?! — фыркнул Белый. — Просто наш Володя тот еще спец по спутниковой связи. — Да он издевается над нами, бля буду! — убежденно произнес Фил. Варя нервно забарабанила по столу. Белый хмуро взглянул в её сторону и еле заметно покачал головой — не надо. — Мандраж, — признался Пчёлкина, пожав плечами. — Как-никак десять лимонов на кону! — Одиннадцать, — вполголоса уточнил Космос. — Да какая разница, — поморщилась Варя, — я округлила… Наконец раздался резкий звонок. Белый и Пчёлкина вскинулись и одновременно потянулись к аппарату. Лишь в самый последний момент Пчёлкина убрала руку и уступил право ответа Саше. — Алло! Алло! — почти закричал в трубку Белый. Оттуда доносился только завывание и треск помех… На другом конце страны, в чистом поле, продуваемом всеми ветрами, стояли два заляпанных весенней грязью джипа. Рядом с машинами переминались с ноги на ногу трое вооружены) бородатых кавказцев в защитном обмундировании. Чуть поодаль была развернута антенна спутниковой связи. У аппаратуры с обычной телефонной трубкой в руке сидел на корточках упакованный в самый навороченный камуфляж Володя Каверин. Он что-то нажал на пульте радиостанции и неожиданно четко услышал Сашино алеканье. — Мил человек, это ты? А это я, — с нагловатой ленцой в голосе проговорил Каверин. — Ну что, груз мы ведем. Он прошел вторую точку на жэ-дэ. Все идет по плану. Прибытие на место и следующий сеанс по графику. Можешь вызывать контрагентов. Все понял? Ну, до связи. Не дождавшись ответа Белова, Каверин ткнул в кнопку на панели аппаратуры и зло буркнул: — Сука… — Сука… — положив трубку, прошипел сквозь зубы Белый. — Что?! — Пчёлкина, не спускавшая с него встревоженных глаз, побледнела. — Да нет, это так, личное, — отмахнулся Белов и невозмутимым голосом сообщил: — Все в порядке, завтра заказчики примут груз. Саша откинулся на спинку кресла и обхватил голову руками. — Йе-е-ес!!! — восторженно завопила Варя. Она пробкой выскочила из кресла. — Мама родная, неужели мы сделали это?! — Сплюнь… — хмыкнул Белов и распорядился: — Позвони Вахе, пусть вылетает на родину и контролирует встречу. Дай «Самца»… Пчёлкина кинула ему пачку сигарет и бросилась к телефону. Саша неторопливо закурил, поднялся и кивнул Филу на дверь: — Поехали… Варя по телефону о чем-то хохотала с чеченцем и даже не заметила, как Фил с Белым вышли из кабинета. Космос, наоборот, не спускал с друзей настороженного взгляда, но спрашивать их ни о чем не стал.***
У здания правительства — Белого Дома — было полным-полно машин. Среди них, ближе к набережной, стоял «Мерседес» Фила. На заднем сиденье машины расположился Белый. Он ждал возвращения друга, отправленного с небольшим, но важным поручением к Виктору Петровичу Зорину — тому самому чиновнику, знакомому Саши по теннису. Сам Белов встречаться с ним то ли опасался, то ли просто не захотел. Фила он использовал втемную — ему нужно было только из рук в руки передать чиновнику запечатанный конверт. О том, что лежит в этом конверте, Белый не обмолвился ни словом. К немалому удивлению Саши Фил воспринял это пустяшное поручение в штыки. Он хорошо помнил, с какой легкостью Зорин сдал Сашу после покушения, и никак не мог понять, что заставило его друга вновь обратиться к этому хмырю. — Саня, ну за каким хреном он тебе понадобился? — допытывался он. — Что за нужда-то такая? — Слушай, не грузи меня, а? — хмурился Белый. — Неужели трудно просто передать конверт? Или мне самому идти?! Фил вздохнул и вылез из машины. Вернулся он быстро, минут через двадцать. Он обогнул «Мерседес» и, открыв дверь, наклонился к Белову. — Сань, ну ты намекни хотя бы — что за дела? — он гармошкой наморщил лоб. — Что мутишь-то? — Фил, меньше знаешь — крепче спишь, — отшутился Саша. — Ты все сделал, как я говорил? — Да передал, передал! — поморщился Фил. — Но он же сука редкая, как ты можешь… Ты что, забыл, как этот Виктор Петрович сдал тебя с потрохами, когда… — Фил, любой политик — сука, — слегка раздраженно перебил его Белов. Ему, похоже, совсем не хотелось рассуждать на эту тему. — Нужно просто грамотно его развести. Так, чтобы его интересы совпали с твоими, понятно? — Опять философия! — с досадой махнул рукою Фил. — Ладно, потом все поймешь, — отрубил Белый и кивнул на водительское кресло. — Садись давай быстрее, меня люди ждут… Фил, недовольно покачивая головой, обошел машину и сел за руль. Больше он не произнес ни слова. Через минуту «Мерседес» тронулся с места и, плавно набирая скорость, покатил по набережной. А еще через час Виктор Петрович Зорин вернулся в свой кабинет — из кабинетов куда более высоких и влиятельных. Он был немного возбужден и, похоже, чрезвычайно чем-то доволен. На пороге он обернулся к секретарше и предупредил: — Лариса, если будет звонить Белов — скажите ему, что его вопрос решается. Визит Белова в крупное агентство по торговле недвижимостью оказался непродолжительным и, судя по всему, удачным. Он плюхнулся в кожаное кресло «мерса» и подмигнул мрачному Филу. — Что хмурый такой, Теофило? Все пучком! — Куда теперь? — буркнул Фил. — К Ольге? — Нет, давай домой! У Белова были веские причины торопиться домой. То, что он сделал сегодня, могло привести к самым непредсказуемым последствиям. Причем не только для него, но и для его семьи. Варю с Даней надо было спрятать — как можно быстрей и как можно дальше. Все было подготовлено заранее, и его посещение агентства по торговле недвижимостью стало последним аккордом. По сути, он спешил домой, чтобы проститься с женой и сыном. Пчёлкина, впрочем, о планах мужа ничего не знала и встретила его довольно тепло после сегодняшнего дела настроение у Вари было прекрасным. Саша не мог этого не заметить, но счел за лучшее не дразнить любимую раньше времени и отправился в детскую. Он провел с сыном добрых два часа — играл в машинки, строил замок из кубиков, читал сказки… Время пролетело незаметно, и когда Варя пришла укладывать Даню спать, Саша покинул детскую не без сожаления. Разговор с женой был впереди, и Белов немного нервничал. Чтобы отвлечься, он включил компьютер и запустил новую игру-стрелялку. На экране монитора появились лабиринты мрачного замка, полные отвратительных монстров. Он настолько увлекся стрельбой по чудовищам, что не сразу заметил, как в комнату зашла жена. Пчёлкина пристроилась у высокого бюро и, повернувшись к нему спиной, что-то писала. Саша нажал на паузу, подошел к жене сзади и обнял ее. Белов собирался всего лишь подластиться к Варьке, задобрить ее, чтобы она, не дай бог, не заупрямилась, когда он предложит ей уехать. Но стоило ему потеснее прижаться к жене, ощутить ее знакомое, родное тело, как он почувствовал желание. К нему примешивалось мимолетное раскаяние в своих изменах, и оттого желание становилось еще острее. — Ты что это, никак с супружеским долгом? — с ехидным изумлением спросила Варя. — Ну, типа да. А ты против? — промурлыкал ей на ушко Белов. Он заглянул ей через плечо. Варя мгновенно прикрыла написанное ладонью. — Знаешь, что там? — с улыбкой спросила она. — Предъява. — Та-а-ак… — с веселым недоумением протянул Саша. Засмеявшись, он шагнул назад и, раскинув руки, повалился на широкий диван. — Ну, давай, предъявляй. Я слушаю. Варя подняла листок к глазам. — Я ходить буду, ничего? Саша с удивлением заметил, что его жена явно нервничает. Он молча кивнул, Варя откашлялась и принялась читать, расхаживая по комнате. — Значит так. Белов Александр Николаевич обвиняется в следующих преступлениях: «а» — пренебрегает семьей, «б» — не желает делать ремонт, «в» — носит щетину, которая колется, «г» — трижды без уважительных причин не ночевал дома, — с каждым новым пунктом она становилась все серьезней, улыбка постепенно совершенно исчезла с ее лица. — Что ты можешь ответить по существу предъявленных обвинений? Особенно меня интересует последний пункт. — Это про щетину? Я побрился, — Саша демонстративно провел тыльной стороной ладони по щеке. — Нет, про не ночевал дома, — жена смотрела на него строго, без тени улыбки. — А вот это — чистой воды провокация, — помотал головой Белов. — У меня был очень трудный период, я обеспечивал безопасность семьи. Что касается… Варя попыталась что-то сказать, но Саша остановил ее жестом поднятой руки. — Минуточку! Что касается всего остального — да ради бога! Вот компенсация. Саша поднял стоявший у компьютера кейс и достал из него пластиковую папку с бумагами и фотографиями. Небрежно бросив документы на стол, он снова запустил игру. С экрана монитора плотоядно зарычали монстры. Варя села рядом и с недоверчивым видом открыла папку. Документы в ней были сплошь на английском, а на фотографиях были виды шикарной виллы в каких-то южных широтах. — И что все это значит? — озадаченно спросила Варя. — Домик, — объяснил Белов, не отрываясь от игры. — Корт, бассейн, четыре спальни… Штат Флорида… Черт, монстров-то сколько… Наконец до Пчёлкиной дошло — сбылась ее давняя и заветная мечта. Она не раз заводила речь с мужем о домике за границей, но каждый раз он чем-нибудь отговаривался. И вдруг — на тебе! — Сашка! — Варя подскочила и бросилась на мужа, заваливая его на диван. — Тише, Варька, ты что! Даньку разбудишь! — довольно посмеивался он. Вдруг компьютер издал душераздирающий стон, сменившийся торжествующим ревом монстров. Саша приподнял голову и взглянул на экран. — Ну вот, меня убили! — Типун тебе на язык! — Варя шлепнула его по губам и тут же впилась в них долгим, жарким поцелуем. Белов с готовностью ответил на него, успев подумать напоследок, что его расчет оказался точным и вопрос с отправкой семьи решен, похоже, положительно.