***
Джонин видит его на парковке возле машины, стоя спиной к коллегам у окна в кабинете своего участка. Джунмён закрывает машину, предварительно забирая с заднего сидения кофейные стаканы в подставки и пару бумажных пакетов из кафетерия. Он всегда покупает им завтраки, обеды или ужины на вынос в этом месте – они с Джонином часто бегали туда на свидания после, как засиживались в университете слишком долго, и больше уже было просто некуда в такое-то время. Со временем, место стало почти родным. Джунмён забирает свою ношу и двигает ко входу, приветственно улыбаясь кому-то из рядовых на парковке по пути ко входу, когда те здороваются первыми. Отсюда Джонин видит, как он здоровается с другими детективами у входа и как те придерживают для него одни из дверей, пропуская внутрь. И уже там, уверен Джонин, все также с ним учтивы и он так же улыбчив и вежлив. Как и всегда. И пока отсчитывает мгновенья назад до того мгновенья, пока муж покажется на пороге его участка, пытается понять, реально ли он настолько предсказуемый, чтобы Джонин мог сейчас угадать, что он скажет, войдя; как себя поведёт; какие эмоции будут на его лице? И что это скажет Джонину о нём? Даст ли это ответ хоть на один вопрос из всего того роя вопросов, что поселились в его голове? Джонин чуть хмурится, оборачиваясь к двери и опускаясь на край подоконника, чтобы немного сосредоточиться и подумать, пока у него есть для этого пару минут. Он поздоровается. Найдёт его взглядом. Скажет что-то о том, что пришёл спасать их от голодной смерти. Даст комплимент кофе и подытожит, что работать без него невозможно – посудит по себе. Попросит выйти или, если в настроение, просить не станет, обнимет так, прямо в кабинете, при всех. Но что в его словах или действиях такого необычного? Так бы сделал любой и каждый человек взрослый и воспитанный человек в таком окружении. Но оттого ли это, что Джонин знает его слишком хорошо? Зачем и кому Джонин пытается придраться? И как теперь отличить вежливость от фальши? Только вопрос о том, нужно ли их различать в адрес мужа – всё ещё остаётся открытым и, важно заметить, довольно актуальным и волнующим! – Доброе утро! Он кое-как толкает бедром двери, не зная точно, но надеясь, что кто-то таки, включая мужа, в кабинете есть и, как Джонин и предполагал, тут же находит его взглядом точно против двери на подоконнике у окна. Улыбается уголком губ. Джонин вглядывается в его улыбку – мягкую, адресованную только ему, едва заметную для глаз непривыкших, правым уголком губ, с крошечными, едва заметными лучиками морщинок вокруг глаз и снова пытается понять, что он видит? – О, Джунмён-а! – первым оживает Минхо, узнавая его с порога. – Армия спасения, ты? – Я! – Джунмён кивает в ответ и улыбается теперь совсем широко довольно, пока внимательный взгляд Джонина рассматривает каждую черту и эмоцию на его лице. – Подумал, у вас, наверное, снова совсем нет времени на завтрак. Первый пошёл! – Верно подмечено, хён, – вздыхает Джехён, следом улыбается, поднимаясь Джунмёну навстречу, чтобы помочь с пакетами и с кофейными стаканами. – Кофе! – довольно припевает Джехён следом, радуясь запаху. – Без него никуда, – Джунмён вновь согласно кивает. – Не понимаю, как вы можете служить в полиции и без кофейной машины. Второй пошёл! – Постоянно поднимаем этот вопрос перед начальством, – замечает Сынги, благодарно кивая, когда Джунмён раздаёт им стаканы и последний, конечно, несёт в его руки, обходя стол. Третий пошёл! Джонин принимает стакан одной рукой, другой, свободной мягко обхватывает за талию, прижимая мужа к своей груди, следом тянется к его щеке, чтобы оставить там поцелуй, но вдруг решает поцеловать пониже, в шею под ухом, совсем незаметно. Джунмён улыбается, но никакой другой реакции не следует и, делая глоток из своего стакана, Джонин снова задумывается. Шея, как одна из самых чувствительных зон мужа, всегда реагирует на посягательства в её сторону мгновенно во время его интересных дней, но сейчас же реакции совершенно никакой. Джонин всегда замечает, как встают волоски на его руках дыбом, или запястья покрываются мурашками, или он вздрагивает, почти мурлыча, словно кот, стоит прижаться губами к его шее. Джонин снова, также незаметно, словно обнимая, несколько раз целует в шею в разных местах, теперь держа его ладонь в своей, и снова ничего. Что за выборочная физиология? – Благодарим вас, господин Ким, – с наигранной учтивостью зовёт он, предлагая мужу кресло, чтобы сесть. – Спасатель из вас достойный. – Сэхун передавал спецотделу привет! – выдыхает Джунмён, бросая на него улыбчивый взгляд. Следом скрипит дверь, на пороге показывается Кёнсу и в это мгновенье Джонин наблюдает, как выражение лица мужа меняется – улыбка словно отпечатывается на его лице, и когда взгляд уже выражает недовольство, фальшивый оскал не спешит сползать с лица. Джонин следит глазами, как он вдруг сжимает зубы так крепко, что играть начинаю желваки, и следом выдыхает, словно расслабляясь, и его лицо сменяется на максимально доброжелательное и дружелюбное. Муж оборачивается через плечо к Кёнсу, до этого сидя к тому полубоком, а Джонин продолжает сидеть шокированным от того, что только что увидел. Все взгляды устремляются на Кёнсу, в то время как сам Кёнсу смотрит на откровенно ошалело детектива Кима напротив. – Доброе утро, – зовёт он осторожно. – Я не помешал? – осторожно интересуется он, закрывая за собой двери и входя полноценно в кабинет. Джехён первым схватывается на ноги, чтобы вручить ему стакан кофе, принесённый Джунмёном, о котором тот забывает и возвращается в кафетерий обратно в последний момент, сквозь зубы проклиная всё, на чём держится мир. – Доброе утро, хён! – приветствует Джехён. – Ты вовремя. Джунмён-хён пришёл спасти нас от обезвоживания и голода с утра! – Как любезно с его стороны, – замечает Кёнсу вслух, улыбаясь чуть неловко и продолжая бросать удивлённые взгляды на Джонина, выражение лица которого, кажется, замечает только он. – И кофе, кстати, способствует обезвоживанию, – замечает он следом, принимая из рук Джехёна стакан. – Благодарим вас, Джунмён-ши. – Не стоит! – Джонин видит как муж снова устремляет взгляд на него и тут же пытается расслабиться, кое-как ему улыбнуться. – Хорошего дня. Джунмён поднимается с кресла, чуть кланяется, двигает к двери и оборачивается к нему уже с порога, взглядом прося выйти за ним, что Джонин и делает. – Ты в порядке? – интересуется, едва Джонин вырастает напротив в коридоре, и тут же шагает к нему поближе, обнимая поперёк спины под руками, прижимаясь щекой к его плечу. – Как дела? – Джунмён-а… – Джонин хочет что-то сказать, он сжимает его плечи, отстраняя от себя, чтобы заглянуть в глаза, но не находится что ему ответить или сказать. – Джунмён-а… И снова прижимает к себе, чтобы избежать его взгляда, затем спрятать нос за его ухом, прикрыть на пару мгновений глаза и постоять так с ним, наплевав на то, что будет дальше. – Ты меня пугаешь, – Джунмён отзывается совсем тихо, шёпотом, и жмётся сильнее. – Когда ты придёшь домой? Сегодня? – Возможно. Джунмён теперь сам отстраняется от его плеча, накрывает его щёки ладонями, чуть приподнимаясь на носочках, чтобы заглянуть в глаза, но прежде, чем показывает или успевает посмотреть сам, Джонин льнёт ближе, прижимаясь носом к его носу и следом – к губам, ласково те целуя. – Я должен работать. Джунмён, стоя как истукан, чуть сбитый с толку происходящим, наблюдает, как Джонин целует его в лоб, что делает уж совсем редко, да двигает обратно в своей кабинет. Уходя, Джонин чувствует взгляд мужа, отслеживающий каждый его шаг до кабинета, буквально физически.***
– Детектив Ким, – Джонин слышит из-за плеча голос Кёнсу, и следом видит его самого рядом у одного из любимых здесь столиков Бэкхёна в углу. – Я не помешаю? – интересуется ненавязчиво коллега, и Джонин отрицательно качает головой, позволяя сесть напротив. Несколько мгновений оба молчат, занятые каждый своей чашкой кофе. Джонин не выдерживает первым, вскидывая на психиатра взгляд. – Су, ты встречал психопатов в своей врачебной или оперативной практике? – выдыхает он. – Настоящих, клинических, с подтвержденным диагнозом и набором признаков и симптомов. – В последнее время твоя глубокая заинтересованность этой темой немного меня удивляет, – честно признаётся Кёнсу. – Работа не даёт покоя? «Каратель»? – Джонин коротко кивает на его вопрос, делая глоток из своей чашки. – Встречал. Джонин получает утвердительный ответ, и кивок в роли ответа на свой вопрос. Несколько мгновений смотрит на коллегу, думая, как сформулировать. – И ты бы узнал психопата, встреть его на улице? – следует очередной утверждающий вопрос. – Меня не покидает мысль, что я брожу возле «Карателя» где-то совсем близко, – пытается как-то объяснить, но не выдать своих подозрений в адрес мужа Джонин. – Что постоянно сталкиваюсь с ним и просто не узнаю. – Подозреваешь кого-то конкретного? – осторожно переспрашивает Кёнсу и Джонин понимает, что способности Кёнсу к индукции и дедукции – довольно нехилые. – Нет, но хочу быть готов, если вдруг начну, – отзывается Джонин. – Ты бы смог узнать в человеке психопата? Кёнсу искренне задумывается и даже немного озадачивается, не спеша давать ответ. – Если бы понаблюдал за ним несколько раз, – предполагает он, – то, возможно, заподозрил бы если не психопатию, то, как минимум, какие-то отдельные её признаки. Джонин терпеливо выслушивает. – Но твои вопросы… – Какие признаки выдали бы его в твоих глазах? – задаёт Джонин следующий интересующий его вопрос. – Пожалуйста, Су, мне нужно знать. Кёнсу видит искреннюю тревогу, даже где-то страх в тёмных глазах коллеги, и вздыхает, отвечая на его просьбу. – Помнишь мою доску с мозговым штурмом и то, что я говорил тебе про психопатию? – уточняет Кёнсу. – В особенности, по поводу эмоций. – Припоминаю, – соглашается Джонин. – Меняют эмоции, как маски, не всегда в состоянии с их сменой справиться. – Верно, – подтверждает Кёнсу. – Подозревая кого-то в психопатии, такие вещи тут же начинают бросаться в глаза – наигранность эмоций и их неестественно быстрая смена. Наверное, это то, на что бы я в первую очередь обращал внимание. Потому, что какие-то неадекватные аспекты поведения были бы слишком явными и, на самом деле, могли бы говорить и о других психиатрических диагнозах. В то время как проблемы с выражением эмоций – самая характерная и яркая черта именно психопатии. – Я понял, – Джонин кивает невпопад, в очередной раз за последние пару дней почувствовав, как закололо неприятно под рёбрами. – Я понял. – Детектив Ким, всё хорошо? – Кёнсу, судя по всему, замечает что-то в его лице, а потому начинает звучать чуть взволнованно, и Джонин тут же кивает для убедительности, хотя вид у него сейчас, судя по всему, абсолютно противоположный. – Всё хорошо. Спасибо за полезную информацию. А теперь мне нужно немного подумать. Кёнсу наблюдает, как Джонин в очередной раз кивает, глядя перед собой пустым взглядом и буквально не видя собеседника, да сползает со своего кресла, кивком прощаясь да двигая из кафетерия прочь.***
Не спится. Джонин выдыхает устало, но негромко, чтобы не разбудить мужа, и открывает глаза, бросая попытки уснуть или избавиться от назойливых мыслей хотя бы на несколько если не часов, то минут, чтобы отдохнуть. Вот уже пару недель не спится. Джонин пытается оставлять работу на работе, но неизменно, снова и снова приносит её с собой домой, и каждый раз, когда муж встречает его, Джонин, с надеждой обнаружить что-то, с порога признаётся ему в любви и не видит в его глазах ничего нового. От этого с каждым днём всё горче. Дни наполнены одинаковыми алгоритмами действия с утра и до ночи, и его уже хроническую озадаченность замечает даже Сэхун, когда во время катания вместе машинок забирается ему на колени, обнимает за шею да интересуется: «папочка, ты не заболел?». Джунмён с ним привычно мягок и ласков. Нежится в его объятиях и ластится, улыбается, беспокоится, выражает заинтересованность, но чем больше Джонин смотрит, тем больше всё это кажется ему фальшивым. И он не может объяснить себе – почему и главное как он мог не замечать этого столько лет? Не может объяснить себе, действительно всё так, как он видит, или он накручивает себя? Или он зря копает под мужа и подозревает его невесть в чём? В том, что в слух не решился бы озвучить даже себе, хотя прямых доказательств и не имеет да совершенно не понимает, как эти три слова – «психопат», «Каратель» и «Джунмён» вообще встали в одном предложении рядом? Не понимает, как все его догадки и теории привели к мужу, если на самом деле у него не единой адекватной зацепки, а только безумные предположения. Дикая тревога и отчего-то неутихающий колокольчик чутья где-то внутри. Джонин переворачивается на другой бок и обнаруживает мужа повёрнутым к нему во сне. Одна ладонь лежит у лица на подушку, и он спит совсем мирно и крепко, сопя. Устраиваясь поудобнее рядом, Джонин рассматривает в темноте давно привыкшими глазами черты его лица – давно изученные, знакомые и, честно говоря, всё ещё так же безумно любимые. Тёмно-каштановые пряди блестящим водопадом спадают на лоб и тонкие черты лица кажутся хрупкими. Джонин хочет потянуться, чтобы погладить по волосам, не сдерживая порыва, но муж успевает раньше. Поворачивается почти на бок и вдруг тянется ладонью в его сторону, продолжая спать, да шарит ладонью по соседней половине кровати в поисках знакомого тепла. Джонин протягивает ему руку навстречу, и муж цепляется за его пальцы, продолжая спать. Наблюдая за ним спящим ещё несколько мгновений, Джонин такие вплетается пальцами в его волосы, ласково гладя, и следом наклоняется к его губам, прижимаясь к тем едва ощутимым поцелуем и вдруг понимая, что может воспользоваться сонливостью мужа и тем, как среди ночи тот тяжело просыпается после совсем крепкого сна. – Любовь, – зовёт он, когда Джунмён чуть ворочается. – Если бы ты был на месте «Карателя», где бы ты брал информацию о потенциальных жертвах? Джунмён совсем сонный, даже не проснувшийся до конца, не распахивая глаз, чуть улыбается. – В полиции, конечно. Джонин вздыхает, наклоняется, чтобы прижаться носом где-то за его ухом, чувствуя, как сладко он пахнет там в силу приближения интересных дней, и оставляет там поцелуй. Джунмён снова ворочается, улыбается, опять-таки – глаз не распахивая, сонный настолько, что отстранись Джонин от него сейчас – он мгновенно уснёт снова. – Я люблю тебя. Шёпотом в его тёплые со сна губы, чувствуя ответную улыбку. – И я тебя… – так же сонно. – Мы спим или целуемся? – Спим. Джонин чуть отстраняется, чтобы поудобнее сгрести мужа в охапку, и когда Джунмён устраивается на его плече и закидывает на него ногу, вновь крепко засыпая, Джонин понимает, что глаз он таки сегодня не сомкнёт, а потому решает использовать это время до утра с пользой. Утром, когда звенит будильник, Джонин распахивает глаза, выныривая из своих мыслей, и понимает, что провёл так в коматозе несколько часов, но это принесло свои результаты – что и как ему делать раньше. Джунмён действительно, осознанно или нет, даёт ему подсказку, и то ли этим спасает их, то ли топит окончательно.***
– Шеф, хочу поговорить. Джонин просит, находя Сынги в кабинете отдела в понедельник утром, и тот коротко кивает после, как Джонин указывает на двери, чтобы выйти. Уже в коридоре Сынги приглашает в конференц-зал, чтобы спокойно поговорить там, и когда усаживается в кресло, Джонин расхаживает перед ним, собираясь с мыслями прежде, чем заговорить. – Джонин-а, в чём дело? – интересуется тот, когда пауза затягивается. – Что-то произошло? – Шеф, помните, мы с Кёнсу рассуждали о том, что «Каратель» может иметь доступ к служебной информации государственных служб, поэтому работает быстрее нас? – уточняет Джонин, напоминая, и Сынги согласно кивает. – Я думаю, что знаю, как проверить наверняка, чьими именно «услугами» он пользуется. Это значительно сузит нам круг поисков. – Хорошо, – уверенно кивает Сынги, видя решимость в глазах подопечного. – Что требуется конкретно от меня или от отдела? – Мне нужна подставная жертва.