***
Здесь как обычно суетливо. Больницы, как часть локаций его работы, никогда не вызывали адекватных ассоциаций, но когда медсестра сообщает о Сэхуне, ассоциации становятся только хуже. По словам медсестры, муж уже на месте. Джонин поднимается на нужный этаж, вовсе не пользуясь удостоверением, что удивляет не меньше в привычных действиях его рабочей жизни. В холле довольно людно. Джонин замирает спиной к стойке регистратуры, окидывая тот взглядом в поисках знакомого человека, и быстро того находит. Джунмён выбивается более всех, поскольку в сравнении, он самый адекватный и спокойный, не считая персонала, тут человек. Совершенно спокойный. И, на первый взгляд, показалось бы, что равнодушный и безучастный, но это только на первый. Джонин видит его ровную ненапряженную спину, поскольку муж сидит на небольшом диванчике к нему спиной. Обходя диванчик, Джонин молча садится рядом, замечая сплетённые в замок пальцы, которые он нервно перебирает, и это выдаёт его со всеми потрохами. Джунмён устремляет на него взгляд и вдруг выдыхает. Джонин раскрывает руки, чтобы заключить его в объятия, прижимая к себе, чтобы успокоить. – Как он? – Джонин обнимает за плечи покрепче, когда Джунмён прячет лицо у него на шее, снова выдыхая с нескрываемым облегчением. – Врач пока не выходил, поэтому я не знаю. – Что случилось? – Джонин чуть отстраняется, заглядывая мужу в лицо. – Воспитатель сказал, что они дурачились, и он упал с горки. Не знаю, куда он смотрел и зачем вообще там был! Джунмён чуть выходит из себя и Джонин снова обнимает крепче, прижимаясь губами ко лбу, когда, вскидывая взгляд, замечает пришедшего в холл врача и, судя по тому, как тот ищет кого-то глазами, следом принимая из руки медбрата медицинскую карту, и двигает в их сторону, Джонин понимает, что медик ищет их. Он поднимается навстречу и подаёт руку мужу, тоже помогая встать, когда доктор замирает напротив. – Сэхун в сознании, – говорит он тут же. – Но реакция заторможенная. У него рваная рана плеча, кости целы, но потерял много крови для его веса. Нужно сделать переливание, чтобы избежать анемии. У него довольно редкая группа крови, как сказано в его карте. – Да, первая отрицательная, – Джунмён кивает, подтверждая. – С донором нет проблем? – Я подумал, им может стать кто-то из родителей. Врач глядит на них по очереди, Джунмён чуть хмурится: – У меня четвёртая положительная, у мужа вторая положительная. Насколько я знаю, первая отрицательная принимает только идентичную. – А у сына первая отрицательная? – ещё раз переспрашивает он, хмыкая с нескрываемым удивлением. – Надо же, какая уникальная гематологическая аномалия. – Аномалия? – переспрашивает Джонин. – Есть определённые алгоритмы смешание крови, господин Ким. С точки зрения науки, у родителей со второй и четвёртой группой крови никак не может в итоге быть первой. Это невозможно. Но, опять-таки, с точки зрения науки. Природа же властна сама созидать, а потому очень редки, но всё же бывают такие аномалии как у вас, – разъясняет доктор. – У нас довольный банк крови и если не прямой донор, мы подберём для Сэхуна подходящий. Конечно, он останется в больнице ещё на несколько дней после переливания – под наблюдением, чтобы посмотреть как организм примет кровь и как будет идти его восстановление. Сейчас к нему нельзя, но приезжайте завтра. Привезите ему вещи первой необходимости, может быть – любимые игрушки. Сэхун – довольно крепкий маленький альфа, думаю, он будет в порядке уже совсем скоро. – Спасибо, доктор. Джонин благодарно кивает и оборачивается к мужу, который снова плюхается на диван. – Поехали домой. Джунмён вскидывает на него взгляд, наблюдая, как муж снова протягивает ему руку, чтобы помочь встать. И всю дорогу домой, сидя в соседнем с ним кресле в машине, Джунмён неотрывно смотрит на него, не отводя взгляда от сведённых на переносице бровей. Он о чём-то крепко задумывается и Джунмён молится всем богам, в которых никогда не верил, только бы это были не слова врача.***
Вечер выходит сумбурным и скомканным. Джунмён откладывает ноутбук, оставляя его в кухне на столе, когда понимает, что голова отчего-то неспособна соображать. Паршиво. То ли произошедшее с Сэхуном сегодня, то ли недавняя ссора с мужем повисают в воздухе, а может последнее дело, над которым работает Джонин или, более того, его озадаченность словами доктора о гематологической аномалии. Джунмён чувствует себя, мягко говоря, неприятно. Разобрать точнее, что чувствует, и не вызвано ли это обычной психосоматикой – не так-то просто. Но что-то определённо есть. Липкое и вязкое, словно сети паука. Скребущееся внутри, душащее. И от непонимания того, что испытывает, по ощущениям кажется ещё хуже. В какой-то момент даже проносится мысль о том, что бедные эмоциональные создание, зовущиеся людьми, у которых эмоциональный диапазон побольше чем у него, если из-за разных глупостей им приходится постоянно ощущать такой букет не пойми чего. Чувствуя себя словно больным, Джунмён выходит через заднюю дверь к лавочке, чтобы усесться там в надежде, что свежий вечерний воздух приведёт мысли и чувства в порядок. Но чем больше он пытается с ними совладать, тем большая буря зреет внутри. – Чего тут мёрзнешь? – мужа Джунмён замечает не сразу, а только тогда, когда он подаёт голос. Садится рядом на лавку и через мгновенье стягивает со своих плеч до этого просто накинутый туда джемпер, натягивая его на Джунмёна через голову. – Он будет в порядке! Джонин убеждает то ли себя, то ли его. Джунмён хмурится. – Я знаю. Я… – и не находя, что ещё сказать да бросая попытки что-либо мужу объяснить, Джунмён приваливается к его плечу, умостив там голову. Джонин обнимает за талию и уводит его в дом, спать.***
Эта неделя выходит безумной. Джонин возвращается в участок на следующий день, надеясь, что погрузится с головой в работу и тревога немного стихнет. Сэхун этим утром в сознании, когда они с мужем привозят ему любимые макаруны, его пижаму и плюшевого Ститча чуть меньше, чем размера лошади, нового в коллекции. Сэхун улыбается, щёки розовые, но вставать ему ещё не разрешают, а потому, чтобы обнять, приходится буквально укладываться к нему на кровать. Он довольно бодрый, рассказывает, что подружился с медбратом, который присматривает за ним и приносит ему кушать. Просит родителей разрешения поделиться с ним макаруном. Джунмён в основном молчит, только кивает и отвечает на его вопросы. Сидит рядом с ним на кровати, опираясь о его подушку, и Сэхун прижимается щекой к его плечу, пока что-то активно рассказывает отцу. Джонин смотрит на его лохматую макушку и не может сдержать ласковой улыбки – маленький цыплёнок в жёлтой пижаме и мохнатых полосатых носках совсем очаровательный. В отделении в это время, как обычно, людно. Иногда Джонину кажется, что часы в полицейских участках лишние вовсе. – Ты что тут забыл? – с порога интересуется Минхо, видя его, едва Джонин входит. – Шеф, скажите ему, чего он пришёл?! – Меня что, уволили, пока я отсутствовал? – с наигранным удивлением уточняет Джонин. – Нет, Джонин-а, я тебя отпускаю до понедельника, – объясняет Сынги. – Чанёль рассказал нам, что произошло с Сэхуни. Так что тебе нужно сейчас с ним быть. – Да, хён, не переживай, маньяки так быстро без тебя не поймаются, – кивает Джехён, – передавай Сэхуни от меня привет! Джонин вздыхает, следом улыбается, окидывая коллег благодарным взглядом и кивая шефу. – Передам, Джехён-а, – обещает он следом. – Думаю, его совсем скоро выпишут, и он заскочит в гости. – Мы будем его ждать, а пока пусть поправляется. Минхо кивает и поднимается со своего кресла, чтобы похлопать по плечу совсем дружественно. Джонин ещё раз благодарит и двигает за дверь. Но вместо того, чтобы выйти на парковку к машине, решает заскочить к криминалистам, где и офис Чанёля. – О! – Чанёль то ли удивлён, то ли рад его видеть, встречая взглядом у порога своей лаборатории, едва Джонин там появляется. – Как мой Ститч? – Твой Ститч накормлен макарунами, в любимой пижаме и с новым плюшевым собратом под боком нашёл себе в друзья медбрата. – Какой умница! – Чанёль довольно кивает, улыбаясь. – К нему уже пускают кого-то кроме вас с Мёном? – уточняет он следом, получая кивок от Джонина. – Мы хотим съездить после работы с малыми. Они нарисовали ему открыток! – Съездите, – Джонин с улыбкой кивает в ответ. – Только не устраивайте там детский сад. Сэ пока нельзя вставать – только лежит. – Думаешь, малых лучше не брать? – Чанёль чуть хмурится. – Они же, когда втроём собираются – прячься, пока живой. – Может и не берите, – Джонин пожимает плечами. – Его скоро выпишут, поэтому с малыми приезжайте к нам на выписку. А вечером съездите с Бэкхёном. Он будет рад вас видеть – дед с дедушкой приезжали, так он визжал от восторга на весь этаж. Чанёль продолжает понимающе улыбаться, принимая к сведенью. – Ты с мужем помирился? – уточняет следом. – Мы ещё не разговаривали на эту тему, он переживает о Сэ, – Джонин чуть поджимает губы. – Ёль, я пришёл о кое-чем другом спросить. – О чём? – Чанёль вопросительно вскидывает брови. – Сэхуну вчера делали переливание, у него же первая отрицательная, ты знаешь. Рассказывает Джонин и Чанёль дёргает плечом, подтверждая, что да, знает. – Довольно редкая. Универсальный донор, но идентичный реципиент. – Ёль, у нас с Мёном вторая и четвёртая положительные, – продолжает рассказывать Джонин. – И… – У Мёна четвёртая группа крови? – удивляется, перебивая Чанёль. – Нихрена! Я не знал! – А что в этом такого? – Джонин хмыкает. – Четвёртая – самая редкая группа крови, круче, чем у малого первая отрицательная. Универсальный реципиент, но идентичный донор, – объясняет Ёль и следом охает, нахмурившись. – Погоди, у тебя вторая положительная? – Да, Ёль, да, а у Сэ… – Гематологическая аномалия? – и прежде, чем Джонин успевает договорить, предполагает Чанёль и Джонин выдыхает с облегчением. – Доктор так сказал, что у второй и четвёртой с положительным резусом ну никак не может быть отрицательной первой. – Это научно, – хмыкает Чанёль. – С точки зрения науки, но гены работают чаще всего не так, как наука доказывает. У темноволосых родителей рождаются рыжие дети. Гены не всегда работают напрямую, как и кровь. Поэтому в этом ничего такого, – Чанёль пожимает плечами. – К тому же, у маленьких деток после рождения могут не правильно определять группу… – У него правильно определена группа, Ёль, и она не менялась за 6 лет его жизни, сам знаешь, это постоянная величина. К тому же, ему делали переливание, уж явно зная, какая у него группа и резус. – Ну конечно, – соглашается Чанёль. – В общем, ты не бери в голову. В медицине бывают разные прецеденты.***
– Па! – зовёт Сэхун, лёжа у папы на коленях на заднем сидении машины, в обнимку со своим новым Ститчем, и Джунмён опускает на него взгляд, молча вскидывая бровь и таким образом интересуясь – «мм?». – А я пойду в понедельник в сад? – А не рано? – уточняет Джонин с водительского сидения, но от дороги не отвлекаясь. – Я соскучился по Квансу, – Сэхун вешает нос. – Папа, а почему нельзя в сад? – Сэхун снова устремляет молящий взгляд на папу. – Отец не говорил, что нельзя, – замечает Джунмён, кутая в плед лежебоку на своих коленях и мягко поглаживая забинтованную от ключицы до локтя левую руку. – Разве ты не хочешь побыть с нами дома подольше? – Вы будете со мной дома, не на работе? – оживает тут же Сэхун, заулыбавшись и Джонин слышно вздыхает, бросая взгляд на мужа назад в зеркало заднего вида, понимающе с ним переглядываясь. – Давай посмотрим поближе к понедельнику, хорошо? – уточняет Джонин, заезжая во двор и паркуясь там, следом оборачиваясь через плечо, чтобы взглянуть на Сэхуна, и тот согласно кивает. Папа помогает ему выбраться из машины и ведёт домой, открывая перед ним двери и пуская в прихожую. Сэхун выбирается из кед, кое-как стягивает с себя куртку, двигая в гостиную, и вдруг подпрыгивает от неожиданности от вырвавшегося оттуда шума, следом довольно хохоча и несясь навстречу приехавшим крёстным, а ещё Кибому и Джонхёну, что встречают с шариками и объятиями. Джунмён в прихожей прислушивается к его голосу и смеху, но прежде чем успевает двинуть в гостиную следом, горячие смуглые пальцы накрывают шею и он тут же сам разворачивается к мужу лицом, шагая ближе. – Извини за компьютер. – Прости, что повысил на тебя голос. Джонин улыбается уголком губ, Джунмён выдыхает, ластится к ладони, что накрывает щёку, подаётся навстречу, приподнимаясь на носочки, чтобы ответить на поцелуй, который муж ему дарит. Ласковый, мягкий. Когда где-то позади слышится негромкое покашливание и звучит следом голос Бэкхёна. – Мы вас ждём. Сэхун, занятый шариками, друзьями и макарунами в центре дивана, в подробностях рассказывает двойняшкам о его приключения в больнице – Кибом охает напугано, Джонхён – восторженно. – Кому включить Ститча? – уточняет Джонин, входя следом за мужем в гостиную. – Охана! – в один голос отзывается малышня, устраиваясь на диване, и Джунмён приносит их мохнатые пледы да жарит попкорн. Когда приходит в кухню, где Джонин, а ещё Бэкхён с Чанёлем, последний как раз открывает принесённую с собой бутылку вина, разливая его по их бокалам и Джунмён, после короткого приглашающего жеста мужа опускается на его колени в большом кресле, потянувшись за своим бокалом. – Ну, как он? – интересуется Бэкхён, по-хозяйски складывая ноги Чанёлю на колени в силу того, что сидят напротив. – Уже в сад просится, – Джонин вздыхает. – Только подумайте – другим детям лишь бы дома подольше, а он в сад. – Интересно! – Чанёль хмыкает с улыбкой. – Наши бы тоже канючили дома подольше остаться. Он что, соскучился по Квансу? – уточняет Чанёль, получая два кивка в ответ. – Или по воспитателю. – Очень сомневаюсь, что по нему соскучился я, – чуть хмурится Джунмён. – С его халатностью. – Джонин-а, ты ещё не узнавал, что случилось? По камерам не смотрел? – уточняет Бэкхён следом. – Вы мне что предлагаете, воспитателя к криминальной ответственности притянуть? – Джонин прыскает, следом замечая два недовольных взгляда омег, и тут же прекращает смеяться. – С детьми в таком возрасте постоянно такое случается. – Вот я, дорогой мой, посмотрел бы на твою реакцию, если бы с Сэхуном, не дай Бог, но случилось бы что-то посерьёзнее! – Бэкхён фыркает возмущённо. – Ну правда, Джонин-а. – Надо менять сад! – находится Чанёль. – Мы тебе уже говорили, что его далеко забирать от вас, – Джунмён вздыхает. – Да и без Квансу у нас будет месячная истерика. – А как тогда? – Чанёль вздыхает. – Переведите в другую группу к другому воспитателю – и его, и Квансу. Поговорите с его родителями, вы же хорошо ладите. Думаю, он тоже не захочет расставаться с Сэ. К тому же, его родители тоже вряд ли захотят оставаться в этой группе, с таким-то воспитателем. – Вот! – Бэкхён довольно кивает, соглашаясь с мужем. – Ёль дело говорит. Малый вообще легко отделался ещё! – Ничего себе – легко! – выдыхает Чанёль. – Переливание – это не легко, тем более непонятно с какими последствиями ещё, – Джонин с Джунмёном по очереди бросают на него недовольные взгляды. – Ну что? – Чанёль пожимает плечами. – Хорошо, что он в порядке. Врач хороший, вот всё, что я могу сказать. Хорошо, что запас был. – Запас чего? – уточняет Бэкхён, чуть сбитый с толку. – Крови, Бэкки, – объясняет Джонин. – У малого довольно редкая группа. – У кого редкая, так это у Мёна! – присвистывает следом Чанёль вслух. – Вот уж точно гематологическая аномалия. – Что-то я вообще потерял нить разговора. Бэкхён чуть хмурится, делая глоток из своего бокала. – А об этом ты откуда знаешь? – уточняет у Чанёля Джунмён, посылая ему чуть удивлённый взгляд. – Джонин рассказал! – кивает на него Чанёль и Джунмён устремляет взгляд теперь на мужа. В ушах предательски начинает шуметь кровь – ярость поднимается с кончиков пальцев рук. – Джонин рассказал? – уточняет он у Чанёля, но продолжает смотреть на мужа. – И зачем он это сделал? – Интересно было услышать мнение Ёля на этот счёт. Бэкхён по очереди глядит на каждого: на Джонина после его ответа, следом на Джунмёна, который собирается выйти из себя в следующее мгновенье, и на мужа, который уже и сам не рад, что сказал об этом. – На какой счёт? – снова пытается уточнить он. – У Сэ первая группа крови. Доктор, что им занимался, сказал, что у второй и четвёртой, как у нас, у Сэ никак не может быть первой с точки зрения науки, – объясняет Джонин. – Сказал, что это гематологическая аномалия. – И что в этом такого? – уточнят теперь у Джунмёна Бэкхён, но тот молчит теперь, хмурый и недовольный. – Джунмён-а? – Такими темпами, может, поговорим о том, кто в какой позе трахается? – уточняет он, окидывая всех острым взглядом, и поднимается на ноги, двигая из кухни прочь. – Упс, – шёпотом подытоживает Ёль, нарушая неловкую паузу. – Я не хотел, дружище, – зовёт, обращаясь к Джонину. – Прости. – Не страшно, – Джонин устало вздыхает, отмахиваясь. – Бывает. – Джонин-а, я думаю, он просто из-за малого ещё переживает, – добавляет следом Бэкхён, потянувшись навстречу, чтобы похлопать по плечу. – Не злись. – Знаю. Джонин коротко кивает, выглядывая из кухни в гостиную и видя, как Сэхун забирается папе под бок, когда тот приходит к ним на диван смотреть вместе мультфильм про Ститча.***
Хлопает негромко входная дверь. Джунмён вскидывает взгляд на дверной проём кухни, ожидая, пока муж появится там, но Джонин отчего-то медлит и Джунмёну приходится закрыть крышку ноутбука и выйти к нему в прихожую, наблюдая, как тот прижимается бедром к дверному косяку, устало прикрывая глаза. – Что? – зовёт Джунмён негромко. – Как Сэхун? – в ответ интересуется Джонин, распахивая глаза. – Спит, – отвечает Джунмён с улыбкой, бросая взгляд на настенный часы, где едва восемь вечера. Просто непоседа сегодня вернулся в сад. – Причём уже с час как. – Клиент созрел! – Джонин кивает с улыбкой, снимая с себя куртку, оставляя ту на крючке в прихожей вместе с сумкой. – А ты? Джунмён обнимает за шею, когда муж подходит к нему вплотную, обхватывая за талию. – Я не устал, – Джонин отрицательно качает головой. – Просто… – и чуть хмурится, подбирая слова. – Просто топчешься на месте в деле, – понимает Джунмён, следом вздыхая. – Тебе отдохнуть нужно и расслабиться. А потом посмотреть под другим углом. Джонин выслушивает, согласно кивает, прижимается губами к тонкой шее, целуя. – Ты не занят? – шёпотом в бархат кожи. – Для тебя – нет. И Джонину больше подтверждений и приглашений не нужно. Он легко подхватывает под бёдра, удерживая на весу, да двигает со своей приятной ношей в направлении спальни. Роняет в темноте спальни на не расстеленную кровать, нависая сверху на руках, и видит в карих глазах напротив только спокойствие, покорность и безграничное доверие. Джунмён не сомневается и не сопротивляется не единым движением, только поддаётся. Даже тогда, когда Джонин берёт грубо – оставляя отметины на белоснежных бёдрах и пояснице; даже когда буквально вжимает в кровать и придавливает к ней своим весом; даже когда кусает нежную кожу шеи. – Ты в порядке? Джонин выдыхает, плюхаясь навзничь на кровать, и устремляет взгляд на мужа, который, не менее запыханный и розовощёкий, разнеженный после оргазма, переворачивается с живота на спину и двигается поближе, прижимаясь щекой к его плечу. – Лучше.