***
Минхо в комментарии говорит, что жертва – омега девятнадцати лет, студент. Связан по рукам и ногам сложными туристическими узлами, убит ножевыми ранениями в грудь и спину. Следы сексуального насилия. Короткая новостная заметка, написанная в течение следующего часа, выходит ёмкой и по делу. В свежий сегодняшний номер она уже не успевает, зато успевает в электронную версию издания. Шеф довольно кивает, прочтя и похвалив за умение закрутить интригу и пообещать интересную развязку в статье в день выхода рубрики – в среду, когда о деле, возможно, будет известно больше. Теперь у него есть несколько дней, чтобы провести своё журналистское расследование и хотя бы как-то приблизиться к правде. Комментарии внимательных нетизенов не заставляют себя долго ждать, Джунмён даже придвигается к экрану поближе, чтоб взглянуть. «Ждём хороших новостей о том, что «Каратель» настиг и этого ублюдка тоже!» «Подожди немного, урод, возмездие уже близко!» «Не удивлюсь, если «Каратель», как обычно, доберётся до него раньше полиции!» «Нам уже нужен свой «Бетсигнал»!» «Слушайте, может этот «Каратель» и псих, но он, по крайней мере не вредит обычным людям, а достаёт только придурков!» Откидываясь на спинку своего кресла, Джунмён складывает руки под головой и довольно хмыкает, прикрывая глаза. Простая истина, но, к сожалению, пока не для всех понятная! От двери доносится чей-то недовольный голос, и не один, но Джунмён не спешит распахивать глаза, хотя и прислушивается. Спорящие и пререкающиеся друг с другом голоса приближаются и когда один из них, довольно знакомый, вдруг слышится совсем близко, Джунмён уже абсолютно уверен в том, кого увидит напротив, едва глаза откроет. Бэкхён улыбается, глядя на него, многозначительно вскинув брови, и ожидает реакции на свой неожиданный визит. Видимо реакции от редакции Джунмёна на приход репортёра конкурирующего издания Бэкхёну недостаточно. – Нет, ну расскажи мне – как только ты оказываешься на местах преступления первым? – интересуется Бэкхён, но с претензией совсем добродушной, следом плюхаясь в соседнее возле Джунмёна кресло. – Мой муж – детектив спецотдела по особо тяжким. Джунмён кое-как пытается улыбнуться уголком губ хоть немного искренне, когда не себе под нос, а кому-то в лицо, и друг Джонина по университетской скамье, на удивление, верит. В обычных обстоятельствах Джунмён мог бы сказать, что они неплохо ладят. – Удачно ты замуж выскочил! – Бэкхён хлопает по плечу, наконец, вызывая у Джунмёна полноценное подобие улыбки. – Мой, максимум, о чём может мне рассказать – так это о содержимом желудка жертвы. Бэкхёна передергивает, и он кривится, следом рассмеявшись. – Это ты пытаешься испортить мне аппетит? – уточняет на всякий случай Джунмён. – И правда, пошли, пообедаем. Бэкхён что-то живо рассказывает, активно жестикулируя, пока под руку буквально тащит за собой прочь из редакции, игнорируя проклёны в спину от соперников по цеху. Джунмён слушает невнимательно, но наблюдает пристально: Бэкхён – ходячее пособие по всевозможным эмоциональным проявлениям. Уже за столиком в кафе, когда заказ сделан, Джунмён, наконец, фокусирует на нём внимание, включаясь в разговор, потому что Бэкхён начинает задавать конкретные вопросы, а игнорировать их было бы уж слишком показательным. – Я набрал Джонина после, как появились первые полицейские сводки. Хотел взять комментарий, заодно спросить, как дела. А он рассказал, что ты нашёл улику. Бэкхён присвистывает. – Совершенно случайно, – Джунмён пожимает плечами. – Просто бродил по другую сторону дороги. – Ещё скажи, что не журналистское чутьё тебя туда завело! – Бэкхён хмыкает, обхватывая губами соломинку своего лимонада. – Не знаю, – вновь пожимает плечами Джунмён и ловит себя на мысли, что, кажется, зачастил. Следом неопределённо вскидывает брови. – Как на работе? – Жалею, что нельзя хильнуть пару стопок прямо в редакции, – Бэкхён вздыхает. – Шеф трясёт меня так, словно я должен был быть закопан рядом с той уликой, которую ты обнаружил. – Так Джонин дал тебе комментарий? – уточняет Джунмён. – Бэк, с твоим знанием законодательства ты мог дать себе комментарий сам! – Джунмён хмыкает. Бэкхён хохочет вслух. – Это ты мне говоришь? – с улыбкой уточняет он. – Не я тут замужем за лучшим выпускником юрфака. – И за детективом полиции, – добавляет следом Джунмён и Бэкхён снова смеётся, закивав. – Зато ты – за лучшим выпускником курса судебной медицины. – Нам втроём там, на юрфаке не хватало только тебя, ты в курсе? – Бэкхён деловито заламывает бровь. – Меня только не вмешивай! – Джунмён фыркает, откидываясь на спинку своего кресла и потянувшись за своим стаканом к столу, когда официант приносит тот. – Как малые? – Как думаешь, Ёль перестанет разговаривать со мной, если я и сегодня скажу, что не успеваю забрать их из сада? – Бэкхён пожёвывает губу совсем виновато и слегка озадачено. – Выгонит из дому! – уверенно кивает Джунмён совершенно серьёзно и Бэкхён с улыбкой отмахивается. – Вам так повезло, что родители Джонина живут довольно близко от сада и уже на пенсии, чтобы нянчиться с внуком, – Бэкхён вздыхает. – Как у Сэ дела? – Воспитатель снова жалуется Джонин, что я одеваю его не по погоде. Джунмён скептические поджимает губы. – А я тебе давно говорил перевести его к нам. Бэкхён активно кивает. – С вашего сада его неудобно забирать ни нам, ни родителям, – Джунмён отрицательно качает головой. – Сэхуну нравится его сад, да и Квансу – его лучший друг, совсем рядом. И воспитатель ему нравится, только… – Он не нравится тебе! – опережает Бэкхён. – С другой стороны – он и не должен. Главное, что малого всё устраивает, – кивает он следом. – Ума не приложу, что с ними делать, когда начнётся школа. – До неё ещё больше года. – Знаю, – Бэкхён обычно улыбается совсем мягко, когда разговор заходит о детях. – Ты представляешь, вчера нашли на отцовском столе малую энциклопедию по судебной медицине! – рассказывая это, Бэкхён вздрагивает, передёргивая плечами, и Джунмён задумывается, делает ли он это нарочно, или у него получается непроизвольно. – А там, знаешь, какие картинки жуткие! – Бэкхён хмурится. – И вот я возвращаюсь вечером домой, захожу в гостиную, а они на полу возле камина втроём с Ёлем её листают, и он им рассказывает про «подснежники». Про «подснежники», Мён, шестилетним детям, ты только вдумайся! – Бэкхён всплескивает руками, следом пытается ладонью пробить лоб. Джунмён глотает смешок. – Это про те, которые трупы, и которых весной под снегом находят? – решает он уточнить, и Бэкхён кивает. – Ты – репортёр, Ёль – судебный медэксперт. Почему тебя это удивляет? – Не думаю, что вы с Сэ обсуждаете такие вещи, правда? – Бэкхён улыбается уголком губ. – Он знает, что отец ловит злодеев. – А о том, что папа пишет об этих злодеях? – следует уточнение и Джунмён кивает. – Вот видишь. Но всё это меркнет и бледнеет в сравнении с тем, что мы в энциклопедиях изучаем жмуриков. – И как они отреагировали? – интересуется Джунмён, забавляясь реакции Бэкхёна. – К счастью, Ёль не додумался рассказать им о трупах, – Бэкхён снова фыркает. – Но я предупредил, чтобы он не оставлял на рабочем столе таких вещей. – Оборудуйте ему, наконец, кабинет. Комната под него же пустеет. Пусть закрывает его на защёлку, чтобы Кибом с Джонхёном туда не наведывались. Джунмён мягко даёт совет и мысленно делает пометку, что, кажется, всё сделал как положено по протоколу оказания поддержки. Вроде нормальные люди так это называют! – Руки не доходят. Кстати, может, выдвинемся на пикник на выходных с ночёвкой все вместе? Погода должна быть отличная. – Посмотрим, как будет с работой. Бэкхён замолкает только в двух случаях – когда очень сосредоточен на работе и глубоко уходит в себя, и когда ест. И сейчас, когда наступает второй повод, Джунмён мысленно даже радуется, чтобы чуть передохнуть.***
– Я дома! Его голос слышится из прихожей и Сэхун, слыша его, тут же оживает, пытаясь выбраться с кухонного кресла, где делал задания в учебнике для сада. Едва у него это получается, он тут же со всех ног бежит на голос отца, чтобы встретить его. Джунмён успевает только обернуться, глядя как сверкают маленькие пятки в полосатых носках. – А макарушки? – канючит, слышно в коридоре, Сэхун. – Макарушки? – уточняет Джонин. – Что это за наглый мальчишка? Сэхун охает следом совсем громко и берётся визжать и хохотать. Джунмёну думается, что, наверное, маленького вымогателя перевернули вверх ногами, чтобы вытрясти вышеупомянутые макарушки из него. – Не принёс? – уточняет ещё раз Сэхун совсем расстроено. – Да предыдущие только же были, ты их ещё не съел! Джонин, наконец, появляется в кухне с Сэхуном на руках. – Папа не даёт мне! – отзывается обиженно Сэхун. – И желтенькие закончились. – Папа не даёт? – уточняет Джонин, сажая маленького альфу обратно в кресло. – Папа не даёт их вообще, или не даёт съесть десять штук за раз? – Ну отец! – Сэхун канючит профессионально. Джунмён хмыкает – с ним не работает никогда, но вот с отцом – может. – Что это тут за папа такой, который не делится макарушками? Джунмён, слыша его голос над ухом, успевает только отложить лопатку, когда оказывается в сильных руках. Джонин обнимает за талию и наклоняет его над полом, удерживая и улыбчиво заглядывая в лицо. – Берегу, – Джунмён кивает, отвечая лёгкой улыбкой. – Чтоб у кое-кого ничего не слиплось. – А за себя не переживаешь? – хитро улыбаясь, уточняет Джонин негромко так, чтобы услышал только он. – С тобой-то? – Джунмён хмыкает. – Куда уж! Джонин прячет смешок в его шее, следом поставив его вертикально, но не прекращая обнимать. – Не уж то я такой предсказуемый? – интересуется следом, незаметно целуя в шею под ухом. – Совсем скучный и банальный? – А тебе хочется мне продемонстрировать обратное? – Джунмён вопросительно вскидывает бровь. Выслушав заманчивое предложение, Джонин бросает взгляд на часы на холодильнике, где также и календарь, и хмурится, но обнимает покрепче. – Хочется, – кивает, соглашаясь. – Как только рабочая неделя закончится. И звонко целует в щёку с громким чмоком, поглядывая поверх макушки мужа на Сэхуна, который после поцелуя довольно жмурится и теперь указывает пальцем на свою щёку, чтобы отец поцеловал его так же здорово. – Трудоголик, – подытоживает Джунмён, наблюдая, как сын получает не менее звонкий поцелуй. – Обедали с Бэком сегодня – он предлагал выбраться на выходных на пикник с ночёвкой. – Пикник? – уловив только одно слово, в котором вся суть, тут же загорается Сэхун, глядя на папу. – Пикник? С крёстным и дядей Бэкки? А Кибоми и Джонхёни тоже придут? Я хочу на пикник! Да! Джунмён, глядя на его энтузиазм, качает головой, отворачиваясь обратно к кухонной поверхности, чтобы закончить с ужином, которым он был занят до того, как эти двое неугомонных атаковали его кухню, его спокойствие и его душевное равновесие. – Доживём до выходных. Джонин лохматит сына по волосам и уходит из кухни прочь, чтобы, наконец, искупаться да переодеться в домашнее. Сэхун помогает раскладывать тарелки и приборы по местам на кухонном столе, когда возвращается отец, чтобы присоединиться к ужину. А после Джонин включает ему его любимую историю про пришельца Ститча, которого Лило считает необычной собакой. – Любовь! Джунмён слышит его зов из спальни сквозь открытые двери и выглядывает в гостиную, чтобы увидеть Джонина на пороге кухни. – Ммм? – Поработаешь со мной? Довольно прикрывая глаза, Джунмён пытается сделать беспристрастное лицо, но всё равно выдаёт свое активное желание помочь тем, с каким выражением лица в итоге появляется в кухне со своим блокнотом и ноутбуком. Как приносит подушки для кухонных кресел, чтобы сидеть долго было удобнее. И как открывает холодильник в поисках начатой бутылки Просекко, чтобы разлить немного по их бокалам, усаживаясь за стол рядом и заглядывая в экран его ноутбука. – Твоя инициативность порою меня поражает, – чуть посмеиваясь, замечает Джонин. – Может ты и правда не правильно выбрал профессию. Любовь, ты подумай! Джонин кивает, многозначительно вскидывая брови, когда тянется за своим бокалом, другой свободной рукой вводя длинный пароль, чтобы получить доступ к своему электронному рабочему кабинету. – Итак – что мы имеем? – тянет Джунмён. – Минхо сказал, жертва совсем юная, 19 лет, омега. И что связан он довольно профессионально. – Турист-недоучка? – Джонин хмыкает. – Или любитель БДСМ, – Джунмён тянется за ручкой у своего блокнота, покусывая её колпачок. – Вопрос другой – зачем связывать? Разве так получить доступ к телу легче? – Возможно только, если по-другому этот доступ ему не получить никак, – Джонин кивает многозначительно, когда муж устремляет на него взгляд. – Наш дружочек с комплексом неполноценности, явно. Об этом говорят и следы насилия. – Но как это установили? – Джунмён хмурится. – То есть, был ли он настолько глуп, чтобы оставить такие следы на жертве? – Насильники об этом в такие моменты не думают, Джунмён-а. Джонин качает головой отрицательно и Джунмён чувствует, как его горячая ладонь ложится на устье его шеи, следом мягко поглаживая, пробегается по спине до поясницы вниз. Джунмён прекрасно знает, что это значит – Джонин всегда делает так, когда подсознательно хочет уберечь. Хорошо, что в данное мгновенье он не понимает, что в этой ситуации защищать нужно совсем НЕ его, а ОТ него. – Свидетелей проверяли? – уточняет вновь Джунмён. – У кого-то был мотив? Может ревнивый муж? Или тайный воздыхатель? Или какой-то отвергнутый бывший? – Чисто, – Джонин поджимает губы. – И не удивительно. Я думаю, что это не убийство из-за мести или зависти. Не убийство ради убийства. – Ради насилия? – Нет, – тянет Джонин. – Сейчас. Он тянется за своей сумкой и роется там в поиске необходимых документов. – Экспертиза? – удивляется Джунмён, замечая знакомые документы в руках у мужа, когда те обнаруживаются. – Так быстро? – Ёль подсобил, – отзывается Джонин. – Вот! – находит он нужное место в эпикризе. – Смерть наступила после насилия. То есть… – Убил, чтобы замести следы! – понимает Джунмён. – Но в лесопарках есть пульты помощи, а на тех – камеры. – Проверили, – Джонин вновь отрицательно качает головой. – Жертва попалась, а убийца нет. Не глупый, гад. – Или везучий, – Джунмён пожимает плечами. – Как думаешь, он мог знать жертву? – Потенциально? – Джонин вскидывает бровь. – Не думаю, что они были знакомы. – Но что мог делать девятнадцатилетний омега ночью в парке? – Джунмён искреннее удивляется. – Родители говорят, он ушёл в семь часов вечера, как обычно. Ходил туда бегать. И одежда, в которой его нашли, – это та, в которой он ушёл из дому, да вполне подходит для пробежки. А ты нашёл ветровку. – Отец, мне страшно! Зов Сэхуна доносится из гостиной из-под телевизора и Джонин двигает посмотреть, в чём дело. Сэхун в очередной раз напуган и грустит, когда межгалактическая полиция приходит забрать Ститча и разлучить его с оханой. Когда возвращается в кухню, Джунмён, набросав несколько вопросов в блокноте перед ним, сложив на стол руки, а на них голову – спит. Джонин приседает на мгновенье рядом, несколько мгновений полюбовавшись, да оставляет совсем ласковый поцелуй на его щеке, возвращается к сыну. Время пролетает совсем незаметно. Выключая телевизор и забирая полусонного Сэхуна, Джонин укладывает его в постель. Следом расстилает их с мужем кровать и возвращается на кухню, чтобы забрать ещё одного своего соню. На часах перевалило за полночь. Джунмён для него почти ничего не весит и Джонин радуется, что он в домашнем, потому что едва начнёт переодевать его в пижаму – разбудит. Укладывая в постель и кутая в одеяло, снова несколько мгновений любуется, пропуская волосы сквозь пальцы. – Люблю тебя. Наклоняется к самому лицу, оставляя поцелуй в уголке губ и прежде, чем отстраниться, понимает, что в кармане домашних штанов на беззвучном режиме вибрирует телефон. А звонить в такое время могут только по одному поводу. Вызов. Очередное убийство. Снова лесопарк. Теперь другой. Джунмён обычно спит крепко, пока Джонин беззвучно переодевается обратно из домашней одежды, забирает компьютер и документы да пишет мужу записку. Закрывает их обоих с Сэхуном на все замки и включает на ночь сигнализацию, двигая из дому прочь к машине. Вот и побыл дома с семьёй!