***
Саша пересматривал все бумаги, которые накопились за эти годы в бухгалтерии «Курс-Инвеста». Людочка принесла еще одну кипу документов, кофе и удалилась. Мысль о том, что Варя полностью поддержала решение участвовать в баллотировании в депутаты, грела. Заживем, Варюха! Теперь вся жизнь иначе пойдет. Стабильно, честно, как ты и хотела. — Александр Николаевич, можно? Белов поднял глаза и увидел в дверях Пчелкину. Она улыбнулась и двинулась к его столу. — А что так официально? — он распростер объятия, вовлекая жену в нежный плен своих рук. — Так привыкайте, после нового года только так и никак иначе. — Даже от тебя? — «Да убоится жена мужа своего»… — начала, было, цитировать Варя, но Саша перехватил ее за запястье и притянул к себе: — Что это за патриархальные замашки? М? Теплый поцелуй накрыл ее пухлые губы, и Пчелкина скользнула пальцами в идеально уложенные волосы мужа. — Кхм! — прогремело вдруг со стороны входа, и супруги отпрянули друг от друга, как нашкодившие школьники. Космос стоял на пороге, лыбился от увиденной сцены. — Извиняйте, что прерываю, голубки… Саша запулил толстой папкой в друга. Холмогоров, ловко увернувшись, хохотнул: — Мазила, Александр Николаевич. — Еще один придурочный… — Эй! — обиделась Варя. — Тс-с-с… — Попрошу без оскорблений, господин депутат, — смешинки искрились в голубых глазах Космоса. Он прошел к столу и заговорщицки подмигнул Беловым: — Можно вас похитить, депутатская чета? — С кого выкуп требовать будешь? — улыбнулась Варя. — С Даньки, само собой. Такое наследство, е-мое! Саша скривился: — Че тебе надо, чудовище инопланетное? — Есть установка весело встретить новый год. — Чего? — не поняли супруги. Космос закатил глаза. — Классику надо знать, деревня. Короче, предложение есть, от которого вы не сможете отказаться. Белов хмыкнул, но улыбнулся: — Да ну? — Отвечаю, не пожалеете, белопчёлки. Ну что, едем? — Да с тобой — хоть на край света, — засмеялась Пчелкина. — Вот она — женская преданность! — с тоскливой наигранностью выдохнул Белый. Космос отвесил ему легкий щелбан, и так видя, что прическа друга давно испорчена не без помощи жены. — Да закройся уже, депутатишка, жопу поднимай и погнали. У порога офиса стоял старенький коричневый «Линкольн». Варя вышла на улицу и довольно присвистнула: — Космос, где тачку упер? — Да так, «Линкольн», — засмеялся Холмогоров. — Такая только у меня и у Майкла Джексона! Белов от удивления аж загнул бровь. — Надо же! Я думал, ты ее давно продал. — Ага, щас! Она на лучшие времена оставлена. — Я так понимаю, что сегодня настали эти времена? — уже в салоне улыбнулась Варя. — Не, вы реально тундра или прикидываетесь? — покосился на друзей Космос, заводя мотор. «Линкольн» вырулил с Цветного и покатил в прошлое. Светлое, беззаботное и доброе. — Ты че несешь, Космосила? — На календарь давно смотрели? Для особо одаренных напоминаю — ровно восемь лет назад эта оса сказала тебе в ЗАГСе «согласна»! А ведь и правда. Как они могли вообще об этом забыть?! Может, психика специально отторгала эти воспоминания, потому что вечер и тем более ночь были совсем не прекрасны. Варя даже непроизвольно коснулась своего живота, вспоминая, как во время взрыва Саша накрыл ее собой. А потом… — Надеюсь, везешь ты нас не на Котельническую? — недобро покосился на друга Белов. — Нет, брат, в лучшее место! «Линкольн» через час затормозил около старенькой беседки. Она уже покосилась от времени еще больше и дышала на ладан, больше, чем десять лет назад. Друзья высыпали из машины и медленно двинулись к своему старому месту встречи. Варя осторожно коснулась деревянной балки и улыбнулась. — Да пошел ты со своей бригадой, — вскочив, крикнул Белов. — Не знаю я никакой бригады! Я знаю, что у меня есть друзья и все. Бригадир хренов! Саша махнул рукой и пошел дальше, а Варя, успокоив друзей, что поговорит с Сашей, пошла следом. — Сашка, — окликнула его, и он остановился. — Давай поговорим? — Если о «Бригаде», то нет, — парень вздохнул. — Ох, нет, — девушка потупила глаза. — Мы все очень за тебя переживаем, понимаешь? Я Муху знаю лично, он… Он очень жесткий тип. Ты подставляешь свою жизнь из-за какой-то шлюхи. Сейчас все эти беды кажутся блажью, ребячеством. Но именно последствия этих бед привели всех друзей к тому, что они имеют сейчас. — Сань, а помнишь, как в девятом классе ты сменял свой велик на голубя? — усмехнулся Космос, запрыгнув на бортик беседки. Белов совсем по-ребячески засмеялся: — Да, мама мне тогда таких людей вломила. Холмогоров и Саша вспоминали все происшествия, пока не покосились синхронно на замершую Пчелкину. — Эй, Пчелка, что жало повесила? — Космос приобнял подругу и заглянул в глаза. — Ты что? — Назад хочу… В восьмидесятые… Троица замолчала. Каждый думал о своем, но впервые за долгое время их мысли, как никогда, как, оказалось, были об одном и том же. Уезжать отсюда не хотелось. Каждый уголок старой беседки хранил свои воспоминания. Шутили, смеялись, дурачились… Будто им снова по двадцать. И мысленно молились, чтобы Фил скорее пришел в сознание. Выкарабкался. Тогда, когда друг встал бы на ноги, они бы приехали сюда все вместе. Вчетвером. — Сегодня родился новый чемпион мира по боям без ограничений, — проговорил Белов, касаясь перил, где когда-то Валера воодушевленно рассказывал о распирающей его новости. Именно в ту ночь вся жизнь и перевернулась… Саша и Варя решили заночевать в старой квартире матери. Космос не упустил шанса побыть лишний раз с крестником, поэтому пообещал друзьям самолично забрать Даньку из садика и забрать к себе.***
Дом встретил их уютом и теплотой, которые были свойственны ему всегда. После смерти Татьяны Николаевны квартира до сих пор хранила запахи пряностей, старого настенного ковра и, кажется, сохранившей атмосферу её жизни. Саша любил родительский дом, свое отдельное пристанище, куда он всегда мог прийти и привести мысли в порядок. Беседа между супругами протекала медленная, непринуждённая, и на мгновение они окунулись в воспоминания юношеских лет. — А помнишь, как я тебе в любви признался? — вдруг усмешка озарила губы Белова. — Конечно, помню, разве такое забудешь? — Я что-то чувствую к тебе, Пчёлкина, — выдал неожиданно даже для самого себя Белов. — И, как давно ты это понял? — Наверное, тогда, когда вы встречали меня у подъезда. Обнял тебя и… Только не осознавал этого, не понимал. Белов заправил прядь волос жены за ухо и шепнул: — Я жить без тебя не могу. Большое спасибо тебе за то, что ты есть в моем сердце. Недолгое мгновение взгляда в глаза, и бокалы вина на журнальный столик опускаются. Саша осторожно провел пальцами по щеке жены и, взяв ее за шею, мягко притянул к себе для поцелуя. Варя была такой мягкой, такой родной; он готов был целовать эти губы целую вечность и чувствовать, как она дрожит в его руках. И эта ее реакция была для него важнее всего на свете. Нежно, словно впервые, Варя обняла Белова за плечи и отклонилась назад, увлекая его за собой. И Саша опустил жену на диван, склонившись над ней и не разрывая поцелуя. Он медленно двинулся вниз по телу жены и рваным движением задрал шелковое платье, который все еще прикрывал ее тело. На мгновение Пчелкина закрыла глаза и с силой выдохнула в губы Саше, когда уверенно и настойчиво коснулся он нежной кожи ее бедра, провел губами от щеки жены к виску. В то время, как девушка устроилась на подушке дивана, она закрыла глаза, когда Саша подхватил ее под колени, поднял к себе и раздвинул ее ноги. И он уже хотел опуститься на ее бедра, но она схватила его за плечи и потянула вверх, чтобы поцеловать. Это было очень жарко и искренне. — Ты что? Варя не ответила, лишь вновь прикоснулась губами к его губам и провела пальцами по шее. Белов проследил за этими движениями, взял ее тонкое запястье и осторожно, но уверенно завел руку жены ей же за голову, вновь вынуждая ее лечь и чуть прогнуться ему навстречу. Слегка надавливая, он вошел в нее резко, резче, чем хотел, и она издала громкий стон. Это было ему знакомо — всегда она так реагировала на движения, которые он делал. Сжав губы, Пчелкина схватилась за край подушки так крепко, что даже в темноте ночника было видно, как побелели костяшки тонких пальцев. Нежно погладив кожу за ухом, Саша сделал несколько плавных движений, глядя прямо в голубые глаза девушки. Ноготками Варя впилась в его спину и закусила губу еще сильнее, но глаз так и не закрывала, словно стремясь сохранить этот зрительный контакт, образовавшийся между ними — такой чувственный и интимный. Ему это казалось очень ценным и дорогим; он приник лбом к ее лбу, не обращая внимания на прядь собственных волос, которая явно мешала ему. И он коснулся губами его губ так сильно, что она перестала кусать их языком. Сжав зубы, Варя закрыла глаза, и провела руками по его спине вверх-вниз, запустила тонкие пальцы в его волосы, отчего он содрогнулся сильнее всего. Толчки усилились, и тихий стон сорвался с губ жены. Она хотела, было, оторваться от подушки дивана, чтобы прильнуть к Белову, но он не дал ей сделать этого, вдавив в диван еще сильнее и, возможно, чуть резче, чем следовало бы. Он услышал, как она назвала его имя, и вновь сжал зубы, чтобы сдержать рвущийся наружу стон удовольствия. Он двигался ритмично и жестко, ощущая ее ответные движения навстречу его движению. И по учащенному стону он понял, что развязка близка. Белов в последний момент прошептал ей что-то страстное и до неприличия пошлое, а затем несколько раз толкнулся, сильно и резко, доводя до пика и самого себя. Тихо застонав, он замер в ней. Затем глубоко дыша и успокаиваясь, Белов осторожно опустился на жену всем телом с глубоким дыханием и нежно коснулся губами уголка ее рта и кончика носа. Пчелкина тяжело дышала и улыбалась. Улыбка была настолько легкой и спокойной, что не смогла вызвать у Саши улыбку ответную. Медленно она водила по его щеке кончиками пальцев и прикасалась к его губам. — Малыш, а поехали в Сочи? — Ты серьезно? — усмехнулась она. — Когда? — Я серьёзно поехали, прям сейчас на пару дней. — Подожди, а Даня, вещи… В конце концов, билеты… — В аэропорту купим билеты, а Данька все ровно у Холмогоровых, ну побудет несколько дней ещё… Поехали?.. Пчелкина засмеялась. Таких спонтанных авантюр они не совершали давно. В этой квартире такого не было никогда. Пчелкина и Белов лихорадочно бегали по квартире, нашли старенькую дорожную сумку в шкафу, стали заполнять ее теми вещами, которые нашлись в гардеробе. В аэропорт они приехали в момент, когда до вылета самолета рейсом «Москва-Сочи» оставалось чуть меньше часа. Регистрация и досмотр заканчивались совсем скоро. — Девушка, нам срочно нужно два билета до Сочи, — стал быстро говорить Саша. Регистратор удивленно выгнула бровь, стала проверять наличие мест на ближайший рейс. — Давайте паспорта. Следящее утро супруги встречали уже на побережье черного моря. Какого же было удивление Холмогорова от звонка супругов в районе восьми утра. — Где вы, прости? — переспросил Холмогоров, ещё не до конца воспринимая с спросонья слова друга. — Говорю же, Косматый, в Сочи мы. Шашлычок под коньячок, — хохотал в трубку Белов. — Ты прости, что с такой просьбой, как снег на голову, за Даней присмотришь? Космос усмехнулся. — Без проблем. — Спасибо, брат, с нас магнит! — Ага. Лучше вино… — под стать ему хохотнул Холмогоров.