***
Несмотря на то, что мы с Дином абсолютные противоположности друг друга, есть кое-что, в чём у нас полное взаимопонимание: чизбургеры. Я впиваюсь зубами в булку, мясной сок наполняет мой рот, оттеняя острый вкус сыра. Я мычу от удовольствия, и Дин смеётся. — Хороши, да? Он улыбается с набитым ртом, и я морщусь. Я нарочито громко проглатываю и вытираю подбородок салфеткой, показывая ему, что такое хорошие манеры, и только затем начинаю говорить. — Очень вкусно, — соглашаюсь я, и его улыбка становится ещё шире. Мы сняли комнату в отеле неподалёку от бара, в который Дин насильно меня затащил. Перед этим мы провели в дороге два дня. Дин положил свежие простыни и чистое одеяло на одну из кроватей, пока я принимал долгий горячий душ. — Нам нужно сыграть в бильярд после того, как поедим, у меня заканчиваются деньги, — говорит Дин, кивая в сторону стола, вокруг которого толпятся здоровенные мужчины в кепках. От одной мысли о том, сколько рук касались бильярдного кия, мой желудок снова скручивается. Дин выглядит безмерно счастливым. — Я не могу, — шепчу я, глядя на свой бургер. Дин поникает немного, но его улыбка остаётся на месте. — Всё путём, посмотришь, как работает профи, — подмигивает мне Дин, запихивая ещё один большой кусок бургера в рот. Я закатываю глаза, но во мне появляется чувство вины. Это смешно. Я не должен чувствовать себя виноватым из-за того, что не могу поиграть с известным серийным убийцей. Дин специально выбрал бар, в котором из-за густого сигаретного дыма и приглушённого света сложно разглядеть черты его лица. К счастью, он прислушался к моим лекциям о незаметности. — Идём, — машет мне рукой Дин. Я послушно следую за ним, наблюдая, как Дин вразвалку подходит к бильярду. Он достает четвертак из кармана и кладет его на стол. — Сыграем? — кивает он мужчинам, которые разворачиваются к нему с оценивающими взглядами. — Пффф, — фыркает один из них, ростом с Дина, но в два раза толще. — Почему бы тебе не забрать свою подружку и не свалить отсюда, куколка? Я чувствую, как у меня начинает гореть от унижения лицо, зелёные глаза Дина расширяются. — В чём твоя проблема, чувак? — Дин подходит к нему ближе, поравнявшись с ним глазами. Мужчина удивлен не меньше моего. Дин бесстрашен. Этот кабан может согнуть Дина пополам, словно ложку, но Дин ни капли не притворяется, он действительно раздражен и готов решить вопрос кулаками. Мужчина мгновенно отступает. — Дождись своей очереди, поганец, — ворчит он, возвращаясь к столу. Дин хмуро провожает его взглядом и направляется к старому, покрытому пылью музыкальному автомату, из которого гремит рок-музыка. — Что ты слушаешь, Кас? — спрашивает Дин, нажимая кнопку, с помощью которой выбирают исполнителя. — Рахманинова, — произношу я еле слышно. — Они метал играют, да? — спрашивает Дин, переключая на раздел под буквой «Р». — Он композитор, — вздыхаю я за его спиной. Дин поднимает на меня взгляд, его брови сдвигаются. — Что? Типа Моцарта? Он смеётся, и я собираюсь провести ему поучающую лекцию, но он нажимает на кнопку, и громкий вой заполняет бар. Несколько человек салютуют, а одна из женщин поднимается со своего места и пускается в пьяный танец. — Никогда не стоит недооценивать силу Zeppelin, чувак, — ухмыляется Дин. Медленная мелодия очаровывает. Бёдра Дина становятся развязней, он начинает покачиваться в такт музыке, и я замечаю, что мне хочется делать то же самое. — Кто это поёт? — спрашиваю я. Голос солиста заставляет меня покрыться мурашками, этот медленный, пробирающий душу хриплый стон кажется неземным. Я люблю этот голос. — Роберт Плант, — Дин выглядит раздражённым, но, кажется, он готов намного больше рассказать о своём кумире. — Это так… — я не успеваю закончить свою мысль, потому что Дин обходит меня и возвращается к бильярдному столу. Дин играет больше часа, и я постоянно пристаю к нему, чтобы взять ещё четвертаков для музыкального автомата. Людей начинает раздражать неумолкающий волшебный голос Планта, но меня это ничуть не волнует. Я хмурюсь, когда монетки заканчиваются и бегом возвращаюсь к Дину. — Мне нужны ещё четвертаки, — говорю я ему, заставляя его подпрыгнуть. Удар приходится по касательной, шар откатывается в сторону и задевает другой. Я нетерпеливо оборачиваюсь в сторону автомата, в надежде, что его никто не успел занять. Дин с укором смотрит на меня, вытаскивая из кармана побольше монет. — Держи, и не подкрадывайся ко мне так, — приказывает он. Остаток ночи я провожу, слоняясь между Дином, музыкальным автоматом и баром, откуда я приношу Дину новую выпивку. Утро на подходе, я почти засыпаю на стуле позади Дина, когда рука ложится на моё плечо. — Давай-ка валить отсюда, — говорит Дин, стаскивая меня. — Куда ты, чёрт тебя подери, собрался?! — кричит здоровый мужик, с которым Дин разговаривал до этого. Дин делает вид, что не слышит его. — А ну вернись, вор! — мужчина хватает меня за плечо, потому что я ближе. Дин молниеносно оказывается рядом и ударяет кулаком ему в нос. Густая кровь сочится между пальцев, мужчина ревет. — Ублюдок! Его друзья тут же окружают нас. Двое верзил приближаются ко мне и Дину. Дин грубо толкает меня, и я падаю на липкий деревянный пол. Мои руки прижимаются к доскам, и я захлебываюсь воздухом. Микробы. Их здесь триллионы. Я с трудом подавляю подступающую к горлу желчь и поднимаюсь на ноги. Я убегаю в туалетную комнату, меня бьет озноб, я засовываю руку под воду. Я выворачиваю кран до тех пор, пока вода не становится обжигающе-горячей, а мои пальцы — ярко-красными. Я закручиваю кран локтями и иду обратно к бару. — Скотина, — хнычет один из упавших мужчин, морщась и потирая свои рёбра. Я выскальзываю через заднюю дверь и направляюсь к отелю, в котором мы остановились. Дин поднимает голову, когда я открываю дверь. Он разевает рот от удивления. Мы смотрим друг на друга несколько мгновений, прежде чем Дин опускает глаза. — Я думал, ты слинял, — небрежно бросает он. К своему носу он прижимает пачку туалетной бумаги, которая уже вся пропитана красным. — Ты толкнул меня на пол, кишащий микроорганизмами, которые наверняка были заразными. Я вытаскиваю и надеваю свои резиновые перчатки, забираю у Дина использованные салфетки и протягиваю ему взамен аккуратно сложенный платок, который он сразу же прижимает к своему носу. — Не хотел, чтобы ты мешался, — говорит Дин, откидываясь назад и закрывая глаза. Он издает медленный вздох, полный облегчения. Я присматриваю за ним какое-то время, дожидаясь, когда остановится кровотечение. Он ворчит, но я знаю, что ему приятно моё внимание. — Снов, приятель, — громко зевает Дин, и поморщившись, снова отворачивается в подушку. — Спокойной ночи, Дин.***
— Кас, передай мне пистолет. — Дин указывает на оружие, лежащее на кровати. Я медлю, прежде чем подойти и аккуратно поднять его. Я поражаюсь его весу. Я осторожно беру пистолет в руки, изучая чёрный блеск его металла. — Никогда не держал раньше? — спрашивает Дин, пристально разглядывая меня. — Не было случая. Я прикасаюсь к стволу. И чем-то пачкаю свои пальцы. — …Оружейное масло… — мягко поясняет Дин, будто читая мои мысли. Я киваю. И провожу пальцем до самого дула. Меня завораживает, что такие маленькие куски железа способны лишить человека жизни. Я передаю оружие Дину, и он начинает разбирать его своими ловкими пальцами. Он быстро прочищает его, как и весь прочий арсенал, разложенный на кровати. — Ты когда-нибудь пользовался этим пистолетом, чтобы убить человека? — спрашиваю я, наблюдая, как замедляются быстрые и лёгкие движения Дина. У него, несомненно, много опыта, кажется, что он делал это уже тысячу раз. Он напоминает мне солдата. — Больше, чем однажды, — его голос жёсткий. Он не хочет говорить об этом. — Сколько? — я давлю на него. Я вижу, как напрягаются челюсти Дина. Он сосредотачивается на пистолете в руках, а его глаза становятся пустыми, пока он думает. — Возможно, тринадцать, — наконец, сухо отвечает он, встречаясь со мной взглядом. Мы долго молчим. Я слышу только его тихое легкое дыхание рядом со мной, и звуки машин, доносящиеся снаружи. — Ты помнишь каждого, кого убил? Мне действительно интересно. Дин вздрагивает, его взгляд блуждает по комнате, прежде чем он кивает. — Да. Он опускает взгляд на свои ботинки и плотно сжимает губы.***
— Кас, подними трубку. Дин зевает, его рука ложится мне на плечи и легонько толкает. Я нехотя просыпаюсь. Мы были в дороге шестнадцать часов. Я открываю бардачок, копаюсь в груде телефонов, и, наконец, вытаскиваю старенькую обшарпанную «раскладушку». — Алло? — бормочу я, потирая глаза. — Кто это? — требовательно спрашивает голос после короткой паузы. Дин рядом со мной хихикает. — Меня зовут Кастиэль Новак, — коротко сообщаю я. Голос звонящего человека звучит грубо. Дин разражается смехом и выхватывает телефон из моих рук. Он просовывает его между ухом и плечом. — Привет, Сэмми. — Дин замолкает и снова заливается смехом. — Он мой заложник, — объясняет он. Я закатываю глаза, потому что и я, и Дин уже давно отказались от этого объяснения. Мне просто любопытна его жизнь, а ему одиноко. Дин отодвигает от себя телефон на расстояние вытянутой руки, потому что голос Сэма становится слишком громким. — Он немного сучонок, — делится со мной Дин, радостно улыбаясь. Голос Сэма звучит еще пронзительнее: — Я слышу тебя, придурок! Дин улыбается и прикладывает трубку к уху. Что-то появляется в нём безмятежное, когда он разговаривает со своим младшим братом. Его напряжённые плечи немного расслабляются, разглаживаются морщинки вокруг глаз. Определённо, он очень любит Сэма. — Мы как раз туда направляемся. — Дин крутит головой, постукивая пальцами по рулю, выслушивая. — Да, мы будем там через неделю или около того. Я позвоню тебе, когда мы въедем в город. — Дин отключается, не прощаясь, и бросает телефон обратно в бардачок. — Мы едем к твоему брату? — с любопытством спрашиваю я, ковыряя дырку в джинсах Дина, которые он мне одолжил. Они мне велики на несколько размеров и падают с меня. — Сэм нашёл для меня работу, — будничным тоном говорит Дин. Я поворачиваю голову так резко, что едва не сворачиваю себе шею. — Работу? — хриплю я. Дин кивает, его взгляд сталкивается с моим, и он отворачивается. — Ага. Несколько ребят из колледжа пропали без вести. Он хочет, чтобы я проверил это, — пожимает плечами Дин, пытаясь успокоить меня своим неестественным хладнокровием. И у него это получается, что просто выводит меня из себя. — Я не понимаю. Разве этим не должна заниматься полиция? — спрашиваю я. Дин в самом деле едет в новый город, чтобы найти убийцу и прикончить его? — Конечно, они будут его искать. Но, когда найдут, что ему грозит в худшем случае? Получит трёхразовое питание и найдёт себе нового дружка по камере? Я думаю, что пора брать дело в свои руки. Решить проблему по-Винчестеровски. Улыбка Дина кажется немного непривычной, и я, наконец-то, вижу. Наконец-то я вижу какие-то доказательства того, что он и правда безумен. Меня начинает трясти на кожаных сиденьях Импалы. — Разве ты не слышал, что пожар нельзя потушить огнём? — шепчу я. Наверное, мне страшно. Я не могу повысить голоса и закричать, как должен был. Я не думаю, что Дин навредил бы мне, но я не могу быть в этом уверен. — Не пожар огнём, Кас. Этим занимается полиция. Я — огнетушитель. Я могу избавиться от проблемы раз и навсегда. Дин ухмыляется, бросая на меня ленивый взгляд. Я вжимаюсь в сиденье, когда он выезжает на шоссе и отправляется в город, в котором он собирается убить человека.