Пленённый

      Я провожу в этом логове беззакония уже третью ночь подряд. Положив ногу на ногу, я сижу в слишком узких джинсах и рубашке с большим вырезом, открывающим мою бледную грудь. Дин объяснил мне, как следует сесть и как правильно сосать напиток из трубочки, чтобы привлечь внимание к своим «девчачьим губам», как он их назвал.       Я помогаю Дину выследить его следующую жертву.       Этот человек — такой же гей, как и тот, что похитил меня из кампуса Сэма. Они во многом похожи; и злая, порочная часть меня до сих пор помнит его прикосновения ко мне. Поэтому, когда Дин попросил меня о помощи, я просто не мог сказать ему «нет».       Наши «каникулы» пришлось отложить, когда мы находились недалеко от границы в маленьком испанско-говорящем городке, полном преступников. Мы собирались остановиться в нём всего на одну ночь, но Дину на глаза попались новости о «maricón» [11], охотящемся на молоденьких мальчиков в барах. Дин решил, что мы должны попытаться отыскать его, пока не пострадал кто-нибудь ещё.       Вот так я оказываюсь здесь, изображая мальчика для съёма. Несколько мужчин уже пытались за мной «приударить», но Дин постоянно настаивал на том, что никто из них не подходил на роль убийцы. Дин утверждал, что узнает его, бросив только один взгляд, потому что «рыбак рыбака видит издалека». Но я очень сомневаюсь в этом, ведь в таком случае, я бы тоже заметил этого человека сразу же, как только тот зайдёт внутрь.       Я посасываю свою соломинку, чувствуя на себе взгляд Дина из тёмного угла в другом конце зала. Дым клубится над пепельницей перед ним, красивая блондинка сидит у него на коленях.       Я чувствую, как он наблюдает за мной. Я отворачиваюсь в сторону, опуская глаза на свой сладкий розовый напиток. Дин сказал мне заказать что-нибудь безалкогольное, чтобы я был трезвым на случай какой-нибудь чрезвычайной ситуации. Вот только то, как Дин смотрит на меня, воздействует сильнее любого алкоголя.       У Дина голодный взгляд.       Он, словно хищник, следит за мной из теней комнаты тёмными золотисто-зелёными блестящими глазами. Дин не обращает внимания ни на девушку, сидящую у него на коленях, ни на то, что она шепчет ему на ухо. Его взгляд не отрывается от меня, и даже когда он опрокидывает в себя пиво из бутылки, его глаза всё равно прикованы ко мне.       Я даже не замечаю, что за мой столик кто-то подсаживается до тех пор, пока перед моим лицом не начинает мелькать чужая рука.       — Не говори мне, что тебе нравятся красивые мальчики, — улыбается мне незнакомец.       Звучит забавно, потому что сам он намного «симпатичнее» Дина, в смысле, его светлые волосы зачёсаны назад и смехотворно уложены. На нём надета рубашка с воротником поло, что, я уверен, заставило бы Дина закатить глаза к небу. Мне интересно, когда я узнал этого человека настолько хорошо, что даже понимаю, какой стиль одежды кажется ему забавным.       — Мне нравятся все мужчины.       Я стараюсь сделать свой голос более хриплым, как поручил мне Дин. Я ему вру, конечно: я был асексуален большую часть своей жизни. Однажды я испытывал влечение к моей однокласснице Мэг, но она разбилась в автокатастрофе несколько лет назад.       — Приятно знать, — наклоняется мужчина ещё ближе. Запах его одеколона такой сильный, что я почти задыхаюсь.       Я аккуратно рассматриваю его, запоминая черты лица.       — И как тебя зовут? — спрашивает он, складывая губы в улыбке. Я стараюсь не хмуриться слишком заметно.       — Джимми, — снова вру я.       Он мягко смеётся, наклоняясь ещё ближе. Я отодвигаюсь.       — А я Крис, — кивает он, оценивающе разглядывая меня.       Я краснею, когда липким взглядом он осматривает тесную ткань, скрывающую мои бедра. Думаю, у меня средний размер. Но я чувствую себя по-прежнему неловко.       Я бросаю взгляд в сторону Дина, на его мрачное лицо. Он качает головой, и я коротко киваю.       Это не тот человек, которого мы ищем.       — Я жду своего друга, — вру я.       Радость на лице Криса сразу же блекнет, он поднимает бровь.       — Ты сидишь здесь полночи, сосёшь трубочку и трясёшь своей узкой маленькой задницей. Мне кажется, ты никого не ждёшь. — Крис пытается звучать кокетливо, но в его тоне скрывается враждебность, расходящаяся с его словами.       Я вздрагиваю, когда он тянется ко мне. Я покрываюсь холодным потом, предвещающим близкий приступ. Руки хватают меня за плечи, и я расслабляюсь, прежде чем дело действительно успевает дойти до приступа.       — Он тебя раздражает, дорогой? — спрашивает Дин, его глубокий голос грохочет за моей спиной.       Я качаю головой, глядя вниз. Крис встаёт, он на несколько дюймов ниже Дина.       — Он сказал мне, что он один, — оборонительно сопит Крис.       Хватка Дина на моём плече становится крепче. Я рад, что не вижу его лица, когда он стоит позади меня.       — Что ж, он не один, выкуси, — рычит Дин.       Крис кидает на него испепеляющий взгляд, после чего быстро уходит прочь.       — Ты в порядке? — бормочет Дин. Я неуверенно киваю, разворачиваясь, чтобы коснуться его руки. — Мы можем закончить на сегодня. Думаю, убийца уже не покажется, — предлагает Дин.       Я качаю головой.       — Я в порядке, — закрываю я глаза и делаю глубокий вдох.       Дин одно мгновение мнётся за моей спиной, а затем возвращается к девушке. Она с нетерпением ждёт его, постукивая длинными ноготками по столу. Он что-то шепчет ей, заставляя её засмеяться, а затем его глаза снова находят меня, и низ моего живота наполняется прежним жаром.       Если я что-то и узнал за сегодняшнюю ночь, так это то, что мне очень нравится, как Дин смотрит на меня через весь бар.       Убийца, на которого мы охотимся, с каждым разом становился всё наглее. Он посещал самые популярные заведения этого района — именно так Дин и услышал о нём и не мог упустить такой возможности. Если Дин долгое время не охотится, он начинает нервничать. И то, что Дин становится дёрганным, не убивая регулярно, должно пугать меня гораздо сильнее, чем пугает в действительности.       Взгляд Дина задерживается на мне, он близко наклоняется к девушке, шепчет ей что-то. Она улыбается, а потом подаётся вперёд и медленно его целует.       Я втягиваю воздух сквозь зубы и почти падаю со стула. Дин ухмыляется моей реакции. Он скользит рукой в волосы девушки, тянет её к себе и глубоко целует, она выгибается, сидя на нём. Его глаза не отрываются от меня ни на мгновение.       Светло-зеленый оттенок его глаз темнеет от эмоций, которые я не могу распознать. Я облизываю свои губы, и его нежные поцелуи становятся грубее, а я чувствую покалывание в позвоночнике.       Я вижу, как мелькает его розовый язык на её губах и затем скользит ей в рот. Дин должен быть на вкус как крепкий алкоголь и сигареты, которые он курил всю ночь.       Я чувствую, что краснею. Я должен отвернуться, я должен дать Дину личное время. Мы так редко разлучаемся, что важно давать друг другу право на уединение. Но Дин не позволяет мне отвести глаза. Его взгляд настолько напряжен и сфокусирован на мне, что, если я сейчас отвернусь, я никогда себе этого не прощу. Или, ещё хуже, меня никогда не простит Дин.       Девушка издаёт хриплый стон, и глаза Дина впервые обращаются к ней. Ревность до белого каления распаляет мою грудь, ногти впиваются в ладони. Я в шоке моргаю. Я никогда никого не ревновал так сильно.       Я касаюсь своей груди, моё сердце колотится в сумасшедшем ритме, и Дин, должно быть, читает по моему лицу признаки надвигающегося приступа, потому что он отталкивает от себя девушку и с беспокойством смотрит на меня.       Кто-то дотрагивается до меня, прежде чем я успеваю успокоить Дина, и дрожь отвращения пробегает по моему телу.       — Это место занято? — спрашивает очередной незнакомец. Он молод, примерно возраста Дина, у него жирные тёмные волосы. Его очки грязные, его самоуверенность подавляет.       Я чувствую, как к моему горлу подступает желчь. Я неуверенно киваю головой, отчаянно заставляя себя оставаться на месте. Не сбежать в ванную комнату, чтобы сорвать с себя рубашку, до которой он дотронулся. Его мизинец касается моей руки, и мне хочется содрать с себя кожу.       Я должен сохранять спокойствие. Дину нужна моя помощь.       — Я Ной, — представляется он, протягивая мне руку.       Я не отрываю взгляда от своих джинсов, делая вид, что слишком стесняюсь, чтобы протянуть ему руку в ответ. Это кружит ему голову.       — Кастиэль, — в панике и не подумав отвечаю я. И проклинаю себя, потому что Дин дал мне чёткие указания не выдавать своё настоящее имя, оно слишком редкое.       — Красивое имя. Библейское, верно? — спрашивает Ной, глядя на меня поверх своего длинного тонкого носа.       Я киваю ему, и он кажется очень довольным собой.       — Как и ваше, — робко улыбаясь, говорю я, и Ной улыбается в ответ.       — Могу я угостить тебя чем-нибудь? — спрашивает Ной.       Я демонстрирую ему свой напиток, и он смеётся.       — У меня уже есть, — сообщаю я, чем снова заставляю его засмеяться.       — Тебе будет этого недостаточно, — он указывает рукой на мой бокал, и я пожимаю плечами, поднимая его вверх.       Я отпиваю, чтобы избавиться от сухости в горле. На четвертом глотке Дин вырывает бокал из моих рук.       — Дин? — взвизгиваю я, наблюдая за тем, как жидкость проливается на Ноя.       Ной вскакивает, и Дин хватает меня.       — Идём, — говорит он, пряча своё лицо от кричащего ему вслед Ноя. Он надевает солнцезащитные очки, пряча свой, до сих пор не заживший, синяк под глазом.       — Что случилось? — тихо спрашиваю я, и Дин подхватывает меня, когда мои колени вдруг подкашиваются.       — Ублюдок подсыпал тебе отраву, — шипит Дин.       Я пытаюсь вспомнить, когда это могло произойти.       — Я в порядке, Дин. Просто я немного… — внезапно я понимаю, что Дин очень хорошо пахнет. Его крепкий мужской запах окутывает меня, словно одеяло. Я тихо стону и прижимаюсь к нему.       — Кас? — его голос ломается, и мне кажется, что у него истерика.       — Ты забавный, — комментирую я, но выходит невнятно.       Я хмурюсь, пытаюсь найти свой телефон, чтобы написать это. Мои губы становятся мягкими и разъезжаются в улыбке. Всё вокруг теряет смысл.       — Кас, ну же. Оставайся со мной.       Дин сражается с моим весом, пока тащит меня через парковку. Мои ноги заплетаются. Дин вздыхает и поднимает меня на руки. Я отключаюсь прежде, чем мы успеваем дойти до автомобиля.

***

      В голове грохочет, словно какое-то племя проводит в ней ритуальные танцы — настолько сильно пульсирует у меня в висках. Я тихо стону в подушку, пряча в тепле своё лицо, когда солнце пытается продраться сквозь мои веки.       Я ничего не помню из прошлой ночи, и это выбивает меня из колеи.       Когда мои чувства возвращаются, я понимаю, что что-то тяжёлое накрывает мою поясницу. Я чувствую тёплое дыхание на своём затылке. На мгновение мне кажется, что я пришёл домой с незнакомым человеком и позволил ему… прикасаться ко мне. Эта мысль заставляет меня чувствовать себя так ужасно, что мой желудок делает кульбит. Я поворачиваюсь, и доносящийся мягкий храп становится знакомым.       Дин сопит и сдвигает брови, когда я отодвигаюсь. Он притягивает меня обратно к своей груди и укладывает себе под подбородок. Я моргаю в его голую грудь, покрытую золотистыми веснушками, разбросанными по крепким мышцам.       Мы с Дином… обнимаемся.       Я отскакиваю назад и с громким ударом падаю с кровати. Дин фыркает и в панике садится.       — Что случилось? — его голос хриплый ото сна.       — Ты, я… — я жестом показываю на расстояние между нами, и он смотрит на своё голое тело и простыни, облегающие его талию.       У Дина красивая фигура. Там, где я гибкий и жилистый, Дин объёмный и сильный. Он смотрит вниз, туда, где его кожа собирается в складки на животе, которые распрямляются, когда он потягивается.       — Ты не помнишь, что было прошлой ночью? — Дин хмурится, на его лбу появляются морщинки, когда он оглядывает меня сверху вниз.       Я поднимаюсь, передёргиваясь от мыслей о микробах, с которыми я мог столкнуться на полу тёмного номера мотеля. К счастью, я всё ещё наполовину сплю и непрочно стою на ногах. Почему у меня не случился приступ?       — Вообще ничего, — признаюсь я, кусая потрескавшиеся губы.       Дин встаёт, и я закрываю свои глаза ладонями, когда простыня соскальзывает с его бёдер. Дин смеётся надо мной, приближаясь слишком близко.       — Ты не помнишь, чем мы занимались, Кас? — его пальцы касаются моего локтя, мозоли проходятся по моей мягкой коже.       Я потерял свою девственность? И я даже не помню ни минуты из этого? Мы напились? Я вспоминаю, как помогал Дину с делом, пытаясь выследить убийцу.       — Нет, я не помню, — выдавливаю я, мой голос стихает, когда Дин делает ещё шаг в моё личное пространство. Его нос дотрагивается до моего виска, он говорит мне прямо в ухо:       — Позор. Придётся показать тебе ещё раз, — обещает Дин.       Я разглядываю свои руки, собираясь отклонить его предложение, когда Дин падает на кровать в приступе смеха.       — Ты такой лопух! О чём ты только подумал? Что я трахнул тебя? — Дин снова взрывается хохотом, и я сердито смотрю на него.       — Дин, это не смешно, — шиплю я, и он заходится в ещё одном припадке.       На нём надеты боксёры, я только сейчас замечаю это, и я опять сердито смотрю на него.       — Ты бы видел своё лицо! Ты выглядел, как долбанный девственник! — веселится Дин.       Я чувствую, как у меня алеют щёки, и Дин замолкает. Обычно его смех успокаивает меня. Но когда он смеётся надо мной, кажется, это имеет обратный эффект.       — Не может быть, — изумлённо бормочет Дин.       — Что? — вымученно спрашиваю я, передвигаясь по комнате, чтобы навести в ней порядок после прошлой ночи. Наша одежда разбросана повсюду.       Дин подходит ко мне сзади, и с ухмылкой наклоняется.       — Ты раньше никогда не трахался, — он озорно улыбается.       Я продолжаю изучать свои руки, занятые одеждой, и не отвечаю ему.       — Это не твоё дело, — огрызаюсь я, когда он подходит ближе.       Я отталкиваю его, и он едва отступает на шаг, а потом обратно пританцовывает ко мне.       — Ты можешь мне сказать, чувак. Кому я расскажу? Сэмми? Я могу позвонить в программу новостей и оповестить их о том, что мой заложник до сих пор не раздавил ничью вишенку…       — Да, Дин. Я девственник, — разворачиваюсь я, со злобой глядя на него.       Обычно Дин не такой любопытный. Если я отказываюсь разговаривать, он обычно понимает, и я ценю это. Я не понимаю, почему его так интересует моя сексуальная жизнь.       — О, чувак. Я не думаю, что хоть раз встречал девственника, — хрипит Дин с ещё одним смешком, поглядывая на меня из-под ресниц и проводит рукой по своей короткой растрепанной чёлке.       — Да, хорошо. Я уверен, что на самом деле ты всё-таки встречал кого-то, кто ещё не прелюбодействовал.       Я немного отхожу, собирая с пола чистую одежду. Моя голова всё ещё в тумане, я отправляюсь в ванную.       После долгого горячего душа я возвращаюсь к Дину в нашу комнату. Он сидит на своей кровати и зашнуровывает ботинки.       — Могу я спросить, зачем мы делили постель, когда их здесь две? — спрашиваю я грубо, всё ещё злясь из-за утренней выходки Дина.       — Прошлой ночью убийца приходил в бар и пытался тебя склеить.       — И? — давлю я.       Рубашка Дина, в которой он был прошлой ночью, небрежно брошена на стул, и крови на ней нет.       — Он подсыпал тебе что-то. Поэтому мне пришлось отвезти тебя домой. Знаешь, приглядывать за тобой, чтобы ты вдруг не подавился собственной рвотой или ещё что. — Дин пожимает плечами, и на его щеках появляется румянец, как и всегда, когда он признаётся мне в чём-то, что его беспокоит.       Упоминание рвоты возвращает меня к воспоминаниям, которые я тут же прерываю.       — Прости. Я не хотел отвлекать тебя от работы, — бормочу я, прежде чем сам себе хмурюсь.       Серьёзно? Я извинился за то, что помешал Дину совершить убийство. Я продолжаю ругать сам себя, когда Дин пересекает комнату. Он цепляет пальцем мой подбородок, заставляя меня посмотреть на него.       Моё дыхание сбивается от осознания того, как близко мы стоим. Зелёные глаза Дина сияют в тусклом утреннем свете. Он ухмыляется, глядя на меня сверху вниз, словно читая мои мысли.       — Ты важнее. Кроме того, — он отходит к двери, доставая бумажник, который не принадлежит ему, — я чертовски хороший карманник, — и с треском захлопывает за собой дверь.       __________________       11. Maricón — педик, исп. слэнг