***
Он возвращается ближе к ужину. Джунмён видит машину из кухни во дворе и выходит в прихожую, ожидая там, пока скрипнет и откроется дверь. Джонин вырастает на пороге уставший, озадаченный и несколько мгновений смотрит на него, узнавая в прихожей прежде, чем Джунмён шагает поближе, чтобы обнять за плечи, прижимаясь всем телом. Джонин медлит с мгновенье, повременив с объятиями, но всё же смыкает руки на худой талии, устало и болезненно вздыхая. Несмотря на всю обиду, неловкость, недопонимание между ними его тепло всё ещё остаётся самым лучшим источником покоя. Джонин прячет нос в тонкой шее и позволяет себе расслабиться, вдыхая тонкий аромат, а потому не сразу замечает любопытную курносую моську, что выглядывает из-за косяка двери в кухню, глядя на них. – А вафли будут? – зовёт он негромко оттуда. – Сэхун-а, иди, доставай свою любимую кружку для какао! – кивает папа, отстраняясь и оборачиваясь к нему, и маленький альфа уносится на кухню. – Ну что там? – тем временем интересуется Джунмён. – Я тебе напомню, чтобы ты не вмешивался, – отзывается Джонин. – И не просил рассказать подробностей. Джунмён ничего не говорит, но по его лицу Джонин отлично видит, что он обижен и разочарован. Он молча разворачивается на пятках и уходит на кухню к Сэхуну, где наливает ему какао. – Солнце, отец приехал, поэтому мне нужно идти. – Почему? – совершенно растерянный и не понимающий, что он сделал не так, Сэхун поднимает огромные молящие глаза на папу. – Пока так нужно, – объясняет ему папа. Джонин замирает между кухней и прихожей, не рискуя входить, но слушая, о чём речь. – Пока это необходимо, ты должен остаться дома с отцом, а я… – Папа, почему ты уходишь? – не понимает Сэхун. – Ты нас больше не любишь? – Сэхун-а… Джонин, наконец, заглядывает в кухню, наблюдая, как Джунмён протягивает руки навстречу и Сэхун забирается к нему на колени, обнимая и прижимаясь щекой к его груди. Джунмён не знает, что сказать, это буквально написано у него на лбу, но он совсем ласково обнимает маленького альфу, прижавшись носом к его макушке. – Я постараюсь приходить почаще! – обещает он. – Договорились? – Отец не пускает тебя? – пытается Сэхун докопаться до истины и Джунмён снова заметно вздыхает. – Ты должен отца слушаться, хорошо? – просит он, заглядывая в курносую моську, следом целуя в кончик носа. – Должен быть послушным мальчиком, пока меня нет. – Но когда ты придёшь? – Сэхун вздыхает. – На этой неделе? – На следующей, – объясняет Джунмён. – Но не волнуйся. Следующая неделя начинается уже завтра. Джонин решает больше не мешать, возвращается в прихожую, куда пару мгновений спустя приходит и муж. Джонин наблюдает, как он одевается, проверяет в сумке, ничего ли не забыл и бросает на него взгляд с порога. – Джунмён-а, может, я отвезу? – решает уточнить он напоследок, когда муж проверяет, где его такси. Джунмён медлит с мгновенье, следом отрицательно качает головой. – Нам пока лучше… – выдыхает он, чуть запинаясь. – Лучше так. И прежде, чем Джонин успевает понять, о чём речь, Джунмён исчезает за дверью. Пока лучше так, на расстоянии, соблюдая дистанцию.***
Джунмён видит Бэкхёна ещё через дорогу, сидя на террасе одной из столичных кофеен и также видя его, пока стоит у светофора, Бэкхён приветственно машет. Джунмён так же машет в ответ да ёрзает от нетерпения в своём кресле, ожидая, пока Бэкхён спешно перебегает дорогу и уже мгновенье спустя плюхается в кресло напротив. – Привет, – здоровается он. – Не долго ждёшь? Не замёрз тут? – Принёс? – вместо приветствия интересуется Джунмён, почти потирая руки, и Бэкхён закатывает глаза, видя его нетерпение слишком явно. – Я и так твой соучастник, – бурчит он, но на самом деле не обижается, потому, что прекрасно понимает, его мотивы. – А тут ещё это… Но вместо слов Бэкхён складывает рюкзак на коленях и вынимает оттуда чехол с ноутбуком, протягивая тот Джунмёну. Отставляя в сторону свою чашку с горячим шоколадом, Джунмён спешно тот из чужих рук забирает, вынимая из чехла и включая. – Не стану сейчас спрашивать, как тебе удалось, – отзывается он, не глядя на Бэкхёна, но спешно открывая иконку входа в личный рабочий кабинет мужа. – Хотя мне дико интересно. – Ты плохо на меня влияешь, – бурчит Бэкхён, обиженный на вид, пока просит официанта подойти, и заказывает себе чашку капучино. – Вошёл? – Джонин не сменил пароль, – довольно кивая, отзывается Джунмён. – Я очень надеюсь, что информация не защищена дополнительным уровнем безопасности, и личный пароль не понадобится. – А ты его не знаешь? – искренне удивляется Бэкхён, вопросительно вскидывая бровь. Джунмён хмыкает с улыбкой, отрицательно качает головой. – Удивительно! – подытоживает он, следом поднимаясь, чтобы сесть не напротив Джунмёна, а рядом, тоже глядя в экран. – Как твоё самочувствие? – интересуется, пока компьютер осуществляет поиск необходимых данных и Джунмён откидывается на спинку своего кресла в ожидании. – А ты о чём спрашиваешь? – уточняет Джунмён. – У меня скоро начало консультаций с психотерапевтом. – Кёнсу? – уточняет Бэкхён, видя, как Джунмён неохотно кивает. – Я думаю, что он профи, – замечает следом и, не сдерживаясь, добавляет: – Хотя и очень бесящий! Джунмён глотает смешок. – А как у него дела? – теперь Бэкхён указывает на его живот и Джунмён тоже бросает туда короткий взгляд. – Если я не худею, а поправляюсь, это же говорит о том, что я ем, а не голодаю? – решает переспросить он и Бэкхён кивает с улыбкой. – Это радует, – подытоживает он. – А что… Джонин? – А что Джонин? – Перестань, ты же знаешь, о чём я, – Бэкхён чуть толкает локтём в бок, чтобы не причинить боли, внимательно заглядывая Джунмёну в глаза. – Он не говорит на эту тему ни со мной, ни с Ёлем. – Я не удивлён, – Джунмён хмыкает. – Бэкки, он… – Что? – Обижен на меня. – И тебя это удивляет? – Джунмён вздыхает, подпирая щёку ладонью. – Твоя наивность, порою, меня поражает. Ты точно серийник с опытом, а? – С эмоциональным опытом трёхлетнего ребёнка, – Джунмён вздыхает. – О чём нам говорить, Бэкки? О моей беременности? Это едва ли не единственное о чём мы говорим. О Сэхуне? Это тоже одна из двух наших тем. Про нас? А какой смысл? Он – детектив, я психопат-убийца, он пытался поймать меня девять с половиной лет, я лгал и скрывался. О чём тут ещё говорить? Я устал переливать из пустого в порожнее. О его работе? Он не хочет, чтобы я вмешивался. – Поэтому ты заставил меня украсть его рабочий компьютер! – Бэкхён фыркает. – Нет, ну ты точно плохо на меня влияешь! – Не украсть, а одолжить! – исправляет его Джунмён, следом подаваясь поближе к экрану потому, что система поиска, наконец, находит необходимое дело и Джунмён тут же его открывает. На несколько, кажется, долгих мгновений оба сосредотачиваются на том, чтобы прочесть и вникнуть в дело. – Это…выбивает меня из колеи больше всего, – тишину первым нарушает Бэкхён, тыкая пальцем в фотографию, на которой тело жертвы и оставленное на его груди послание. – Откуда такой объективизм? – Это значит, что убийца не просто его знает, – рассказывает Джунмён. – А и обращаясь конкретно к нему, пытается…как бы это… – Джунмён замолкает, пытаясь объяснить свою точку зрения, подобрать нужные слова. – Пытается его задеть, поймать на крючок, завлечь в игру. – Хороша игра, – Бэкхён хмурится. – Пытается привлечь именно его к делу? – Да, но… – Джунмён хмурится, снова пытаясь объяснить по-своему. – Я не знаю, как тебе это объяснить. – Попробуй на своём примере, – советует Бэкхён. – От первого лица, так сказать. – Если бы это был я, то, делая так, пытался бы завлечь его в игру, понимаешь? Сделать так, чтобы он стал непосредственным участником событий. Бэкхён кивает. – Сконцентрировать его внимание на этом, – добавляет он. – Я понял. Но зачем это может кому-то понадобиться? Убийство довольно резонансное и спецотдел всё равно бы за него взялся, а значит, участвовал бы и он. Джунмён качает головой. – Его хотят сделать…участником, – Джунмён снова хмурится. – Я не знаю, как объяснить, но ход довольно хитрый. Обращаясь конкретно к Джонину, он как бы…не оставляет ему выбору, полностью перекладывая на него ответственность за всё, что случилось и что случится в будущем. – Так вот оно что, – наконец понимает Бэкхён. – Чтобы начальство и СМИ спрашивали: «где результат, детектив Ким?». – Похоже на то, – теперь кивает Джунмён. – Но меня немного смущают детали, – рассуждает он вслух. – Что-то тут…не то. Бэкхён подаётся поближе к экрану, чтобы взглянуть и прочесть то, что и Джунмён, и понять, где и что ему тут «не то». – А можно для обычных смертных с пояснениями? – просит он следом, устремляя взгляд на Джунмёна. – Жертва, – берётся вслух рассуждать Джунмён, отпивая из своей чашки горячего шоколада. – Бета, двадцати одного года. Через парк с одного муниципального округа шёл в другой, в больницу, чтобы навестить лечащегося там дедушку. Так рассказал его папа. Поскольку больница относительно рядом, ходил довольно часто, носил дедушке домашнюю еду, приготовленную папой. Убит в парке. Буквально выпотрошен. После, судя по эпикризу Ёля, сделано послание к Джонину. Тебе ничего тут не кажется…знакомым? – Знакомым? – с сомнительной радостью переспрашивает Бэкхён. – Стесняюсь спросить, что тебе! – Сама ситуация, – Джунмён хмурится сильнее. – Я могу ошибаться, но… – Но что? – Бэкхён, у тебя же есть дети, – многозначительно вскидывает брови Джунмён. – Бета понёс гостинцы больному дедушке через парк, где его выпотрошил словно дикий зверь, который… – Погоди-ка!... – Бэкхён хмыкает с улыбкой, следом устремляет чуть ошалелый взгляд на Джунмёна. – Что за «Красная шапочка»? Джунмён кивает тут же, многозначительно вскидывая брови. – Сказочник хренов, – Бэкхён хмыкает. – Слушай, я понимаю, почему твоя колонка пользовалась такой популярностью, и почему шеф Джонина мечтал заманить тебя к ним на работу! – Бэкхён присвистывает. – Мы должны действовать на опережение, – вновь кивает Джунмён. – Если он обращается к Джонину, зная, что об этом будут знать, значит не скрывается. У него есть, или, по крайней мере, будет почерк. Напиши о нём так, как мы здесь его увидели, – просит следом Джунмён. – Так и назови – «Сказочником». – Зачем? – Бэкхён понимает не сразу. – В смысле, новость, конечно, подходящая, но… – Он думает, что вовлекая Джонина, вредит ему, а мы вовлечём общественность, чтобы навредить ему. Всеобщее внимание выведет его на свет. Сделает его заметным. Он станет осторожничать и рано или поздно допустит ошибку, что выдаст его. – Проклятье, Джунмён-а! – Бэкхён выдыхает, глядя на него чуть поражённо. – С твоим диагнозом в органы тебя явно не возьмут, конечно, но ты подумай о том, чтобы реально работать с мужем! – Бэкхён делает пару глотков из своей чашки, следом глядит на время. – Давай, копируй, что тебе нужно, и я понёс ноутбук обратно, – просит он. – Чтобы Джонин его не хватился. – Так а как ты?... – уточняет Джунмён, находя в своей сумке флеш-накопитель. – Пришлось соблазнить мужа прям на рабочем месте и уговорить притащить компьютер Джонина, забрав тот из его кабинета. Джонин пошёл с коллегами на обед. Ёль с ними. Он напишет, как соберутся назад. – А как ты объяснил ему, зачем он тебе? – хмыкает Джунмён его сообразительности. – Сказал, что мне срочно нужно отправить некоторые файлы в редакцию, а ты же знаешь, какой захламлённый у него компьютер на работе. Попросил, чтобы он не говорил Джонину. – Из нас получилась бы команда! – подытоживает Джунмён, глотая смешок.***
Ссылку на материал Бэкхёна ему присылает Сынги со словами о том, что версия, честно говоря, довольно правдоподобная. Материал основан на высказывании личного мнения, а также на общедоступной информации, которая была в полицейском отчёте, что приготовили для СМИ. В момент, когда шеф присылает ссылку, Джонин как раз чистит историю входов и вдруг находит пару несанкционированных в то время, когда сам он компьютером не пользовался. Перечитывает материал снова, затем находит последнюю, написанную колонку мужа, которая успела выйти за пару дней до его ареста, и всё вдруг становится не просто понятным, а максимально очевидным. – Джунмён-а! – шипит он недовольно сквозь зубы, закрывая ноутбук и двигая к сумке, чтобы спрятать его в ту да подхватить куртку. Дорога от него в участок занимает каких-то минут с пятнадцать и когда выскальзывает из машины, Джонин почти не удивляется машине Бэкхёна во дворе недалеко от него, а ещё свету в окне гостиной. Стараясь унять недовольство, Джонин поднимается по ступенькам пешком, чтобы согнать пыл и у двери ещё несколько минут расхаживает туда-сюда, но недовольство, к сожалению, не унимается. Решая больше не ждать, Джонин давит на звонок и ждёт. Джунмён распахивает перед ним дверь мгновенье спустя, вскидывая на него чуть удивлённый взгляд, следом шагая от двери прочь, чтобы пропустить в квартиру. – Ты думал, я не узнаю? – с порога интересуется Джонин, демонстрируя чехол с компьютером. – Думал, я не узнаю твоего слога в колонке Бэкхёна? Эта версия и догадки слишком «твои», чтобы быть чьими-то ещё, – замечает Джонин спешно снимает куртку, пока оставляет ноутбук в чехле на комоде в прихожей. – Мён, я просил тебя не вмешиваться! – последнее Джонин выдыхает уже ему в лицо, буквально заключая его в ловушку между собой и стеной в прихожей, по которой Джунмён, уже мгновенье спустя, просто сползает, теряя сознание на глазах. Джонин ловит тут же, не позволяя упасть и, подхватывая на руки, вздыхает. Очень удобно терять сознание всякий раз, когда муж повышает на тебя голос. – Джунмён-а, а кто… – Бэкхён выходит в прихожую, находя бессознательного Джунмёна на руках у мужа и присвистывает: – …пришёл, – договаривает он. – Привет, Джонин-а, А ты откуда тут? – Могу о том же спросить, – Джонин кивает, двигая за Бэкхёном в гостиную, где вдруг обнаруживается и Чанёль, и опускает мужа на диван. Чанёль приносит нашатырь, чтобы привести его в чувство. – Слушайте, это уже похоже на заговор. – Есть немного, – Чанёль пожимает плечами. – Мы просто… – Я же просил не вмешиваться! – Джонин снова чуть повышает голос, глядя на Бэкхёна. – Кого ты просил? – уточняет он. –У тебя много психопатов среди знакомых, которые могут тебе доступно объяснить, как мыслят другие психопаты? – уточняет Бэкхён, видя как Джонин хмурится, но молчит. – То-то же! – Я не хочу, чтобы он участвовал в деле, – объясняет Джонин. – Бэкки, неужели ты не понимаешь, что его отпустили под залог с большой натяжкой и только из-за беременности, и втягивать его в это может сделать ещё хуже. – Хуже что? – теперь подаёт голос и Джунмён, наконец, приходя в себя. – Меня всё равно будут судить по всей строгости закона, – выдыхает он. – Годом меньше, годом больше мне погоды не сделает. Джонин, выслушав, отрицательно качает головой. Поднимается на ноги, выходя из гостиной прочь. – Ты как? – зовёт тем временем Чанёль, помогая сесть. – Я в порядке, спасибо, Ёль, – отзывается Джунмён. – Просто голова чего-то немного закружилась. – Мужа, что ли, испугался? – хмыкает с улыбкой Бэкхён и Джунмён посылает ему такой же улыбчивый взгляд. – Я пойду поговорить с ним. Джонин обнаруживается на балконе. Он опирается ладонями о поручни, опуская голову, и дышит глубоко довольно морозным воздухом, стараясь, видимо, прийти в себя. Джунмён накидывает плед на плечи, выходя к нему, и несколько мгновений стоит за его спиной, решая дать ему немного времени. – Вернись внутрь, тебе нельзя мёрзнуть. Джунмён ничего не отвечает, только подходит поближе, становясь рядом, и вдруг накидывает свободный край пледа на его плечи. – Я пытаюсь помочь, – замечает вслух Джонин. – А ты сопротивляешься. – А не наоборот? – уточняет его слова Джунмён. – Джонин, мы оба знаем, что моя помощь в расследованиях много раз приходилась тебе очень кстати. Потому, что я мыслю не так, как нормальные люди. Не так, как ты. Я обращаю внимание совсем на другие вещи, оцениваю ситуацию беспристрастно, без эмоциональной составляющей, в отличие от вас всех. И ты не сможешь меня оградить, поэтому просто позволь. – Я не… – И как бы тебе сейчас не хотелось держаться от меня подальше… – Я не об этом! – мягко перебивает Джонин. – Дело не в этом. – А в чём? – Ты же видишь, что буквально каждый наш разговор заканчивается твоей панической атакой. Любой разговор. Особенно о нас. И хотя нормально с момента того, как я узнал правду, мы не поговорили практически ни разу, я… – Что ты хочешь от меня услышать? – снова перебивает Джунмён теперь более настойчиво. – Да, я много лет лгал тебе, много лет дурачил. Сказать, что мне жаль? Я в этом не уверен, я делал это, чтобы жить, чтобы поддерживать легенду, чтобы скрываться, чтобы всё оставалось так, как есть. Знаю ли я, что не прав по отношению к тебе? Знаю, Джонин-а. Знаю ли, что всё не будет как прежде? Конечно! Но сейчас по ощущениям мне не больше пяти, хотя раньше я считал, что мой эмоциональный диапазон как у зубочистки. Я не знаю, как теперь реагировать на те или иные вещи, не знаю, как себя вести, когда смеяться, а когда расплакаться, потому, что часто я способен на всё это одновременно. Единственное, в чём я сейчас действительно уверен – так это в том, что я хочу помочь. Всё. На этом всё. Джунмён кивает, выбираясь из-под пледа и оставляя его у мужа на плечах, да возвращается в комнату, следом исчезает за дверью спальни, наверное, двигая в гостиную. – Ну что там? – мягко интересуется Бэкхён. Они с Чанёлем сидят на диване, ожидая. Джунмён пожимает плечами, молча усаживается в одно из больших кресел, складывая ноги под себя, чтобы тоже подождать. Джонин возвращается с балкона, хмурый как туча, спустя, кажется, бесконечное количество времени, с пледом в руках, которым тут же укрывает мужа, и занимает второе свободное кресло, когда все взгляды в комнате устремлены на него. – Хорошо, – кивает он. – Давайте попробуем разобраться, кто и зачем это делает.