***
В психиатрическом отделении тишина стоит целыми днями. Такие условия созданы для того, чтобы обеспечить бесстрессовую обстановку. Я впадаю в какое-то коматозное состояние, словно захожу в туман. Без Дина все детали сливаются воедино, ничего вокруг больше не имеет значения. — Это Кастиэль Винчестер, — одна из медсестёр заводит в мою комнату нового сотрудника. — Тот самый из новостей… — говорит он, но медсестра шикает на него. Он с любопытством меня оглядывает, но я никак не реагирую. — Приятно познакомиться, — улыбается он и протягивает мне руку. Медсестра быстро одёргивает её вниз. — Мистер Винчестер не любит, когда его касаются, — шепчет она. Я игнорирую их обоих, продолжая смотреть в окно. — Он не разговаривает? — спрашивает мужчина скучающим голосом. — Нет, — быстро отвечает медсестра. Я стал любимчиком персонала. Тихий и сообразительный, а ещё я послушный. Медсёстры переживают за меня, приносят мне дополнительные одеяла и десерты. А та светленькая медсестра даже протащила мне контрабандой несколько новых романов. — Он опасен? — спрашивает мужчина. И мне даже интересно, что ему ответят; любопытно узнать, что обо мне говорят медсёстры незнакомым людям. С тех пор, как я здесь оказался, я набросился только на нескольких человек. Но только из-за того, что они сами меня спровоцировали. Санитары быстро научились не трогать меня. Я мог оказаться очень находчивым, когда это становилось необходимым, и они просто просили меня уйти в свою комнату — это было намного эффективнее, чем самим меня туда тащить. Я уверен, что Гарт рассказал обо мне другим пациентам, поэтому они тоже оставили меня в покое. Пока мне удаётся избегать соседства. Медсёстры тоже осторожны и держат свои руки при себе, чему я весьма рад. Я ненавижу, когда они касаются меня. — Очень, — предупреждает она. Я улыбаюсь про себя.***
В конце концов, это Бенни устраивает мне побег. Друг Дина, которого я видел однажды только краем глаза в баре недалеко от Нового Орлеана; в тот раз я решил отправиться в отель и оставил Дина расслабляться в его компании. Не считая меня и Сэма, Бенни, вероятно, самый близкий друг Дина. У них здоровые братские отношения. Мы с Дином потеряли их слишком давно. Мы переплелись друг с другом так же крепко, как переплетаются колючие виноградные лозы, и если бы кто-то попытался оторвать нас друг от друга, мы бы разорвали их в клочья. — Готовы к вечерней прогулке, мистер Винчестер? — спрашивает Бенни глубоким красивым голосом с протяжным южным акцентом прямо мне на ухо. Персоналу дали инструкции называть меня по имени, которое я сам себе дал. Бенни подрабатывает одним из санитаров, он одет в белую медицинскую тунику, которая странно смотрится на его огромном мускулистом теле. У него короткая бородка, и он напоминает Дина, когда тот отращивал свою. Я киваю в ответ, и Бенни отводит меня к воротам больницы. Здесь высокий, как в тюрьме, забор. Бенни заводит меня к дальнему углу двора и, скрываясь за кустом, в котором припрятаны его вещи, переодевается. Раздаётся сигнал тревоги. — Что происходит? — спрашиваю я хриплым после долгого молчания голосом. Последний раз я разговаривал три недели назад с Гордоном. — Здесь внутри сидят кое-какие ребятки. Они держат тебя взаперти крепко и надежно. Пришлось привести большого мальчика, чтобы тот помог тебе выбраться, — усмехается Бенни. Большие ворота отворяются, и внутрь въезжает колонна ревущих полицейских машин. Кругом достаточно темно для того, чтобы Бенни и я смогли незаметно проскочить на свободу.***
Мы с Бенни сняли номер в гостинице. Бенни не достал для меня чистые простыни, не принёс мне чистую одежду, не положил на кровать чистое одеяло. Бенни совершенно точно не Дин. Меня потряхивает, я остаюсь стоять посреди комнаты. Преодолеваю всё своё отвращение. Лекарства помогают. — Мне… Мне нужно всё чистое, — моё горло пересохло. Я смотрю на свои ноги, обутые в больничные кеды. — Горничная, наверное, убиралась здесь, — пожимает плечами Бенни и откидывается на кровать, поднося к губам бутылку с пивом. — Ты не понимаешь, — шепчу я, у меня дрожат руки. Я так отчаянно хочу к Дину. Чтобы он обхватил меня своими большими успокаивающими руками и сказал мне, что он здесь, что он всё поправит для меня. Дин бы спас меня. — О, чёрт. Дин говорил мне об этом дерьме, держись. Кажется, что он прислал мне что-то. Бенни выходит из комнаты, и она кажется мне намного больше без его огромного сильного тела внутри. Я опускаюсь на корточки и прячу лицо в коленях. — Нашёл. Должен признаться тебе, брат, я думал, что он шутит. — Бенни пытается разрядить обстановку и вручает мне чистый вещевой мешок. Я беру его в руки и оглядываюсь на кровать. Бенни, проследивший за моим взглядом, хмурит лоб. — Ты хочешь, чтобы я тебе ещё и постель застелил? Бенни выглядит раздражённым. Очевидно, он из того типа людей, которые обычно говорят: «сам-этим-занимайся». — Если бы ты мог просто снять простыни и подушки, я был бы благодарен, — бурчу я в ответ, стыдясь себя. Я скучаю по зловещей самоуверенности, что дарило мне моё безумие. Я скучаю по тому времени, когда я совсем перестал сомневаться в себе и позволял Дину затаскивать себя в грязные номера только для того, чтобы он смог получить от меня удовольствие. Бенни ворчит себе под нос, но разбирает постель. Я осторожно растягиваю новые простыни на матрасе, стараясь не дотрагиваться до него. И просто на всякий случай принимаю долгий душ.***
Бенни оставляет меня с несколькими поддельными кредитными картами, тысячей долларов наличными, машиной с полным бензобаком и упаковкой моих любимых закусок. Я с благодарностью смотрю на него. — Не парься. Всё это тебе оставил Ромео, — хмыкает Бенни, облокачиваясь на автомобиль. Мы с Бенни провели вместе только три дня, проехали через несколько штатов для того, чтобы я смог выбраться из-под линии огня, как он это назвал. — Дин сделал это всё для меня? — переспрашиваю я, сжимая пальцы. Должно быть, было трудно организовать нечто подобное, находясь в тюрьме, и сделать это всё просто для того, чтобы мне было удобно? Это нелепо, но, в то же время, действительно бесценно. Бенни смеётся над моим потрясённым видом, а потом наклоняет голову и улыбается. — Когда же через твою крепкую черепушку до тебя наконец дойдёт? Этот мальчик сделает всё что угодно ради тебя.***
Я провожу в дороге несколько дней, прежде чем подъезжаю к заправочной станции у ближайшего к границе города. На улице тепло, но прохладный ветерок успокаивает перегретую кожу. Я жду его на автозаправке каждый день, припарковавшись там, где мы с Дином пили наш слурпи и планировали, куда нам ехать дальше. В тот день наши лица закрывали очки-авиаторы. Я жду его каждый день в течение целого месяца, но никто так и не приезжает. В конце концов я звоню Сэму. Хозяева автозаправки стали называть меня «азул», что означает «синий» или «печальный» на их языке. Они жалеют меня, говорят, что я умираю от сердечных мук. Они разрешают мне работать на кассе и оставаться спать в маленькой комнатке над магазином, пока я жду его. — Привет, Кас. Я послал тебе лекарства, ты их уже получил? — спрашивает Сэм, пытаясь скрыть свою тревогу, чтобы я тоже не терял спокойствия. — Да, получил, — тереблю я баночку в пальцах. Комната маленькая, с тёмным деревянным полом и щелями в нём, сквозь которые можно увидеть, что творится внизу в магазине, если наклониться над полом достаточно низко. В ней одно большое окно, луч света из которого падает на меня и маленькую раскладушку. — Хорошо. Ты же знаешь, ты можешь просто вернуться сюда ко мне, и мы вдвоём поедем искать место, где можно было бы заночевать под открытым небом. Дин всегда был достаточно хорош в выслеживании, если он действительно захочет найти нас, он… — Сэм обрывает сам себя, делая глубокий вдох и приходя в ужас от собственных слов. Дин бежал из тюрьмы спустя три дня после того, как мы расстались с Бенни. И он до сих пор не связался ни со мной, ни с Сэмом. Мою голову посещали тысячи различных мыслей. Его могли снова схватить. Но если бы это было так, в новостях говорили бы о нём ещё больше, чем прежде. Или, возможно, он сбежал вместе с Бенни, но Бенни сам звонил Сэму и спрашивал его о Дине. А может быть, мы просто разошлись во мнении, какой слурпи был «лучшим в мире». Или же Сэм вообще неправильно расшифровал его послание. Но Сэм сам только что сказал. Дин — одна из лучших ищеек в этом мире, и, если бы он захотел найти меня, он бы меня нашёл. — Он не хочет искать меня. Ему противно, я грязный, Сэм. Я всё испортил. Я слишком далеко зашёл во тьму и не смог из неё выбраться. Дин не хочет быть с кем-то таким же испорченным и израненным, как я. Это понятно. Однажды он сказал, что я понравился ему, потому что я представлял собой образец всей чистоты и непорочности, которые он хотел защитить. Но теперь всё, что от меня осталось — это грех. — Кас, Кас, — голос Сэма звучит очень взволнованно, он переживает за меня. С обоими Винчестерами тяжело сойтись, но если однажды вы вошли в их семью, то это навсегда. — Я приеду. Это займёт несколько дней. У меня достаточно много сэкономленных денег, мы сможем найти дом и дождаться там Дина, — предлагает Сэм голосом, полным надежды. Я вешаю трубку прежде, чем он успевает добавить ещё что-то. Дин не приедет. Не к кому-то столь же несчастному и изломанному вроде меня. Я отщёлкиваю крышку банки с таблетками и опрокидываю себе в рот всё её содержимое. Я глотаю их и чувствую, как маленькие шарики заполняют моё горло и медленно спускаются вниз к желудку. Я падаю вниз, и моя последняя мысль о том, что вполне правильно, что такая грязная дрянь, как я, умрёт на таком грязном полу.