***
— Это было очень впечатляюще, мистер… Поттер. Единственным недостатком впечатляющих практических выступлений, как оказалось, является то, что его профессора с трудом помнят его имя, даже когда смотрят прямо на него. Но Гарри просто принимает это как должное и склоняет голову после каждой паузы. «Спасибо, сэр» или «Спасибо, мэм», — говорит он каждый раз, ожидая, пока они закончат свои записи, а затем уходит. Когда он покидает аудиторию, он исчезает из их воспоминаний, из-за чего они качают головами и озадаченно улыбаются, прежде чем позвать следующего студента из списка. Следующий студент проходит в класс с полной уверенностью, что перед ним кто-то был, но не помнит, кто именно, а затем эту странную дыру в его воспоминаниях заполняет плещущееся через край волнение от предстоящего экзамена, который кажется куда важнее кого-то, кто сдавал его перед ним. Гарри уже приходило в голову, что он с лёгкостью может списать на этих экзаменах. Люди заметят учебник, который он может пронести на экзамен не больше его самого, если только он не положит его куда-нибудь, отойдя подальше. Но Гарри хочет добиться успеха самостоятельно, а в практической части особого преимущества от учебника всё равно не будет. Пока что он собой доволен. Он уверен, что у него высокая оценка по практике Защиты, хотя бы из-за проклятий, от которых ему удалось защититься — наследие от обучения ложного Грюма — и он точно знает, что его круг Древних Рун был безупречен. С арифмантикой будет сложнее, но об этом он будет волноваться позже. Сейчас у него Трансфигурация. Когда он выскользнул из класса, в котором проходили практические занятия по Защите, он обнаруживает Лонгботтома, прислонившегося к стене, кровь текла сквозь его пальцы, а Грейнджер смотрела на него с большим беспокойством. — Невилл, ты должен рассказать об этом директору, — шепчет она. — Но, Гермиона, он просто скажет мне освоить окклюменцию, а ты и сама знаешь, что я не смогу этого сделать, — говорит Лонгботтом тоном великого мученика. — Только не со Снейпом в роли учителя. Гарри удивленно фыркает. Он не очень хорошо знаком с окклюменцией, но знает основы из некоторых своих дополнительных исследований. И он знает, что такое обучение требует доверия к учителю. Дамблдор приказал Снейпу научить окклюменции беднягу Лонгботтома? Директор действительно чокнутый, если это так. Грейнджер поднимает взгляд со знакомым озадаченным выражением лица, показывающим, что она, возможно, слышала эхо его фырканья, но затем возвращается к попыткам убедить Лонгботтома. — Ты же знаешь, как это важно, Невилл. Ты должен остановить эти видения о… — она делает глубокий вдох, словно собираясь вызвать Патронуса, — Волдеморте. У Лонгботтома бывают видения? Он наклоняется и с интересом смотрит на шрам гриффиндорца, когда тот перестает тереть его и тянется к Грейнджер. Конечно, именно из него и течет тонкая струйка крови. Гарри понятия не имеет, что могло стать причиной этого, потому что такую магию он никогда не изучал, но связь между Лонгботтомом и Волдемортом очевидно существует, и, кажется, она гораздо более реальна и материальна, чем он думал. Гарри решает изучить этот вопрос, когда у него будет время. А до тех пор он достаточно хорошо знает Копирующие Чары, чтобы сделать копию книги по окклюменции из библиотеки Хогвартса и отправить ее Лонгботтому. Может быть, он уже читал ее, но если его обучает Снейп, бедняге не повредит иметь собственную копию. Но прямо сейчас у Гарри практическая часть экзамена по Трансфигурации, на которую он уже скоро будет опаздывать.***
В конце года о Лонгботтоме ходят какие-то непонятные слухи, якобы его бабушка погибла в Министерстве, и он вызвал директора Дамблдора на дуэль. Гарри не знает, что правда, а что ложь. Конечно, иногда ему везет подслушать разговоры, но он не пытается намеренно шпионить ради новой информации. Он все равно посылает Лонгботтому книгу по Окклюменции и надеется, что та поможет ему. Летом он начинает серьезно задумываться о том, как сделать карьеру в Древних Рунах. Проще всего было бы либо работать репетитором для тех, кто сдаёт СОВ или ТРИТОН по рунам, обучая их удалённо по почте, либо просто рисовать простые рунические круги для тех, кто нуждается в защите и не может позволить себе более дорогой вариант. Но всё же Гарри хотелось бы сфокусироваться на исследованиях. Он бродит по Косой Аллее, раздумывая о своём будущем, когда снова сталкивается с Олливандером. Гарри не может удержаться и закатывает глаза. — Я все еще не великий волшебник, — говорит он и начинает обходить мужчину стороной. Олливандер поворачивается и кладет руку ему на плечо, пугая Гарри настолько, что тот останавливается. Не то чтобы он был трусом, но лишь немногие люди прикасались к нему. Олливандер наклоняется и пристально смотрит ему в глаза, но на этот раз Гарри бесстрашно смотрит в ответ. Олливандер мог бы рассказать о Гарри другим людям, но он этого не сделал, а это значит, что Гарри, по крайней мере, может рассчитывать от мастера волшебным палочек на нейтралитет. — Думаю, — наконец говорит Олливандер, — ты уже на пути к этому. — Хм, — Гарри пожимает плечами. — Вряд ли вас удовлетворит такое величие. Для действительно мощной магии я чаще использую свои руны, чем вашу палочку. — Тогда используй руны для достижения своего величия, — говорит Олливандер и идет по центру аллеи такой важной походкой, как будто он сказал что-то невероятное. — Хм, — повторяет Гарри и идет дальше. Он прислушивается к жужжанию своей палочки или какой-либо другой реакции в кобуре на руке, но ничего не происходит. Может, его палочка знает правду и молчит об этом, или просто не видит необходимости быть такой самодовольной, как Олливандер. Гарри, вероятно, никогда этого не узнает.***
Где-то в середине лета Гарри проходит мимо Магазина Сов, всё ещё раздумывая над своим будущим, когда из окна внезапно вылетает огромный серый филин и приземляется ему на плечо. Гарри уже хотел завернуть за угол, когда видит вспышку движения, и, только потому, что движение в его сторону — такая редкость, не успевает остановить филина, когда тот приземляется. Его когти впиваются ему в плечо, что вообще-то больно, ведь на нем нет ни мягкой подкладки, ни защитного заклинания. Сова тут же наклоняет голову и угрожающе курлыкает. — Что, по-твоему, ты делаешь? — Гарри шипит на филина, трясет им вместе с рукой, но тот не улетает. А владелец совиной лавки уже топает к двери и протягивает руку к Гарри, с лёгкостью видя его из-за излишне привлекающей внимание птицы. — Слезь с меня, глупая птица! — Если собираешься купить эту сову, мальчик, она стоит тринадцать галеонов вместе с клеткой, — мужчина скрещивает руки на груди и нависает над Гарри. Гарри хмурится. — Я не собираюсь его покупать. Он вылетел из магазина и напал на меня. Заберите его, — Гарри держит руку так прямо, как только может с чертовой огромной птицей на ней, и владелец магазина секунду колеблется, прежде чем наколдовать толстые перчатки и протянуть руку. Филин распушил все свои перья, отчего стал казаться в два раза больше, и полностью перевернул голову. Когда он курлыкает это звучит действительно угрожающе. Хозяин в волнении отступает. Гарри раздраженно стонет. — Не порти мне день, — говорит он филину. Филин обращает на него пронзительные желтые глаза и, Гарри понятия не имеет, как такое возможно, но птица на его руке как будто становится тяжелее. Гарри почти уверен, что под рубашкой, в месте, где птица держится за него когтями, уже выступила кровь. Он на секунду расслабляет руку, заставляя филина прогибаться и бить крыльями для удержания равновесия, а затем пытается подбросить его в воздух. Он накидывает щит на свою руку, прежде чем птица занимает прежнее место. Филин вцепляется ещё крепче и издает звук, похожий на ворчание удовлетворения. Владелец магазина возвращается в «Совиный Магазин», и Гарри надеется, что тот пошел за чем-то вроде медвежьего капкана, но тот возвращается с огромной клеткой и мешком с чем-то, похожим на живых извивающихся мышей. — Тринадцать галеонов, — говорит он, ставя всё это перед Гарри и выжидающе глядя на него. — Что за… — Гарри обрывает бранные слова, потому что они только усугубят ситуацию. — Я же сказал, я не собираюсь его покупать! — Ну, он уже тебя выбрал, и я чертовски рад, что этот старый ублюдок выбрал хоть кого-то, — говорит продавец, пожимая плечами. — Теперь я избавлюсь от него, и никто больше не будет атаковать остальных моих птиц. Гарри внимательно смотрит на филина. Тот взъерошивает перья на крыльях и смотрит в ответ, а затем еще сильнее вонзает когти, словно говоря, что Гарри дурак, если думает, что сможет избавиться от него. Гарри вздыхает и лезет в сумку за деньгами. Не то чтобы он не мог себе этого позволить. Большую часть времени он получает еду за копейки или даже даром, и в его хранилище всё ещё много денег. Хозяин склоняет голову, как только Гарри передает ему деньги, поворачивается и возвращается в магазин. Через несколько секунд волшебники и ведьмы снова ходят мимо него и обсуждают с друзьями свои покупки, погружаясь в свои повседневные дела. Филин продолжает пялиться на него, но в том, что он его замечает, нет ничего удивительного, учитывая, что птица сидит на его чертовом плече. Гарри качает головой. Животным всё ещё гораздо легче его замечать, хоть он и разработал специальное заклинания для маскировки запахов, помогающее ему эффективнее прятаться от миссис Норрис. — Я понял, ты никуда не уйдёшь. Я остановился в Дырявом Котле. Второе окно со стороны площади. Сова взмывает в воздух в полной тишине и летит в направлении Дырявого Котла, подтверждая гипотезу Гарри о своём высоком интеллекте. Гарри вздыхает и вытаскивает палочку, чтобы залечить царапины на руке. Ему придется поискать какие-нибудь укрепляющие чары для своей мантии, так как он сомневается, что своевольная птица согласится всегда сидеть на своём насесте. И, раз уж его выбрали, ему, наверное, стоит поискать книги о совах.***
Гарри называет сову Мерлином. Не столько потому, что сам выбирает это имя, сколько потому, что сова отвергает любой другой вариант, который предлагает Гарри. После второго раза, когда филин отскакивает от рунического щита, который Гарри нацарапал на полу, он не делает попыток снова нападать и просто сидит на своем насесте и смотрит на Гарри расчетливым взглядом. Гарри задается вопросом, был ли и у легендарного Мерлина такой характер. Может быть, есть причина, по которой существует так мало историй о личности, а не подвигах Мерлина. Большую часть времени Гарри тратит на изучение новых заклинаний, которые он хочет выучить, и на рунические круги, которые он пытается соединить с заклинаниями, чтобы защитить себя от этой глупой войны. Обычный рунический круг — это, конечно, хорошо, но чтобы использовать их в реальном бою нужно нарисовать их заранее, а способ, который он использовал на лже-Грюме, неэффективен против кучки Пожирателей Смерти, швыряющих проклятия. В идеале Гарри хочет иметь возможность нарисовать рунический круг заранее, столько раз, сколько ему понадобится, а затем произнести заклинание, которое материализует или призовёт заранее подготовленный круг. Вопрос лишь в том, где именно должны находиться круги, пока они не нужны. Сначала он пытается нарисовать круг на листе бумаги, чтобы затем заставить его исчезнуть. Но обычное заклинание исчезновения так не работает, а Гарри недостаточно хорошо знает теорию, чтобы понять, как его можно изменить или хотя бы просто отменить. Этим летом, растянувшись на животе в своей постели в Дырявом Котле под скрежет когтей Мерлина или хруст его клюва, разрывающего мышей, он читает о магической теории больше, чем когда-либо прежде. Пришедшие баллы по СОВ радуют его, особенно «Превосходно» по Древним Рунам, но Гарри возмущён тем, как мало теории им преподавали всё это время. Где накапливается заклинание до момента его наложения? Гарри читает множество книг, в которых утверждается, что заклинание нигде не существует, как и слова не существуют до того, как они произнесены, и только движение палочки, заклинание и намерение заклинателя создают заклинание. В других книгах утверждается, что заклинание — это скрытый потенциал мира, который ждет, чтобы ему придали форму, как скульптуре, сделанной из камня или куска дерева. Гарри заинтересовался этой теорией, но она не кажется ему вполне убедительной. В конце концов, два скульптора могут посмотреть на один и тот же камень или кусок дерева и увидеть совершенно разные вещи, которые они хотят из него сделать. Нет, ему нужно уменьшить этот бесконечный потенциал до такой степени, чтобы единственное, что произошло после взмаха палочки или заклинания, сказанное вслух или даже про себя, чему их будут обучать в этом году на Защите, это появление рунического круга. После долгих часов учебы и пробуждения по утрам с затуманенными глазами из-за малого количества сна Гарри оказывается вынужден признать, что есть только один способ, которым он может сдержать весь этот бесконечный потенциал. Ему придется носить с собой что-то, что уменьшает его, что-то, что может сдерживать и вызывать рунические круги. Это должно быть что-то, что невозможно отнять. Именно из-за этого критерия он и отказывается от варианта с пергаментом, всегда носимым с собой. Вариант с вырезанием кругов непосредственно на своей палочке по этой же причине откидывается. Любой предмет может быть у него отобран Пожирателями Смерти, даже если те не сразу сообразят, что это нужно сделать. В конце концов Гарри начинает исследовать исцеляющие и обезболивающие заклинания, и с началом нового осеннего семестра, когда он возвращается в Хогвартс, Гарри оказывается готов начертить круги на том единственном, что у него никто никогда не сможет отнять.***
Гарри запирается в спальне мальчиков, пока большинство из его соседей находятся на Истории Магии. От этого предмета Гарри с радостью отказался после получения «Удовлетворительно» на СОВ. Терри, Майкл и остальные не могут позволить себе бросить предмет, даже если он абсолютно бесполезен. С другой стороны, у них есть родители и другие люди, которые заботятся о них. Побочным эффектом защитного заклинания Гарри является то, что у него всего этого нет. Гарри вздыхает и заставляет себя отвлечься от размышлений о подобных вещах, его взгляд снова обращается к своим ребрам, проступающим сквозь светлую кожу под задранной рубашкой. Размера зеркала в комнате хватает только до середины груди, но Гарри удлиняет его заклинанием и добавляет резкости отражаемому изображению. Ему нужно точно видеть, что он делает. Он глубоко вздыхает еще несколько раз, пытаясь успокоиться на столько, на сколько это возможно. Затем он берет серебряный нож, очищенный огнем, и начинает вырезать рунический круг на тонкой коже грудной клетки. Его идея настолько проста, насколько это только возможно при условии, что он должен рисовать круги на своем теле. Он начертит на своём теле четыре основных рунических круга: один на левом боку, один на правом, один на спине — его будет чертить сложнее всего — и один на груди — самый мелкий. Все круги будут использоваться для разных целей. Тот, что слева, будет в основном защищать от заклинаний, тот, что справа, притянет его обратно в комнату в Дырявом Котле, минуя любое препятствие на своём пути, тот, что на спине, защитит от физических объектов, таких как падающее дерево или камни, а тот, что на его груди, будет собирать магию из окружающей среды и заряжать ею заклинания. В зависимости от ситуации, Гарри будет касаться основного круга, ограничивая бесконечный потенциал и вызывая конкретную конфигурацию согласно своей воле. Затем он будет использовать свою палочку и заклинания, которые будут связаны с определенными рунами. Например, при использовании Агуаменти будет активирован круг, который вызовет не воду, а руну Уруз в ее водной форме. Рунический круг должен будет возникнуть вокруг Гарри и активироваться, черпая силу как из основного круга на его коже, так и из намерения Гарри, стоящего за соответствующим заклинанием. Если же его застигнут врасплох, круги автоматически активируются. Тот, что на его груди, будет собирать магию из окружающей среды и передавать ее нужному в данную минуту кругу — например, тому, что слева, если опасность исходит от летящего на него заклинания. Эта защита может сработать только один или два раза подряд, вызывая заклинания из пространства без намерения Гарри привести их в действие. Но скорее всего более одного раза и не потребуется, ведь следующая атака уже не будет такой внезапной. Ему предстоит много работы, рассеянно думает Гарри, когда его Обезболивающие Чары начинают спадать, и он накладывает еще одни. Но это стоит того. Ему предстоит столкнуться с этой войной в одиночку, и хотя он попытается избежать ее, он все равно сделает все возможное, чтобы защитить себя. Ему нравится его жизнь, несмотря ни на что.