***
— Что с Гарри? — Шепнула сестре вопрос Падма, когда за обедом в большом зале заметила, что их подруга смотрела на еду потускневшим взглядом, была очень бледна и даже не разговаривала с однокурсниками, которые тоже были довольно молчаливы. — Не уверена, что могу тебе рассказать, — Парвати, как и остальные гриффиндорцы, у которых был сдвоенный урок защиты, была тоже не в настроении. Да, встретиться со своим страхом ужасно, победить его — прекрасно, а вот видеть страх другого, да и ещё какой… это сбивало с толку. Ведь все они думали, что Гарри — девочка которая выжила — жила бед не зная, припеваючи. Реальность была неожиданно не такой, какой они себе представляли. Певерелл встала, да так резко, что сидящие рядом шарахнулись в стороны. Это почти не было замечено, ведь каждый был занят своими разговорами, едой, но кто-то, да заметил. Девочка направилась к столу преподавателей, обходя его и приближаясь к декану. Тот, со вздохом вселенской усталости, отодвинулся и повернулся к ученице. В шуме, да и в такой дали, не было слышно, о чём они говорили, но вот профессор Снейп нахмурился, бросил на профессора Люпина нечитаемый взгляд, под которым последний слегка втянул голову в плечи, и поджал губы, кивая своей подопечной. После этого Поттер вышла из большого зала и на следующих уроках Трансфигурации и Травологии не появлялась, а учителя и не спрашивали о её присутствии, уже извещённые после обеда о произошедшем. Певерелл явилась к ужину, спокойно присаживаясь рядом с братом и Панси. Цвет её лица хоть и был слегка бледен, но уже приходил в норму, а она сама спокойно беседовала с остальными, тогда как мадам Помфри отчитывала профессора Люпина, строго указывая пальцем и активно жестикулируя. Конечно же, разговора никто не слышал и почти никто не обратил на это внимания, ведь что может быть важнее наполнения желудка после трудного учебного дня? Благо, никто не распространялся о произошедшем, хотя что может сдержать смелых Гриффиндорцев? Почему бы не взять на заметку то, что может напугать тёмного мага? Да, Томас знал, что когда-нибудь знание о страхе ненавистной Поттер пригодится ему.***
— Иди сюда, неблагодарная сука! — Гарри бежала в сторону леса, едва помня себя от страха. За ней нёсся, кряхтя и пылая гневом, дядя Вернон. Если бы она только услышала дикий смех гриффиндорцев, то поняла бы, что перед ней всего лишь боггарт, которого натравили на неё красные крысы. Чернота леса не пугала. Ветки цеплялись за волосы и одежду, царапая оголённые участки кожи. Тяжёлое дыхание дяди ещё слышалось над ухом, хотя боггарта уже давно не было — тот отстал от неё, едва Поттер прошла грань леса. Становилось всё холоднее, но разгорячённые щёки давали понять, что холода девушка пока что не чувствовала. Когда стало настолько темно, что дорога едва была видна, Певерелл соизволила остановиться, упираясь ладонями в ствол дерева, и опустила голову, тяжело дыша. Почему? Почему вся дрянь происходит именно с ней? Почему каждый год случается что-то невообразимое? Создавалось впечатление, словно её проверяют, или готовят к чему-то. Это бесило — не то, что это могло оказаться правдой, а то, что она чувствовала бессилие. День начинался замечательно. До конца учебного года оставалось два месяца. Старшие курсы походили на инферналов, а младшие, заряжаясь от них волнением, учились усерднее, чтобы порадовать близких хорошими отметками. Гарри не стала исключением. Больше всего ей хотелось, чтобы предки ею гордились, как мёртвые, так и живые. Смерть исправно посещала её раз в неделю перед выходными, чтобы молодой организм отдохнул и привык к тому, что видел. И Гарри действительно начала привыкать. Однако, на радость праматери, девочка не растеряла желания жить и улыбаться. И за это стоит сказать спасибо всем, кто окружает маленькую Певерелл. Родные и друзья пеклись о её благополучии, переживали за неё и лелеяли. Они были её главной поддержкой. Неожиданно раздавшийся вой заставил третьекурсницу вцепиться в кору дерева ногтями, загоняя под них занозы. «Пусть это будет просто волк», — пронеслась в её голове судорожная мысль. Вой повторился, а слизеринка резко запрокинула голову вверх, вглядываясь в небо. Полная луна выглянула из-за ветвей, и сердце сжалось, словно его сковало ледяным металлическим капканом. Вой повторился и его было слышно ближе, чем хотелось бы. Ещё не отойдя от прошлого бега, волшебница вновь пустилась наутёк, но уже от новой опасности. Загнанное дыхание, боль в теле и внезапный укол в бок, заставивший девушку рухнуть на землю в аккурат у провала. Уж если бы не упала сейчас, то явно свалилась бы с высоты и не выжила. Локти, как и колени саднило от удара, счесанный подбородок горел адским пламенем. В глазах застыл животный страх, когда вместо воя послышался рык. Слишком громкий для того, чтобы быть отдалённым. Дрожащие ладони приподняли её над землёй. Певерелл развернулась к опасности лицом. Она бы могла что-то сделать, попытаться, зря что ли её всему обучали? Зря Тони её гонял? Но что она сможет сделать против оборотня?! Но, несмотря на это, она встала. Пару раз упала, но поднялась, едва держась на подрагивающих ногах. Да, если бы не Долохов и Барти, она бы и ста метров пробежать не смогла бы, рухнула сразу же без сил, но вот, смотрите, она хрен знает где! Палочка выскользнула из кобуры, ложась в ладонь и отдавая тепло. Взгляд метался по окружающей обстановке. Заметив шевеление справа вдали, в голове стало перебираться множество судорожных мыслей. Слышал ли кто-то её зов о помощи? Взвыла ли кровь? Смогла ли она достучаться до Тома? Пальцы крепче сжали древко, полное волшебства, и палочка взметнулась вверх, нацеливаясь на ринувшуюся из темноты тёмную тварь. Лысое, высокое и сгорбленное существо неслось на неё. В голове звучало только одно заклинание, чей зелёный огонёк сверкал на конце волшебного артефакта. Новый рык заставил оборотня повернуть голову в сторону, и чёрная тень сбила с пути профессора Люпина. Тень метнулась в сторону, становясь на пути у твари, загораживая собой слизеринку. Всё её нутро сжалось и потянулось к тени. Зов крови не спутать ни с чем. — Папа! — Страх, радость, надежда и боль. Непередаваемый спектр чувств нахлынул на мужчину, едва его магия коснулась магии дочери, обволакивая, защищая. Он почувствовал. Сидя в удобном кресле, в гостиной Слизерин-мэнора, слушая размеренную речь Люциуса, докладывающего об успешном совещании, Сириус задрожал, пронзённый животным страхом, словно обломком палки насквозь. Всё нутро, вся магия схлынула, потянувшись к ребёнку, что нуждался в помощи. Блэк вскочил, не замечая, как магия всколыхнула пространство, перекидывая кресло, на котором он давеча сидел. Вдали послышался крик Беллы, хватающейся за лицо, впивающейся в щёки ногтями. Смертельная опасность давила. Ошарашенные происходящим очнулись не сразу. Лишь спустя время, вылетев вслед за обезумевшими Блэками, следом за Милордом они трансгресировали по магическим следам, так любезно оставленным им от кузенов, которых объединял ребёнок. — Гарри! — В девушку влетела черноволосая женщина, прижимая к себе, не собираясь отпускать. — Тьма моя, ты жива! — Магия крёстной матери жгучей волной захлестнула слизеринку, выбивая весь дух. Но она не могла, не позволила себе расслабиться. — Я… я… — Блеяла она, не имея возможности подобрать слов, чтобы описать то, что случилось. Но слов не требовалось. Крёстная лишь крепче обняла и тихо зашикала, пытаясь успокоить. — Т-ш, родная, тише, я рядом. Т-ш, — пальцы её перебирали спутанные каштановые волосы, и это бы помогло, не грызись вдали её отец с преподавателем. Уж не такого родительского собрания она бы хотела. Прибывшие Малфой, Крауч, Лестрейнджи и Реддл, только взглянув на окружающую обстановку, сразу поняли, в чём дело. Несколько сетей бросились на оборотня, повалив его наземь и успокаивая на время — всё же такое заклятие не вечно, особенно против волшебной твари. Устало пыхтя, к дочери подковылял пёс, падая наземь совсем рядом и возвращая себе облик человеческий. Девушка рухнула рядом, обнимая отца и прижимаясь к нему. Они пришли к ней — вместе, беспокоились и это согревало. Но и в этом облегчении нельзя было расслабиться. Замогильный холод, преследующий её, усилися. Дементоры почуяли души, что должны были быть в Азкабане. Души, за которыми они уже как год гнались. Единственное заклинание, которое могло им помочь прогнать этих чудовищ — это Экспекто Патронум. Но было много нюансов. Во-первых, это светлое заклятие не каждому тёмному подвластно. Во-вторых, оно запрашивает много магической силы, что для бывших преступников было большой проблемой, ведь за то время, что они пробыли в тюрьме, их магические каналы истончились и сил на столь мощное заклинание будет не у каждого. В-третьих, счастливые воспоминания, которые не у каждого присутствуют. Точнее, настолько счастливые, чтобы вызвать патронус. — Экспекто патронум! — Над Краучем появился щит. Слегка прозрачный, но довольно прочный. Щит Люциуса был больше и гуще, а вот Рудольфус не смог продержаться долго и рухнул наземь, тяжело дыша, а его дрожащий щит, выдержав лишь одну атаку, рассыпался мелкими блёстками, что растворились почти сразу. — Экспекто Патронум, — твёрдый голос милорда разнёсся по обрыву мощным эхом, и из его палочки вылетел средних размеров дракон. Гордое существо, сверкая тёмной чешуёй, что было видно по оттенку, взмыл в воздух, отгоняя тварей на многие метры, отдаваясь волнами во все стороны. Но и этого, казалось, было мало. Словно один щит не мог справиться с таким количеством тьмы. Слизеринка зажмурилась, прижавшись к отцу. Она попыталась вспомнить все яркие моменты, самые счастливые. Первый поход в Хогсмид, прекрасный вид на Хогвартс, занятия, знакомство с Реддлом, объятия отца, их посиделки в пижамах. Всё было счастливым, но всё было не то. Тёплые руки, ласковый взгляд. Да… кажется… — Экспекто патронум, — тихий шёпот, и с белесого кончика палочки вырвался зверь. Стройные ноги, костлявая грудная клетка, сильные перепончастые крылья и яркий свет в провалах для глаз. Беззвучно заржав, фестрал ринулся в бой и ветер развевал его длинную гриву. Едва не пища, скрипя, дементоры ринулись прочь, отталкиваемые двумя волнами мощных щитов. Один смельчак, что захотел подобраться к крёстной, был сразу сбит Фестралом, едва тот вылетел из палочки. Удивлённые взгляды скрестились на ней, такой же ошарашенной. Гарри с тоской подумала о давнишнем разговоре с отцом на тему смены школы. Может, это всё-таки не плохая идея? Её изумрудный взгляд встретился с голубым. Том смотрел на неё, слегка сощурившись, переживал, осматривал на предмет повреждений и находил их в немалом количестве. Кажется, Снейпа ждёт очередной выговор. Конечно, если он выживет после встречи с Блэками…