***
– Бэкки… – Да нечего тебе там делать! – фыркает Бэкхён с нескрываемым возмущением, перебивая его. – Ты уже ездил и только чудом не нарвался на его коллег или на своих коллег! – замечает Бэкхён. – Поэтому, сиди дома и жди. – Ты хуже, чем взволнованный родитель, – подытоживает Джунмён, хмурясь, но при этом не сдерживая улыбки, пока прижимает телефон плечом к уху. – Я просто подумал, что по пути, и… – А ты где? – снова перебивает Бэкхён тут же, уточняя. – Не дома? – В Икее, – отвечает Джунмён. – Выбираю для Сэхуна с Квансу подушки, их в саду дразнят, потому, что они до стола не достают. – Родительский инстинкт ожил? – с улыбкой в голосе уточняет Бэкхён. – Было бы круто, если бы нашёл что-то детское и яркое. – Или со Ститчем! – Джунмён пожимает плечами. – Тогда бы кое-кто буквально возвёл тебя до уровня бога! – Бэкхён смеётся. – Как твоё самочувствие? – Ты хуже Джонина, – выдыхает Джунмён. – Я в порядке. – Это хорошо, – соглашается Бэкхён. – А когда следующий сеанс у Кёнсу? – Завтра. – Напишешь после, как всё прошло? – Напишу, – соглашается Джунмён. – Джонин, наверное, наберёт после участка. Позовёт вас к нам. – А малый? Хочешь, попрошу папу Ёля забрать и Сэ тоже? – предлагает Бэкхён. – Ему по пути. И малые нагуляются. – Только сначала нужно дождаться звонка от Джонина, – объясняет Джунмён и дёргается от неожиданности потому, что телефон из динамика вдруг о чём-то ему сигнализирует, и отнимая тот от уха, Джунмён как раз видит параллельный входящий вызов от мужа. – Бэкки, повиси на линии. Джонин звонит! – Джунмён переключает вызовы и снова прижимает телефон к уху. – Джонин-а, что? Что случилось? – Что-то должно случиться? – в ответ удивляется Джонин. – Ты уехал от нас утром на вызов, – Джунмён фыркает. – Не отлынивай! Я с Бэкхёном на связи, позвать их к нам? Есть что обсудить? – Давай сегодня вдвоём, ладно? – просит его Джонин и Джунмён отчётливо слышит усталость в его голосе. – Ладно, – соглашается Джунмён тут же. – Ты в порядке? – Да, Джунмён-а, всё нормально. Я заберу Сэхуна, и мы приедем домой. Ты нас дождёшься? – Конечно. – Хорошо. Пока. Джонин сбрасывает, Джунмён смотрит удивлённо несколько мгновений на свой телефон, включает вызов Бэкхёна. – Ну что? – зовёт он тут же в трубку, понимая, что вызов сняли с удержания. – Бэкки, он уставший и озадаченный. Сказал, сегодня не собираемся. Хочет побыть вдвоём. – Не страшно, – в голосе Бэкхёна слышна улыбка. – Ему это сейчас необходимо, так что не отказывай ему в этом.***
Когда Джунмён возвращается домой, действительно только каким-то чудом отыскав Сэхуну подушку со Ститчем, последний вместе с отцом уже дома, и ждут его именно они, а не наоборот. Джунмён открывает дверь своим ключом, входя, и ту же плюхается в кресло в прихожей, оставляя рядом на полу пакеты и выдыхая устало – он облазил буквально весь Сеул и сейчас больше всего ему хочется есть, а ещё поскорее занять горизонтальное положение. Но когда на пороге прихожей оказывается муж, встречая его, Джунмён вдруг понимает, что, пожалуй, в список его хотелок можно добавить ещё одну. Джонин подходит к нему и опускается перед ним на колени, выжидающе заглядывая в глаза. – Ты… Договорить Джунмён не даёт, подаётся к его лицу, наклоняясь вперёд, и тут же прижимается поцелуем к его губам. – Я в порядке, – опережая его так и не заданный вопрос, выдыхает он. – Устал, но в порядке. Хорошо, что ты дома, – замечает следом, и уточняет: – Вы дома. – Тебя где носило так долго? – интересуется Джонин, поднимаясь на ноги и протягивая ему руки, чтобы помочь подняться. Джунмён кивает на пакеты, за которыми следом тянется муж и тут же заглядывает, присвистывая. – Ты что это, – хмыкает он с улыбкой. – Пытаешься забрать у меня звание любимого родителя? – Погоди-ка! – Джунмён фыркает. – А у нас что, есть такая иерархия? Джонин смеётся, сгребая пакеты в одну руку, а другой обнимая за талию. – Он канючил? – уточняет, ласково целуя в щёку, и Джунмён интуитивно тут же снова её подставляет, получая следом поцелуй сначала за ухом, а затем в шею. – Сказал, что их с Квансу другие дети в саду дразнят за то, что они не достают до стола. – Какой же ты… Джонин не договаривает, только прячет лицо в его шее, выдыхая туда, и несколько раз целует. Джунмён слышит, как он улыбается, обнимая покрепче одной рукой. – Какой? – Любящий папа! – Джонин отстраняется, теперь не скрывая улыбки. – Сделаю вид, что я до конца понимаю, как это. И едва он договаривает, Джонин тут же прыскает. – Ты знаешь, – кивает следом. – Всё знаешь, – уточняет, – Интуитивно. Поэтому не задумывайся, а делай, как чувствуешь. Так, как считаешь нужным, так, как руки сами тянутся. – Ладно. Джунмён согласно кивает, затем тянется, чтобы забрать пакеты из его второй руки и бросить их на пол, следом закинуть руки ему за шею, чувствуя, как и вторая его рука обхватывает за талию. – Интуитивно? – ещё раз уточняет Джонин с улыбкой и Джунмён тут же кивает ему в ответ, дотягиваясь, наконец, за своим поцелуем. – А когда мы будем кушать? – слышится откуда-то из гостиной голос Сэхуна, но не сами его шаг, и Джунмён выдыхает в мягкие губы мужа, улыбаясь туда. – Его не кормят вообще в саду? Зачем он туда ходит? Джонин глотает смешок. – Учиться, играть и проводить время со сверстниками. – Да уж, – тянет Джунмён, подытоживая: – Нужно быстрее рожать ему брата. Громкий смех отца из прихожей Сэхун слышит, будучи в гостиной. – Заяц, – зовёт следом Джунмён, когда отправляет мужа на кухню заниматься пропитанием, а сам, наконец, снимает пальто. – Иди, посмотри, что папа тебе купил. В этот раз косолапые шаги, спешные и сбитые, слышатся буквально сразу, Сэхун на зов прибегает за несколько секунд. Подходит поближе и заглядывает в указанный пакет. Копошится там, следом вынимает его содержимое, замирая в немом восторге от синей мордашки Ститча и вдруг следом понимает, что именно держит в руках, узнавая подушку для стула, такую же, как у него дома, чтобы доставать до стола. Прижимая ту к себе, маленький альфа вдруг разрастается слезами. Джунмён удивлённо моргает, глядя на него, тут же опускается перед ним на пол, обнимая за пояс. – Ну чего ты, рёва? – зовёт. – Это чтобы ребята не дразнили, что до стола не достаёшь. Я думал, тебе понравится! – Джунмён обнимает покрепче, прижимая к себе. – Я и Квансу купил, такую же, со Ститчем. Сэхун берётся рыдать сильнее, всё ещё прижимая подушку к себе, и Джунмён теряется окончательно. – Это слёзы радости, – объясняет Джонин, наблюдая за ними с порога кухни. – И благодарности. А ещё понимания и любви. Джунмён смотрит на него поверх макушки Сэхуна, всё ещё чуть сбитый с толку. – Папочка, ты самый лучший! – и маленький альфа, наконец, объясняет свою реакцию, прекращая плакать, отстраняясь от папиного плеча и вытирая нос одной рукой, когда второй всё ещё прижимает подушку к себе. Джунмён выдыхает снисходительно, глядя на него с улыбкой, следом целует пухлую щёчку и протягивает пакет, чтобы Сэхун положил подушку обратно и унёс это всё в свою комнату. – Тебе нужно учиться этому у него, – замечает Джонин, когда муж приходит к нему в кухню после, как уже переоделся в домашнее. – Тому, как реагировать в соответствии с тем, что чувствуешь. – Кёнсу часто говорит, что я как ребёнок в этом плане, – Джунмён кивает, соглашаясь. – Завтра сеанс. – Ждёшь? – уточняет муж и Джунмён пожимает плечами. – Он говорит, что ты хорошо справляешься, если давать тебе лёгкий толчок в нужном направлении. – Он что, не умеет хранить врачебную тайну и всё выкладывает моему мужу? – Джунмён фыркает с наигранным возмущением. Джонин фыркает. – Твой муж – детектив спецотдела! – напоминает он. – Отстранённый детектив спецотдела! – уточняет Джунмён. – Я серьёзно, Джонин-а, он рассказывает? – Нет, – Джонин отрицательно качает головой. – Я спрашиваю только в целом, как успехи, и он так же в целом отвечает. А что? – Джонин вопросительно выгибает бровь. – Тебе ещё есть, что от меня скрывать? – Джунмён отмахивается и спешит отвернуться, но Джонин ловит в кольцо рук, разворачивая его к себе лицом. – Джунмён-а? – Я… пока не хочу говорить некоторых вещей… – уклончиво отзывается он. Джонин смотрит на него в ответ чуть ошалело и следом неожиданно замечает то, чего не видел до этого едва ли ни разу. Джунмён краснеет. Краснеет искреннее, по-настоящему и его щёки берёт лёгкий, едва заметный, но такой очаровательный румянец, что Джонин вдруг не сдерживает улыбки. Он тут же обнимает крепче и тянется навстречу, чтобы прижаться к нему губами, целуя щёки. Джунмён, понимая, что его раскрыли, краснеет ещё больше и спешит спрятаться лицо на его плече.***
Сэхун после ужина, довольный, что его накормили, уходит играть к себе в комнату, устраивая на полу той настоящий погром, и Джонин понимает, что время, наконец, подходящее. Он забирает из рабочей сумки в коридоре документы и ноутбук да двигает в свою спальню, обнаруживая на краю кровати мужа. Джунмён только из душа в мягком домашнем свитере, в одном носке и лохматый с влажными волосами. Розовощёкий и сосредоточенный, что-то высматривая в своём телефоне. Складывая ноутбук и документы позади него на кровать, Джонин находит полупару, чтобы натянуть на него и второй носок, а затем опускается за его плечом на кровать, ожидая, пока он закончит то, что делает. Когда спустя пару минут Джунмён откладывает телефон, устремляя на него взгляд, Джонин успевает сосредоточиться на документах. – Что это? – чуть наклоняясь вперёд, Джунмён заглядывает в бумаги, что держит муж, и тот просто протягивает ему их. – «Сказочник»! – выдыхает он следом заинтересованно. – Я уже и забыл о нём. Занимая половину большой кровати, Джунмён принимает всё ему предложенное, раскладывая фотографии и отчёты вокруг себя, да берётся изучать. Джонин молча наблюдает. Когда его отдел работает над делом, они делают это последовательно и логично – один факт тянет за собой другой, во всём есть рациональное зерно и клубок распутывается по мере того, как развязываются узлы – отдельные моменты расследования. У Джунмёна же всё наоборот и это лишний раз напоминает и доказывает Джонину, что он мыслит совершенно иначе. Он начинает с чего-то одного, затем перескакивает на совершенно другое, следует порыву своей мысли – хаотичному, спонтанному. Смотрит с конца, потом с середины, затем под таким углом, который другим показался бы неуместным, следом переворачивает всё с ног на голову, строя совсем безумные теории, но каким-то понятным только ему образом находя в них истину. Джонин наблюдает до тех пор, пока понимает, что теряет суть происходящего у него в голове, и сдаётся. Всё ещё сидя за его спиной, пока он сосредоточен на экране ноутбука, Джонин подаётся поближе, и осторожно, чтобы не напугать, прижимается губами к белоснежной шее. Один раз и ещё раз, и ещё, пока Джунмён не дёргает плечом. – Отвлекаешь меня, – зовёт он следом, но в его голосе слышна улыбка. И Джонин, пользуясь моментом, ловит за талию, потянув его назад на себя, и мгновенье спустя Джунмён уже находит себя лежащим на его груди, в кольце его рук, обнимаемых со спины, и его губы снова на шее. – Отвлекатель, так мы работаем, или как? – Или как, – отзывается Джонин в его ухо. – Или как на пять минут. Джунмён глотает смешок, окончательно расслабляясь и откидывая голову ему на плечо, следом поворачивая лицо в его сторону, чтобы взглянуть ему в глаза. Джонин смотрит ему в глаза в ответ и прижимается носом к его носу. – Я тебя люблю. Джунмён не сдерживает улыбки в ответ на его признание и накрывает его щёку ладонью, прижимаясь к его губам совсем ласковым поцелуем, потому, что это то, как он сейчас выражает то, что чувствует – не словами, а прикосновениями и поцелуями. – Шеф Ли знает, что я помогаю? – зовёт Джунмён негромко, вновь умостив голову на его плече, и чувствует, как ладони Джонина приходят в движение. Забираются под его свитер и берутся по кругу кончиками пальцев гладить его живот. – Знает, – Джонин кивает. – Но делает вид, что нет. – Что говорят в отделе? – По поводу? – переспрашивает Джонин, устремляя на него взгляд. – О деле. О «Сказочнике». – Что он в изощрениях переплюнул «Карателя»! – Джонин с улыбкой наблюдает за его реакций, Джунмён фыркает, поджимая губы. – А по делу? – А по делу ты видел сам, – Джонин кивает. – Что скажешь о посвящении в этот раз? – Он тебя знает, – Джунмён кивает тут же. – Косвенно или нет, но знает, – и тянется к одной из фотографий, на которой очередное послание к Джонину, в этот раз: «Я выбрал для вас лучший ракурс, детектив Ким!». – Или пытается создать видимость этого, – Джунмён пожимает плечами. – В любом случае, он уверен, и уверен верно, что с делами рук его будет работать не просто спецотдел, а конкретно ты. – На это и рассчитано, – соглашается Джонин и Джунмён снова кивает. – Он словно…пытается провоцировать. – Похоже на то, – теперь соглашается Джунмён. – Только на что? Думает, ты ринешься его искать? Ты и так это делаешь! – Надеется максимально сильно настроить меня против себя? – Куда уж больше? – Джунмён хмыкает. – Возможно, хочет довести тебя до точки кипения. Чтобы ты принимал решения и совершал поступки под действием эмоций и своих чувств, а не под действием здравого смысла в угоду закону. – Пытается меня, что ли, натравить на себя? – Джонин хмурится. – А смысл? Почему не даёт понять правила своей игры? Он же играет, получается, сам с собой. Так разве не скучно? – Это тебе кажется, что сам с собой, – объясняет Джунмён. – На само деле, возможно, ты уже действуешь так, как ему нужно, да именно твоё неведенье о правилах и есть его правилом. – Не понимаю! – честно признаётся Джонин, отрицательно качая головой. – Возможно, ему нужно было, чтобы ты вступил в игру. Ты был отстранён от моего дела, он совершил первое убийство с обращением к тебе, чтобы включить тебя в игру. Дальше ты не понимаешь правил его игры, а ему может быть это и нужно. Чтобы только он мог руководить процессом, чтобы контроль ситуации был только у него, – объясняет Джунмён. – Мои «коллеги» очень помешаны на контроле, поверь. – Коллеги!... – Джонин цокает языком. – Мне кажется, я понял, какая сказка, – теперь Джонин тянется за остальными криминалистическими снимками, чтобы ещё раз взглянуть на них. – Бета, двадцать три года, студент СНУ. Поздний ребёнок, немолодые родители слишком тряслись над ним и многое ему запрещали. Под предлогом «запретный плод» сладок выманили обманом из дому и просто растерзали, словно нападение животных, – перечисляет Джонин основные факты. – Кто обманом выманивал жертву из дому? – Правильно, – тянет Джунмён, подтверждая, что ход его мыслей верный, и что он понял верно. – Ты молодец. – «Волк и семеро козлят»! – подытоживает Джонин. – Да. – И все сказки пера братьев Гримм, – замечает следом Джонин. – В этом не может быть умысла? – Почему же нет? – Джунмён согласно качает головой. – Историки литературы говорят, что все сказки адаптированы, а на самом деле это совсем не сказки, а скорее страшные истории. Поэтому вполне логично взять именно труды братьев Гримм – в них обязательно кто-то умирает. Волк здесь или в «Красной шапочке», ведьма в «Гензель и Гретель». Всё выбрано не просто так. – Но что он пытается нам сказать? – Джонин хмурится. – Возможно, чему-то научить? Кого? Меня? – Джонин хмурится сильнее. – Но чтобы это сделать, я должен хотя бы что-то понимать. – Или не научить, может быть тут что-то другое. Может, проучить? – Джунмён тоже хмурится. – Проучить? – Джонин удивлённо вскидывает брови. – Для этого он должен знать меня чуть лучше, чем просто детектива спецотдела. – А мы точно не знаем, насколько он тебя знает, – Джунмён пожимает плечами. – Есть идеи, кто бы это мог быть? Подумай хорошо – может кто-то тобою пойманный или не пойманный до конца? – Пойманные мною ещё либо сидят, либо не выйдут никогда, – отзывается Джонин. – А кого я поймать не успел – так с ними разобрался «Каратель». – Не за что! – Джунмён глотает смешок и целует мужа в щёку, куда дотягивается из своей позы, лёжа на его груди. – А что шеф говорит? – Говорит, что это обращение ко мне рано или поздно выдаст его. Джунмён качает головой, следом кивает. – Возможно, – и тут же зевает. – Завтра созвонюсь с Бэкхёном, спрошу, что он думает по этому поводу. – Созвонишься, а сейчас спать. Выпуская из своих объятий, Джонин убирает всё лишнее с кровати и следом откидывает край одеяла. К моменту, когда прячется в тепле и мостится, как ему удобно, уже почти спит. Джонин целует в лоб, накрывая его сверху ещё пледом, да двигает укладывать маленького Ститча, папа которого засыпает раньше него.***
– Кёнсу! – эта мысль приходит Джунмён в голову в машине по пути на сеанс и он вертит её на языке всё время, пока поднимается в кабинет, чтобы не забыть. – Кёнсу, – зовёт ещё раз, уже полноценно войдя и берясь тут же снимать с себя пальто. – Ты работаешь над делом «Сказочника»? – Да, консультирую! – согласно кивает психиатр, наблюдая, как Джунмён берётся метаться по его кабинету, заламывая пальцы. – И что ты думаешь? – Джунмён оборачивается, бросая на него взгляд. – Он ведь психопат? – Несомненно, а иначе бы не был серийником, – Кёнсу снова согласно кивает. – А что? – Мне кажется, я упускаю что-то очень важное! – Джунмён хмурится, накрывая одной ладонью свой живот, а другой глаза, затем снова мечется по кабинету. – Ты хочешь помочь мужу? – уточняет Кёнсу. – Очень хочу. Джунмён снова поворачивается к нему и Кёнсу видит, что он смотрит на него совсем расфокусированно. – Присядь, – просит он и Джунмён тут же плюхается на кушетку, вытягивая ноги, и благодарит за стакан воды. – Ты хорошо ешь, хорошо отдыхаешь, избегаешь стрессов? – Ты что, мой акушер-гениколог? – Джунмён вопросительно вскидывает бровь. Омеги переглядываются и прыскают оба. – Твоё физическое и психическое состояние тесно связаны сейчас, – объясняет следом Кёнсу, отсмеявшись. – Поэтому и спрашиваю. – Муж с меня пыль сдувает, если ты об этом. – Хорошо, – Кёнсу согласно кивает. – Поговорим о наших делах? – Кёнсу, – настаивает Джунмён. – Ты делал его портрет? Психологический разбор? – интересуется он. – Сделай, пожалуйста. – Ну что я могу сказать? – Кёнсу разводит руками. – Я не знаю пола, – предупреждает сразу. – Хотя работа, несмотря на зверский подход, выполнена довольно чисто. Так, как это делал ты – нет следов, «пальчиков», ДНК. Более того, он думает так же и о презентации. Я думаю, что это зрелый человек, который обращается к сказкам, чтобы чему-то научить, хотя и чему-то своеобразному, понятому по-своему. Это явно психопатия, опять-таки, об этом нам говорит отсутствие какого-либо сострадания к жертвам. Но мотивы отличаются – если ты явно понимаешь, что наказываешь тех, кто причинил вред другим, здесь же выборка кажется совершенно рандомной. – Почему сравниваешь постоянно со мной? – бурчит Джунмён, нахмурившись, и Кёнсу снисходительно улыбается ему. – Потому, что ты – единственный знакомый мне психопат, который на данном этапе находится не в психиатрической лечебнице. – Ну, спасибо! – Джунмён фыркает, но жестом руки просит продолжать анализ. – Я думаю, что обращением к детективу Ким он пытается вовлечь его в дело, как бы переложить на него ответственность в случае провала, – Джунмён согласно кивает, подтверждая, что он тоже так думает. – Ещё мне кажется, что он имеет с ним личные счёты. – Знает лично? – уточняет Джунмён. – Не уверен. – Может, косвенно, – Кёнсу пожимает плечами. – Может быть, он винит его за что-то. – Но тогда, имея зуб на Джонина, он бы пытался сделать его жертвой. – Не факт, – Кёнсу качает головой. – Думаю, он пытается проучить его каким-то другим способом. Словно наказать за что-то, понимаешь? – Отомстить, – вновь кивая понимающе Джунмён. – Мы тоже пришли к похожему выводу. – Работали с мужем вместе? – уточняет Кёнсу и Джунмён согласно качает головой. – Какие у вас отношения в последнее время? – Кёнсу сменяет тему, но Джунмён, даже видя это, всё равно поддаётся. – Тёплые. – Что в твоём понимании – тёплые? – Ласковые, – уточняет Джунмён. – Тактильные, доверительные, полушёпотом. – Хорошо охарактеризовал, – довольно соглашается Кёнсу. – По-своему, как умеешь, но довольно понятно. Ты начинаешь разбираться в реакциях на чувства, это хорошо. – Джонин говорит, что нужно учиться у Сэхуна, потому, что он искренний и не умеет юлить и фальшивить. А ещё он говорит, что интуитивно, подсознательно я знаю, как правильно, и чтобы реагировать верно, мне просто нужно… как бы это сказать… – Джунмён покусывает губу. –… плыть по течению. Поменьше задумываться об этом. Делать так, как чувствую. – И он совершенно прав! – выдыхает Кёнсу. – Это именно то упражнение, которое тебе сейчас необходимо – настоящая практика, искренняя, интуитивная, а не попытки отыскать в своей памяти нужную карточку с необходимой реакцией. Джунмён пожимает плечами, следом соглашается. – Я хотел кое-что спросить… – зовёт он спустя пару мгновений тишины. – Спрашивай, конечно. – Хочу спросить об одном…чувстве, чтобы ты…разъяснил мне понятно. – О каком? – Кёнсу вдруг по чужим глазам понимает, о чём тот хочет спросить, но молчит, ожидая, пока Джунмён озвучит сам. – Джонин говорит, что любит меня. Джунмён вновь пожимает плечами и прячет взгляд и Кёнсу видит, как он краснеет. – И? – мягко уточняет он. – Ты в этом сомневаешься? – Он не говорит мне, что именно он чувствует. Он просто говорит, что любит. Говорит о нежности, о заботе, и поддержке, о жертвенности, о нужде в другом человеке, но...это пока довольно абстрактные для меня вещи, а особенно их причины. Ты можешь описать мне как-то...приземлено? – Все, что он тебе описывает, эти нежность, забота, поддержка, жертвенность, нужда в другом – всё это и есть проявления любви. Любовь – самое возвышенное из чувств, и рассказать о нём приземлено...задачка! – Кёнсу хмыкает с улыбкой, задумываясь. – Я понимаю, что это не физическое, но ассоциации какие-то могут быть? – пытается уточнить Джунмён. – Чтобы мне было понятно. – Ты хочешь понять, любишь ли мужа? – наконец, окончательно понимает, о чём речь Кёнсу. – Хочу! – Джунмён уверенно кивает. – Тогда давай попробуем так: любить – значит чувствовать физически, что без него ты не можешь буквально дышать. Давит на плечи и на грудь, словно тебя придавили камнем. Тебе физически тяжело без него. – Это не истинность? – Истинность – это про физическую совместимость, про подходящего по всем пунктам партнёра для продолжения рода, в первую очередь. Любовь выше истинности! Вы можете быть истинными и не любить друг друга, и наоборот любить, но не быть истинным. Истинность – это о физической совместимости, повторюсь, когда в человеке противоположного пола заложено всё то, что тебе нравится или может нравиться, что тебе подходит с точки зрения его внешности, физических особенностей, запаха. Любовь – это другое. Она действует вопреки, а не потому, что так природой задумано и тебе кто-то подходит. Ей все равно на всё вокруг: любые физическое факторы, социальные нормы и прочее. Джонин любит тебя несмотря на. Вопреки тому, что знает о тебе правду и что это полностью расходится с его системой ценностей и мировоззрением. Он ничего не может с собой сделать, кем бы и каким ты не был, он просто тебя любит, тебя, как человека, которого знает, в котором ему нравятся какие-то детали, а какие-то нет, за них он тоже любит. Вопреки ним. За то, какой ты есть, даже если у тебя есть тёмная сторона. Он не в розовых очках, но в этом суть любви – вопреки, несмотря на! Джунмён выслушивает очень внимательно, внимая каждому слову. – Ты откуда это знаешь…о Джонине? – Это очевидно, – Кёнсу разводит руками, улыбаясь ему. – Потому, что иначе, не любя так сильно, он бы за тебя не боролся. Джунмён крепко задумывается, но по глазам Кёнсу снова легко видит, что он понимает, о чём речь.